Подобные, хотя и менее радикальные, методы применялись на военнопленных во время корейской войны. В китайских лагерях молодых заключенных с Запада систематически подвергали стрессовому воздействию. За самые безобидные нарушения правил виновных вызывали в кабинет командира, там допрашивали, запугивали и публично унижали. И этот процесс повторялся снова и снова, в любое время дня и ночи. Непрерывная травля приводила жертв в растерянность и вызывала у них постоянную тревогу. Для усиления чувства вины заключенных заставляли писать и переписывать длинные автобиографические отчеты о собственных проступках, включая все больше интимных подробностей. После покаяния в собственных грехах их заставляли сознаться в грехах товарищей. Целью было создать внутри лагеря кошмарное общество, в котором каждый шпионил за другими и доносил на товарищей. На психологический стресс накладывались физические стрессы - недоедание, дискомфорт, болезни. Китайцы ловко использовали достигнутую таким образом повышенную внушаемость заключенных, скармливая этим аномально восприимчивым людям огромные порции прокоммунистической и антикапиталистической литературы. По официальным заявлениям, каждый седьмой американский заключенный оказался виновен в сотрудничестве с китайскими властями, каждый третий - в техническом пособничестве врагу.
Не нужно думать, будто подобное обращение коммунисты приберегли исключительно для врагов. Молодых сельхозработников, которые в первые годы нового режима должны были взять на себя роль коммунистических миссионеров и организаторов в бесчисленных городках и деревнях Китая, заставляли пройти курс подготовки; в его ходе они подвергались более тяжелым испытаниям, чем любые военнопленные. В своей книге "Коммунистический Китай" Ричард Л. Уокер описывает методы, с помощью которых партийные лидеры превращали простых людей в исступленных фанатиков, необходимых для распространения коммунистических доктрин и претворения в жизнь своей политики. При подобной системе обучения "сырье" отправляют в специальные лагеря, где полностью изолируют от друзей, семьи и окружающего мира. В этих лагерях людей заставляли заниматься изнурительным физическим и умственным трудом. Они никогда не бывали одни и проводили все время в группах, вынуждены были следить друг за другом, а также писать самообличительные автобиографии. Они жили в паническом ожидании ужасной участи, к которой могут привести доносы на них и их собственные признания. В состоянии повышенной внушаемости люди проходили курс теоретического и прикладного марксизма - предмета, проваленный экзамен по которому мог означать что угодно: от позорного исключения до срока в трудовом лагере или даже истребления. После полугода в таком лагере продолжительный психологический и физический стресс приводил к результатам, которых, зная об открытиях Павлова, следовало ожидать. Один за другим или целыми группами новобранцы ломались. Проявлялись симптомы невроза и истерии. Некоторые жертвы совершали самоубийства, у других (говорят, их число составляет целых 29 процентов) развивались серьезные психические заболевания. Те же, кто переживал этот жестокий процесс обращения, выходил из лагеря с новыми, неискоренимыми поведенческими моделями. Все их прошлое - друзья, семья, традиционные представления о нормах приличия и добродетели - было выдрано с корнем. Они становились новыми людьми, воссозданными по новому образу и подобию и всецело преданными служению своему новому богу.
В коммунистическом мире сотни центров ежегодно выпускают десятки тысяч этих вымуштрованных и преданных делу молодых людей. То, что иезуиты сделали для Римско-католической церкви в период контрреформации, эти люди, прошедшие более научно обоснованное и еще более жесткое обучение, делают сейчас и, несомненно, продолжат делать для коммунистических партий Европы, Азии и Африки.
В политике Павлов, судя по всему, придерживался старомодных либеральных взглядов. Но по странной иронии судьбы именно его исследования и основанные на них теории породили огромную армию фанатиков, сердцем и душой, рефлексами и нервной системой преданных уничтожению старомодного либерализма всюду.
Промывка мозгов в том виде, в каком она практикуется сейчас, - это смешанная методика, эффективность которой основывается на систематическом насилии и умелых психологических манипуляциях. Она олицетворяет собой традиционные методы "1984", которые постепенно сменяются методами "О дивного нового мира". В будущем, при установленной и хорошо регулируемой диктатуре, современные методы полунасильственных манипуляций, несомненно, покажутся до смешного топорными. Обусловленным с младенчества, а возможно, и генетически, среднестатистическим представителям средних или низших каст никогда не понадобится курс обращения в веру или даже укрепления уже имеющейся веры. Представители высших каст должны уметь порождать новые идеи в ответ на изменение ситуации - следовательно, их обучение будет менее жестким, чем обучение тех, чьей задачей станет не спрашивать о причинах, а делать свое дело и умирать, доставляя как можно меньше хлопот. Высшие касты, подвергшиеся лишь частичному обусловливанию, будут все же диким видом - учителями и опекунами для представителей полностью одомашненной породы. Из-за их дикости есть вероятность, что они обратятся к ереси или восстанут. Когда это произойдет, их придется либо ликвидировать, либо путем промывки мозгов вернуть на путь истинный, либо (как в Дивном Новом Мире) сослать на какой-нибудь остров, где доставлять неудобства они смогут только друг другу. Но от всеобщего обусловливания во младенчестве и других техник манипуляций и контроля нас все еще отделяют несколько грядущих поколений. На пути к Дивному Новому Миру нашим правителям придется положиться на временные, переходные способы промывки мозгов.
VIII. Химическое внушение
В Дивном Новом Мире не было ни виски, ни табака, ни нелегального героина, ни контрабандного кокаина. Никто не курил, не пил, не нюхал и не кололся. Когда человек чувствовал себя подавленным и разбитым, он глотал таблетку-другую химического вещества - сомы. Первоначальная сома, название которой я позаимствовал для своего гипотетического наркотика, была неизвестным растением, вероятно, принадлежащим к виду Asclepias aeida, которое арийские завоеватели Индии использовали в одном из своих самых торжественных религиозных обрядов. В ходе пышной церемонии жрецы и члены благородных сословий пили одурманивающий сок, извлеченный из стебля этого растения. В ведических гимнах говорится, что людям, пьющим сому, ниспосылается множество благословений. Тела их становятся крепче, сердца преисполняются отвагой, радостью и воодушевлением, разум просветляется, и, на мгновение познав вечную жизнь, человек обретает веру в собственное бессмертие. Но у этого священного сока были и недостатки.
Сома являлась опасным наркотиком - настолько опасным, что даже великий правитель небес Индра порой чувствовал из-за него недомогание. Простые смертные могли даже умереть от передозировки. Однако трансцендентное блаженство и чувство просветления, даримые сомой, были столь сильны, что право пить ее стало высшей привилегией. За нее люди готовы были заплатить любую цену.
Сома Дивного Нового Мира была лишена всех недостатков своего индийского прототипа. В маленьких дозах она дарила блаженство, в дозах побольше - вызывала видения, а приняв три таблетки, можно было на несколько минут погрузиться в восстанавливающий сон. И за все это не приходилось расплачиваться ни физическим, ни психологическим здоровьем. Жители Дивного Нового Мира могли отдохнуть от мрачных настроений и бытовых невзгод повседневной жизни, не жертвуя своим здоровьем и не нанося непоправимого урона своей работоспособности.
В Дивном Новом Мире потребление сомы считалось не грехом, которому предаются в одиночестве, а политическим институтом, самой сутью жизни, свободы и стремления к счастью, гарантированных людям Биллем о правах. Но эта драгоценнейшая из привилегий, дарованных народу, являлась в то же время сильнейшим инструментом правления в арсенале диктатора. Систематическое одурманивание индивидов на благо государства и заодно, разумеется, ради их собственного удовольствия было главным положением в политической программе Мировых Контролеров. Ежедневное принятие сомы служило надежной защитой от социальной дезадаптации, общественного недовольства и распространения антиправительственных идей. Карл Маркс объявил, что религия - опиум народа. В Дивном Новом Мире получилось наоборот. Опиум, точнее, сома стала религией народа. Как и религия, этот наркотик утешал и возмещал потери, вызывал видения об ином, лучшем мире, дарил надежду, укреплял веру и взывал к милосердию. Как написал А.Э. Хаусман: "Пиво лучше, чем Мильтон, красит божеский закон".
И не будем забывать, что пиво по сравнению с сомой - жесточайший и совершенно ненадежный наркотик. В вопросах божеского закона сома сильнее алкоголя настолько, насколько алкоголь сильнее теологических изысканий Мильтона.
В 1931 году, когда я писал о фантастическом синтетическом наркотике, который сделал будущие поколения счастливыми и послушными, известный американский биохимик, доктор Ирвин Пейдж собирался покинуть Германию, где провел три года, исследуя в институте кайзера Вильгельма химические процессы, происходящие в мозге. "Трудно понять, - писал доктор Пейдж в своей статье, - почему ученым потребовалось столько времени, чтобы начать изучать химические реакции, происходящие в их собственном мозге. Я говорю это, основываясь на личном опыте. Когда я вернулся домой в 1931 году, то не мог трудоустроиться в этой сфере (химии мозга) или вызвать к ней хотя бы малейший интерес".
Сегодня, двадцать семь лет спустя, интерес, отсутствовавший в 1931 году, обрушился на мир лавиной биохимических и психофармакологических исследований. Изучаются энзимы, регулирующие работу мозга. Удалось получить в чистом виде ранее неизвестные вещества, образующиеся в нашем теле, такие как адренохром и серотонин (в открытии которого участвовал доктор Пейдж), и сейчас анализируются долгосрочные эффекты их воздействия на психические и физические функции человеческого организма. Синтезируются новые препараты, которые могут усилить, скорректировать или купировать действие различных химических веществ. С их помощью нервная система ежедневно и ежечасно творит чудеса, контролируя тело и порождая и регулируя сознание. С нашей точки зрения, наиболее интересны эти новые препараты тем, что временно изменяют химические процессы в мозге и соответствующее состояние сознания, не нанося непоправимого вреда организму. В этом отношении они похожи на сому и принципиально отличаются от наркотиков, использовавшихся в прошлом для изменения сознания. Опиум, к примеру, классический транквилизатор. Но он - опасный наркотик, который вызывал у людей зависимость и разрушал их тела. То же можно сказать и о классическом эйфорическом наркотике, алкоголе - веществе, по словам Давида, "веселящем сердце человека". Но к сожалению, алкоголь не только веселит сердце человека. В избыточных дозах он вызывает плохое самочувствие, привыкание и является в последние восемь или десять тысяч лет главной причиной преступлений, семейного горя, моральной деградации и несчастных случаев.
К классическим стимуляторам относятся чай, кофе и мате, которые практически безвредны. Но их воздействие очень слабо. В отличие от этих "чаш, которые пьянят, но не опьяняют", кокаин - сильный и опасный наркотик. Те, кто его употребляют, вынуждены расплачиваться за состояние экстаза и кажущееся всесилие тела и мозга мучительными приступами депрессии, жуткими физическими симптомами, как, например, ощущение, будто под кожей ползают насекомые, и параноидальными иллюзиями, которые могут привести к насилию и преступлениям. Другой стимулятор, разработанный сравнительно недавно, - амфетамин, больше известный как бензедрин. Амфетамин действует очень эффективно, но при неправильном употреблении за это расплачиваются психическим и физическим здоровьем. По последним данным, в Японии насчитывается около миллиона людей, находящихся в зависимости отданного наркотика.
Из классических галлюциногенов наиболее известны мексиканский пейот и Cannabis sativa (конопля посевная), выращиваемая на юго-западе Соединенных Штатов и потребляемая но всем мире. Еще ее называют гашишем, бангом, кифом и марихуаной. Согласно медицинским и антропологическим исследованиям, пейот безвреднее виски и джина - наркотиков белых людей. Он помогает индейцам, использующим его в религиозных обрядах, обрести блаженство, почувствовать единение со своим возлюбленным народом, а расплачиваться за это приходится лишь необходимостью жевать отвратительное на вкус растение да парой часов тошноты. Конопля безобиднее, хотя и она не так опасна, как утверждают врачи. Специальный Медицинский комитет, созданный в 1944 году мэром Ныо-Йорка для исследования марихуаны, пришел к выводу, что конопля не является серьезной угрозой для общества или даже для тех, кто ее употребляет.
Теперь перейдем от классических наркотиков к новейшим продуктам фармакологических исследований. Наиболее широко разрекламированы три новых транквилизатора: резерпин, хлорпромазин и мепробамат. Первые два оказались весьма эффективны при лечении некоторых видов психоза. Они не устраняют заболевания, но, по крайней мере на время, снимают его самые тяжелые симптомы. Мепробамат, также известный как мепротан, оказывает похожее воздействие на различные формы неврозов. Ни один из этих препаратов нельзя назвать абсолютно безвредным, но стоят они недорого. В мире, где нет ничего бесплатного, эти транквилизаторы предлагают очень многое за весьма скромную плату. Мепротан и хлорпромазин - это еще не сома, но они уже близки по своему действию к одному из аспектов моего мифического наркотика. Они приносят временное избавление от нервного напряжения, в большинстве случаев не вредят организму и лишь слегка снижают эффективность рабочей, интеллектуальной и психической деятельности индивида. В качестве наркотиков их, вероятно, стоит предпочесть барбитуратам, которые притупляют разум, а в крупных дозах могут вызвать нежелательные психофизические симптомы, а в итоге - полную зависимость.
В ЛСД-25 (диэтиламид лизергиновой кислоты) фармацевты недавно воссоздали еще один аспект сомы - практически безвредное с точки зрения физиологии вещество, искажающее восприятие и порождающее видения. Этот наркотик эффективен даже в таких малых дозах, как пятьдесят или двадцать пять миллионных грамма, и, подобно пейоту, обладает способностью переносить людей в другой мир. В большинстве случаев иной мир, путь в который открывает ЛСД-25, оказывается раем, хотя иногда больше похож на чистилище или даже ад. Но практически все, кто употреблял лизергиновую кислоту, рассматривают этот опыт - положительный или отрицательный - как имеющий глубокое значение и весьма познавательный. В любом случае тот факт, что сознание можно изменить так радикально и за столь малую цену, поражает уже сам по себе.
В нашем мире это, конечно, невозможно, но сома не только галлюциноген и транквилизатор, а физический и психологический стимулятор, порождающий эйфорию и облегчение, наступающие вслед за освобождением от беспокойства и напряжения.
Идеальный стимулятор - мощный, но безвредный - еще только предстоит открыть. Амфетамин, как мы убедились, давал неудовлетворительные результаты: предлагал слишком малое за слишком высокую плату. Более перспективным кандидатом на роль сомы в этом, третьем аспекте можно назвать ипрониазид. Сейчас его используют для борьбы с депрессией и апатией и для повышения уровня психической энергии человека. Мой знакомый фармацевт утверждает, что еще более многообещающим является новое вещество, находящееся на стадии разработки и известное как деанер. Деанер - это аминоспирт. Считается, что он повышает выработку ацетилхолина в организме и, таким образом, повышает активность и эффективность нервной системы. Человек, принявший это новое лекарство, нуждается в меньшем количестве сна, чувствует себя бодрее и веселее, быстрее и лучше соображает - и не должен расплачиваться за это своим здоровьем, по крайней мере в непосредственном будущем. Кажется, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Итак, мы видим, что хотя сома пока не существует и, вероятно, никогда не будет существовать, уже найдены весьма достойные ей замены. Это незатратные с точки зрения физиологии транквилизаторы, галлюциногены и стимуляторы.
Очевидно, что диктатор мог бы использовать данные препараты в политических целях. Он мог бы уберечь себя от народного недовольства, влияя на химические процессы в голове людей таким образом, чтобы они не возмущались своим рабским положением. Он мог бы использовать транквилизаторы для их успокоения, стимуляторы - для пробуждения энтузиазма в раннодушных, галлюциногены - для отвлечения внимания страдающих от несчастий. Но как, спросите вы, предложить людям принять лекарства, которые заставят их думать и вести себя так, как угодно диктатору? Наверное, для этого нужно будет просто обеспечить доступ к данным лекарствам. Сейчас нам доступны алкоголь и табак, и люди готовы потратить на эти средства, вызывающие слабую эйфорию, на псевдостимуляторы и успокоительные больше денег, чем на обучение собственных детей. Например, в Соединенных Штатах барбитураты и транквилизаторы можно приобрести по рецепту врача. Но в американском обществе так велик спрос на препараты, которые сделают жизнь более приемлемой, что доктора выписывают рецепты на всевозможные транквилизаторы в количестве сорок восемь миллионов в год. А большинство этих рецептов выписываются повторно. Если ста доз счастья недостаточно, сходите в аптеку за новым пузырьком, а когда и он закончится - еще за одним. Если бы транквилизаторы можно было приобрести так же легко и дешево, как аспирин, их бы потребляли не миллиарды людей, как сейчас, но десятки и сотни миллиардов. А хорошие дешевые стимуляторы пользовались бы почти такой же популярностью.
При диктатуре фармацевтам будет дано "указание чутко реагировать на любую смену обстоятельств. В период упадка их задачей станет максимально повысить продажу стимуляторов. Между кризисами излишняя внимательность и активность народа может поставить тирана в неловкое положение. В это время людям будут активно предлагать транквилизаторы и галлюциногены. И он может быть уверен, что под влиянием успокаивающих снадобий подданные не доставят ему беспокойств.