Случайно ли это? Я думаю, что нет. Люди ищут бессознательно то, чего им не хватило в отношениях с матерью, проецируя это на другие отношения, на различные ситуации. И материнский образ еще долго будет присутствовать в терапии. Ведь в нашем современном обществе нет совершенно никаких условий для обращения женщины к своей инстинктивной материнской сути.
И "выросшие дети" так и несут по жизни свою неутоленную потребность в "достаточно хорошей матери". Где же выход?
Инстинкт – это нечто, существующее безусловно. Возможно, когда мы говорим о любви как нашей врожденной сущности, мы на самом деле говорим о нашей инстинктивной природе. Если это так, то доступ к этому может дать только та мать, которая открыта своему природному естеству материнства.
Последние века женщине постоянно приходится доказывать, что и она "человек". А может, и правда, женщина – не совсем "человек"? А может быть, она не только "человек"? А может быть, нечто большее говорит через нее? Я ни в коем случае не хочу сравнивать мужчин и женщин. Я просто хочу обратить внимание на некоторую сущностную разность их природы.
Может быть, ключ к безусловной любви и законам любви – понимание этой разницы – разницы между инстинктивной природой мужчины и женщины?
Для здорового духовного развития человека – будь то женщина или мужчина – действительно необходимо базовое соприкосновение с чем-то абсолютным, лежащим у основания нашей человеческой природы. Доступ туда, возможно, лежит через материнский и отцовский инстинкт, через их взаимодействие.
Известный на весь мир психотерапевт Ирвин Ялом сказал: "Исцеляет не что иное, как отношения". Я бы добавила, что базовой основой здоровых отношений являются не просто отношения, а опыт реальных отношений с "инстинктивной матерью", или с "достаточно хорошей матерью".
"Инстинктивная мама" – это некий внутренний прообраз, существующий в каждом из нас. Он присутствует, например, в христианстве в виде образа Девы Марии. Напомню еще раз высказывание из Корана, в котором запрещены изображения людей: "Рай у ног матери". Это как будто указывает на некий корень, основание, которое доступно нам через мать. Есть похожие по смыслу метафоры и в других религиях.
С одной стороны, образ этот недоступен – "Царица Небесная", а с другой, он такой земной – "у ног". Еврейская пословица "Бог не мог быть всюду, поэтому он создал матерей" отражает вездесущность образа матери.
Как будто человек пытается на протяжении многих веков через Мать нащупать связь между собой и чем-то очень важным. Глубинная психология показывает, что доступ к изначальному материнскому прообразу и ведет к исцелению самых болезненных переживаний и травм.
В нас всегда будет эта внутренняя борьба – борьба между инстинктивной природой и природой рациональной. И, наверное, действительно образ Матери как символ безусловной любви, как символический мост, как некое пространство, в котором встречаются Небесное и Земное, "животное" и человеческое, может служить исцелению раненой души.
Мне эту непростую, можно сказать, даже весьма сложную тему захотелось донести не только до психологов, но и для людей, далеких от психологии. Почему? Потому что любые значимые отношения в нашей жизни – это отношения любви. Любовь как некая энергия, сила притяжения между людьми. Наше "Я" познается только в отношениях "Я и другой". И базовая матрица этих отношений – "Мать и Младенец".
Очень модные сегодня темы самореализации невозможно, на мой взгляд, раскрыть без понимания сути инстинктивной любви матери. Без понимания этой сути мы ждем любви-жалости или любви-беспрестанной заботы. Для понимания любви нужно уловить, что через мать мы устанавливаем СВЯЗЬ между нашей инстинктивной природой и человеческой. В этом основная задача материнской любви.
Через мать мы устанавливаем связь между нашей инстинктивной природой и человеческой.
Связь материнского образа и образ отца
Мать весомее, чем земля, отец превыше небес.
"Махабхарата"
Приведенные мною истории – лишь малая часть клиентских историй, где в пространстве между мной или клиентом главной действующей фигурой становится материнский образ. Именно образ матери находится между психотерапевтом и клиентом в длительном процессе психотерапии. Именно этот образ стоит и между ним и его реальной матерью, не позволяя взрослеть.
У клиентов на рациональном уровне есть понимание и огромное желание перестать по-детски реагировать на материнский образ, отделиться от него. Но выходит так, что условием взросления является воссоединение, подлинная встреча с матерью. Встреча как с внутренним детским образом матери в душе, так и с реальной матерью в жизни. То есть, условием взросления является подлинная встреча с матерью, как в душе, так и в реальности.
Условие взросления – подлинная встреча с матерью, как в душе, так и в реальности.
Порою именно реальная встреча с матерью как с человеком – с "реальным другим" очень сложна. Поскольку тот, самый первый призрачный образ когда-то дал первое ощущение себя как отдельного существа. Самое сложное именно это – разделить образ матери и реальную мать.
Самое сложное – разделить образ матери и реальную мать.
Логика процесса снятия чар изначальных образов себя и матери не поддается контролю и управлению, она требует осознанности, а также конкретных шагов в реальном мире.
И в какой-то чудесный момент вдруг происходит качественный скачок – чары спадают, и "злая ведьма" исчезает. Но это происходит ровно в тот момент, когда человек перестает цепляться за призрачные образы и находит способ укорениться в реальности "здесь и сейчас".
Я выбирала те клиентские истории, в которых ярко была выражена зависимость от раннего материнского образа. Так получилось, что все три приведенных выше случая – женские истории, и у всех трех клиенток не было сознательного опыта отношений с отцом. У двоих из них не было вообще никакого реального опыта общения с ним.
Особенности этапа проработки в психотерапии ранних отношений с матерью (до трех лет) совпадают во многом и у мужчин и у женщин. Отделение же от материнского образа происходит у женщин и мужчин по-разному. Особенно сложно происходит отделение от матерей, если у человека не было опыта отношений с отцовской фигурой, или отец был слабым, пассивным, чему свидетельство вышеописанные истории.
То есть невозможно рассматривать проблему зависимости от материнского образа вне связи с образом отца в личном опыте.
Невозможно рассматривать проблему зависимости от материнского образа вне связи с образом отца в личном опыте.
Для понимания некоторых вещей бывает необходимо их "разделить на части". В данной книге сделан акцент на ту важную часть психотерапевтического процесса, которая касается самого раннего этапа развития ребенка, где самым близким человеком для него является мать. Отец в ранние годы "как будто" остается в тени, но именно от него зависит то, как себя будет чувствовать мать, и сможет ли она настолько расслабиться, чтобы находиться в полном инстинктивном контакте с маленьким ребенком.
То есть во многом именно от отца зависит то, насколько мать сможет проявить свой материнский инстинкт и обеспечить ребенку комфортное ощущение от первой встречи с миром.
Именно от отца зависит то, как мать сможет проявить свой материнский инстинкт и обеспечить ребенку комфортное ощущение от первой встречи с миром.
Если говорить еще точнее, то самым важным является существование хорошего контакта между матерью и отцом, важна связь в паре – "отец-мать". В древних культурах связь в паре "отец-мать" выстраивалась инстинктивно и на уровне ритуалов, заданных обществом.
С развитием общества все больше нарушалась связь с инстинктивной природой отцовства и материнства. Восстановление этой связи сегодня возможно только через сознательную работу.
Восстановление связи с инстинктивной природой отцовства и материнства возможно только через сознательную работу.
Чем человек осознаннее, тем он больше видит, что "все связано со всем". Для здорового развития ребенка необходима хорошая связь между отцом и матерью как реальными мужчиной и женщиной. Чтобы почувствовать инстинктивную природу отцовства и материнства, нужно почувствовать инстинктивную природу мужского и женского начала. Чтобы понимать своего ребенка, нужно разобраться со своими детскими историями и т. д.
В данной книге сделан акцент лишь на одной, самой первичной связи – связи матери и ребенка. В следующей главе рассказывается о некоторых научных исследованиях материнской любви.
Исследуем материнскую любовь
Невозможно понять Любовь.
Невозможно создать Любовь.
Невозможно научиться Любви.
Можно просто перестать Ей сопротивляться.
Джалаладдин Руми
Нет в мире темы более интригующей и волнующей, чем любовь. Немыслимое число книг и фильмов на эту тему выходит в свет каждый год. Счастье человек напрямую связывает с любовью. Для счастья, кроме любви матери, нам нужна и любовь отца, любовь братьев и сестер, любовь детей к родителям, любовь друзей. И, конечно, любовь между мужчиной и женщиной.
Сегодня повсюду можно получить много советов, что и как нужно сделать, чтобы стать любимым и полюбить. Но количество счастливых семей не становится больше, более того, некоторые предрекают распад института брака. Что не так? Почему так происходит?
Одна из причин этому – наша уверенность, что любовь – это то, что вне нас, и нежелание понять, что ключ к пониманию любви – это взаимоотношения. У любви есть свои законы, которые просто необходимо знать, чтобы обрести счастье. Тогда, возможно, мы перестанем требовать и просить любви, особенно безусловной любви от матерей, перестанем любви сопротивляться.
Приглашаю вас к небольшому совместному исследованию – исследованию темы самых первых отношений любви в нашей жизни – любви младенца и его матери. Любовь матери к младенцу считают безусловной. Что это такое: "безусловная любовь матери"? Возможно ли эту тонкую материю измерить?
Исследования безусловной любви матери
Любовь должна обучать разум.
Бернар Клервоский
Любовь, особенно безусловная, – это одна из загадочных субстанций, которая при попытке ее "ухватить" или даже описать просто исчезает. Но однажды в 60-е годы XX века американским психологом Гарри Харлоу была предпринята попытка экспериментально исследовать такую любовь.
Интересно то, что это произошло случайно. Харлоу изучал интеллект обезьян и случайно натолкнулся на то, что малыши странно реагировали, когда их разлучали с матерями. Маленькие обезьянки в отсутствие матерей привязывались к махровым полотенцам, которые были в клетке, как к матерям.
И тогда Гарри Харлоу перешел от изучения интеллекта к изучению материнской любви. Как будто бы интеллект самого ученого "сдался" и "перестал сопротивляться любви".
Эти эксперименты были проведены на детенышах обезьян. Ученый словно почувствовал, что "любовь должна обучать разум", но, видимо, любовь в его раннем опыте была связана с жестокостью. Опыты ученого были настолько жестокими по отношению к малышам, что даже научное сообщество было возмущено. В этих экспериментах новорожденных детенышей обезьян отделяли от их матерей, отсаживая их в отдельные клетки надолго, порой до года.
"Заплатить такую цену" Харлоу решился не просто так. Он хотел доказать ошибочность существовавших тогда в психологии "буфетных теорий". Их называли так, потому что сторонники этих теорий считали, что основой человеческой отношений является удовлетворение матерью младенца в еде.
Насколько неожиданным был переход внимания ученого от изучения интеллекта к изучению безусловной любви, настолько и его жестокие опыты парадоксальным образом послужили открытию истин, которые повлияли на понимание всей детской психологии.
Противоречива и сама личность ученого: человек, доказавший, что любовь важнее, чем уход, в последние годы своей жизни не общался со своими детьми.
Эти эксперименты, как и личность ученого, символически отражают ту атмосферу, в которой человечество существует последнее столетие. Мы, современные люди являемся потомками людей, психологически травмированных революциями, войнами. Мне кажется, что эти эксперименты символически отражают травму, нанесенную нашей душе оторванным от нее интеллектом. Эти же эксперименты подсказывают путь к предотвращению детских душевных травм в дальнейшем.
Как же ученый "измерял" безусловную любовь?
Он просто выделил "кормящую" функцию матери отдельно, а "любящую" – отдельно. В "живой настоящей маме" трудно выделить отдельно эти функции.
Поэтому в экспериментах Харлоу "мамы" были искусственные. Первая мама представляла собой манекен из металлической решетки с прикрепленной к нему бутылочкой молока. Вторая мама – манекен, обитый искусственной меховой или махровой тканью.
Сначала были эксперименты, где с малышом в комнате были одновременно две "мамы". И оказалось, что за сутки всего лишь около одного часа детеныш обезьяны желал проводить рядом с "металлической кормящей мамой". Это всего лишь примерно 4 % времени! Около 17–18 часов (примерно 73 % от всего времени) малыш предпочитал быть "в объятиях" мягкого манекена. В остальное время – почти четверть от всего времени малыш спокойно играл.
Харлоу своими экспериментами хотел доказать, что просто защитить и накормить ребенка – это не главная задача матерей. Эти эксперименты показали, что основой нормального психического развития, а в дальнейшем способности к нормальным взаимоотношениям, является некое особое эмоциональное отношение младенца и матери. Это особое взаимодействие ученый считал проявлением безусловной любви. Он считал свои эксперименты доказательством того, что безусловная любовь гораздо важнее для здорового развития, чем питание.
Безусловная любовь – особое эмоциональное отношение младенца и матери. Оно является основой нормального психического развития и способности к нормальным взаимоотношениям.
Несмотря на то, что результаты экспериментов Харлоу значительно повлияли на психологию детского развития, до сих пор в обществе бытует мнение о том, что сначала нужно "ребенку все дать", забывая дать ему самое главное – безусловную любовь. Почему так происходит? Наверное, потому, что мы до сих пор и не понимаем, что же такое "безусловная любовь".
Харлоу доказал, что безусловная любовь матери и младенца является необходимым условием для развития других форм любви. Например, любви к отцу, любви к окружающим, любви между мужчиной и женщиной, любви к детям.
Безусловная любовь матери и младенца – необходимое условие для развития других форм любви.
Ценность экспериментов американского психолога и в том, что они побудили мир академической психологии обратить внимание на важность любви и эмоциональной поддержки для здорового развития живого существа. Они заставили обратить пристальное внимание на воспитание детей в приютах, больницах и детских домах.
К сожалению, широкая публика мало знает о важных выводах, сделанных Гарри Харлоу.
В следующих главах я хочу познакомить читателей с основными моментами этих экспериментов, сопровождая их своими комментариями, историями из клиентской практики и жизни.
"Видеть всем телом"
Слышать всей кожей, видеть всем телом Правду Вселенной в касании несмелом.
Строки из стихов моей клиентки
Мягкий манекен мамы в экспериментах Гарри Харлоу "ничего не говорит", он "молчит". К нему можно просто прикасаться. Как уже говорилось выше, малыш проводил у "мягкой мамы" 17–18 часов в сутки, а у "металлической мамы" с бутылочкой всего лишь около одного часа. Говорит ли это о том, что именно подобное молчаливое, "ничего не делающее" прикосновение для малыша важнее, чем насыщающая бутылочка с молоком?
Ученые, комментирующие эксперименты Харлоу, говорили, что чувство комфорта от прикосновения важнее, чем еда, что именно комфортность прикосновения является причиной того, что малыш успокаивается и чувствует себя комфортно. Маленьким обезьянкам было достаточно комфортных прикосновений к мягкой маме, чтобы чувствовать себя комфортно и уверенно.
Чувство комфорта от прикосновения важнее, чем еда.
Обе "мамы" помогают обезьянке так или иначе взаимодействовать с окружающим миром. Металлическая мама с бутылочкой дает приятное ощущение насыщения, но явно не приносит ощущение комфорта от взаимодействия. Мягкая мама, доставляя приятные ощущения, дает еще этим почувствовать, что мир окружающий может быть приятным, комфортным, что с ним приятно взаимодействовать.
Через прикосновения происходит первое взаимодействие с окружающим миром.
Через прикосновения происходит первое взаимодействие с окружающим миром.
Прикосновения через ощущения комфорта или дискомфорта дают нам ощущение собственных границ и границ окружающего мира. Но, что еще более важно, именно ощущение комфорта или дискомфорта от прикосновения служит основой нашего выбора – идти на близкий контакт с окружением или избегать его. То есть очень важно, как мы чувствуем контакт с окружением. Приятное прикосновение придает уверенность и желание продолжать общение, а неприятное вызывает дискомфорт и желание уйти.
Ощущения от прикосновений служат основой нашего выбора – идти на контакт с окружением или избегать его.
К неприятной металлической маме малыш-обезьянка подходил только покушать, в остальное время он держался от нее подальше. Зато с приятной мягкой мамой, которая ничего ему не давала, он находился рядом почти весь день.