Фрейд и его последователи разработали в качестве идеальной модели лечения схему, которую американский психоаналитик Мертон Гилл назвал "ситуацией одного". Я называю такую терапевтическую модель "одной психикой в кабинете". Психика пациента вступает в аналитическое пространство и полностью занимает его, порождая свободные ассоциации, предлагая сны для анализа, выказывая сопротивление и продуцируя отыгрывания. Аналитик, с другой стороны, сохраняет эмоциональное спокойствие и нейтралитет ("ровно парящее внимание") и иногда предлагает обобщающие интерпретации. Все остальные коммуникации, привнесенные аналитиком в межличностное взаимодействие, будь то вербальные, разыгранные в действиях или просто даже тихо отмеченные чувствами отклики, рассматриваются как "загрязнение" этого идеального аналитического пространства, считаются контрпереносными реакциями и должны анализироваться соответствующим образом.
В работе Юнга с пациенткой Шпильрейн "загрязнения", очевидно, было много. Если исходить из переписки, опубликованной и обсуждаемой Каротенуто, они фактически блуждали вокруг квазиэротических отношений (и никто не знает наверняка, насколько далеко эти отношения зашли). Но это случилось после долгих лет психиатрического лечения. Очевидно и то, что Шпильрейн из серьезно страдающего, душевнобольного пациента-подростка, каким она была в начале лечения Юнга в Цюрихе, превратилась ко времени его завершения в одаренного, квалифицированного врача и начинающего психоаналитика. На протяжении тех десяти лет, что они работали вместе (а также и впоследствии), их отношения прошли множество стадий и эволюционировали от простой схемы пациент – доктор до романтизированной констелляции молодая девушка – старший мужчина, а затем до конфигурации наставничества, в которой Юнг был научным руководителем диссертации Шпильрейн и помог ей опубликовать ее первую научную работу. Со временем, после того, как Шпильрейн уехала из Цюриха и присоединилась к коллегам Фрейда в Вене, эти отношения стали более дистантными, но всегда характеризовались взаимным уважением. Это были именно те терапевтические отношения, столь неортодоксальные по терминологии Фрейда, столь сложные в управлении с точки зрения профессионального контекста, столь вызывающе напряженные для врача, которые стимулировали Юнга полностью переформулировать свое понимание природы и трансформирующего потенциала аналитического процесса. Фактически он пришел к тому, что трансформация в анализе зависит от психического взаимодействия, а не от беспристрастной интерпретации. Чтобы произошла трансформация, что-то должно случиться в аффективном психологическом переживании личности, а не только в мышлении.
К 1929 г., когда Юнг написал статью "Проблемы современной психотерапии" для швейцарского журнала "Schweizerisches Medizinisches Jahrbuch", у него за спиной был двадцатипятилетний клинический опыт с огромным числом случаев и межличностных констелляций, которые он наблюдал в процессе своей профессиональной карьеры в данной области. Когда он писал эту небольшую статью, он был на пике своей карьеры как психиатр и аналитический психолог с мировым именем. В этой работе он предлагает итоговый обзор своего аналитического опыта, а также опыта супервизора и наставника нескольких поколений молодых аналитиков. (Диапазон опыта старшего аналитика чрезвычайно расширяется благодаря роли супервизора работы молодых коллег, а за долгую карьеру психиатра у Юнга было множество студентов.) В этой статье Юнг описывает четыре "этапа анализа" (возможно, в данном случае лучше было бы использовать термины "аспекты" или "уровни", поскольку они не обязательно следуют друг за другом в линейной последовательности) в длительной психотерапии: исповедь, разъяснение, просвещение и трансформация. Давайте вкратце рассмотрим первые три этапа, прежде чем коснемся последней, наиболее для нас важной стадии – этапа трансформации.
По мнению Юнга, психотерапия связана с религиозной практикой римской католической церкви: "Началом любого аналитического лечения души является, прежде всего, его прототип, исповедь". Предполагаемая исповедальность говорит как о личном характере психоаналитического взаимодействия и общения, так и о возможности в процессе терапии говорить открыто о том, что является в других случаях тайным, будь то действия или мысли. В той или иной степени эта фаза является общей для всех школ психотерапии, хотя в рамках поведенческих и когнитивных моделей она недооценивается.
Юнг предпочитал использовать для характеристики второго этапа термин "разъяснение", а не "интерпретация" – возможно, в силу того, что термин "интерпретация" имеет строго фрейдистские коннотации. Под разъяснением он имел в виду понимание и объяснение переноса пациента по Фрейду как "пролонгирование, перенесение" чего-то из прошлого в настоящее, с родителя на психоаналитика. На этом этапе лечения аналитик объясняет пациенту текущую психологическую ситуацию упрощенно, т. е. обращаясь к значимым личностям и сценам из детства. Разъяснение становится необходимым при лечении, когда после исповеди пациента начинает проявляться перенос. Аналитик воспринимается как близкое доверенное лицо, наделенное нравственным и психологическим авторитетом. Еще первые аналитики поняли, что катарсиса, возникающего при исповеди, недостаточно для стабильного лечебного эффекта. Он может временно облегчить страдания, но это не избавит пациента от болезни. Для того, чтобы продвинуться в анализе дальше, необходимо привнести перенос в сознание и проанализировать его. "Пациент при этом оказывается в своеобразной детской зависимости, от которой он не в состоянии защититься с помощью разума… Очевидно, речь идет о невротической картине, о новом симптоме, напрямую порожденном лечением".
Эта связь с аналитиком основывается на бессознательных инцестуозных фантазиях, и Юнг признавал заслуги Фрейда, который открыл этот факт психологической жизни. Юнг испытал это на себе в отношениях с Фрейдом, который был для него отцовской фигурой. Разъяснения служат для того, чтобы вернуть авторитет, инвестированный в аналитика, обратно в Эго пациента и таким образом усилить последнее, сделать его более автономным. Эта стадия анализа позволяет человеку вырасти из детства и принять всю силу и ответственность взрослости. Кроме того, на данном этапе вскрывается и привносится в сознание теневая сторона психики: "Это самое эффективное противоядие ото всех идеалистических иллюзий касательно человеческой природы". Разъяснение переноса разъедает любые нереалистичные и раздутые установки сознания и заземляет их, укореняет в реальности. Это мощный инструмент изменения, в который Юнг всегда верил и активно использовал его при лечении невротических пациентов (особенно молодых).
Когда стадия разъяснения пройдена, задача пациента – заново адаптироваться к жизни. Старые привычки, идеализации и детские желания разоблачены и устранены, и теперь необходимо выработать новый подход к жизненным задачам. Анализ вступает в третью фазу – обучения. Обучение – это неизбежное следствие этапа разъяснения, адлерианский этап, как называет его Юнг. Разъяснение, фрейдистский этап, высвобождает энергию, которая была связана невротической инфантильностью и зависимостью от внешних авторитетов; и теперь возникает вопрос о том, куда направить эту освобожденную энергию, что с ней делать. Адлер признавал необходимость социального обучения без понимания бессознательного и без озарений о базовых принципах его работы. Он был, прежде всего, просветителем, который пытался помочь своим пациентам лучше адаптироваться в обычной жизни посредством, во-первых, повышения самооценки и, во-вторых, применения ее с пользой для общества. Здесь аналитик превращается в преподавателя, который помогает пациенту сформировать поведение и адаптироваться к социальным идеалам и реальности.
Трансформация, самый значительный и творческий вклад Юнга, – это четвертый этап анализа. На этом этапе терапевт готов повести пациента еще на один шаг дальше, за пределы формирования Эго и адаптации к коллективным и социальным аспектам жизни.
Этот этап подходит не всем и обычно предназначается тем пациентам среднего возраста, которые уже адаптировались, внесли свой вклад в общество и не имеют патологий. Основное внимание уделяется индивидуации и высвобождению уникальной личности из подчинения сознательным и бессознательным ограничениям. Здесь Юнг высказывает свою точку зрения на диалектическое взаимодействие аналитика и анализируемого: "При любом эффективном психологическом лечении врач непременно влияет на пациента, но это влияние имеет место только в том случае, если пациент, в свою очередь, оказывает влияние на врача". Трансформация – это двусторонний процесс, поясняет Юнг. И доктор, и пациент затронуты глубоким контактом, возникающим между ними при вступлении в эту фазу лечения.
На этом этапе, помимо обычных сложностей психотерапии, возникают и новые. Иногда в этих отношениях возникает вопрос о власти, и тогда они превращаются в состязания личностей – "кто одержит верх". Порой, горько намекает Юнг, психика пациента ассимилирует сознание врача. Жизнь и профессиональная карьера не одного терапевта оказались разрушенными, пав жертвой психологического воздействия бессознательного пациента. Это не означает, что в процессе взаимодействия какая-либо из сторон сознательно стремится победить или уничтожить другую, но, поскольку сформировавшийся взаимный контакт действует и на сознательном, и на бессознательном уровне, действующие силы не контролируются Эго. Джин вылетает из бутылки и теряется в аналитическом пространстве. В этой статье Юнг говорит в самом общем смысле об интерактивном алхимическом процессе, который возникает между двумя людьми, когда их психики столь глубоко опутали друг друга. Результат данного взаимодействия, который он назвал трансформацией, непредсказуем, но Юнг надеется таким образом породить новое ощущение индивидуальности (с обеих сторон терапевтического уравнения) и реорганизовать психическую энергию вокруг констелляции самости. Теперь аналитический процесс становится этапом окукливания в психологической метаморфозе, конечным результатом которой является появление имаго.
Около семнадцати лет спустя, в 1946 г., Юнг опубликовал "Психологию переноса" – труд, в котором решительно сформулировал свое утверждение о трансформирующем потенциале аналитических отношений. В этой важной книге он сосредоточил внимание на четвертом этапе анализа, трансформации, и предложил перспективную теорию о том, что происходит на психологическом уровне при трансформирующих отношениях. "Психология переноса" состоит из двух частей: в первой части представлена общая теория, а во второй даются интерпретации ряда алхимических рисунков из Rosarium Philosophorum, средневекового текста, который Юнг использовал для иллюстрации и пояснения своих положений. Наиболее важными, по моему мнению, являются его наблюдения о четырех факторах, задействованных в отношениях двух людей: это два сознательных Эго, вовлеченных в отношения личностей (а и б), и два сопровождающих, чрезвычайно эфемерных игрока, бессознательные фигуры каждой психики (а' и б'). Более того, отношения между всеми четырьмя факторами характеризуются активной динамикой. Другими словами, мы имеем шесть пар двусторонних отношений: а и б, а и а', б и б', а и б', а' и б, а' и б'.
В классическом психоаналитическом подходе "лишь одна психика в комнате" ситуация значительно проще. Аналитически обученное Эго врача рассматривает ассоциации пациента и собирает наблюдения о вытесненном бессознательном. Эти наблюдения возвращаются пациенту обратно в виде разъяснений интрапсихических отношений (пара б и б'). Существуют также интерпретации отношений между бессознательным пациента и аналитика, классические отношения переноса (пара а и б'). Однако где эта точка зрения на отношения дает осечку, так это в неумении признать действующие взаимные бессознательные отношения врача и пациента (пара а' и б').
В гораздо более сложной, но в то же время более полной и модернизированной юнгианской версии анализа эти отношения между бессознательной парой не только признаются, но и находятся в центре внимания. На начальном этапе терапии вся многоуровневая сложность взаимоотношений между врачом и пациентом еще не вполне очевидна. Между ними существуют официальные, профессиональные отношения (сознательная пара), которые, как и во фрейдистском анализе и в психотерапии в целом, устанавливаются в начале лечения и поддерживаются на всем его протяжении (пара а и б). Это рассматривается как двусторонний контракт, каждый партнер которого принимает на себя конкретные обязательства: врач – следовать правилам и профессиональной этике и использовать все доступные методы и навыки во благо пациента; пациент – содействовать лечению и быть как можно более открытым с врачом и предоставлять бессознательный материал по мере его проявления в снах и ассоциациях. Условия данного контракта заданы временем встреч, оплатой, границами и уровнем профессионализма врача, и последующие отношения находятся в рамках данной структуры. Это похоже на подписанный контракт между двумя партнерами по бизнесу или брачный контракт между людьми, вступающими в супружеские отношения. Первое и самое простое (но не всегда самое легкое) обязательство аналитика – поддерживать эти отношения и удерживать их в таком состоянии на протяжении всего лечения (а возможно также и после того, как лечение официально закончится). Конфиденциальность – это правило, требование этики и закона. Официальные, сознательные отношения – контейнер анализа, они необходимы для создания доверия и безопасности. Юнг, будучи достойным швейцарцем и чрезвычайно чувствительным и профессиональным психотерапевтом, признавал необходимость этих сознательных отношений.
Классические отношения переноса, которые имеют место между бессознательным пациента и Эго врача (пара а и б'), также признавались Юнгом. Это полусознательная, полубессознательная пара. Бессознательное пациента реагирует на слова врача и атмосферу его авторитетности определенным образом в соответствии с предысторией и жизненным опытом, и из бессознательного возникают ассоциации со сходными фигурами из прошлого. Может проявиться немедленное и необоснованное доверие, даже любовь, или наоборот, иррациональная реакция в виде страха и подозрительности. Оба типа реакции, как принято полагать, основаны на предшествующем опыте взаимодействия с авторитетными фигурами: родителями, опекунами и учителями. По-видимому из-за такой динамики переноса молодая пациентка Брейера влюбилась в старшего по возрасту врача и импульсивно пыталась обнять и страстно поцеловать его в конце приема, таким образом сформировав цепочку мыслей и событий, которые привели Фрейда к психоанализу переноса. Фрейд мастерски выявлял и объяснял эти отношения, сделав перенос центром и необходимым условием психоанализа. Нет невроза переноса – нет анализа.
Юнг углубил понимание этих отношений, выдвинув идею архетипического переноса: личность врача может так сильно приукрашиваться не имаго отца (то есть внутренним образом собственного отца), но, скорее, такими нереальными и значительно более мощными образами, как герой-любовник, мудрый чародей или даже Бог. (Вероятно, они так же были спроецированы и на отца в детстве, придавая ему невероятные качества.)
Сходная смешанная пара составляется в соответствующем измерении между бессознательным врача и сознательным пациента – это третья пара (а' и б). Ранний аналитический опыт Юнга пополнил избитый психоаналитический мотив переноса бурными отношениями между его собственным бессознательным и привлекательной молодой пациенткой Сабиной Шпильрейн.
Что-то в ней волновало его поэтическую душу и очаровывало его. Душевный фактор, ответственный за такую его реакцию, исходит из его бессознательной психики и проецируется на пациентку – молодую Сабину. Этот психологический фактор – то, что он назовет анима – образ вечно женственной души, запечатленный в бессознательном мужчины.