В сердце Африки
Не знаю, сколько времени прошло и от чего я проснулся. Но факт остается фактом: я открыл глаза. Я был жив и – по первым ощущениям – вроде бы даже цел. Первым моим порывом было вскочить на ноги, но потом я решил, что сперва нужно оценить окружающую меня обстановку.
Было тепло… Какое там "тепло" – жуткая жара! Я приоткрыл глаза. Сквозь тростниковый потолок на меня падали лучи солнца. Я лежал в какой-то хижине. Не успел я подумать об этом, как послышался тихий шорох. Какая-то фигура – я не успел даже рассмотреть, мужчина это был или женщина – выскользнула из хижины. Я понял, что мое пробуждение не осталось незамеченным.
Где я – у друзей или у врагов? В эту секунду снаружи громко ударили в барабаны. Звук все время нарастал, удары следовали все чаще, переходя в лихорадочную дробь. Эта дробь что-то напоминала мне… какой-то фильм, виденный по телевизору давным-давно… Черт подери, это же тамтамы! Неужели я – в тропической Африке?
Мои предположения тут же подтвердились, причем самым непосредственным образом. В хижину вошли два здоровенных негра, с ног до головы покрытые татуировками. Не слишком церемонясь, они поставили меня на ноги.
– Где я? Кто вы? Что вы хотите делать со мной? – спросил я по-французски. Ноль эмоций. Я повторил эти же вопросы на английском. На непроницаемых, словно высеченных из черного дерева, лицах негров не отразилось ровным счетом ничего. Взяв меня под руки, они буквально вытолкнули меня из хижины.
В глаза мне ударило яркое солнце, и в первую секунду я, ослепленный, застыл на пороге. Потом глаза снова обрели способность видеть – и я был поражен той яркостью, тем буйством красок, которые открылись моим глазам.
Я стоял, похоже, в центре небольшой деревушки, состоявшей из тростниковых хижин. На улице – ни души, что неудивительно: солнце жарит, как в крематории. Позади хижин с одной стороны расстилается поле, где местные жители явно что-то выращивают, с другой – ярко-зеленый тропический лес…
Впрочем, наслаждаться всей этой красотой слишком долго мне не позволили. "Дружеский" тычок под ребра убедил меня, что путь надо продолжать. Выходит, я пленник? Но почему тогда меня не связали? С другой стороны, а куда я убегу? В джунгли – верная смерть, а дорог с автобусами тут, похоже, нет.
Интересно, зачем я нужен этим дикарям: в качестве экзотического блюда? Или меня принесут в жертву какому-нибудь деревянному истукану? Невеселая перспектива. Это и есть обещанное мне бессмертие?
"Стоп, паниковать рано – одернул я самого себя. Пока что со мной не делают ничего плохого". Меня отвели под тростниковый навес и поставили грубо сделанную миску с какой-то похлебкой. Выглядела она не особо аппетитно, но в этот момент я понял, насколько проголодался. Никаких столовых приборов мне, естественно, не подали, и я, громко посетовав на нерадивость местных официантов, взял миску в руки и начал отхлебывать горячее варево прямо через край. Содержимое миски представляло собой нечто вроде горячего супа, сваренного из зерен каких-то злаков и овощей. На удивление, он оказался не то чтобы вкусным, но по крайней мере съедобным.
Выхлебав миску до дна, я понял, что насытился. Сейчас бы подремать… Но мои конвоиры не желали предоставлять мне подобный шанс. Схватив меня под руки, они снова поставили меня на ноги и подтолкнули вперед. В руках у каждого теперь было короткое толстое копье – еще один аргумент в пользу того, чтобы не оказывать сопротивления. Только сейчас я вспомнил про газовый баллончик, но его, понятное дело, при мне не было. Я же сам метнул его в стену стеклянной пирамиды, надеясь разбить ее! Лучше бы оставил при себе: какое-никакое, а оружие. Дикари всяко бы не догадались, что это и зачем…
Тем временем мы миновали последнюю хижину и по едва заметной тропинке вошли в лес. Меня снова начали одолевать мрачные мысли. Какую злую шутку решили сыграть со мной атланты на этот раз? Зачем они отправили меня сюда, в это богом забытое место? Может, мне предстоит стать приманкой для тигра?
Я старался отгонять от себя такие, с позволения сказать, помыслы, как назойливых мух. Действительно: я сейчас ничего не могу поделать, так какой смысл дергаться? Будем решать все проблемы по мере их возникновения, как говорят мудрые люди.
Тропинка вилась между стволов деревьев, и время от времени мне приходилось пригибаться, чтобы не зацепить головой свисающую лиану. Слева и справа от тропы росла высокая, по колено, трава, в которой постоянно слышался какой-то шорох. Однажды я увидел спешно уползавшую с нашей дороги разноцветную змею, а потом – свисающих с лиан громадных мохнатых пауков: таких отвратительных, что меня чуть не вывернуло наизнанку. После этого я старался смотреть себе только под ноги. В конечном счете, это дело моих конвоиров – позаботиться о том, чтобы я достался тигру в неиспорченном виде.
Мы все шагали и шагали, и я понемногу стал уставать, тем более что жара стояла страшная. А еще мне очень хотелось пить, но просить воды у негров было бесполезно: во-первых, они бы меня не поняли; во-вторых, ничего похожего на флягу у них с собой так и так не было. Каждая моя попытка замедлить шаг, чтобы передохнуть, парировалась легким тычком в спину. Черт подери, они явно хотят, чтобы я умер по дороге! Почему бы тогда просто не заколоть меня копьем при попытке к бегству?
Когда я почти уже уверовал в свою скорую погибель от истощения и мне стало совершенно все равно, куда и зачем мы идем, тропинка кончилась. Лесная чаща расступилась, а перед нами открылось довольно широкое поле, на другом конце которого виднелась довольно большая деревня. Ее вид придал мне сил, так что в течение этого последнего отрезка дороги я чуть не наступал на пятки идущему впереди меня негру. Впрочем, этот последний заряд иссяк, стоило нам поравняться с первым же домом. Сделав еще пару шагов, я понял, что ноги просто не держат меня и – как ни стыдно мне в этом признаваться – я просто рухнул вниз.
Меня немедленно подхватили под руки и без долгих комментариев поволокли дальше. Через пару десятков шагов мы пришли к большой и пестро украшенной хижине – очевидно, жилищу местного вождя, как подумал я про себя. Меня втащили внутрь. Крупный негр со свирепым выражением лица посмотрел на меня, что-то крикнул моим конвоирам, и они снова выволокли меня на свежий воздух. Я уже жалел, что родился на свет – но, черт подери, не о том, что вписался в это приключение!
Однако ничего плохого со мной больше не сделали. Негры бережно – намного бережнее, чем до этого! – отнесли меня в небольшую хижину, положили на солому и поставили рядом миску с мутноватой, но прохладной водой. Я за пару секунд выхлебал ее до дна и тут же забылся тяжелым сном…
Эликсир бессмертия
…Я плыл. Плыл наверх, навстречу солнцу. Вода расступалась передо мной. Еще немного – и я увижу воздух. Как трудно сдерживать дыхание… Всплеск – я на поверхности. Хочу вдохнуть – и не могу…
…Все чернеет перед глазами. Мне холодно. Я лежу на твердой поверхности, кажется, совершенно голый. Такое ощущение, что меня положили на лед. Я хочу пошевелиться – и не могу. Хочу открыть глаза – нет сил поднять веки. Холод, бесконечный холод…
…Меня качает. Меня все время качает, без перерыва. Как мать младенца в колыбели. Может, вокруг меня и есть колыбель? Мягкая кровать? Нет, я опять лежу на чем-то твердом. И чувствую… именно чувствую каким-то шестым чувством, что вокруг – закрытое пространство… Где я? Что со мной?
…Сквозь тонкую кожу век мне в глаза бьет яркий электрический свет. Я снова лежу на твердой поверхности, но меня не качает. Я словно парю в безвоздушном пространстве. Ощущение необычное и приятное одновременно. Открыть глаза… Да мне просто не хочется их открывать! Но я что-то слышу. Это голоса. Они говорят наперебой. Я прислушиваюсь к их далекому звуку.
– Что с ним теперь делать? Не проще было бы просто его убить?
– Это именно проще всего, а простое решение – не всегда правильное.
– И что с ним теперь делать?
– Мы подумаем, как его использовать…
– Как подопытного кролика?
– У нас достаточно кроликов. Это не кролик – это экземпляр покрупнее! – Люди засмеялись.
– Было любопытно с ним поиграть.
– Такие игры до добра не доведут: слишком длинный у него нос.
– Отрежем, когда придет черед. А пока он может быть нам полезен…
Голоса становятся тише. Я пытаюсь прислушаться – и не могу: мозг совершенно расслаблен. Я проваливаюсь в небытие…
Пробуждение было мгновенным. Я не сразу сообразил, где нахожусь, – сновидения никак не хотели отпускать меня. Лишь потом я вспомнил, что лежу в тростниковой хижине где-то в африканской глуши.
Что это было – сны? Воспоминания? Что подсунул мне мой воспаленный жарой мозг? Может быть, что-то такое, до чего не мог докопаться профессиональный гипнотизер? Но об этом еще будет время подумать. На данный момент настоящее волновало меня куда больше, чем прошлое.
Я привстал и огляделся. Было совершенно темно, лишь с улицы проникал слабый свет – похоже, отблески костра. Справа от подстилки я разглядел миску с какой-то жидкостью и, решив, что это вода, начал жадно пить. Но это оказалось что-то куда более плотное и, тем не менее, великолепно утолявшее жажду! А заодно наполнявшее организм силами и снимавшее дурное настроение… По крайней мере это я почувствовал, когда встал на ноги.
Я сделал несколько осторожных шагов и аккуратно отодвинул циновку, закрывавшую вход. В двух метрах от меня стоял все тот же рослый негр. Он молча сделал мне знак рукой, приглашая следовать за ним. Вспоминая копья и тычки, я подчинился. Мы прошли мимо нескольких хижин, обогнули тростниковый плетень и оказались около костра, где уже сидели три человека: вождь со свирепым лицом, древний старик и мальчишка… в джинсах.
Джинсы!!! Черт подери, значит, где-то тут есть цивилизация! Читатели вряд ли поймут меня, ведь они видят джинсы ежедневно, в толчее большого города, сотни и тысячи раз. Для меня же джинсы в сердце джунглей стали символом надежды, оазисом для идущего по пустыне и умирающего от жажды путника.
Но не успел я как следует порадоваться, как мальчик поднялся на ноги и сказал на довольно сносном французском:
– Пусть месье сядет у костра.
– Где я нахожусь? – спросил я, занимая предложенное место.
– Это страна Камерун, племя бванга. Я учился в миссионерской школе и потому умею говорить на языке месье.
– Зачем меня сюда привели?
– Вам все расскажет нгаки. Я буду переводить, – и мальчик что-то затараторил на местном языке старику. Тот – именно он, похоже, и был тем самым "нгаки" – важно кивнул и посмотрел на меня. А потом начал говорить. Говорить так, как будто был римским императором – и, в общем, это действовало. По крайней мере я почувствовал себя не очень уютно.
– Тебя принесли нам Властители, – перевел мальчик.
– Кто они такие?
– Властители были изначально, во все времена. Их доля – властвовать над нами. – Не уверен, что перевод мальчика был вполне адекватен, но другого полиглота в окрестностях, очевидно, было не сыскать.
– Зачем они принесли меня сюда?
– Они сказали, что у тебя есть к нам вопрос.
– Вопрос?! – Я был ошарашен. – Что за вопрос?
– Тебе лучше знать, какой вопрос ты задал Властителям.
Я задавал атлантам вопрос? Действительно, задавал… и не один… Черт, какой же именно имеется в виду? Может быть, последний – про бессмертие?
– Я спрашивал, можно ли стать бессмертным…
Нгаки замолчал, уставившись на меня во все глаза. Пауза тянулась довольно долго, и я хотел уже было раскрыть рот, когда он наконец произнес:
– У меня нет причин подозревать тебя во лжи.
– При чем тут ложь?
– Властители сами строго запретили нам раскрывать секрет вечной жизни. Но сейчас они сказали, что мы должны дать ответ на твой вопрос…
– Так ответьте же на него. – Я до сих пор не понимал, разыгрывают меня или я на самом деле нахожусь на пороге выдающегося открытия.
– Что ж, у тебя есть такое право. Ночью, в полнолуние, я дам тебе эликсир и проведу обряд…
– Что за обряд?
– Обряд бессмертия. Ты же хочешь стать бессмертным, не так ли?
– Да, хочу, – я сказал твердо и уверенно. А что поделать, если действительно хочу?
– Что ж, сегодня твое желание исполнится…
– Надеюсь, это не вечная жизнь на небесах? – Я все еще подозревал, что со мной могут сыграть злую шутку.
– Нет, ты будешь жить на земле, среди людей. Как жил раньше. Как живу я. Я выпил этот эликсир много зим назад, когда сюда еще не ступала нога белого человека, и Властители были одеты как мы…
Честно говоря, я сомневался, что сюда вообще когда-либо ступала нога белого человека. И все же…
– И что, бессмертно все племя?
– Право на бессмертие нужно заслужить. Только доблестный воин может стать бессмертным. Отец этого мальчика был бессмертным…
– Почему "был"?
– Его разорвал леопард… Эликсир бессмертия хранит от старости, но не от диких зверей…
Интересный факт. Значит, умереть такой "бессмертный" не может, а может только погибнуть. Впрочем, в джунглях столько опасностей, что мало кто мог проверить это на себе, наверное. В этот момент мне в голову пришла еще одна страшная мысль:
– Если я выпью этот эликсир, мне придется остаться здесь?
– Нет, ты волен идти, куда хочешь, но через 30 зим должен вернуться за новой чашей… Ты волен вернуться к себе домой, как белые люди с севера, которых Властители привели сюда 60 зим назад.
– Белые люди с севера?
– Да, они были тут и прошли обряд. Все они были одеты в серую ткань. В подарок мне они оставили вот это…
И старик бережно развернул сероватую ткань. Внутри лежал кинжал. Я бережно взял его в руки и вздрогнул: на рукояти кинжала были четко видны две руны "Зиг". Это был эсэсовский кинжал…
Что же, получается, атланты передали секрет бессмертия нацистам?
В этот момент старик поднялся с земли и произнес:
– Пойдем. Нам пора.
Мы молча двинулись вперед. Вскоре к нам присоединилась четверка рослых воинов, несших копья и луки. С оружием наизготовку они окружили нас, охраняя, по всей видимости, от диких зверей. Мы покинули деревню и вышли в поле. Кругом был непроглядный мрак, но тут в руках у вождя оказался факел, которым он освещал нам дорогу.
Темные стены джунглей приближались к нам, и я слышал множество звуков, которые доносились из леса. Мяуканье, вой, стоны на разные голоса – черт подери, неужто мы пойдем в этот ад?! Но процессия повернула направо, в сторону от темной чащи, и я невольно вздохнул с облегчением. Впереди, на фоне звездного неба, отчетливо вырисовывался темный силуэт. Когда мы подошли ближе, оказалось, что это очень старое дерево с толстыми, перекрученными сучьями, напоминавшее застывшего в момент агонии человека. Не знаю, почему мне на ум пришло такое сравнение, но стало немного не по себе.
Вождь бросил факел на землю – и перед деревом запылал костер из заранее приготовленных сухих веток. Нгаки вышел вперед и сказал мне через переводчика:
– Перед тобой – наше древо жизни. Оно дает основную часть эликсира…
– Эликсир – это древесный сок?
– Да, но не только. Туда добавляются десятки растений и многое другое. Каждую часть надо выдержать определенное время. Что-то сварить, что-то засушить. Непосвященный не сможет приготовить эликсир…
Собственно говоря, я этого и ожидал. Сейчас меня напоят какой-то дрянью, а потом расскажут, что я бессмертен. Хорошо, если мне еще не подсунут яд или какой-нибудь наркотик. Тем временем нгаки извлек откуда-то – я так и не понял, откуда – глиняную флягу и перелил ее содержимое в глиняную же чашу. Я ожидал, что жидкость будет пениться, или испускать зеленоватое сияние, или от нее пойдет дым, но ничего этого не произошло: чаша словно была наполнена томатным соком. Почему-то мне вспомнился дурацкий анекдот о том, что томатный сок – это кровь убитых помидоров. Интересно, чью кровь дадут мне?
И тут нгаки начал петь. Это была странная, тягучая песня, совершенно непохожая на местное наречие, – уж что-что, а музыкальный слух у меня вполне приличный и я смогу различить два языка, даже если их не знаю. В общем, шаман – а в том, что "нгаки" переводится как шаман, я не сомневался ни капли – пел явно на иностранном языке, пел, не понимая, что значат те слова, которые он поет.
Потом он, не переставая петь, повернулся ко мне и молча протянул чашу. Я взял ее в руки – она оказалась неожиданно тяжелой. Помедлив секунду, я решился и поднес чашу к губам…
Напиток оказался густым и очень холодным. Передать его вкус невозможно: для этого понадобился бы самый опытный и талантливый дегустатор. Что-то сладковатое было перемешано с соленым; порой в эту гамму вплетались какие-то кисловатые нити, иногда напиток немного горчил… Когда чаша была выпита до дна, я чувствовал себя так, словно попробовал все блюда на Земле. И еще – хоть я пока еще не старая развалина – я ощущал себя изрядно помолодевшим. Черт возьми, как это получается? Все-таки наркотик?
Мои спутники молча двинулись обратно. Честно говоря, я был немного разочарован, так как ожидал какого-нибудь прыганья через костер, долгих церемоний и тому подобной мишуры. Но ее не было. И это сильнее всего убеждало меня в том, что я имею дело не с грубой подделкой, а с чем-то оригинальным.
Прилив сил, впрочем, закончился так же быстро, как и начался. Дойдя до хижины, я рухнул на соломенную подстилку и тут же заснул…
Ни вождя, ни нгаки я больше не увидел. На следующее утро два моих конвоира – и мальчик в джинсах – двинулись вместе со мной. Мы вместе вышли за пределы деревни и отправились в долгий путь, который должен был привести меня домой… Лишь через несколько дней мы добрались до остановки автобуса, который раз в неделю ходил в сторону столицы Камеруна.
Практически всю дорогу мои спутники молчали. И только когда я садился в полуразвалившуюся колымагу, которую следовало называть автобусом, мальчик в джинсах махнул рукой и крикнул:
– До свиданья, мистер! Ждем вас через 30 лет!
Говорят медики
Неделю спустя я уже сидел в своем парижском офисе и прихлебывал кофе, наслаждаясь всеми благами цивилизации сразу. Разительный контраст с камерунскими джунглями, с какой стороны ни посмотри! По поводу моего возвращения устроили небольшой праздник – правда, такого фурора, как в прошлый раз, я не произвел. Все приедается, черт возьми.
Немного отдохнув от своего путешествия, я решил выяснить: чем же меня все-таки напоили? Сперва я начал собирать информацию о племени бванга. Выяснилось, что это – часть довольно большой племенной группы, населяющей самые дикие районы Камеруна. Бванга сторонятся цивилизации, верят во множество богов и слушаются своих шаманов – нгаки. Именно нгаки – главный авторитет для негров; вождь – скорее что-то вроде завхоза и главного охотника.