– Шекия, я не знаю, как тебе себя вести. Я могу сказать, как я себя веду в таких ситуациях… Если я нахожусь в компании, где начинается что-то подобное, я сразу же произношу две стандартные фразы: "Кстати, я на четверть бурят. А моя жена – кореянка и китаянка". Мне кажется, я произношу их вполне доброжелательно, но собеседнику моя позиция сразу становится понятна. Предельно понятна. Не помню случая, чтобы это не сработало.
Знаешь, в детстве я очень любил фильм "Цирк". Причем, сам сюжет меня оставлял абсолютно равнодушным (видимо, я не очень понимал всю эту любовную драму), а вот эпизод с негритенком я всегда ждал, и он производил неизгладимое впечатление. Там же никто не ругался с американским импресарио, страдавшим приступами ксенофобии, никто ему ничего не доказывал. Люди просто брали малыша на руки, закрывали своими телами и проявляли о нем заботу. Просто. Они так демонстрировали свою позицию, и именно в таком виде она была предельно ясной, точной и однозначной.
Не думаю, что националиста или человека, который негативно отзывается о представителях другой национальности, надо в чем-то переубеждать. Бессмысленно с ним спорить. Нужно просто продемонстрировать, что ты стоишь на другой стороне. Причем, стоишь основательно, по-настоящему.
Андрей в начале нашей беседы говорил об элите, которая должна задавать тон в обществе. Мне кажется, в вопросе межнациональных отношений это утверждение более чем актуально. Во всем мире известные, уважаемые в обществе люди считают своим моральным долгом борьбу с любыми проявлениями фашизма. Жаль, что наши "звезды", те, кто пользуется доверием и авторитетом у россиян, – артисты, музыканты, сатирики, спортсмены, – не пытаются влиять на общественное мнение.
– И все-таки, меня очень расстраивает, что люди, которые теоретически осуждают чужое хамство, практически никогда не заявляют о своей позиции, предпочитая отмалчиваться. Мы редко заступаемся друг за друга. И очень часто гадкие поступки совершаются с молчаливого согласия большинства. Поэтому страшно бывает даже не от того, что кто-то тебя обидит, а потому, что никто не встанет на твою сторону и тебе не поможет. Равнодушие окружающих – главный союзник преступников.
Год назад я брала интервью у одного высокопоставленного чиновника из Министерства юстиции России. Говорили о том, как мы, обычные люди, можем и должны участвовать в создании правового государства, и о том, почему общество стало более равнодушным и терпимым к преступлениям. Эта тема возникла не случайно: за несколько недель до нашей встречи в Петербурге произошло дикое, страшное убийство.
Иномарка с тонированными стеклами и без номеров ехала по тротуару, распугивая прохожих. Дорогу машине перегородили два парня. Машина затормозила. Вышли двое с битами, избили ребят и уехали. Одного забили насмерть. Все происходило днем, на глазах у тех самых прохожих, за которых пытались заступиться молодые люди. И никто не подошел, не закричал, никто даже не позвонил по "02"! Такие ситуации, когда люди становятся молчаливыми свидетелями преступлений, происходят, к несчастью, очень часто.
Слова своего собеседника я цитирую сейчас доктору.
– "Это не случайное явление. Когда государство провозгласило: каждый сам за себя – люди так и стали жить. Они видят, каким неблагодарным может быть наше государство по отношению к тем, кто рискует жизнью, защищая других. И сомневаются, что, даже если совершат подвиг, государство компенсирует им потерю здоровья или, в случае гибели, позаботится об их близких".
– Твой собеседник абсолютно прав. Странно ждать от человека, который сам не чувствует себя социально защищенным, что он встанет на защиту незнакомого ему человека. А наше государство не защищает своих героев, наше общество ими не дорожит. Людям, проявившим мужество и спасшим других, не помогают. Все герои забыты. Участники Великой Отечественной войны побираются на улицах, ребята, вернувшиеся с чеченской войны, не получают нужной медицинской помощи. В 70-х годах прошлого века экспериментальное наблюдение за людьми произвело настоящую революцию в психологической науке. Целая плеяда ученых, занимавшихся этой проблемой, убедительно доказала, что поведение человека в конкретной ситуации разительно отличается от его мнения о том, как он поведет себя в подобной ситуации. Мы думаем о себе одно, а на деле выходит все совсем по-другому.
Когда вопрос формулируется следующим образом: "Если вы видите человека, который лежит на улице и нуждается в помощи, вы подойдете?", подавляющее большинство респондентов отвечают утвердительно: "Конечно!" Но фактически подходят лишь единицы из ста. Это влияние ситуации: гипотетически – конечно, подойдем, поможем, мы же хорошие люди, а в реальности – кто-то испугается, кому-то станет неловко, кто-то посчитает, что у него слишком мало времени, а кто-то подумает – "Я что, доктор?" И все, помощь не оказана.
Человеку страшно остановиться и начать что-то делать с другим человеком, лежащим на тротуаре. И поэтому в голове автоматически возникают всякие оправдания – почему этого не следует делать. Может, это алкаш какой? Или наркоман? Грязный, испачкаюсь… А если заражусь, мало ли что с ним? И тут же много других людей, неужели нет никого более компетентного, чем я? Все эти мысли служат тому, чтобы как-то оправдаться, объяснить себе, почему надо немедленно отсюда валить. Такова человеческая природа, и не надо себя идеализировать.
– Я, честно говоря, не умею оказывать первую медицинскую помощь. Существенный пробел, кстати. Но несколько раз в случаях, о которых ты говоришь, звонила по "03". А там не скрывали, что очень хотят от меня отделаться, что их раздражает мое дотошное: "Когда вы приедете?"
– Ну, то, что ты у меня социально-активный товарищ, мне хорошо известно. А то, о чем ты рассказываешь, это просто еще один срез нашей общей культуры. И, как мы видим, в каком направлении ее ни режь – там все одно и то же. Любые конкретные межличностные отношения – есть лишь проявление общих закономерностей. Ни внутренняя культура, ни забота о человеке, ни уважение к личности каждого не могут возникнуть по указу. Проблема не в хамстве конкретных людей – она значительно шире. И если мы будем это понимать, то у нас появится больше возможностей доказывать и защищать нашу правоту.
– Знаешь, мне кажется, есть очень важное и довольно простое правило для собственного поведения во всех подобных случаях: не делать того, о чем потом будет стыдно сказать вслух. Что скажешь?
– Доктор поддерживает эту инициативу. Мы думаем о себе лучше, чем мы есть на самом деле. Понимая это, следует стремиться к тому, чтобы реальность начинала соответствовать нашему представлению о себе. Ведь, когда наша мировоззренческая позиция побеждает нашу природу, мы обретаем самих себя.
...
Признаюсь, когда мы с Андреем расставались, у меня не было ощущения, что я абсолютно во всем согласна с психотерапевтом. Но буквально на следующий день я пересмотрела свое отношение к одной из проблем, о которых мы говорили с доктором.
Я приехала в гости к знакомым и, подходя к подъезду, стала свидетельницей совершенно омерзительной сцены. Во дворе припарковалась машина. Водитель ждал кого-то и не стал выключать двигатель. А рядом стоял мужчина, видимо живущий в этом доме, и орал: "Я тебе ноги сейчас переломаю! Здесь дети гуляют, а ты окружающую среду загрязняешь!" Этот местный житель, безусловно, был прав – и про детей, и про окружающую среду. Но мне почему-то совсем не захотелось его поддержать. А ведь обычно в таких случаях я бываю весьма принципиальной.
Глава седьмая. Черно-белые полосы вышли из моды! Или что делать, если тебя сглазили…
Мы с Ирой ехали на важную встречу. Честно говоря, волновались: предстояли трудные переговоры. Хорошо, хоть "пробок" не было, значит, нет риска опоздать, а потому не придется начинать беседу с извинений.
"Все пройдет успешно, – заявляет вдруг моя коллега, которая еще утром измучила меня своими сомнениями. – Смотри, нам на каждом перекрестке горит "зеленый"! Значит, сегодня наш день". И действительно, мы еще ни разу не притормозили у светофора. Правда, мне не пришло в голову, что это гарантия нашего успеха, но за Иру порадовалась: она так взбодрилась, что я поняла – переговоры закончатся нашей категорической победой.
У меня, если честно, про светофоры и "пробки" другая примета. Я точно знаю, что проблем с движением не будет, если мне, наоборот, очень надо притормозить – например, чтобы снять пиджак или накрасить губы.
...
На следующий день на встречу с Андреем я тоже приехала без опозданий (мы договорились встретиться в моем офисе, и заставлять Андрея ждать было бы ужасно некрасиво). Место для парковки тоже нашла сразу. Интересно, как бы Ира расшифровала эти подробности? Впрочем, я знаю главное: эти мысли в моей голове – к разговору о приметах, о черно-белых полосах в жизни и прочих иррациональных страхах.
Теоретически я понимаю, что доктор не одобрит мои ненаучные рассуждения, поэтому сразу, не дав Андрею сказать ни слова, начинаю агрессивно защищаться.
– Ну а что, Андрюш, разве не бывает так: неприятности одна к другой? Черная полоса, ничего не попишешь. Про это даже русские народные пословицы существуют: пришла беда – открывай ворота; или вот еще: беда не приходит одна. Ужас ведь в том, что когда неприятности сыплются одна за другой, то становится страшно за что-то браться даже. А так, наверное, и до депрессии недалеко, – про депрессию я сказала специально, чтобы хоть как-то "обнаучить" свой монолог.
Андрей взял с моего стола пластиковую коробочку с черными скрепками и… высыпал их на стол.
– Видишь, где-то несколько скрепок рядом легли, где-то по одной. Вот это – случайное распределение. Негативные события в нашей жизни – что-то вроде этих скрепок: в какой-то момент жизни их больше, в какой-то момент – меньше. Ты полосу здесь видишь?
– Нет.
Доктор берет вторую коробочку – на этот раз с разноцветными скрепками. И они ложатся поверх тех – черных.
– А это хорошие события в жизни, и снова случайное распределение. Тот, кто не может мыслить системно, может пользоваться "концепцией полос" – красивой метафорой, которая на самом деле ничего не объясняет. И все бы ничего, если бы не печальные последствия этой теории – человек настраивается определенным образом и теряет, зачастую, всякую адекватность. Это, знаешь, как со "смешинкой" – если попала она тебе "в рот", то уже и палец – шутка необыкновенная. К сожалению, правда, нам чаще не смешинки в рот попадают, а слезинки в глаз.
"Черная полоса" может состоять всего из одного негативного события, и его может оказаться достаточно – она будет вполне себе темной. Может длиться день, а может – и месяц. Однако человек, обозначив что-то как "черную полосу", специфическим образом настраивает себя и становится тенденциозным в оценках действительности: раз у него "черная полоса", то очевидно, что ничего хорошего ждать не следует. Поэтому даже если что-то хорошее вдруг и произойдет, он не станет рассматривать это событие как большую удачу. Зато любая неприятность лишь утвердит его в мысли, что наступила "черная полоса" и надо лезть в бомбоубежище.
Проблема в том, что с белыми полосами все не так замечательно, как с черными, потому что мы, вследствие особенностей своей психической организации, имеем свойство переоценивать значимость отрицательных событий и недооценивать ценность событий нейтрально-позитивных. Если на перекрестке человек стал свидетелем ДТП, то из всего количества случаев, когда он бывал на этом перекрестке, а это, возможно, десятки или даже сотни раз, он запомнит только это событие, потому что именно оно разбудило его инстинкт самосохранения, заставило вздрогнуть, встрепенуться, напрячься. Короче говоря, плохие события для нас эмоционально более значимы, нежели положительные или нейтральные.
– Ну, хорошо. Принимается. Но ведь, правда, бывают такие дни, что вообще ничего не складывается. Знаешь, у меня однажды день такой был – ни одной доброй новости и сплошные разочарования. Приезжаю домой чуть не в слезах, выхожу из маршрутки, на улице мрачно, дождь льет, и тут мимо проносится машина. Разумеется, по огромной луже, разумеется, на огромной скорости. Меня окатило всю с ног до головы – мне раньше казалось, что так только в кино бывает. Но в целом получилось убедительное завершение ужасного дня! Ну как после этого не говорить о "черных полосах"? Вообще, кажется: лучше в такой день даже из дома не выходить.
– Ты в машине радио слушаешь?
– Ну, да, естественно. Но не могу сказать, что всегда одну радиостанцию. Знаешь, иногда так нервничаешь, что очень кстати оказывается классическая музыка – правда, успокаивает. А когда настроение… лирическое, то настойчиво ищу песенки про любовь.
– А всегда находишь то, что хочешь услышать?
– По-разному. Иногда просто удовольствие: едешь по городу и слушаешь красивую музыку, такие прямо удачные песни одна за другой. А порой всю дорогу нажимаешь на кнопки, перескакиваешь с одной радиостанции на другую, и ни одной приятной мелодии. Я понимаю, что у каждого свой вкус, но ты ведь о моем впечатлении спрашиваешь?
– Разумеется. А какие ты выводы делаешь, когда за полчаса, пока ты ехала в машине, по радио не прозвучало ни одной твоей любимой песни?
– Выводы? – недоумеваю я. – Мне как-то в голову не приходило делать из этих обстоятельств всякие умозаключения.
– Вот видишь. Приятности и неприятности в жизни – это такое же стечение обстоятельств, как и подборка удачных и неудачных, на твой взгляд, музыкальных произведений на радиостанциях. Если ты "поймала" симпатичную песню, это не значит, что следующая тоже окажется в твоем вкусе. И точно так же это не значит, что следующая после трех хороших песен обязательно тебе не понравится.
Вот тут, кстати, доктор напомнил еще одну проблему. Ведь когда все хорошо складывается, тоже не слава богу. Как говорит одна моя знакомая: все как-то подозрительно удачно…
Несколько лет назад в одной из командировок у нас подобралась на редкость замечательная компания – веселые, интересные и чрезвычайно приятные люди. Мне кажется, столько, сколько в те дни, я не смеялась никогда. Однажды, поздно вечером в ресторане после очередной шутки и взрыва хохота моя коллега с трудом выговорила: "Ой, слишком много смеемся, потом плакать будем". Честно говоря, все как-то напряглись. Вспомнили, что уже неделю вдали от дома, и вообще…
В эту ночь в Петербурге были разбужены несколько семей командировочных. Это мы звонили после позднего ужина, чтобы убедиться, что с родными все в порядке и что наш смех – не к их слезам.
– Надо всем, кто так говорит, давать по башке, – доктор считает, что с подобными персонажами не следует церемониться . – И тогда все будет хорошо. А то понеслись всех будить! У нас как-то чрезвычайно любят такие сентенции, лишенные всякого смысла. Непонятно, зачем она это сказала, кому? Если она пророчица, то почему до сих пор не в психиатрической больнице? А если не пророчица – то откуда она знает, что будет? Что ж, привлекла внимание к себе, стала центром происходящего, нашла способ оказаться заметной. А если бы еще, не дай бог, что-нибудь случилось (ведь всегда может что-нибудь случиться), она и вовсе заслужила бы авторитет немыслимый.
– Но, кажется, есть такая примета, – не очень уверенно возражаю я. – А приметы – это, знаешь ли, мудрость народная.
Доктор пожал плечами и улыбнулся.
– Народная мудрость… Сильно сказано, конечно. Завораживает. Знаешь, наши метеорологи государственные провели специальное исследование и показали, что все народные приметы, связанные с погодой, – какой-нибудь дождь на Иванов день, – это чистой воды профанация. "Попадание" находится в пределах статистической вероятности, то есть пальцем в небо и никаких гвоздей. В отношении же примет бытового свойства – это классический массовый невроз, только ритуализированный и поэтому не воспринимающийся нами как признак безумия. Самое забавное, что такие массовые неврозы есть даже у животных, о чем очень увлекательно рассказал нобелевский лауреат Конрад Лоренц. В этих бесчисленных ритуалах нет ничего загадочного: человечество когда-то по каким-то причинам чего-то боялось, с веками с развитием науки истинные причины страхов устранилась, а ритуал, связанный с самозащитой, остался. Поэтому люди здравые, в твердом уме и трезвой памяти, возвращаясь за забытыми вещами, смотрят в зеркало, увидев черную кошку, перебежавшую дорогу, плюют через плечо…
– Ой, про кошек, действительно, смешно. Вот я, например, понимаю, что глупо их бояться. И все понимают. Но при этом все, кто оказался "по другую сторону от кошки", замрут на мгновение в надежде, что первым перейдет дорогу кто-нибудь другой. Примет, так сказать, удар на себя.
– Что ж, я считаю, что надо проявлять заботу о ближнем: всегда переходить дорогу после кошки первым. В городской Клинике неврозов, где я работал несколько лет, двери моего кабинета выходили на черную лестницу. Там постоянно ходили уборщицы с пустыми ведрами – выбросят мусор в контейнер на улице и возвращаются на отделение. А тут я… Так они, встретив меня, дипломатично переворачивали ведра или просили подождать, пока они пройдут, – чтобы мне с ними не столкнуться. А то ведь не приведи Господи!.. Но я всегда их утешал: "Ну, оно же у вас немытое, в ведре явно грязь какая-то осталась, значит, не пустое". И бабулечки успокаивались. А если надо вернуться за чем-то, я говорю своим спутникам: "Мы еще и не уходили, мы просто вышли на улицу посмотреть, какая погода. Так что вернитесь и возьмите все, что вам нужно". Действует безотказно.
А что, в этом есть своя логика. Вот в нашем бизнес-центре пропускная система. И я, уходя домой, через раз забываю пропуск. Так мало того что за ним приходится на второй этаж подниматься – надо еще и в приемную заглянуть: там зеркало висит.