Начиная формулироватьисторико-экономико-социологические гипотезы, вы замечаете, что если до этого времени клиент говорил, что не может ни о чем вспомнить, то в этот момент можно сказать, что какая-то "задвижка" открылась в его голове, и он сейчас воскликнет: "Ах, да, это правда, я вспоминаю, семья стала очень бедной не во время панамских событий, это произошло в момент событий на Суэцком канале, когда (мой отец или моя бабушка) сменили школу, так как возникли осложнения". Внезапно открываются целые блоки памяти - просто потому, что, так сказать, сняты замки с зон запоминания: начинают возникать свободные ассоциации, и люди оказываются в состоянии вспомнить о чрезвычайно значимых вещах, которые они знали, не ведая того. После этого они смогут вспомнить, что знали двоюродную бабушку, соседку крестной матери или бабушки, полкового друга дедушки, с которым двоюродная бабушка еще общается… Они, наконец, смогут навести справки.
9 (с.112)
Я стала вместе с Элен искать смысл ее имени и предположила, что оно может быть сокращением - L.N., "эл", "эн" (американцы любят давать имена-инициалы). Я подумала, что речь идет о тайном напоминании, об имени-травести, о тайном смысле, который надо разгадать, об инициалах. Тогда я посоветовала ей посмотреть список профессоров и преподавателей, которые могли работать в том колледже во время учебы ее матери. Элен искала имена на L.N. и нашла некоего Луи Николя. Она поехала к нему и спросила, не был ли он знаком с ее матерью. Оказалось, что этот мужчина и в самом деле был ее отец, он не знал, что студентка тогда забеременела от него, и был счастлив, что у него обнаружилась дочь.
10 (с.161, 164)
Не веря в проклятие, можно задуматься об эффекте сильного слова, сопровождающего сильную эмоцию, особенно исходящего от авторитетной фигуры - священника, лекаря, родителя, учителя. […] Крестьяне Савойи во время революции прятали у себя священника, после террора тот вышел из укрытия. Он их отблагодарил - благословил, сказав: "Да будет старший ребенок в каждом поколении вашим хранителем". С тех пор уже два века старший ребенок в каждом поколении становится как бы "небесным ангелом" и охраняет их покой. … Я долго говорила с этой дамой и объяснила, что все можно понимать иначе, что есть разница между благословением и проклятием, что фразу "Старший ребенок в каждом поколении будет вашим хранителем" можно истолковать по-разному в зависимости от используемой референтной рамки. … Заботиться о семье можно по-разному… Либо лечить (врач, медсестра), либо быть полезным членом общества, помощником. Итак, мы поместили фразу и предсказание в другую смысловую рамку. С тех пор что-то изменилось в ее видении, в жизни, и малышка поправилась. Десять лет спустя она по-прежнему жива и хорошо себя чувствует. Впервые со времени революции старший ребенок в семье не умирает. Повторение событий в каждом поколении вот уже две сотни лет - как такое возможно? Почему? Что происходит? Где это записывается в семейное и персональное бессознательное? Как осуществляется передача?
11 (с.182)
Говоря упрощенно, при рождении и даже во чреве ребенок получает определенное количество посланий: ему передают фамилию и имя, ожидание ролей, которые ему придется играть или же избегать. Эти ролевые ожидания могут быть позитивными и/или негативными. На ребенка, например, может проецироваться идея о том, что он - "копия дедушкиного брата Жюля", и все вокруг начинают думать, что он будет авантюристом, "недобропорядочным гражданином", как и дед. Из ребенка сделают козла отпущения, не него "наденут одежду покойного", которого ему придется замещать. Как феи вокруг колыбели Спящей Красавицы, ему много всего предскажут - предписания, сценарии, будущее. Это будет сказано явно или останется невысказанным и будет подразумеваться "по умолчанию" и храниться в строгой тайне. Однако явные или неявные ожидания будут "программировать" ребенка.
12 (с.188)
…при современном уровне знаний нам, клиницистам, следует наблюдать и описывать эти явления - скажем, странные случаи передачи от одного бессознательного другому, собирать факты, клинические описания, публиковать их, проводить клинические и одновременно статистические исследования (как сумела сделать Жозефина Хилгард по синдрому годовщины). Тогда, может быть, понимание этих "фантомов" бессознательного, этих "повторений", "годовщин", приблизит нас к пониманию взаимодействующих существ, имеющих интуицию и язык, т.е. нас.Мертвец хватает живого, как гласит поговорка и римское право.
http://www.psy-analyst.ru/autoref/3schut8.asp
Из книги Синдром предков: трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы/Пер. И.К. Масалков - Москва: Издательство Института Психотерапии: 2001
К терапевтам филадельфийской школы, которая внесла свой вклад в развитие трансгенерационного подхода, относят психоаналитика венгерского происхождения Ивана Бузормени- Надя[1]. Для Ивана Бузормени-Надя отношения являются гораздо более значимой связью, чем трансгенерационные модели коммуникации (и именно эта концепция четко отличает его от школы Пало Альто [2]). Отношения должны учитывать дух закона правоты и справедливости внутри семьи. Через эти отношения предки завещают нам жизнь, их жизнь, которую мы и передаем дальше, своим потомкам. И. Бузормени-Надь[3] побуждал клиентов долго рассказывать о своей жизни, потому что для него целью и одновременно силой терапевтического вмешательства было восстановление этики трансгенерационных отношений.
Меня поражает то, что все терапевты - создатели трансгенерационного подхода происходят из Восточной и Центральной Европы, хотя проблематика отношений к "родителям родителей", то есть связи с предками, пронизывает тем или иным образом рефлексию и терапевтическую практику, начиная с Фрейда. (Может быть, этим мы обязаны наследию эмиграции и двойной культуре?) Может быть, это является лишним доказательством укорененности каждого в своей "культуре", в своих "корнях" - сознательного или, скорее, бессознательного.
В странах Востока и Центральной Европы, как в России, так и вокруг Средиземного моря, семья представляет собой очень сильный "социальный атом", гнездо, спаянный клан, "матрицу", исходя из которой индивиды выстраивают себя, находят свою идентичность.
Для меня это очевидно, тем более что я выросла в Париже, с ранних лет воспитывалась в государственной французской школе и университете (лицей Мольера и Сорбонна), меня убаюкивала (в Париже) славянскими сказками моя русская прабабушка Елена, но образование я получила в США (в Мичиганском университете: Анн Арбор, Исследовательский центр групповой динамики). Далее был Морено, также выходец из Европы (которая передала ему по наследству созидательное воображение и открытость иному, незаурядному). Я чувствую, что стала тем, кто я есть, именно благодаря моим множественным корням, которые пронизывают несколько культур, языков и традиций[**]. Это созидающая тишина (как во время аналитического сеанса, где все и происходит). Я бы даже пошла дальше, сказав, что Франсуаза Дольто-Маретт - одна из моих аналитиков, была столь неординарным терапевтом, может быть, потому, что ее муж Борис разделил с нею эту славянскую харизму, излучаемую всем его существом, всем телом. Харизму, которая была завещана предками (среди очень далеких предков была женщина индейского происхождения, которой, по ее словам, она обязана своей интуицией).
Концепция Ивана Бузормени-Надя
После краткого личного экскурса мне бы хотелось проанализировать понятие лояльность[4], одно из ключевых в концепции Бузормени-Надя [5], которое отсылает нас к двум уровням понимания. Уровню системному, то есть к социальной системе, и уровню индивидуальному, то есть психологическому. Лояльность предполагает социальное единство, которое зависит от лояльности группы, лояльности ее членов и от помыслов, мотивации каждого члена группы как индивида. Отсюда вытекают понятия справедливости и семейной справедливости. Когда справедливость не соблюдается, это проявляется в неверии, эксплуатации одних членов семьи другими (иногда в бегстве, реванше, мести), даже в болезни или в повторяющихся несчастных случаях.
И наоборот, когда справедливость соблюдается, существуют привязанность, взаимное уважение членов семьи, "семейные счета" ведутся аккуратно. Можно говорить о "балансе семейных счетов" и "семейном гроссбухе", где видны кредит и дебет, долги, обязанности, заслуги. В противном же случае мы имеем ряд проблем, повторяющихся из поколения в поколение.
Парентификация
Еще одним фундаментальным понятием в концепции Бузормени-Надя является парентификация. Парентификация - это инверсия заслуг и долгов, их неверное понимание. Наиболее значимый "долг лояльности семье" - это долг каждого ребенка по отношению к своим родителям за любовь, тепло, заботы, усталость и то особое отношение, которые были получены после его рождения до того момента, когда он стал взрослым. Способ расплатиться за свои долги является трансгенерационным, то есть то, что мы получили от наших родителей, мы отдаем своим детям. Это не мешает платить долги и нашим родителям. Когда они становятся старыми, мы начинаем по-особому относиться к ним, выполняя долг, помогаем им прожить последние годы и перейти от жизни к смерти.
Парентификация - это переворачивание ценностей, то есть ситуация, в которой дети, даже малолетние, становятся родителями собственных родителей.
Возьмем классический пример. Всегда найдется несколько семей и, главным образом, семей со скромным достатком или выходцев из сельской местности, где старшая дочь исполняет роль матери. Мать, измученная слишком частыми родами, бывает действительно больна или заявляет о себе как о больной, принимая заботу,- помощь и поддержку своей дочери, которая никогда не выходит замуж. Она никогда не устраивает сбою жизнь, потому что заботится о своей старой больной матери или своих старых больных родителях. Это нездоровое искажение отношений, заслуг и долгов: именно его назвали парентификацией. Ребенок, который должен стать родителем в очень раннем возрасте (например, уже в 5 лет), оказывать поддержку своей матери, заниматься своими родителями и своей семьей, теряет важное равновесие в отношениях. Обнаруживается это нарушение равновесия путем анализа места и роли детей в семейной системе.
Понять трансгенерационные связи, "книгу заслуг и долгов" достаточно трудно, это вовсе не объективное понятие, каждая семья по-своему определяет лояльность и справедливость.
Чтобы разобраться, следовало бы провести трансгенерационное или лонгитюдное исследование семьи, распространяющееся по крайней мере на три, а предпочтительнее на пять поколений, и на месте определить функционирование систем. Для этого необходимо учитывать ретроспективную информацию, то есть воспоминания живущих об умерших, информацию ныне здравствующих людей о своей семье и о том, что движет ее членами, даже если они не осознают того, что они знают, и что проявляется в сказанном и несказанном, в сознательном и бессознательном пласте того, что было передано им семьей.
Семейный миф или сага о семье
Здесь мы соприкасаемся с областью семейного мифа, прояснить которую можно только тогда, когда станет понятной вся система - совокупность взаимозависимых единиц. Для Бузормени-Надя индивид является биологической и психологической целостностью, а я добавлю - и психосоциальной, реакции которой детерминированы как индивидуальной психологией, так и правилами семейной системы. В семейной системе психические функции одного члена семьи обусловливают психические функции другого ее члена; происходит постоянное взаимное регулирование, а правила функционирования семейной системы бывают как явными, так и неявными, но главным образом неявными. Причем члены семьи не осознают этого.
"В нашей семье так принято" - то есть основные правила существуют как бы сами по себе и считается, что они не требуют объяснения.
Семейный миф выявляется через паттерн[6] функционирования: некоторые люди действуют в жизни согласно паттернам, которые я посчитала бы "нездоровыми" (я не знаю как иначе расценивать измену, вендетту, убийство, здоровую или нездоровую защиту "чести семьи"). Такие ритуалы образуют совокупность, некоторую целостность, гештальт[7] отношений, бессознательно структурированный и вовлекающий всех членов семьи. Каждый из этих ритуалов способствует "уравновешиванию семейных счетов", когда позиция или "эксплуататорская установка" может быть, а может и не быть уравновешена "установкой на щедрость". Временами мы эксплуатируем свою семью и свое положение. Ребенок "эксплуатирует" свою семью, потому что приходится его обеспечивать, кормить, давать кров и т.д., и в то же время он дает любовь или нечто иное. Существует баланс - равновесие между тем, что получено, и тем, что отдано, в противном же случае появляются симптомы различной степени тяжести.
Моральное наследство столь же значимо, как и наследство профессиональное или экономическое. Винсент де Гольжак говорит даже о "семейном капитале".
Каждая семья оценивает и учитывает вклады индивидов на "семейные счета". Эта оценка определяет масштаб заслуг, льгот, обязанностей и ответственности, которые учтены и вписаны в историю семьи, реально прожитую и генетическую, которую можно заново открыть.
Личный пример
Рассмотрим мой личный пример. Когда я была студенткой факультета психологии, я была замужем, у нас родился ребенок; как и многие молодые пары, мы испытывали финансовые затруднения. Одна из моих кузин (Аннетт) предложила мне деньги в долг. Я согласилась, не чувствуя себя ни обязанной, ни виноватой. Когда я закончила учебу и начала работать, я отдала эти деньги. Однако мои коллеги по работе не понимали, как моя кузина могла так легко дать в долг деньги и как я смогла без проблем их принять. И задумываясь над этим теперь, я вспомнила, что мой дедушка был старшим из шести детей и стал сиротой в очень юном возрасте. Их приютил дедушка (мой прапрадедушка), и они росли вместе с его детьми от второго брака. Мой дедушка остался без родителей в 14 лет, начал работать очень рано, чтобы помочь растить своих братьев и сестер и дать им высшее образование[***]. Таким образом, в бессознательном моей семьи он "приобрел заслуги" по отношению к своим братьям и сестрам. Позже, закончив свою учебу в Швейцарии, одна из его сестер открыла лабораторию фармацевтической продукции. На рубеже веков она вышла замуж за химика-фармацевта; они заработали немного денег и осели в Париже. Моя кузина, предложившая мне деньги, происходила именно от этой сестры моего дедушки. В каком-то смысле это было восстановлением равновесия - "одолженное за то, что некогда отдано". Она мне сказала: "Ты мне их вернешь, если сможешь, но если ты хочешь, то можешь и не отдавать; или же отдашь позже, через 5 или 50 лет - это не имеет никакого значения". И с точки зрения "системы семейных счетов" я хорошо понимаю то, что ей казалось нормальным, как, впрочем, и мне, так как мы обе знали, что между ее бабушкой и моим дедушкой были сердечные отношения (то, что Бузормени-Надь называет "установкой на щедрость"). Все потомки братьев и сестер моего дедушки были в долгу по отношению к нему (старшему). Все его очень любили. И когда он состарился, а моя семья в Париже испытывала нужду (после Великой депрессии 1929 г.), потомки одних и других приглашали нас к себе. Мы жили в Париже, моя двоюродная бабушка (Натали) помогала моему дедушке и моей бабушке, это поддерживало тепло в наших сердцах и согревало наши души. Мы не подписывали никаких бумаг. Никогда не говорили о деньгах. Большую часть наших каникул проводили вместе в местечке Ба-Ре на большой ферме, которая принимала дорогих гостей: их самих, брата и сестру с супругами и нас, двоюродных братьев и сестер - все три поколения. Семейные связи поддерживались и укреплялись. Долг был отдан, и всем это казалось нормальным. Никогда не было у нас обмена бумагами, долговыми расписками. Когда моя кузина дала мне деньги в долг, она отказалась от долговой расписки. Конечно же, я вернула эти деньги.
Когда 30 лет спустя, проходя перед ювелирным магазином, я неожиданно для себя купила золотые серьги и подарила ее дочери, я вспомнила, что моя кузина, к тому времени уже погибшая в авиакатастрофе, подарила мне дешевые серьги и дала в долг деньги. Таким образом, золотые украшения тоже были символическими.
Семейная "бухгалтерия".
Базовая безопасность.
Несправедливость
Существует неявная семейная "бухгалтерия". Речь идет не только о деньгах. Я хочу сказать не столько о деньгах, которые мой дедушка давал своим братьям и сестрам, сколько о том, что они были заработанными - он много работал в молодости, чтобы их поддержать. А главное - он дал им любовь, привязанность и поддержку, радость, счастье, базовую безопасность. Это передается[***] между потомками моего дедушки и его братьев и сестер. Когда мы собрались в Париже отпраздновать серебряную свадьбу моего дяди и моей тети Натали, нас было четыреста человек. И это еще не конец. Мы являемся теперь "дружной семьей дальних родственников" и продолжаем оказывать друг другу взаимную поддержку. Один из моих кузенов со своей женой продолжают праздновать день рождения своей бабушки (умершей более 50 лет назад) и приглашают всех нас, не вменяя нам в обязанность, в свою очередь, организовывать праздничный стол. Это "семья" и праздник.
В русском языке есть выражение "в тесноте, да не в обиде", означающее способность не раздражаться и не забывать никого.
Именно это имеет в виду Бузормени-Надь, когда говорит об учете заслуг и долгов. Во всяком случае, так я его понимаю по публикациям.
Но еще существуют пережитые несправедливости, которые причиняют боль. Среди факторов, вызывающих рак, я довольно часто встречаю стресс и обиду,
Людям не удается простить пережитую несправедливость. Это связано с "системой учета" в этом сложном "гроссбухе семейных счетов" - того, "что должны вам" и "что вы должны другим" для равновесия счетов, для "подсчета остатка по любому счету".
Мой терапевтический опыт последних 30 лет показывает, что ни географическая удаленность, ни бегство не освобождают индивида от того, что он мог бы назвать своими "долгами" по отношению к своей семье.
Невозможно избежать, говорит Бузормени-Надь, тирании своих обязанностей, убегая от кредитора. Бегство от семейных обязательств может "пропитать" все человеческие отношения индивида чувством невыносимой вины, расплывчатой и беспредметной. Его может парализовать от этого "аморфного и неопределенного экзистенциального чувства вины".