Вы не ошиблись?
Я не ошибся. Восемьдесят процентов нашего общения – это интервью.
Восемьдесят процентов наших разговоров мы тратим на то, чтобы давать или получать информацию, и только двадцать – на то, чтобы получать удовольствие.
Мы живем в мире, в котором надо постоянно заниматься какими-то делами. Сказать о человеке, что он – не востребован, это все равно что сказать: он несчастен. Мы разучились получать удовольствия от жизни. Вообще разучились отдыхать. Тот, кто говорит: "Я не умею лежать на пляже пузом кверху", у большинства из нас вызывает уважение, а не жалость.
Много ли найдется среди нас тех, кто посвящает свою жизнь воспитанию собственной души? Нет. Большинство занято восхождением по карьерной лестнице. Мы знаем: делать карьеру – это хорошо. Не сделавший карьеру – неудачник. Мать, родившая и воспитавшая семерых детей, пользуется в обществе гораздо меньшим уважением и известностью, чем олигарх, покупающий футбольный клуб.
Это плохо?
Я не судья никому. Да и как я могу судить, если я сам живу в этом обществе и часто вынужден подчиняться его законам? Для нашего разговора важно не то, хорошо это или плохо. Важно, что это – так.
Почему?
Да потому, очевидно, что в таком мире сильно возрастает роль обмена фактами, то есть роль интервью. Нам трудно себе представить, как невероятно увеличилось количество информации в современном мире! Экономисты подсчитали, что за полторы тысячи лет от Иисуса Христа до Леонардо да Винчи объем информации удвоился. А теперь он удваивается каждые полтора года. Представляете?
Ничего себе!
Поэтому так и возрастает роль интервью не как жанра журналистики, а как жанра жизни.
И тут я должен сделать паузу.
Это еще зачем?
Для того чтобы объяснить мое нагло-рекламное заявление: мол, эту книгу надо прочесть всем.
Обещал ведь объяснить позже, то есть ниже? Вот это самое "ниже" и настало.
Если интервью занимает большую часть нашего общения, то любая книжка, рассказывающая, как его вести, – необходима всем.
Даже если выяснится, что автор во всем не прав и вообще пишет глупости – а этого никогда нельзя исключать, – то нельзя исключить и того, что это будет глупость, от которой имеет смысл оттолкнуться в собственных размышлениях.
Тут ведь интересная штука получается. Очень важному человеческому умению, а именно: брать интервью в повседневной жизни, нигде не учат. Естественно поэтому, что о том, как это делать, никто и не думает.
На факультете журналистки МГУ, где я учился, а затем преподавал, жанру интервью уделялось... полгода.
Всего-то?
Всего-то. Если уж журналистов, для которых умение брать интервью – необходимейший профессиональный навык, так учат, то что уж говорить обо всех остальных людях?
Напомню предупреждение, с которого я начал книгу: я никоим образом не настаиваю на том, что мое мнение – истина в последней инстанции. Я просто предлагаю подумать над тем, как получать необходимую вам информацию. Как из моря информации, которое обрушивают на вас общество в целом и каждый человек в отдельности, вытащить то, что необходимо именно вам?
Люди имеют странную особенность: они очень редко отвечают на вопрос, который им ставишь. Спрашиваешь человека: "Как ваша фамилия?", а он отвечает: "Моя?" Интересуешься, скажем, на эфире "Ночного полета" у какого-нибудь режиссера: "Почему вам кажется, что ваш спектакль нужен именно сегодня?", а он в ответ: "Мы работали над постановкой целый год". Бывало, по молодости задашь девушке вопрос: "Ты меня любишь?", а она: "Ну чего, прям так сразу сказать?"
Поэтому нужную информацию от человека надо уметь получать. Сам-то он ее, блин, не дает часто даже не специально, не со зла, а просто привычки у него такой нет: информацией делиться.
Вообще, мне кажется, наш мир был бы прекрасен и удивителен, если бы каждый человек – будь то инспектор ГИБДД, врач, продавец, политик или просто прохожий, у которого вы спрашиваете дорогу, – умел бы четко отвечать на поставленный вопрос. Но это мечта. Реальность такова, что ответ на свой вопрос надо выуживать.
Кроме того, я абсолютно уверен: интервью – это категория философская.
Как это: интервью – философская категория?
Так это.
Это не ответ, а хамство какое-то. Объясните!
Объясню. Но чуть попозже. Пониже то есть.
Поехали дальше.
Итак, определимся, как говорится, с терминами: что такое интервью?
Интервью – это самый популярный вид межличностного вербального общения двух свободных людей, при котором интервьюер ставит своей целью получить необходимую ему информацию от собеседника или собеседников.
Понятно?
Не до конца.
Правильно. Очень много надо выяснить: и что такое "вербальный", и что значит "свободные люди". Да и с понятием "информация" неплохо бы разобраться...
Будем разбираться?
Будем. Прямо в следующей главе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой автор начинает расшифровывать слово "интервью", объясняя слова, которые только прикидываются понятными: "общение" и "свобода"
Если вдруг между чтением глав вы делаете паузы, я повторю наше определение интервью еще раз.
Итак, интервью – это самый популярный вид межличностного вербального общения двух свободных людей, при котором интервьюер ставит своей целью получить необходимую ему информацию от собеседника или собеседников.
Начинаем разбираться.
Простое русское слово "вербальный" происходит от не менее простого, но латинского слова "verbalis", что значит "устный", "словесный".
Итак, делаем первый, очень важный вывод: для того чтобы взять интервью, нужно произносить слова.
Здорово, правда?
То есть не смотреть вопрошающе. Не мычать: я тут это... хотел... ну, в общем... типа... спросить... это вот... А вот именно произносить внятные и понятные слова.
Вывод, конечно, не такой, чтобы из-за него орать "эврика!" и, подобно Архимеду, голым носиться по городу. Но все-таки важный. Основополагающий даже.
Ученые проделали занятный опыт с хорьком и индюшкой.
Это имеет отношение к интервью?
Прямое.
Итак, индюшка знает, что если цыпленок издаст звук "чип-чип", то о нем надо позаботиться. И еще знает, что хорек – ее злейший враг, и даже завидев чучело хорька, она начинает сильно нервничать и клеваться. Так вот, если к чучелу хорька прицепить магнитофон, который будет говорить "чип-чип", то индюшка начинает заботиться о своем злейшем враге! Она верит "на слово"!
Если даже птицы своим птичьим словам верят больше, чем тому, что перед собой видят, – что уж о людях говорить! У нас ведь словарный запас все-таки побольше индюшачьего будет?!
Так что придется с печалью признать: если вы не очень хорошо умеете разговаривать – вам будет трудно взять любое интервью.
Если вы не умеете плавать – глупо ставить себе цель переплыть Ла-Манш. Если вы не умеете писать, – не надо садиться за роман.
Есть умения обязательные, но недостаточные для освоения любого дела.
Умение разговаривать, то есть четко формулировать свои мысли, – обязательное, хотя и недостаточное для любого, кто хочет взять интервью.
А как же мне, "скудоговорящему", развивать речь?
Как говорят политики, бизнесмены и прочие "крутые": не мой вопрос.
Ну что, вот так прям бросите нас, "скудоговорящих", на произвол судьбы?
Бросать никого не хочется никуда. Тем более на произвол, да еще в начале книги. Но поскольку в данном вопросе я не специалист, позволю себе просто дать два совета.
Во-первых, друзья, надо читать книжки. И не только детективы. Книжки – они развивают. В том числе и речь. Как бы банально это ни звучало... А впрочем, что такое банальность, как не много раз повторенная истина?
Во-вторых, чтобы научиться разговаривать, формулировать в разговоре свои мысли, – нужно разговаривать. Навыки устного общения приобретаются только в устном общении. Вывод опять же, может и незамысловатый, но важный.
Не молчите! Разговаривайте!Даже если неловко, даже если стесняешься, даже если выдавливаешь из себя каждое слово, как Чехов – раба по капле – иного выхода нет. Хочешь научиться брать интервью – говори.
Подробности, как я уже сказал, – у специалистов.
А мы продолжаем свой рассказ.
Кто такой интервьюер, который ставит себе целью получить необходимую ему информацию от собеседника или собеседников?
Интервьюер – это вы.
Как я? Меня этому не учили! Вы что?!
А мы чем занимаемся?
Когда вы ставите своей целью получение необходимой вам информации, для чего и задаете вопросы, – вы интервьюер.
Вы знаете такую профессию – ведущий? Ведущий вечера, ведущий концерта, телеведущий? То есть тот, кто ведет. Он, значит, ведет, а за ним идут участники концерта, или интервьюируемые. Ведущий (то есть вы) в разговоре – главный. Хорошо ведет – беседа идет замечательно. Плохо ведет – тоска смертная начинается.
Так вот, повторю: в любом бытовом интервью ведущий – это вы.
Да вы что! Я не умею! Ведущий... Ха-ха-ха! Это же целая история! Ведущий... Как же им стать-то?
Понимаю панику. Разделяю. О том, как эту панику победить, мы, собственно говоря, и беседуем.
Может быть, главный вопрос этой книги: как стать ведущим в повседневном общении?
В нашем определении интервью осталось еще два слова, которые нам кажутся понятными. Однако так ли это?
Зададимся двумя вопросами: что такое общение и что такое информация?
А там еще было про свободных людей...
Важное добавление. Сейчас поговорим про общение, придем и к разговору о свободе.
Все-таки начнем с первого – общения.
На фига? То есть, извините, зачем? Уже сказали про цели общения? Сказали. С какого перепугу вдруг само слово определять?
А потому что – важно.
Итак, общение – это контакт двух или нескольких свободных людей.
Два ключевых слова: "контакт" и "свободных".
Ответить на вопрос, как достичь контакта, не менее сложно, чем растолковать, как стать ведущим. Об этом мы еще будем говорить. И говорить... И говорить... И говорить...
Пока же сделаем зарубку: для того чтобы получилось интервью, очень важно установить контакт.
Будем ждать подробных объяснений. А теперь – про свободу?
А теперь – про свободу.
Для того чтобы получить от человека информацию, можно вызвать его на допрос. Можно дать ему в лоб. (Совмещая с допросом или отдельно). Можно человека подкупить, тогда он становится зависимым от вас и может много чего рассказать чудесного.
Можно так сделать?
Теоретически – да. Только я про все это не понимаю.
Я говорю про общение свободных, то есть не зависимых друг от друга людей.
Скажем, получить нужную вам информацию от своего ребенка или от своего подчиненного можно двумя способами. Можно говорить на равных. А можно использовать метод "кнута и пряника", то есть – обман и угрозы.
Не скажу, что этот, второй метод совсем уж неэффективен. Но у него есть один побочный эффект. Если вы используете его постоянно, то отдаляете от себя ребенка или подчиненного. Вы как бы поднимаете себя на постамент, а собеседника, извините за выражение, – опускаете.
Любой разговор сверху вниз – это не общение.
Значит, не будет контакта. Значит, вы не откроете для себя человека. Значит, человек закроется.
Что делает человек, когда на него нападают? Закрывается. Неважно при этом, нападают ли на него с кулаками или с гнусными речами, – он закрывается все равно.
Большинство телеинтервью сегодня строится по законам допроса: интервьюер любит задавать вопросы неприятные. Интеллигентно они еще называются острыми. Иногда, глядя, как кто-то из моих коллег допрашивает очередную звезду, я думаю: задай журналист подобный вопрос не перед телекамерой, а, скажем, за столом, непременно возник бы скандал, а то и драка. А тут – пожалуйста – приглашенная звезда закрывается, но отвечает. Делать нечего! Таковы правила игры.
А вот некоторые ваши коллеги считают, что человека надо загнать в тупик и он раскроется, – они, по-вашему, не правы?
За коллег не отвечаю, а на вопрос отвечу.
Как-то на очередном эфире "Ночного полета" я спросил очень мною любимого актера Олега Валерьяновича Басилашвили, как ему удается, практически не пользуясь гримом, играть, скажем, очень несчастного человека в "Осеннем марафоне", редких сволочей в "Служебном романе" и "О бедном гусаре замолвите слово" и потрясающего, благородного героя в "Вокзале на двоих". И проживать жизни всех этих людей, повторюсь, с одним и тем же лицом?
Басилашвили улыбнулся:
– Значит, во мне, как и в каждом человеке, понамешано всякого.
Это вы к чему?
Это я на вопрос отвечаю.
Если человека прижать, да еще публично, из него может всякая дурь полезть. Это да. Но если вы хотите получить от человека информацию и тем более узнать его, – тут провокация годится только в том случае, если нормальная беседа ну никак не выстраивается.
Это как?
Так. Попозже – пониже – об этом поговорим.
Опять ждать? Хорошо. Авот еще такой вопрос. Вы говорите, что начальник с подчиненным должен вести разговор на равных. Понятно и даже в чем-то благородно. А как же говорить свободно подчиненному с начальником? Вы тут утверждали, что интервью, мол, – это разговор независимых людей, а подчиненный от начальника – зависит, как, впрочем, и ребенок от родителей. Как же быть?
Хороший вопрос. Если вы хотите получить от начальника задание – можете вести себя как угодно. Если вы хотите получить от него информацию, скажем, о том, повысят ли вам зарплату, – вам придется говорить с ним на равных. Вежливо, без хамства, спокойно, но на равных. В противном случае, вы получите не информацию, а задание. Это в лучшем случае. В худшем – получите нагоняй.
В этой книге, естественно, мы будем подробно говорить о вопросах, которые надо (и не надо) задавать во время интервью. Пока же заметим, что информацию можно получить, только задавая те вопросы, которые ведут к получению информации. Не те, которые понравятся собеседнику, а те, которые вы считаете нужным задать. А это, согласитесь, позиция свободного человека.
Кстати, для меня лично один из, скажем так, философских подтекстов интервью состоит в том, что такая беседа уравнивает людей. Сам факт передачи информации от одного человека к другому делает людей равными, как минимум, на момент беседы.
Из своего собственного опыта каждый человек знает, что беседа уравнивает людей. Лекция, нотация, "вызов на ковер" – людей разделяют. Беседа объединяет и уравнивает.
Поэтому еще раз повторим: интервью – это разговор людей свободных и равных.
С этим вроде разобрались, осталось одно неясное слово – "информация".
Почему же неясное? Очень даже понятное слово.
Если вы уверены в этом, то можете пятую главу не читать.
Но все-таки советую на следующие страницы заглянуть – вдруг узнаете что-то новое про это, казалось бы, абсолютно понятное слово.
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой автор рассказывает про то, что новость бывает полезной и не очень
Итак, что же означает это такое знакомое и ясное слово "информация"?
Информация – это новость.
Понятно?
Вроде да. Несложно.
То есть вопросов не возникает?
Что вы имеете в виду?
Имею в виду спросить: а что такое новость? И кто, собственно, определяет: некое известие или там сообщение является новостью или нет?
Вы – Миклухо-Маклай.
Я? Чего вдруг?
Для примера. Итак. Вы – Миклухо-Маклай. Вы приплыли к туземцам...
Ужас!
Сейчас не об этом. Сейчас о том, что есть новость. Представляете, сколько у туземцев для вас найдется новостей? Да, в общем, все будет новостью. Вся их жизнь. При этом заметим, что для самих туземцев в их жизни новостей не будет вообще, а вот в вас, в вашей команде, в вашем корабле – новостью будет все.
И чего?
А того, что новость – понятие абсолютно субъективное.
То, что для одного человека является новостью, для другого – повторение пройденного.
Общение людей – это, помимо всего прочего, еще и обмен новостями. Это могут быть сплетни. А может быть и что-то новое в понимании мира, чем один человек делится с другим.
Существует немалое количество людей, которые стесняются спрашивать. Им неловко от собственного незнания. Им представляется, что все вокруг такие умные, а вот они сейчас спросят какую-нибудь глупость, и все начнут над ними смеяться.
Когда человек берет интервью– не знать не стыдно. Стыдно – иметь возможность узнать и не использовать ее.
Может быть, то, что я сейчас скажу, покажется излишне пафосным, однако я убежден: в повседневной жизни решение взять интервью – это поступок человека, который не желает, чтобы им манипулировали обстоятельства.
Повторим еще раз: жизнь всяко течет, даже когда вы на нее не влияете и ее не анализируете. Всяко вы куда-нибудь да приплывете. Можно вообще ничего не спрашивать и все равно куда-нибудь добрести.
Само по себе решение взять интервью – это борьба с течением. Это – не желание плыть по воле волн, а стремление двигаться по собственной воле. Это поступок, другими словами, некоторое событие, выпадающее из общего течения жизни.
Ага. Два раза. Когда я спрашиваю у продавщицы, свежая ли сметана, я, что ли, поступок совершаю?
Конечно. Можно же быстренько схватить подешевле и помчаться по своим делам.
Любой вопрос, даже самый, казалось бы, обыденный – это попытка понять мир или самого себя.
Ну, вы дали пафоса!
А мы ничего, кроме мира и самих себя, не познаем. Больше объектов для изучения не дано нам. Без умения брать интервью ни себя, ни мир познать невозможно.
Интервью – единственный жанр человеческого общения, который уничтожает незнание и о мире, и о самом себе.
То, что называется "телевизионной карьерой" у меня началось по-настоящему, когда я попал на "Авторское телевидение" к продюсеру Анатолию Григорьевичу Малкину. Анатолий Григорьевич – человек сложный, очень, скажем так, бережливый в отношении денег, люто ненавидящий всех, кто покинул его телекомпанию, и готовый чуть ли не физически их уничтожить, но при этом – личность очень талантливая. К тому же – замечательный педагог.
И вот я, относительно молодой и безотносительно амбициозный, прихожу к продюсеру и заявляю с порога: хочу, мол, Филиппа Киркорова на передачу пригласить. Гордое мое сообщение не производит на Малкина ровно никакого впечатления, и он спрашивает довольно лениво:
– А у тебя есть к нему вопросы? Вот у тебя лично – есть?
Теперь-то я понимаю, что, в сущности, опытный продюсер поинтересовался: а есть ли такая новость, которую лично я хотел бы выведать у этой звезды? Я понял, что такой новости нет, то есть, по сути, нет у меня к Киркорову вопросов. К слову скажу, когда вопросы появились – появился и Филипп Бедросович в "Ночном полете".