Экскурс в основу организации древних кастовых этнократий, данные современной теории управления и на их основе выявленный нами прогноз показывают, что эсхатологическая картина мира, нарисованная Зороастром, не просто гениальна. Она находится за гранью гениальности, это - Божественное Откровение. А скупые цифры современной статистики только подтверждают озарения пророка, жившего три с половиной тысячи лет назад. В "Авесте" сказано, что к концу Эпохи Смешения, то есть к 2000 году нашей эры, Зло утеряет способность творить зло, оно обессилиет. Выборы президента в России это ясно показали.
Наличие в России 87 % русских от общего числа населения дает нам реальный, а не заоблачный шанс построить действительно этнократическое общество. Мы больше не поддерживаем пораженческие лозунги старых патриотов о введении принципа национально пропорционального представительства в органах власти. Вся власть полностью должна принадлежать нам, русским. Построив русское этнократическое государство, мы придадим ему классическую кастовую основу. Это будет Русское кастово-этнократическое государство.
Но перед этим мы должны вычистить из России всех представителей иноземного жреческого сословия, поставить на колени бюрократию, национализировав ее, и уничтожить медиакратию.
Мы снова вернемся к изначальным принципам кастовых этнократий, русские жрецы вновь обретут свои священные русские знания, русские воины навеки вернут себе свою честь, а русские создатели благ получат богатство, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Русские же бездельники обретут свое законное право лежать на печи. К людям вновь вернутся все их четыре смысла жизни, отобранные свободой и демократией. Масонскую табличку с надписью "Свобода, равенство, братство" заменят на другую - "Кровь, разделение, долг".
Нам долго морочили голову при построении великого государства, предлагая решить задачу, по какому принципу мы хотим его организовать. Нам задавали каверзный вопрос: "Кровь или почва, что выше?" Мы долго терзались ответом, но отныне мы утверждаем: "И кровь, и почва!" - и другого ответа у нас больше не будет.
Оккультисты говорят, что в узловые эпохальные моменты мировой истории на Земле воплощаются в одном поколении великие люди, до этого жившие в разные эпохи. Сама Вечность, точно по призывному кличу, выстраивает свою рать лучших сынов и дочерей, собирая их по разным эпохам, чтобы прямо с парада направить их в бой, и подчинить бурное русло времени словам великих пророков.
Поэтому всем, кто живет сейчас одной жизнью, бесчинствует и пирует, лжет и оскверняет наши святыни, мы спокойно заявляем:
"Незнание метафизических основ бытия не освобождает вас от следующих жизней. Кто был ничем, возомнив себя всем, в ничто и воплотится!"
21–31 июля 1996
Право руля!
Невозможно заниматься философией без того, чтобы кого-нибудь не обидеть или не смутить.
Диоген
Настоящая работа является логическим продолжением статей "Детская болезнь евразийства в русском национализме" ("За русское дело" № 9 (32), 1995 г.) и "Интегральный национализм" ("За русское дело" № 11 (43), 1996 г.; "Русский геополитический сборник" № 2, 1997 г.).
Необходимость продолжения начатой темы обусловлена накалом страстей, разбушевавшихся вокруг этих публикаций. Автор был изобличен во всех смертных грехах, вплоть до русофобии и причастности к масонскому заговору. Не будем подробно останавливаться на всей этой неграмотной ругани, ибо потуги динозавров нашей патриотической мысли никак не подпадают под категорию рецензий. Отметим лишь, что цель автором была достигнута вполне, ибо в этих статьях я указал на принципиальные различия между философиями патриотизма и национализма, чем несказанно обеспокоил тех "мудрецов", которые считают Русскую идею своей вотчиной. В наш век тотальной приватизации, когда сферы влияния уже поделены не только в материальном мире, но и в мире идей, они узрели дерзкое покушение на их духовное лидерство. Только они, вчерашние коммунистические активисты, а ныне радетели за соборную Русь, знают, какой должна быть Русская идея, и только они имеют право на ее истолкование, и на духовное окормление нас крохами со стола своего идейного пиршества. Генетические отбросы системы, они ясно ощутили приближение идейного банкротства, потому что стремительное развитие общественно-политической жизни в современной России, предельно четко показало фатальную несостоятельность вчерашних розовых утопий коммунизма, евразийства, православной монархии, русского космизма и шире - интернационализма вообще. Паразиты на могучем теле Русской идеи хотели, как и прежде, заниматься спекуляциями и словесной эквилибристикой, ни за что не отвечая и при этом числясь признанными кумирами русскости.
Но впервые они почувствовали, как их хватают за руку, ибо мы - поколение новых русских националистов - намерены призвать к ответу всю эту номенклатурную дремучую патриотовщину, продолжающую замутнять сознание нашего народа химерическими категориями, не имеющими под собой никакой научной основы.
Расскажите нам наконец, в чем измеряются соборность и богодержавие, какова интенсивность излучения современного русского космизма, каков валовый продукт коммунистической или православной духовности? Каковы должны быть людские затраты и иные жертвы населения страны до выхода вашей патриотической доктрины на режим оптимального функционирования? Сколько стоят ваши равенство и братство?
Ни на один этот вопрос вы никогда не сможете ответить, да от вас этого никогда и не требовалось.
Провозглашаемый нами современный русский национализм, напротив, квалифицированно измеряется в расовом, экономическом, социальном и иных измерениях. В области демографической политики, промышленного производства, системы высшего специального образования, законодательной правовой практики мы укажем вам ясные критерии, по которым можно судить о прогрессе или, наоборот, о деградации национального самосознания. Именно потому старые записные патриоты и ополчились на современный русский радикальный национализм: в силу его большей энергичности, современности и образованности, а также потому, что он не терпит вашей псевдонаучной эклектики. Не соборность и умильное демократическое общежитие нам нужны, а иерархия, качественность, разделение и порядок, пространства духа и материи, подвластные нам, и которые мы ни с кем не желаем делить.
Ваш патриотизм - это аскетизм, альтруизм и эфемерность. Наш национализм - это гедонизм, эгоизм и предельная конкретность во всем. Как видно, наша идеология черпает свою энергетику из иных, более чистых, колодцев человеческой сущности. Ваш патриотизм - это сугубо экстравертная идеология, которая все время нуждается в каких-то доказательствах, которые находятся вне вас самих. Национализм, напротив, - это чистая интравертность. Ему ничего не нужно из того, что находится вне человека. Национализм полностью самодостаточен. Единственное, в чем он нуждается - это в чистоте расы и крови, которые самоидентифицируются. Патриотизм - это границы вне человека, а национализм - это границы внутри него. Патриотизм - это фенотипическая философия, а национализм - генотипическая. Патриотизм дает возможность ощутить себя членом социального общества, а национализм - животным в стае. Патриотизм, как мы видим это из трудов наших устоявшихся теоретиков, подвержен помутнениям образованщины, а национализм чист и ясен, как простой естественный инстинкт. Патриотизму для консолидации нужны эпохи социальной стабилизации и длительных военных испытаний, а национализму - мгновения торжества естественных человеческих удовольствий.
Поэтому мы провозглашаем: "Националисты против патриотов", и добавим: "Прочь с дороги!"
Из простейшего изучения расологии, кроме всего прочего, становится ясно, что на идеологии патриотизма легче всего паразитировать, чем и занимаются метисы и бастарды, присосавшиеся к Русской идее.
Один из обвинителей, больше всего негодовавший по моему адресу, как и следовало ожидать имеет типичное лицо хазарского кагана и состоит во всех мыслимых и немыслимых мифических "Русских академиях".
Другой, редактор газеты с лицом спившегося трагического актера, даже позволил себе фантазировать по поводу того, дескать, что я не выговариваю букву "Р". О ужас!
Третий, издающий шизофренический журнал на туалетной бумаге (очевидно, предопределяя его функциональное назначение), обвинил меня в русофобии за то, что я в статье по национальному русскому мировоззрению, цитирую современных немецких философов, а не Достоевского.
Укажите мне хотя бы одного новейшего русского национального философа мирового академического уровня, и я буду цитировать его неустанно. Что же касается двух первых моих "оппонентов", то с позиций расовой теории я считаю выше своего достоинства отвечать этим генетическим помесям.
Все эти страсти, разыгравшиеся вокруг двух статей, кроме того, вскрыли, пожалуй, самую важную мировоззренческую проблему в России XX века, и именно этим обусловлена данная работа.
Главная причина помутнений в умах нынешней интеллигенции, по нашему мнению, кроется в исключительном дефиците так называемых правых идей, правой системы ценностей, в отсутствии правого полюса мировоззрения и шире, правой культуры вообще. Кровавый молох социалистических и просто левацких идей терзает Россию на протяжении всего века. В 1905 году царь Николай II принял Конституцию, чем обусловил разгул левого экстремизма в обществе. Все остальное - уже следствия: народный коммунизм, анархизм, большевизм, развитой социализм, "оттепели" и "перестройки". Все эти левые философемы, действия и эстетические концепции буйствовали, сменяя одна другую, и в той или иной мере принимали характер государственных доктрин, в то время как правая мысль безмолвствовала. Русские националисты и при монархии находились в меньшинстве, а во время гражданской войны их всех просто расстреляли.
Единственный период в истории России XX века, когда ощущался явственный уклон вправо - это годы с 1945 по 1953. Тогда И. В. Сталин фактически возродил монархию, повел борьбу с безродным космополитизмом, ввел раздельное образование, вернул привилегии и золотые погоны офицерству. Именно в эти годы народ, как никогда, ощутил свое величие. Именно тогда жесткий комиссарский патриотизм мог быть незаметно переведен в национализм высшей пробы: национализм сословно-иерархический и интеллектуальный. Именно с этим привкусом великих побед народ, претерпевая трудности, жил еще более сорока лет по инерции. Вместо национального чувства людям умело подбросили эфемерное ощущение гражданина супердержавы, которое, как выяснилось позже, по своим морально-психическим параметрам не намного прочнее духовного статуса гражданина мира.
В царской армии воинский строй начинал маршировать с правой ноги. "Правой, правой!" Троцкий, занимавшийся формированием Красной армии, научил русских людей начинать движение с левой ноги. "Левой, левой!" Именно тогда революционный поэт В. В. Маяковский пишет свое конъюнктурное сочинение "Левый марш", в котором есть такие гневно-подозрительные строки:
"Кто там шагает правой?
Левой, левой".
Только глупцы могут увидеть в этом простую случайность. Это срежиссированное насилие над архетипом, это перевод в иную, чуждую систему ценностей. И насилие это тем более страшно, что действие его происходит в области бессознательного.
Все наши современные так называемые академии духовности, поиски русской идентичности в рамках реформированного коммунизма, рыночное православие, рериховство, космизм - все это следствие того, что людей уже восемьдесят лет заставляют ходить с левой ноги. Все наши эзотерики, гностики, традиционалисты, скликающие к богодержавию и евразийскому толстовству, и в прямом и в переносном смысле этого слова русской присказки "встали утром с левой ноги". И левое утро затянулось. У них деформирован архетип, поэтому их сентенции столь сумбурны. Требовать от них здравых идей - все равно, что с мерками здорового человека подходить к Олимпийским играм среди инвалидов. Их жалко, мы восторгаемся героизмом их ущербности. Но при этом…
МЫ ПРАВЫЕ - И ЭТИМ ВСЕ СКАЗАНО.
Националистическая философия - это глубокая система ценностей, которая требует культуры и преемственности своей логики и поэтапности в развитии. Сегодня в России нет глубокого философского национализма, есть лишь бытовая ксенофобия и анекдоты про чукчей.
Русский философский национализм находится еще только в стадии зарождения и понятийного оформления. Поэтому не будем на манер наших коммуно-патриотов ломиться в открытую дверь, измеряя всех и вся томиками Нового Завета, Ленина, Гумилева и Шафаревича. С учетом социальных, культурных и политических различий народов европейской цивилизации, все мы так или иначе относимся к одной индоевропейской культурной общности, и желание из народа создать нацию присуще нашему архетипу изначально. Никакие внешние причины не способны отвратить этот процесс поступательного развития ни у одного из арийских народов.
Мы генетические националисты, и мы должны перестать стесняться этого. Все, что генотипически обусловлено, - все оправдано.
Поэтому, уважая националистический опыт других народов, позаимствуем из него то, что универсально и подходит любому индоевропейскому народу и русским в том числе.
Обратимся для верности к итальянским националистам начала XX века, которые на своих плечах вытащили фашизм, ибо без них он был бы просто ересью. Аугусто Монти писал: "В действительности фашизм ничем бы не был и ничем не мог бы стать без национализма". Ему вторил Оливьеро Дзуккарини: "Фашизм кончил тем, что абсорбировал и целиком принял центральные идеи и формулы национализма".
Итальянские националисты великолепно видели социальную функцию своего учения, а также реальные механизмы его осуществления на практике. Один из ведущих теоретиков той поры Джованни Папини так описывал свою программу национализма:
"Надо разбудить класс буржуазии при помощи аристократии, чтобы направить его против социалистической или полусоциалистической демократии. Это значит, что надо вывести на арену национальной жизни славную историческую аристократию; дабы она стала центром возрождения промышленной аристократии и, сделав энергию и дисциплину достоянием всего класса, повела бы его на борьбу против нажима и атак сил, разлагающих отечество".
Помимо иерархичности, новое мышление должно было быть непременно массовым, и потому Марио Миссироли писал: "Фашизм - это национализм широких масс". Правый либерал Антонио Саландра указывал на огромную социальную маневренность национализма: "Не существует единой свободы; свобод столько, сколько человеческих способностей и характеров". Об огромной подвижности национализма и его способности быстрее, чем любая другая идеология, отвечать на насущные потребности современности писал также Франческо Коппола. В этой же связи Луиджи Сальваторелли очень метко подмечал метафизическую сущность национализма, потому что его главным оружием является "динамический консерватизм". О способности национализма моментально поднимать огромные пласты человеческой психики, изумительно расставляя все акценты на инстинктивном уровне, свидетельствовал Маурицио Маравилья: "Настоящим отражением души народа является армия, а не парламент". В этом же духе у Энрико Коррадини: "Националистом можно стать одним путем - империалистическим путем!"
О принципиальных различиях между национализмом и патриотизмом, как между двумя разными системами ценностей, писал Альфредо Рокко: "Многие настаивают на том, что национализм - это то же самое, что и патриотизм, и что националист - это то же самое, что хороший итальянец… Национализм - это нечто отличное от патриотизма и в некотором отношении даже противоположное ему".
Мы не знаем, обличали ли во всех смертных грехах этого итальянского националиста итальянские же патриоты, как это принято у нас. Во всяком случае, очевидно, ради их успокоения Энрико Коррадини размежевался с активистами мировой закулисы: "Как в теории, так и на практике итальянский национализм был антилиберальным, антидемократическим, антипарламентским и антимасонским".
Альфредо Рокко еще в начале века, как и сегодняшние националисты, указывал на самодостаточность национализма: "Национализм - это не то чувство, которое можно совместить с любой политической доктриной, ибо национализм сам по себе является социальной и политической доктриной. При этом его социальная и политическая доктрина в корне противоположна всем господствующим в настоящее время доктринам, от чистого либерализма до демократии и социализма".
О политической ориентации национализма и его активности прекрасно сказал Луиджи Сальваторелли: "Национализм стремится не к сохранению существующих отношений между политическими силами, как к наименьшему злу, а к их революционизированию в ущерб левым партиям".
Один из первых энергичных помощников Муссолини в правительстве сеньор Джузеппе Боттаи в своей программной статье "Итальянский фашизм" в 1925 году описал современную ему политическую ситуацию в Италии. Его проницательный анализ весьма подходит, как иллюстрация современной политической жизни в России. Судите сами: "Гипертрофия избирательной борьбы довела власть парламента до абсурда вследствие расщепления политических партий, сделавшего невозможным установление прочного правительства… Между тем крайняя усложненность международных взаимоотношений, улаживание всяких неурядиц внутри государства требуют от современных правительств безусловной прочности, длительности и работоспособности, которые не могли бы быть поколеблены путем партийно-политических интриг".
Семьдесят лет спустя в России мы наблюдаем 43 партии (!) на выборах в наш Парламент и полную импотенцию власти, которая бастион за бастионом сдает позиции России на международной арене. Духовное единство нации умышленно разрушается "сладкими детективами" о коррупции чиновников, повествованиями о "чемоданах компромата" и "голых министрах в банях". Современный парламентаризм считает своим долгом купать нас с утра до ночи посредством средств массовой информации в этих нечистотах. А ведь еще идеолог раннего итальянского фашизма Джузеппе Боттаи констатировал, что "либерализм всегда представлял собою совершенно открыто величайшее препятствие к созданию хозяйственного и морального единства нации".
Другой итальянский националист Пьетро Горголини задолго до этого предлагал "заменить классовое сознание национальным", каковой тезис и нашел свое широчайшее воплощение в доктрине итальянского фашизма, а затем и во всех иных концепциях европейского государственного национализма первой половины XX века.
Левый фашист Массимо Рокка, затем порвавший с фашизмом, в своем раннем теоретическом исследовании "Идеи фашизма" (1924 г.) пророчествовал: