Голова и шея. У многих пациентов мы встречали симптом сильной головной боли. Боли очень часто локализуются на затылке, над глазами и на лбу. В психопатологии эти боли обычно называют "неврастеническими симптомами". Как они возникают? Стоит попытаться на длительное время сильно напрячь мускулатуру шеи, будто желая защититься от угрожающего захвата затылка, как очень быстро в задней части головы появляется боль, причем выше того места, где напряжена мускулатура. Тем самым боли в затылке объясняются перенапряжением мускулатуры. Эта позиция выражает постоянный страх перед тем, что сзади может произойти что-то опасное - за затылок могут схватить, последует удар по нему и т.п.
Головная боль, локализующаяся на лбу над бровями и ощущаемая как "обруч на голове", вызывается хроническим подниманием бровей. Эту связь можно испытать и на себе, если долго держать брови поднятыми. В такой ситуации наступает также длительное напряжение мускулатуры голосовых связок. Эта позиция выражает длительное пугливое ожидание, "читающееся" по глазам. При своем полном развитии это проявление соответствовало бы глазам, широко распахнутым от испуга. В принципе, оба симптома составляют одно целое. При резком испуге глаза широко распахиваются и одновременно напрягаются мышцы черепной крышки. Встречаются пациенты, выражение лиц которых хотелось бы оценить как "высокомерное", но его разложение на составляющие показывает, что речь идет о позиции защиты от устрашающего или внушающего испуг внимания. Некоторые пациенты демонстрируют "лоб мыслителя". Редко можно встретить пациента, для которого не было бы характерно детское фантазирование на тему своей гениальности. Такие фантазии обычно возникали как форма защиты от страхов, большей частью порождавшихся мастурбацией, при этом из положения головы, вызванного испугом, возникала "поза мыслителя". В других случаях мы наблюдали "гладкий", "плоский" или "лишенный выражения" лоб, будто больного "ударили по голове". Страх перед ударами по голове - регулярно встречающаяся причина такого выражения лица.
Гораздо большее значение имеют и чаще встречаются судороги в области рта, подбородка и шеи. Выражение лиц многих людей подобно маске. Подбородок выдвинут вперед и производит впечатление широкого, шея под подбородком "не живет". Обе боковые мышцы, идущие к грудине, выдаются наподобие толстых жгутов. Напряжены и мышцы дна рта. Такие пациенты часто страдают тошнотой. Их голос обычно их, монотонен и кажется "тонким". И эту позицию можно испробовать на себе, представив попытку подавления импульса плача. При этом дно рта сильно напрягается, да и вся область головы испытает длительное напряжение, подбородок выдвинется вперед, а рот сузится.
Напрасны будут попытки громко и звучно говорить в таком состоянии. Такие состояния формируются у детей уже в раннем возрасте, если они принуждены подавлять резкие импульсы плача. Длительная концентрация внимания на определенной части тела всегда имеет своим следствием фиксацию соответствующей иннервации. Если соответствующая поза совпадает с той, которая принимается в другой ситуации, то часто возникает соединение двух функций друг с другом. Я особенно часто встречал соединение тошноты с импульсом плача. Более детальные исследования показывают, что оба эти явления обусловливают примерно одинаковое положение мышц дна рта. Совершенно бесперспективной будет попытка устранения тошноты, если не снять напряжения дна рта. В этом случае тошнота является следствием торможения другого импульса, а именно: желания и невозможности заплакать. Только полное снятие торможения плача позволит устранить хроническое ощущение дурноты.
Особое значение в области головы и лица имеют языковые формы выражения. Они объясняются большей частью судорогами мускулатуры нижней челюсти и глотки. У двух пациентов я смог обнаружить резкий оборонительный рефлекс на шее, быстро дававший о себе знать даже при легком прикосновении к шейно-головной области. В обоих случаях наблюдались фантазии - представлялось повреждение шеи вследствие захвата или разреза.
Общее выражение лица следует учитывать независимо от его отдельных частей. Мы знаем депрессивное лицо меланхолика. Удивительно, как выражение сонливости соединяется с тяжелейшим длительным напряжением мускулатуры. Существуют люди с постоянно и неестественно сияющим лицом. Можно увидеть "жесткие" или "висячие" щеки. Пациенты большей частью находят соответствующее выражение лица, если им постоянно указывают на определенную позу и если на протяжении длительного времени точно описывают или воспроизводят ее. Пациентка с "жесткими" щеками сказала: "Мои щеки тяжелы, будто от слез". Сдерживание плача легко приводит к судорожному сокращению мускулатуры лица, что делает его похожим на маску. Уже в очень раннем возрасте дети начинают бояться гримас, которые они прежде охотно строили. Следствие торможения соответствующих импульсов заключается в том, что люди жестко держат лица "в порядке".
2. Напряжение живота.
Теперь я перехожу к симптомам, проявляющимся на груди и плечах, так как более целесообразно рассматривать их только после обсуждения позиций мускулатуры живота. Не существует людей, страдающих неврозами, которые не чувствовали бы "напряжения в животе". Расположение симптомов в определенном порядке и их описание имеет мало смысла без понимания их функций в невротических заболеваниях.
Сегодня мне кажется непонятным, как можно было хотя бы в какой-то степени снимать неврозы, не зная симптоматики солнечного сплетения, - ведь напряжение живота имеет столь большое значение в нашей работе. Нарушения дыхания при неврозах являются следствиями напряжения живота. Попробуйте представить себе состояние испуга или ожидания большой опасности - в таком случае происходит непроизвольное лишение дыхания, которое задерживается именно в животе. Так как дыхание не может полностью прекратиться, то вскоре придется снова выдохнуть, но выдох будет неполным, неглубоким, плоским. Он не будет непрерывным, а произойдет толчками, с интервалами. В состоянии ожидания испуга плечи непроизвольно выдвигаются вперед, и в таком положении человек судорожно застывает. Иногда плечи поднимаются. При длительном сохранении такой позы начинает ощущаться давление во лбу. Я лечил многих пациентов, у которых мне не удалось устранить это давление до тех пор, пока я не установил наличие в грудной мускулатуре позы боязливого ожидания.
Какова функция описанной позы "плоского дыхания"? Если мы рассмотрим положение внутренних органов и их отношение к солнечному сплетению, то сразу же поймем, о чем речь. Непроизвольный вдох происходит при испуге. Подумайте о непроизвольном вдохе при утоплении, который может привести к смерти. Диафрагма сокращается и давит на солнечное сплетение. Полностью понятной функция этого мышечного действия становится только в том случае, если принять во внимание результаты исследования прежних инфантильных защитных механизмов, предпринятого с помощью анализа характера. Дети обычно справляются с длительными и мучительными состояниями страха, ощущаемыми в надчревной области, с помощью задержки дыхания. Они делают то же, испытывая ощущение удовольствия в животе или гениталиях и боясь этого.
Задержка дыхания и фиксация диафрагмы в сокращенном состоянии - одно из первых и важнейших действий, имеющих целью как подавление ощущения удовольствия в животе, так и ликвидацию в зародыше "страха в животе". К задержке дыхания прибавляется действие брюшного пресса. Вегетативные ощущения в животе известны каждому. Обычно их описывают по-разному. Мы слышим жалобы на невыносимое "давление" в животе или на "стесняющий" пояс вокруг надчревной области. У других пациентов особенно чувствительным оказывается определенное место в животе. Все люди опасаются получить удар в живот. Этот страх перед ударом в живот превращается в центр обильных фантазий. Другие чувствуют, что они оказались в животе или в их животе оказалось что-то: "В животе что-то, что не может выйти", "Я чувствую в животе как бы тарелку", "Мой живот мертв", "Мне надо закрепить живот" и т. д. и т. п. Фантазии маленьких детей о беременности и родах группируются большей частью вокруг их вегетативных ощущений в животе.
Если медленно вдавить двумя пальцами брюшную стенку примерно на 3 см ниже конца грудного хряща, не пугая пациента, то раньше или позже можно заметить подобное рефлексу напряжение сопротивления или длительное противодействие. Содержимое живота защищается. У пациентов, жалующихся на хроническое напряжение в поясе или чувство давления, мускулатура надчревной области оказывается жесткой, как доска. Следовательно, отсутствует давление как спереди на солнечное сплетение, так и сверху на диафрагму. Электрический потенциал кожи живота падает, как я обосновывал ранее, в среднем на 10-30 мв и при прямом надавливании, и при глубоком вдохе.
Одна моя пациентка находилась на грани тяжелой меланхолии. Ее мускулатура была очень сильно напряжена, женщина страдала депрессией, и целый год мне не удавалось вызвать в ней даже малейшее аффективное побуждение. Я долго не понимал, как она оказывалась способна реагировать без аффекта на тяжелейшие ситуации. Наконец положение начало проясняться. При самом малом проявлении аффекта она "приводила живот в порядок", задерживала дыхание и устремляла взгляд за окно - будто смотрела вдаль. При этом глаза приобретали пустое выражение, как бы обращенное внутрь. Брюшная стенка напрягалась, и ягодицы втягивались. Позже она говорила: "Я умерщвляю живот и тогда ничего больше не чувствую. Иначе у моего живота нечистая совесть". Это означало: "Сексуальное удовольствие и поэтому нечистая совесть".
Наши дети "блокируют ощущения в животе" с помощью дыхания и брюшного пресса типичным общепринятым образом. Вегетотерапии приходится вести тяжелую борьбу против этой техники господства над аффектами, характерной для универсальных культур йоги.
Как может задержка дыхания подавить или совсем ликвидировать аффекты? Этот вопрос имел просто решающее значение. Было ясно, что торможение дыхания в качестве физиологического механизма подавления и вытеснения аффектов является и основным механизмом возникновения неврозов. Простое размышление показывало: функция дыхания заключается в подаче в организм кислорода и выведении из него углекислого газа. Кислород из поступающего воздуха сжигает переваренные в организме питательные вещества. Сожжение в химическом смысле означает любой процесс, в ходе которого происходит соединение веществ с кислородом. В результате этого вырабатывается энергия. Без кислорода нет сожжения и, следовательно, выработки энергии, биоэлектричества. При этом возникают тепло и кинетическая энергия движения. При ограниченном дыхании подается меньше кислорода - собственно столько, сколько необходимо для поддержания жизни. Если в организме вырабатывается меньше энергии, то вегетативные возбуждения слабее и, следовательно, с ними легче справиться. Следовательно, торможение дыхания невротика имело, с биологической точки зрения, функцию снижения выработки энергии в организме, а тем самым и снижения страха.
3. Рефлекс оргазма. История болезни.
Чтобы показать процесс прямого высвобождения сексуальных (вегетативных) энергий из болезненных мышечных позиций, я выбрал случай, когда мне удалось особенно быстро и хорошо создать оргастическую потенцию. Я хотел бы предпослать изложению замечание, что демонстрация этого случая как примера не является претензией на то, чтобы показать те значительные трудности, которые возникают при преодолении нарушений оргазма.
Меня посетил 27-летний техник, страдающий алкоголизмом. Он страдал от того, что уступал своему влечению и напивался почти ежедневно "до положения риз", боясь в то же время полного разрушения своего здоровья и потери трудоспособности. Встречаясь с друзьями, он предавался беспробудному пьянству. Его жизнь осложнялась очень несчастным браком с женой-истеричкой. Несмотря на несчастливый брак, он не мог решиться связать свою судьбу с другой женщиной. Было нетрудно увидеть, что убожество брака являлось одним из мотивов бегства в алкоголизм. Он жаловался, что "не чувствует жизни". Не радовала и работа, которую он выполнял механически, безжизненно, без какого бы то ни было интереса. Пациент утверждал, что, если такая ситуация продлится, с ним вскоре все будет кончено. В этом состоянии он пребывал уже четыре года, и за последние месяцы оно существенно ухудшилось.
Среди серьезных патологических особенностей характера бросалась в глаза неспособность к агрессии. Он чувствовал в себе принуждение, заставлявшее его постоянно быть "милым и вежливым", соглашаться со всем, что говорят люди, даже если речь шла о мнениях, полностью противоречивших его собственному. Больной страдал от поверхностности, владевшей им. Он не мог с полной серьезностью предаться никакому делу, никакой работе, никакой мысли и проводил свободное время в кафе и ресторанах, пробавляясь пустыми, бессодержательными разговорами и остротами. Правда, мой собеседник чувствовал, что речь шла о болезненном состоянии, но тогда ему еще не был в полной мере ясен именно болезненный смысл этих черт его характера и образа жизни. Он страдал от широко распространенного заболевания, которое в форме ложно понятой бесконтактной общительности превращается в жесткое принуждение и опустошает внутренний мир многих людей.
Для него была характерна манера неуверенно двигаться, входить в комнату быстрыми, большими шагами, отчего походка производила впечатление некой грубости. Больной не был напряжен, но казалось, что он все время настороже. Его лицо было лишено выражения и каких-то особых характерных черт. Кожа лица, слегка блестевшая, была сильно натянута и производила впечатление маски. Лоб казался "плоским". Маленький, судорожно напряженный рот едва двигался, когда пациент говорил. Тонкие губы казались плотно сжатыми. Глаза были лишены выражения.
Несмотря на очевидное тяжелое нарушение вегетативной подвижности, за всем этим чувствовалась очень живая, интеллигентная натура. Этому можно было приписать и собственные, весьма энергичные, попытки больного преодолеть свое состояние.
Последовавшее лечение продолжалось в целом шесть с половиной месяцев, занимая час ежедневно. Я хочу попытаться показать его важнейшие этапы.
На первом же сеансе я столкнулся с вопросом о том, начинать ли с воздействия на психическую "зажатость" или на бросавшееся в глаза выражение лица пациента. Я решился сделать второе и предоставить дальнейшему ходу лечения решение вопроса о времени и форме ликвидации психической замкнутости. За последовательным описанием его судорожно напряженного рта началось сначала слабое, а затем все более заметное клоническое дрожание губ. Он был ошеломлен непроизвольностью этого дрожания и защищался от него. Я призвал пациента следовать каждому импульсу. Затем губы начали ритмично вытягиваться и на несколько секунд застывать в таком положении, как при тонической судороге. При этом лицо пациента приобретало совершенно очевидное выражение младенца, что ошеломляло его. Охваченный страхом, он спрашивал, куда все это может привести. Я успокаивал больного, прося только последовательно поддаваться каждому импульсу и рассказывать мне о торможении импульса, если он ощущал таковое.
На следующих сеансах все отчетливее становились разные проявления на лице, постепенно будившие интерес больного. Он полагал, что этот процесс должен означать что-то необычное. При этом казалось очень странным, что его психическая сфера оставалась незатронутой, более того, после такого клонического или тонического возбуждения лица он мог спокойно разговаривать со мной. Во время одного из следующих сеансов сокращение рта усилилось до сдерживаемого плача. При этом он издавал звуки, похожие на долго подавлявшееся и наконец прорвавшееся всхлипывание. Мой постоянный призыв поддаваться каждому мышечному движению возымел успех. Описанная активность лица усложнялась. Правда, рот искажался в судорожном плаче, но это выражение не пропало со слезами, перейдя, к нашему изумлению, в выражение ярости, исказившее лицо. При этом пациент, как ни странно, не ощутил никакой ярости, хотя и знал, что испытывал именно ее.
Если эти мышечные действия особенно усиливались, так что лицо синело, то больной становился боязлив и беспокоен. Он вновь и вновь хотел знать, куда все это приведет и что же с ним происходит. Я начал обращать его внимание на то, что страх перед неожиданным событием вполне соответствовал общей характерологической позиции пациента, что над ним господствовал неопределенный страх перед чем-то неожиданным, что внезапно могло обрушиться на него.
Так как я не хотел отказываться от начатой последовательной разработки одного стереотипа физического поведения, надо было обрести ясность насчет отношения действий его лицевых мышц к общей оборонительной позиции характера. Если бы мышечная судорога не была выражена так четко, то я сначала воздействовал бы на характерологическую защиту, представшую передо мной в форме замкнутости. Напрашивалось соображение о том, что владевший больным психический конфликт был, очевидно, разделен. Защитная функция в этот момент осуществлялась благодаря его общей психической замкнутости, тогда как то, против чего он оборонялся, то есть вегетативное возбуждение, раскрывалось в действиях лицевых мышц. Достаточно своевременно меня посетила мысль о том, что в позиции мышц был представлен не только аффект, от которого оборонялся больной, но и сама эта оборона. То, что рот оказывался маленьким и судорожно сжатым, не могло быть ничем иным, кроме выражения прямой противоположности - вытянутого, подергивающегося, плачущего рта. Теперь дело было за тем, чтобы последовательно провести эксперимент по разрушению защитных сил не с психической, а с мышечной стороны.
Поэтому я последовательно обработал все мышечные позиции лица, относительно которых можно было предположить, что они представляют собой судороги, то есть гипертонический отпор соответствующим мышечным действиям. Прошло несколько недель, прежде чем действия лицевой и шейной мускулатуры дали следующую картину. Судорожное сокращение рта сначала уступило место клоническому подергиванию и перешло затем в складывание губ трубочкой, которое разрешилось плачем, хотя и не проявившимся в полную силу. В свою очередь, плач уступил место реакции ярости, проявившейся на лице с невиданной резкостью. При этом рот искривился, мускулатура нижней челюсти стала жесткой, как доска, зубы заскрежетали. К сказанному добавились другие выразительные движения. Пациент наполовину выпрямился на кушетке, содрогаясь от ярости, поднял кулак одеревеневшей правой руки, как бы собираясь нанести удар, но не сделал этого. Затем, измученный, он откинулся на кушетку, так как его дыхание прервалось. Все разрешилось в жалобных рыданиях. Эти действия выражали "бессильную ярость", которую дети часто испытывают по отношению к взрослым.