Отношения матери и сына были достаточно доверительными. Витя охотно рассказывал обо всем, что видел дома у новых друзей, простодушно удивлялся уровню их семейного достатка, подробно, с горящими глазами описывал экзотические игрушки и аппаратуру (в основном, конечно, речь шла о компьютерной технике).
- Представляешь, у Артура целая отдельная комната. Совсем своя. В нее даже мама стучится. А обедают они все вместе в столовой, и такая люстра красивая над столом висит, а мама у них к обеду обязательно переодевается… А на даче у них три этажа, и у Артура есть такой маленький мотоцикл, они меня уже туда пригласили на зимние каникулы, а Артур сказал, что научит меня на нем ездить, и можно будет съездить на озеро. А папа Артура обещал, что обязательно летом покатает меня на катере. Он раньше был яхтсменом и даже в Стокгольм из Петербурга на яхте ходил. Я фотографии видел. И компьютер у Артура такой мощный, что…
Витя не был завистлив и не предъявлял матери никаких претензий. Она изводилась сама и задавала ему провокационные вопросы. Потом ловила себя на недоброжелательности к людям, которых видела только на родительских собраниях. Потом корила себя за то, что не сумела дать сыну таких возможностей, как у Артура, за то, что у него нет отца, который покатал бы его на катере, еще за что-то…
Витя что-то понял и перестал рассказывать о друзьях. Потом вообще обо всем, что происходит в его жизни. А чуть позже просто перестал приходить после школы домой - вместе с Артуром они сразу шли к нему. Возвращался он иногда за полночь и сразу ложился спать. "Мы вместе делаем уроки", - объяснил Витя. "А почему бы вам иногда не делать уроки у нас?" - спросила мать. - "Это неудобно, ведь у нас всего одна комната", - холодно возразил мальчик. - "Но, послушай, - Анжелика попыталась воззвать к хорошим манерам сына. - Это неприлично, в конце концов. Допустим, у Артура своя комната, вы никому не мешаете. Но родители Артура ведь не обязаны всю неделю тебя кормить!" - "Я понимаю, но мама Артура сказала, что ей приятно, когда на столе много тарелок, - ей всегда хотелось иметь еще детей, а мы с Артуром - как близнецы. Я не думаю, что она врет… Кстати, в пятницу я иду с Артуром и его папой на футбол, а потом мы сразу поедем к ним на дачу. В понедельник папа Артура сразу привезет нас в школу. Учебники я возьму с собой".
- Конечно, "тягаться" - это я не так выразилась. Я понимаю, они, скорее всего, хорошие люди, - в глазах Анжелики блеснули слезы. - Но лучше бы Витя оставался в той, старой школе. Там его не всегда понимали, но нас всегда было двое - я и он. А здесь… Мне кажется, что у меня отняли сына… И ничего другого у меня нет… Скажите, я еще могу что-нибудь сделать, чтобы его вернуть?
А вот другая история.
- Скажите, вы верите в сглаз или… как это говорят… в приворот? - Моложавая, стройная, дорого одетая женщина испытующе смотрела на меня.
- Если говорить на уровне газетных объявлений, то не верю, - ответила я. - Но существует эффект плацебо. И внушение. И самовнушение. А в чем, собственно, дело?
- Иногда мне кажется, что они его приворожили. Иначе это просто нечем объяснить. А у них там такая странная бабушка - знаете, с клюкой и одним зубом, просто чистая ведьма…
- Гм-м… - промычала я. (А вы бы что сказали на моем месте?)
- Мой муж очень хорошо зарабатывает. У него растущий бизнес. Мы не стеснены в средствах. У нас прекрасная четырехкомнатная квартира. Дача, компьютер последней марки, любые возможности для развлечений - путешествия, горные лыжи, бассейн, когда он только упомянул о собаке - я тут же купила ему стаффордширдского терьера с отличной родословной… Прекрасная библиотека, домашний кинотеатр, еда из экологически чистых продуктов…
- Послушайте, - мне надоело это рекламное перечисление. - Я очень рада за вас. Но в чем все-таки проблема?
- Я забрала его из этой школы. Но это не помогло. Может быть, нам переехать? Но мы столько денег и души вложили в отделку этой квартиры…
Мне захотелось помахать растопыренными пальцами перед лицом дамы, чтобы привлечь к себе ее внимание.
- Кто такой "он"? - я решила попробовать еще раз.
- Мой сын. Дмитрий. Ему двенадцать лет, - наконец-то откликнулась она. - До пятого класса он учился в школе у нас во дворе - ее вообще-то хвалят, там хороший английский, и учительница ему очень нравилась, да и нам тоже. Но контингент…
- Что не так с контингентом?
- Вы не подумайте, я не сноб, - сказала дама (поздно, уже подумала, мысленно ответила я). - Просто уж очень странная история. Дмитрий с первого класса подружился с мальчиком-одноклассником Сеней, семья которого живет в соседнем подъезде, на первом этаже. Семья многодетная, в ней не то шесть, не то семь детей, я никогда не могла их толком пересчитать. Плюс мама с папой, плюс та самая прабабушка с клюкой, плюс - дети подбирают их на улицах - две собаки и не то три, не то четыре кошки. Все это - в трех небольших комнатах!
- Семья Сени - социально неблагополучная? - спросила я. - Алкоголь, наркотики?
- Да нет, - дама слегка смутилась. - Вроде бы ничего такого. Обычные люди. Правда, я не могу понять, зачем им столько детей. Если ты не можешь им ничего толком дать…
Я не стала уточнять, что именно не могут дать Сене и его братьям и сестрам родители. В конце концов, мы занимались не ими.
- А в чем ваша-то проблема? Дружба с Сеней влияла на Димину учебу? Он научил его курить? Материться? Приносить с улицы кошек?
- Если бы… - Я удивленно подняла брови. - Фактически, Дмитрий просто переселился к ним!
- Вот как!.. Расскажите подробней.
- Да что там подробней! - дама раздраженно хрустнула пальцами. - Он проводит там все время после школы. Они с Сеней делают уроки, играют, дерутся, ходят в садик за младшими детьми, гуляют с собаками (а наша собака при этом сидит дома!). У этой семьи не всегда хватает денег на мясные продукты - они варят кашу и суп из костей и овощей в таких огромных кастрюлях - Дмитрий садится с ними есть! У них в детской комнате нет плафона - висит просто голая лампочка. Вечером я пытаюсь забрать его домой - он не идет, говорит: "бабушка Люся будет нам страшные истории рассказывать про Летучего Голландца и про руку преступника Джерри. Я хочу послушать!" Понимаете, у них уже полгода телевизора нет - они его случайно разбили во время потасовки! Там все время шум - я только загляну, у меня сразу голова раскалывается - дети орут, собаки лают, мать на всех кричит, охаживает тряпкой всех без разбора. Что удивительно: Дмитрию тоже достается не хуже всех прочих (она, кажется, в запарке своих и чужих не различает), так он не в обиде, а если я на него голос повышу, он обижается и до вечера из своей комнаты не выходит…
- Вы пытались пригласить Сеню к себе в гости?
- Да, они пришли все вместе один раз. Я угостила их чаем с профитролями. Были тихие, все разглядывали, потом смотрели кино. Но маленькие, конечно, заляпали мне вареньем диван, чем-то залили ковер. Я ни слова Дмитрию не сказала… Но больше они почему-то не приходили… Я люблю готовить, но получается, что у нас некому есть - муж работает допоздна и ест на работе, я на диете, Дмитрий наедается у тех людей. Я ему говорила: возьми вот в контейнер тортика после праздника или салата, отнеси Сене и его братьям-сестрам, пусть полакомятся, - он отказывается. Мы меняли люстры, я предложила Дмитрию - возьми одну, отнеси твоим друзьям, пусть повесят в комнате, что ж у них так неуютно, а нам все равно выкидывать… А он вдруг полез в бутылку, заорал, что я ничего не понимаю. Но я действительно не понимаю… Может быть, вы мне объясните. И… У меня нет и по медицинским показаниям не может быть других детей, я сижу дома, мужу так удобнее, он говорит: занимайся сыном. Но как?! Я понимаю, что бываю несправедлива, но ловлю себя на том, что ненавижу эту семейку! Там, у нее, уже есть семь своих детей - зачем ей еще мой?!.. Простите, - дама взяла себя в руки. - Скажите, я еще могу что-нибудь сделать, чтобы вернуть сына домой?
Глава 16
Демократ
Есть разные стратегии воспитания детей в семье и бесчисленное количество тактик. Специалисты придумали по этому поводу свои более или менее остроумные классификации, которые психолог-практик может использовать (а может и не использовать) в своей работе. Но все это бесконечное разнообразие вариаций семейного устроения может быть разделено на две большие группы, которые условно можно назвать так: воспитание авторитарное и воспитание демократичное. Первое подразумевает ясно выраженное лидерство одного из старших членов семьи, наличие семейной иерархии, четко разграниченные обязанности и чью-то фактически не обсуждаемую монополию на то, что считать правильным. Таким образом устроены практически все традиционные семьи. Второй тип семейного воспитания, демократичный, или договорной, можно считать более современным: он построен на относительно новой идее равенства всех людей. "Я хочу, чтобы у меня с ребенком с самого начала были дружеские отношения. Чтобы мы все могли обсудить и принять совместное решение. То, чего он не понимает, я ему объясню. Я не хочу его ломать, я хочу договариваться…" - так или приблизительно так объясняют мне свою позицию сторонники демократичного воспитания.
Я сама выросла в авторитарной семье и не совсем понимаю, о каком равенстве двухлетнего ребенка и тридцатилетнего мужчины или женщины может идти речь, но не могу не согласиться с тем, что вышеприведенная программа звучит очень симпатично.
Как и бывает в жизни практически всегда, и у той и у другой стратегии есть свои достоинства и недостатки. Но наиболее удивительные случаи происходят тогда, когда для своего удобства люди пытаются приготовить из двух противоположных по смыслу стратегий "коктейль".
* * *
- Я всего достиг сам, своими силами. Мне ничего не досталось на халяву. Я - на вершине своей жизни. И у меня есть все, что может пожелать нормальный человек.
Делая данное заявление, мужчина лет сорока с небольшим сидел в кресле и смотрел на меня спокойными серыми глазами, не обнаруживая признаков невроза или психоза. В руке у него был листок с какими-то записями - возможно, вопросы к психологу, чтобы не забыть. Бывает. Я решила подождать.
- Моя семья состоит из четырех человек. Я, жена, сын и дочь. Моя фирма производит и продает электродвигатели.
Ситуация вроде бы двигалась в нужном направлении. Я решила подождать еще.
- Мой отец был талантливым, но авторитарным человеком. Моя сестра рано вышла замуж, а я уехал из дома и жил в общежитии. Я окончил Политехнический институт с красным дипломом.
Дальше молчать было невежливо, и я спросила:
- Вы пришли, чтобы рассказать о своих успехах? Или поговорить о ком-то из ваших детей?
- Нет, - сказал мужчина и с хрустом смял в кулаке исписанный листок. - Что-то идет не так. - Потом он улыбнулся и добавил из Шекспира: "Прогнило что-то в Датском королевстве".
Далее удрученный бизнесмен рассказал мне вполне фрейдистскую по духу историю о том, как он, протестно выломившись из родительской власти авторитарного отца, всю жизнь мечтал построить свою собственную семью совершенно на других принципах, как вы, наверное, уже догадались - демократических. С первой женой, которая была рядом с ним во время его бизнесменского становления, что-то не заладилось, и он женился на другой женщине - она замечательно его понимала - у них было много общих идей и интересов. Новая жена оказалась на пятнадцать лет моложе нашего бизнесмена, но, несмотря на это, сумела построить хорошие отношения с его сыном-подростком от первого брака. Иван сейчас живет с отцом и его семьей. - "Вы же понимаете: сейчас я могу дать мальчику больше, чем мать! А моя первая жена - разумная женщина. У нас с ней и сейчас хорошие отношения. Она работает бухгалтером в моей фирме". - "Сколько лет мальчику?" - уточнила я. - "Девятнадцать". А два с половиной года назад родилась Ксюша - любимица семьи.
Честно говоря, из разговора с главой семьи я так и не уяснила, что же, собственно, пошло у них не так. Естественное предположение о бунте сына не подтвердилось - Ваня благополучно учится в техническом институте, проводит много времени с друзьями, увлекается японской борьбой и дома бывает довольно редко.
Пригласила для беседы сына. Прыщавый, несколько инфантильный на вид парнишка оказался неразговорчивым и на мои вопросы отвечал односложно, но тем не менее подтвердил все то, о чем уже говорил его отец. Искать корень неприятностей в трехлетней Ксюше не имело смысла.
Я начала склоняться к мысли, что все дело в извечной проблеме несовпадения реального и идеального. Бизнесмен так долго мечтал об идеально выстроенной семье, что теперь даже незначительные, неизбежные в повседневной жизни шероховатости заставляют его расстраиваться и волноваться.
Но для гарантии я решила отдельно поговорить с молодой женой, мамой Ксюши. Миловидная женщина вежливо и сдержанно обсудила со мной проблему грядущей адаптации дочери к детскому коллективу, проявила стандартную для современной мамы интернет-компетентность в вопросе детских аллергий и… неожиданно бурно разрыдалась после того, как я случайно упомянула то самое демократичное воспитание - мечту и вожделенную цель главы семейства. Я застыла в недоумении, потом попыталась остановить бурный поток, потом просто дала чашку с водой и пачку носовых платков.
Отрыдавшись, женщина не стала молчать.
- Мы все больные от этой его демократии, - горько сказала она. - Больные в самом прямом смысле - у Вани второй год фурункулы по всему телу, у меня астма впервые после детства обострилась, Ксюша по ночам кричит и до сих пор в постель писается. Сейчас я вам расскажу, как это выглядит, и вы все поймете. Каждый вечер после ужина мы собираемся за круглым столом (он его специально купил: круглое - это для равенства, по королю Артуру). Низко над столом висит лампа под абажуром - он говорит, что это создает уют, но лично мне напоминает фильмы про допросы в гестапо и КГБ.
Наша задача - рассказать, как прошел день, и обсудить планы на завтра. Виктор высказывается последним, так демократичнее. Мы должны говорить не только о событиях, но и о чувствах, это необходимо - муж слышал об этом на каком-то корпоративном тренинге. Ваня стеснительный парень, ему вообще трудно говорить о себе. Ему нравится девушка в институте, но он скрывает отношения с ней, чтоб папа не стал "докапываться". Девушка обижается, она думает, что он стыдится ее (она приезжая, живет в общежитии) и потому не приглашает домой. Витя настаивает, чтобы Ваня говорил подробно. Ксюша к этому времени уже почти спит, ее будят и стыдят, что она не слушает брата. Потом мы с Ваней слушаем, что Ксюша ела на завтрак и кто ее обидел в детском развивающем центре. У меня одно чувство: поскорее бы это кончилось. Виктор честно рассказывает обо всех своих делах. У него хорошая речь. Мне кажется, что я смотрю сериал или читаю Карнеги. Потом еще планы. Тут Ксюша засыпает, а Ваня начинает мучительно врать…
Еще его первая жена. Она у него работает, они ровесники, много лет прожили вместе, она понимает его как облупленного и крутит им, как захочет. Он во всем с ней советуется, ездит к ней, говорит, мы цивилизованные люди, у нас демократия, я гоже могу встречаться с кем хочу, а ко мне даже подружки из колледжа перестали ходить, потому что он с ними тоже беседует, они его боятся… Вы можете с ним поговорить?! Только не выдавайте меня!
Слезы снова вскипают на глазах бедной "мученицы демократии". Я кое-как успокаиваю ее и договариваюсь о встрече с ее мужем.
Не сразу, но удается убедить "горе-демократа", что его позиция в семье не имеет с настоящей демократией ничего общего. Неожиданную помощь всей компании оказывает Иван. Собравшись с духом (и побуждаемый, по всей видимости, своей девушкой), он выходит на разговор с отцом и отказывается участвовать в иезуитских семейных сценках, подобных описанной выше. Некоторое время бизнесмен переживает "предательство" родных, а потом приходит опять и спрашивает: где же найти золотую середину? Выясняем, что золотая середина существует лишь в мечтах человечества, а ему самому разумно быть тем, кем он, собственно, и является - сильным главой семьи, принимающим все важные решения, опорой и защитой для молодой жены, не слишком самостоятельного сына и маленькой дочери. Частные решения следует оставлять на усмотрение домашних, быть по возможности великодушным к их слабостям (сильному лидеру это позволено) и не вникать в мелочи. "Боги не суетятся" - процитировала я. По всей видимости, это как-то уравновесило Шекспира, и бизнесмен ушел, удовлетворенный собственными планами грядущего самоусовершенствования. В его семье воцарился мир.
Глава 17
О ранней детской одаренности
- Кусает, бьет всех подряд, может швырнуть, чем под руку подвернется. Никакого сладу с ней нет…
- Вы - мама Светы?
Сидящей напротив меня девушке я не дала бы больше восемнадцати. Свете Габдурахмановой, которая из угла хмуро смотрела на меня маленькими черненькими глазками, уже исполнилось три.
- Нет, слава Аллаху. Я - старшая сестра. Несколько лет назад сама к вам приходила, когда с папой ругалась. Вот теперь решила Светку привести. Вдруг поможет? Матери-то не до того…
- А почему матери не до того?
- По хозяйству она.
- Большое хозяйство?
Может, они на ферме живут? К нашей поликлинике каким-то странным образом отнесли Авиагородок и пару пригородных деревень.
- Приличное, - усмехнулась девушка. - Детей много нарожали.
- Сколько ж вас?
- Шестеро. Все девчонки. Светка - последыш.
Да, действительно. Ситуация быстро стала понятной. Нормальная татарская семья. Очень хотелось мальчика, наследника. Теперь в небольшой квартире четыре девочки-подростка. От их конкурентных склок, сплетен, вражды и коалиций - только что искры не летят. Света родилась с довольно большим отрывом от сестер - последний шанс. Все ждали сына и братика. Не получилось. Света начала защищаться и нападать практически с рождения. Сейчас от нее все стонут - даже отец.
Оба родителя работают. Иначе детей не прокормить.
- А в садике как?
- Так же. Дерется, кусается. Но не сама. Только если к ней лезут.
- А что она делает, когда никто не лезет? (Хотя попробуй уединись в городской малогабаритке с пятью сестрами и мамой по хозяйству! - тут же подумала я.) Как играет?
- Она не играет вообще. Она рисует.
- А что ж вы рисунки-то не принесли! - попеняла я.
Разговаривать со мной Света не хочет ("она вообще с чужими почти не разговаривает", - объяснила сестра), играть в мои игрушки не играет, так что рисунки многое могли бы мне показать. Хотя, конечно, какие в три года рисунки…
- У вас бумага есть? Дайте ей побольше, и карандаш… Она вам сейчас нарисует.
Ну ладно, мысленно вздохнула я, пусть ребенок хоть чем-нибудь займется. Положила на столик несколько листов бумаги, поставила стаканчик с восковыми мелками, попыталась показать, как ими рисовать…
- Не надо, - сказала Света, которая как-то внезапно оказалась уже сидящей за столиком. - Я знаю.
Дальше она начала стремительно рисовать. Один лист за другим. Я открыла рот от изумления. Рисунки строго соответствовали возрасту - головоноги, как и положено в три года. Но - какие головоноги! Ничего подобного я еще никогда не видела. Каждому рисунку, прежде чем его отложить, Света давала название. И какое название!
- Боже мой, откуда она их (названия) берет? - воскликнула я, обращаясь к сестре.