В чем же глубинный смысл такого рода чувствования? Почему одни люди ориентированы конвергентно, а другие дивергентно? Как мы полагаем, эта разница глубинна и связана с Я-концепцией человека.
У одних людей существует неосознаваемое представление о себе как о конкретном образе, носителе конкретных физических и психических качеств. У них другие люди – воистину Другие, они могут быть враждебны, дружны, но они не Я. Они – другие и мое Я ими не является. У дивергентных испытуемых границы Я подвижны, они способны к интеграции с другими Я в Мы.
При сравнении сновидений, снящихся испытуемым с разной способностью к установлению трансперсональных взаимоотношений и низкой, мы получили следующую устойчивую тенденцию. У испытуемых с низким уровнем "угадываний" реакции другого человека в сновидениях образ Себя один-единственный. Такие испытуемые очень редко представляют вокруг себя компанию Других людей. В своем сне они одиноки, т. е. путешествуют по пространству сновидения в одиночку. Также их Я редко "меняет тела" и редко представляется в образе сразу нескольких человек. Как нам кажется, подобное представление о себе способствует развитию конвергентных эмоций. Это не означает, что Я сновидца не способно общаться с Другими людьми, способно и общается и это общение сопровождается сложной эмоциональной гаммой (от любви до ненависти), но Другие – все равно остаются Другими.
Наоборот, существует корреляция между наличием в сновидениях вокруг Я компании людей (показатель "Я с компанией") и способностью к мысленному взаимодействию людей (количеству совпадений) в состоянии активного воображения (r=04, р<0,02).
Появление в сновидениях в качестве главного действующего лица персонажа группы людей (в которой Я, чаще всего, главенствует) предусматривает и увеличение этой "компании" и возможность включения в нее Других людей, именно как части Меня; расширение этой компании как мой личностный рост. Как нам кажется, интегрированный образ "Я с компанией" – это представление именно Себя, не Себя и Других, а множественного Себя (несмотря на то, что в компанию могут входить и хорошие знакомые сновидца). Во-первых, потому что "компания" обычно дружная и ведет себя как единый персонаж ("мы пошли", "мы остановились") отдельные персонажи могут быть заниматься своими делами, но единство группы сохраняется ("мы остановились на привале, кто-то стал заниматься чаем, кто-то пошел в разведку, я стал говорить с соседом").
Во-вторых, наблюдается довольно значительная корреляция между показателем "осознание себя собой в сновидении" и представлением образа "Я с компанией" (r=0.5 р<0,06), т. е. эти показатели связаны, чем чаще мы осознаем себя самим собой в сновидении, тем чаще наше Я объединяет вокруг себя группу. Как нам кажется, представление себя во сне в виде множественной личности ("Я с компанией") определяет дивергентную направленность чувств. И в этом глубинная суть дивергентного чувствования: на каком-то очень глубоком, неосознаваемом уровне человек может расширять свое Я, включая в пространство своей личности других людей и ощущать их частью самого себя.
Эмоции и чувства при трансперсональном взаимодействии.
В наших экспериментах выявились два резко отличающихся переживания, которые мы сочли бы архетипичными, принадлежащими коллективному бессознательному (т. е. оба присущи человеческой психике, но в некоторых случаях какой-то один может получить неожиданное развитие, в других случаях оба присутствуют лишь потенциально).
Испытуемые, не создающие в своем воображении взаимодействующих с ними Других, часто отмечали у себя негативные эмоции по поводу задания. Некоторые просто не желали участвовать в фантазиях партнеров ("мало ли чего они навоображают") и поэтому не воображали их сами, другие полагали, что методика развивает их телепатические способности и не хотели "подыгрывать" ("а вдруг они научатся делать это лучше"), третьи испытывали страх за свою психическую целостность и т. д. Архетип, лежащий в основе конвергентной направленности чувствования – "целостность психического Я". Именно о желании сохранить целостность своего психического Я говорили испытуемые, не воображающие Других в своих мысленных путешествиях по призрачному пейзажу. Это весьма глубокое чувство, большинство наших испытуемых с трудом выражали его, чаще всего через отождествление виртуальной реальности фантазий с собственной телесной оболочкой ("просто стало противно, что кто-то вторгнется в мой мир, словно в меня влезет"). Можно предположить, что у людей, наряду с чувством телесной целостности (ощущаемой схемой тела) [13], существует и аналогичное чувство в психическом плане. А поскольку некоторые люди тяжело переживают нарушения целостности телесной оболочки, даже такой незначительной, как порез или дырка в зубе ("во мне дырка"), то вполне естественно, что люди могут испытывать такие же неприятные чувства при попытке нарушить их психическую целостность: систему их убеждений, установок, намерений и желаний, мыслей и эмоций. А конструирование Другого человека, с его чувствами и идеями, внутри своей психической реальности неминуемо приведет к нарушению целостности Я, а тем более, если конструируемый Другой, связан в свою очередь с кем-то Третьим.
Феномен сохранения "целостности психического Я" наблюдался и в рамках классической экзистенциальной психологии; Л.Бинсвангер описал его, как "узкий миро-проект", построенный вокруг потребности человека в целостности. Как и в наших экспериментах потребность в психологической целостности пациенты выражали по аналогии с целостностью телесной. Л.Бинсвангер описывает переживания своей пациентки: "Любое разрушение целого – разрыв, пролом, разделение – вызывало высокую тревогу. Однажды она почувствовала дурноту, когда отвалился каблук ее туфли. Сепарация от матери также побудила тревогу, поскольку разрушила непрерывность отношений. Держаться за мать значило держаться за мир; ее потеря означала падение в устрашающую бездну Ничто" [по 31, с 270].
Испытуемые, легко взаимодействующие между собой, испытывали совсем другие чувства и к эксперименту вообще, и к участникам взаимодействия. Прежде всего – им нравилось взаимодействовать, более того, они считали, что таким образом они общаются на глубоком сущностном уровне (общение душ), проникают в иное измерение реальности (мне интересно, что там дальше), развивают новые способности и возможности своего Я, участвуют в увлекательном научном исследовании и т. д. Их переживание, которое мы определили как дивергентное, – архетип Братства; оно не менее глубинно, чем требование "целостности Я" – это желание Братства, желание ощутить себя не единственным в мире. Подобные чувства могут быть очень и очень сильными. Согласно исследованию М.И. Воловиковой и А.В.Шустова, "именно преодоление на некоторое время отчужденности, вообще свойственной человеку (или даже иллюзии такого преодоления) и оставляет самый глубокий след в душе подростка, почувствовавшего на некоторое время, что он не один" [11, с.253].
Согласно нашему предположению, такое взаимодействие происходит на уровне экзистенциального чувствования, в качестве одной из дивергентных характеристик которого можно считать тенденцию включать Других в свою психическую реальность. Индивидуум, открытый Миру чувствующих Других, способен воспроизводить их Я внутри своей психики достаточно близко к оригиналу (реалистичные ожидания отношений от других приводят к совпадению фантазий), или же, возможно, он и на самом деле открывается для восприятия исходящих от них переживаний.
В наших опытах по изучению трансперсональных взаимодействий участвовало около 120 человек. Следует отметить, что явно конвергентную или явно дивергентную направленность чувствования демонстрировали около 10–15 % испытуемых. Основное большинство не испытывало ни особо отрицательных эмоций к эксперименту, ни положительных; по требованию экспериментатора они воображали взаимодействующих с ними других, без такового требования – пустой пейзаж; в парных экспериментах у них иногда встречались единичные совпадения, иногда не встречались.
Внутренняя речь и чувствование
Эмпирическая часть второго нашего исследования более подробно представлена в [6], где было выделено шесть форм внутренней речи, которые можно объединить в три основные группы: монологичная речь, различные формы диалога (разговор с другим, рассказ другому и т. д.) и формы сложного диалога (представление себя глазами Другого, рассказывающего об этом кому-то Третьему). Рассмотрим подробнее переживания человека, выражающиеся в его мыслях при монологе, диалоге и сложном диалоге.
Монолог. Психологические состояния, связанные с доминированием во внутренней речи местоимения Я (монологичное мышление) являются самыми распространенными и связаны с самовыражением Эго [7]. Размышляющий субъект сосредоточен "на себе любимом": увеличен объем "хвальбы самого себя", снижено количество самокритичных предложений [6]; размышления относятся преимущественно к настоящему времени [7].
Конвергентное чувствование. В контексте нашего исследования, очевидно, наиболее сходящейся формой чувствования (конвергентной) являются эмоции, сопровождающие монолог, поскольку все мысли индивидуума сводятся к его собственной персоне. Возможно, такое чувствование описано З.Фрейдом как своеобразная форма нарциссизма, при котором индивид в принципе не способен полюбить кого бы то ни было, кроме самого себя, поскольку не способен ни к идентификации с Другим (конструированию его психологических свойств и особенностей внутри своей психики) [30], не способен он также и к эмпатии, т. е. вхождению во внутренний мир другого человека. Выхода за пределы Я здесь не происходит.
Диалог. Все формы внутренней речи, в которых употребляется местоимение Ты (по отношению к Другому или самому Себе), можно считать в большей или меньшей степени диалогами. По данным нашего исследования [6], употребление в речи местоимения Ты тесно связано с общим уровнем рефлексии человека, развитием внутреннего диалога и степенью его самокритичности: при этом значительная часть нашей мысленной критики проходит через местоимение Ты или оно подразумевается; индивидуумы, не употребляющие местоимение Ты часто вообще "не критикуют себя мысленно" [6]. Большинство исследователей [1, 9, 18] также полагают, что мышление в форме диалога более сложное и оно развивается с возрастом из простого монологичного мышления и свойственно для интеллектуальных и творческих форм активности. По содержанию внутренние диалоги различны, но одна из частых форм – это спор.
Диалог связывают с чувством эмпатии [29]. Эмпатия, по К. Роджеру предполагает эмпатическое приятие личности Другого, чувствительность к "меняющимся переживаниям другого – к страху, или к гневу, или растроганности, или стеснению, одним словом, ко всему, что испытывает он или она" [23, с 149]. И, наконец, "в психологическом контексте любовь является вершиной диалога" [29, с. 136]). Однако в описании в описании эмпатии у гуманистических психологом всегда чувствуется огромное Но …. Эмпатия – прекрасна, но … до некоторых пределов. Во всех без исключения эмпатичных теориях и практиках (в т. ч. в отношениях реальной любви – теория "парадокса страсти") всегда существует большое "Но", которое можно назвать страхом перед превращением эмпатии в идентификацию или задачей удержания развивающейся эмпатии в некоторых пределах.
К.Роджерс добивается этого вводя состояние "как будто": "как будто становишься этим другим", как будто "ошущаешь радость или боль другого, как он их ощущает", "но обязательно должен оставаться оттенок "как будто"" [23]. Если это предлагаемое К.Роджерсом "как будто" убрать, и на самом деле стать на мгновение другим, то произойдет страшное, один из собеседников может потерять индивидуальность или, еще страшнее, стать объектом манипуляций другого. В диалогичной терапии для сохранения индивидуальности взаимодействующих предлагается сохранять "равновесие двух противоположных установок: эмпатического слушания и в то же время – вненаходимости… Вненаходимость помогает консультанту не поддаваться стремлениям собеседника "втянуть" в свое состояние, добиться признания правильности своих мнений, так или иначе, манипулировать им" [29, с. 142].
Противоречие диалогичных чувств ведет к противоречию в отношениях. А.В.Суворов описал "два несовместимых, но сосуществующих в образе жизни одних и тех же людей типов или механизмов человеческих отношений: человечность по отношению к себе за счет бесчеловечности по отношению к другому, или человечность по отношению к другому за счет бесчеловечности по отношению к себе" [27, с.28]
Противоречивость чувств при диалоге связана с тем, что человек словно разрывается между двумя противоположными тенденциями, желанием близости (открыться перед Другим, принять его) и страхом (страхом, что Другой воспользуется твоей доверчивостью и будет манипулировать тобой). Легко заметить, что в страхе перед возможной манипуляцией Другого присутствует в замаскированном виде все то же чувство "сохранения психологической целостности", здесь человек уже готов "рискнуть своей целостностью" и попробовать принять Другого, но желает сохранить контроль над этим процессом, или предоставить Другому только оговоренное пространство своей личности. Если же Другой выходит заданное пространство, человек рассматривает это как психологическую агрессию против себя (манипулирование мною).
Сложный диалог. Выходом за пределы замкнутого круга отношений "Я – Другой" становится сложный диалог (хотя на самом деле у человека есть только один выход, который ведет за пределы – это выход за пределы самого себя). Для этой формы внутренней речи характерно представление Себя глазами Другого человека, при этом всегда, хотя бы на периферии сознания, присутствует Третий. Или Другой рассказывает Третьему о размышляющем индивиде или обращает к Третьему мысленный рассказ, или просто представляется диалог Другого и Третьего о Себе. От диалога эти формы отличались, прежде всего тем, что реплики "за себя" были сведены к минимуму, зато обильно была представлена внутренняя речь (мысли) и Другого и Третьего. Сложный диалог часто бывает связан с будущим временем, с открытостью во взаимодействии с Миром, с ощущением себя активным творческим человеком, способным изменить ситуацию и окружающий мир своими умом и волей [7]. По содержанию сложный диалог часто является фантазиями.
Итак, дивергентное чувствование начинается с появление Третьего. Как пишет Т.А. Флоренская: "По существу, доминанта должна быть обращена не к этому Другому, а к Третьему" [29, с. 140]. При этом проблема выхода связана не с преодолением взаимоотношений, а с расширением собственного Я, иногда в ситуации, когда границы Я кажутся незыблемыми. Психологи-экзистенциалисты, описывая человека как "бытие-в-мире", в качестве возможной цели человеческого существования предлагали "выход-за пределы-мира", т. е. выход за пределы собственного бытия, за пределы самого себя [8].
В концепции отраженной субъектности В.А.Петровского высшей формой принятия Другого является претворенный субъект и только эта форма выводит нас за пределы обычного диалога: "на этапе претворенного Я фактически теряется взаимопротивопоставленность субъектов, и, следовательно, разрушаются диалогические формы взаимоотношения между ними: ведь Я одного здесь уже неотделимо от субъектированного им Я другого" [22, с. 185].
Важной особенностью дивергентного чувствования является не столько принятие Другого, сколько Третьего, того Третьего, который реально или потенциально существует в любом конструируемым нами Другом (или в претворенном субъекте по В.А.Петровскому). Расходящееся чувствование позволяет не только включить в себя мысли и чувства Другого человека, но и через него, познать Третьего, "а третьих, – как писал один из участников нашего Эксперимента может быть сколько угодно".
Дивергентное чувствование в творчестве
Третье исследование было посвящено анализу того, как мыслят, переживают и чувствуют себя в мире эмоционально дивергентные люди, по материалам продуктов их творчества (рукописных статей, дневников, художественных рассказов и др.)
Во многих концепциях творчества свойством творческой личности является "выход за пределы" [10, 16, 20]. Выходу за пределы диалогичных взаимоотношений была посвящена работа одного из участников нашего эксперимента; собственную теорию он назвал "триопсихологией", а личностное качество индивидуума, определяющее может или не может он разорвать замкнутый круг общения – "триопсихологичностью" (Э.Мансуров в рукописной работе "Третий не лишний"). Кратко изложим здесь ее суть. Отношения людей всегда "триопсихологичны", т. е. в отношениях Я-Другой остается место для Третьего. "Мне кажется люди любят одного…, потому что у них слишком маленькое сердце, которое не может вместить сильные чувства к кому-то еще".
Сам автор термина понимал "триопсихологичность" как прямую передачу эмоций объекта любви субъекту любви. Например, так: "Если Ты кого-то любишь, а он испытывает сложные чувства (от любви до ненависти) к кому-то еще, то ты просто принимаешь его чувства такими, какие они есть, и начинаешь чувствовать к этому Третьему тоже самое: любовь, если твой друг его любит, ненависть – если ненавидит. И по другому просто невозможно. Телепатия" (Э.М.). Кстати, третьим может кто угодно и что угодно: увлечение, книга, работа – это не обязательно человек (просто обычно третий в виде человека вызывает наибольшее сопротивление или ревность). Автор термина видел следующие достоинства триопсихологичных чувств. Во-первых, "триопсихологичные" чувства позволяют принимать Другого полностью, не только со всеми его плюсами и минусами, но и с всей гаммой его чувств, направленных на Мир (а не только на любящего его человека). Во вторых, "триопсихологичность" чувств делает пару открытой системой, давая возможность (более того, требуя) развиться каждому из взаимодействующих. И чем больше у твоего партера интересов и увлечений, тем интереснее с ним взаимодействовать, тем больше сложнейших его переживаний ты сможешь разделить и, тем самым, обогатить и свою жизнь. Наконец, "триопсихологичные" чувства просто богаче, сложнее, глубже по проявленьям и переживаниям.
Другим необходимым атрибутом творчества многие авторы называют открытость, определяя ее, как базовое свойство личности, характеризующее общее отношение личности к Миру [16]. В экзистенциальной психологии именно открытость рассматривалась, как "основная характеристика" человека, как "готовность к восприятию всего, что есть в настоящем" [8].
Среди произведений участников эксперимента выделялась рукописная статья философской направленности "ТР-2" (С.Щеглов). Открытость лежит в основе еще одного важного качества дивергентной личности, которое он назвал "стремлением к разнообразию": "Основной закон развития во Вселенной – закон возрастания разнообразия", все, что способствует возрастанию разнообразия – хорошо, все, что уменьшает разнообразие – регрессивно".
Что же касается противопоставления Себя и Другого, то здесь оно снимается, благодаря тезису "каждый лучше всех! Именно в такой сильной форме, я не знаю, как это можно получить, но это должно быть, иначе как можно совместить человека, считающего себя центром Вселенной и других таких же людей… В слабой форме каждый в чем-то лучше другого такие отношения существуют уже сейчас среди подлинных интеллигентов./…/. Если может быть общество из одних дебилов, то почему не может быть общества, состоящего из одних гениев? "(С.Щ.)