Бог руководил Великим переселением народов (нем. Völkerwanderung) и был главой учебного заведения для славянской молодежи. Иордан сообщает, что остготы под началом короля Витимира-Винитара захватили в плен и распяли первого известного на Западе по имени вождя антов-славян Бога-Божа-Boz, его учеников и 70 старейшин. Распятие Бога со стариками и детьми относят к 375 г. (примеч. cxxvi). Вскоре произошла битва при Адрианополе (378 г.), закончившаяся разгромом ромейских войск.
Имя Бога сохранилось в языках тюркских по матерям племен, не говоривших на словенских наречиях немцев (немых, лат. пето), шедших в передовых отрядах Великого переселения (дольше всех продержались в поле словенского языка скандинавы): англ, big и boss, нем. Buch и т. д.
Латинский след в тюркских наречиях показал О.О. Сулейменов. Местоимение "я" в тюркских языках выглядит как ман-мен-мин. Раньше оно выглядело иначе: например, др. – тюрк. (ben) beg ben, "я – бек", ben апса tir ben, "я так говорю", букв, "я так говоря – я" (примеч. cxxvii). Похожим образом говорят нынешние германцы: Ich bin, "я – я". Тюркское man (я) явно в названиях германских племен: маркоманы (лат. Marcoman(n)i, люди из Марга) и аллеманы (позже известны под именем швабов, русск. с в ей-с вебы).
Быль о Боге напоминает распятием мим Евангелий (примеч. cxxviii), что особенно способствовало вытеснению Иисусом с апостолами памяти о Боге с архангелами (примеч. cxxix). В этом вытеснении сыграли свою роль картинки-иконы-идолы из Византии (примеч. сххх), изображавшие распятого мошиаха Евангелий. До появления греческих проповедников переселенцы с Востока почитали первого императора Рима Христа под его латинским прозвищем Перун (эта латинская кличка известна и в Южной Индии. Перумаль – имя тамильского божества, соответствующего индийскому Вишну (примеч. cxxxi)).
Переселенцы окончательно обосновались в землях Восточной Европы к IX в. Русское слово "море" = латинскому таге, отсутствующему в индоиранских и германских языках (See). В литовском "море" = юръя (примеч. cxxxii), в латышском – iüra.
В IX в. (одновременно с появлением Киевской Руси и уходом буддизма из Индии) процветала могущественная камбоджийская империя с центром в Ангкоре (лат. апсога из греч. – якорь) (примеч. cxxxiii). Во главе государства стоял монарх, личность которого обожествлялась. Свободные жители носили оружие и были пришельцами (примеч. cxxxiv). Таких же пришельцев узнали в Европе под именем гуннов. Ганс, Ханс (Hans, гунн) в голландском, датском, исландском, немецком, норвежском и шведском языках – уменьшительная форма мужского имени Йоганн.
Отголоски сношений Восточных Славян с Балтийскими слышны в русских былинах, например, о Дюке (лат. dux, вождь) Степановиче:
Снаряжался Дюк Степанович, княжеский сын,
Из славного, богатого Волынь-города,
Из тоя Индеюшки богатыя,
Снаряжался во стольно-Киев град.Дюк восхваляет свой город, и князь Владимир посылает в эту Индеюшку и в город Волынь своих оценщиков (примеч. cxxxv).
О слиянии двух близко родственных народов (примеч. cxxxvi) в Восточной Европе много написал Б.А. Рыбаков (примеч. cxxxvii). В это время для славян меняется понятие "мир":
Если некогда слово "мир" означало поселок, "вервь" ("мирская сходка" – собрание крестьян одной деревни), то теперь географические рубежи мира раздвигаются до пределов всего Старого Света – от "аглян" во "Вретании" до "индов" и китайцев-"серов", "живущих на коньць земля" (примеч. cxxxviii).
Слиянию близкородственных народов в Европе предшествовало их разделение (примеч. cxxxix) в Китае, где пала династия Тан, основанная Ли Юанем.
Память о Боге не будет полностью вытеснена из совести славян, в "Слове о полку Игореве" "готскія красныя дѣвы…поютъ время Бусово, (примеч. cxl) лелѣютъ месть Шароканю" (примеч. cxli), образ еврейского Мошиаха-Христа будет завоевывать свое нынешнее место с большим трудом (примеч. cxlii). В итоге бляха-пряжка солдатских ремней германского протестантского в основе Вермахта, уничтоженного православной в основе Красной Армией, имела надпись "Gott mit uns" ("Гот с нами"), бывшую девизом на гербе Германской империи. Девизом Российской империи было: "С нами Бог!".
После убийства Бога с его Университетом и в последующие века число грамотных людей резко сократилось, над письменным словом вновь берет верх устная речь (примеч. cxliii). Тогда считалось, что отдельные слова имеют природное происхождение и что, если бы дети не учились языку от своих родителей, они говорили бы на одном, общем для всех людей древнейшем языке. В древности полагали, что остальным языкам можно научиться, просто слушая их носителей. Однако никто и никогда не проводил опытов, доказывающих,
что ребенок определенной национальности, воспитанный с младенчества в семье носителей другого языка, не проявил в дальнейшем никаких особых склонностей или способностей к языку родителей. Не доказано также, что язык среды усваивается таким ребенком совершенно так же, как и родной (по происхождению) язык… Русский ребенок, усыновленный в шестимесячном возрасте дагестанцем-горцем, росший исключительно в горской среде, произносил с самого детства некоторые формы лезгинского языка с русским акцентом. А мальчик-рутулец, воспитанный в русской семье, говорил по-русски с рутульским акцентом. Это значит, что у ребенка, еще не умеющего говорить, органы речи предрасположены к определенному языку, преимущественно к языку матери (примеч. cxliv).
V. Цветы речевой жизни языка
Надежных свидетельств существования образа божественного творца языка у древних греков не было, представления о творцах языка – мудрецах – появляются позже. Тит Лукреций Кар считал, что возникновение речи обязано двум способностям, присущим вообще животным, но человеку в особенности. Во-первых, способности издавать разные звуки и, во-вторых, свойственной только человеку способности указывать на вещи и их обозначать. Эпикур утверждал, что любой носитель языка способен уяснить "первое значение", лежащее в основе соответствующего слова, и использовать его без всякого доказательства как исходный пункт в дальнейших рассуждениях. В том, что язык развивается пошагово, с Эпикуром соглашались Диодор, Витрувий и Лактанций (примеч. cxlv). Современные ученые ушли от этого понимания, считая, что в том повинен И.В. Сталин.
В последнее время чрезвычайно большую популярность приобрели формулы, которые соединяют понятие "человек" с понятиями окружающего мира: "человек и природа", "человек и культура", "человек и технический прогресс", "человек и социальные нормы" и т. д. Забыто (или отодвинуто на второй план) лишь глобальное, предопределяющее все остальные соединение "человек и язык".
Отчасти в этом повинно само языкознание, которое поменяло порядок членов в этом соединении, так как мало уделяло до 60-70-х годов внимания речевой (языковой) деятельности и главным образом занималось внутренней структурой языка. Но помимо этого в научно-общественном сознании нашего времени независимо от воли приверженцев того или иного направления в языкознании как бы нарастала нигилистическая оценка гуманитарной роли его проблематики, что, безусловно, явилось реакцией на языковедческий "бум" 50-х годов, связанный в глазах современников с отголоском культа личности.
Развивая свою мысль, Т.Г. Винокур сообщает, что так называемые лингвисты перестали наблюдать не только за детьми, но и за людьми вообще:
Но "беда (или вина) лингвистики" состоит, по определению Ю.Н. Караулова, в "бесчеловечности" языковой парадигмы в целом (примеч. cxlvi). Языковое движение одушевляется исследователями как бы без учета метафоричности положений типа "Язык пополняет свой состав…", "язык отбирает для средств номинации…" и т. п. Традиционная лингвистика слабо учитывает тот неоспоримый факт, что "язык изменяют люди, и только люди" (примеч. cxlvii).
Проще говоря, лингвисты, как маленькие дети, антропоморфизируют негуманоидное (очеловечивают нечеловеческое). Не беда, если ученый иногда так мыслит. Беда, если такой ученый учит говорить и мыслить подростков и юношество.
Творцом языка и речи является каждый ребенок. Творцами новых языков стали дети римских мужчин от разноплеменных мам. Они творили, пользуясь языком римского военного лагеря отцов и матерными языками сакских, тюркских и иных родительниц. Главным орудием пленных из войска Красса, строивших дороги из Афганистана в Индию и Китай, была лопата (лат. paid) (примеч. cxlviii).
Именем лопаты была названа речь проповедей Будды – пали (päli). Записанные разными азбуками-алфавитами речи его последователей породили разные литературные "лопаты"; таким же образом позже ученые потомки римлян создадут литературный санскрит. В переводе учения евреями-евангелистами на греческий язык были допущены важные неточности. Трудности перевода усугубят непонимание, о таких много написал П. Рикёр (примеч. cxlix). Непонимание будет приводить к ссорам и нарушению первой заповеди. Возникнет цепная последовательность, ведущая к убийству тела, которое имеет я, Б-г; к убийству совести и замене ее сознанием, небрежением бремени ради времени и противостоянию между речью и языком.
Подросшие сыновья римских военных на Востоке учились языку отцов кшатриев в лагерях. Санскр. катрана- – это заимствование из лат. campus (поле) (примеч. cl).
Военные лагеря были именно римским видом населенного пункта. С точки зрения географической номенклатуры важной чертой названий военных лагерей было то, что в них всегда присутствует слово castra – лагерь. Из четырех греческих слов, обозначающих военный лагерь, в греко-латинской географической номенклатуре используется только одно (атратос;). В греческом языке не создалось аналога распространенному в латинском языке типу названий, основанному на употреблении существительного castra и его производных. В Римской Империи языком армии был латинский, и поэтому даже те лагеря, которые располагались на Востоке Империи, получали названия с латинским словом castra (примеч. cli).
В России такие поселения обычны: Костерево (примеч. clii), Кострома (примеч. cliii), Касторное, Костенки и др. (примеч. cliv). Знаменитый вятский большевик родом из Уржума, прославившийся под именем С.М. Кирова, имел фамилию Костриков. Костры – обычное дело для castrum, военного лагеря кшатриев. В словаре В.И. Даля слово "костер": поленница, сложенные в клетку дрова; встарь, для сожигания трупов. Местами костер означает город, особенно у офеней (примеч. civ). Костерить: ругать, бранить, поносить, кастить, кстить, крестить. Латинское castra дало в русской речи немало синонимов и родственных слов: "Кастенок, кастеря, кастрика, кащенок, костенок, костера, костеревый, костеристый, костерить, костерный, костерчатый, костеря, костика, костить, коститься, костица, костра, кострел, костреловый, кострец, кострецовый, кострижный, кострик, кострика, костриковатый, костриковый, кострить, кострица, костричиться, костричный, костровые, костровый, кострубатый, кострыга, кострыжиться, костыга, костырь, кощенок, кощенье" (примеч. elvi). Обычно русское имя Костя, которое ошибочно считают сокращением от Константина. М.Р. Фасмер: "Кощей 1) худой, тощий человек, ходячий скелет; 2) скряга. Др. – русск. кощеи, кощии, – отрок, мальчик, пленник, раб, тюрк. kоšč, невольник от kоš лагерь, стоянка".
Еда лагерника с однокашниками – каша. А.В. Суворов: "Щи да каша – пища наша". Кощей (Кащей) Бессмертный – антагонист в русских сказках и славянском фольклоре; царь, колдун – всадник на волшебном говорящем коне (примеч. clvii), иногда выступающий похитителем невесты главного героя (примеч. clviii). Живая речь италиков сохранилась в живом великороссом наречии, как называл его В.И. Даль, почти в первозданном виде.
Бои римских подростков на Марсовом поле были такими же, как у новобранцев в армии. Юнцы плели из прутьев, наподобие плетня, закругленные щиты с тем, чтобы этот "плетень" весил вдвое больше, чем обыкновенный, государством установленный щит. Равным образом вместо мечей отцы делали им деревянные дубины-мечи тоже двойного веса (примеч. clix). С этими орудиями подростки упражнялись утром и после полудня на деревянных чучелах. Чучела-куклы напоминали кресты. В некоторых частях Советской Армии молодых тоже учили драться на куклах (примеч. clx, clxi). Kokila – индийская разновидность кукушки, которая является излюбленной птицей индийской поэзии, аналогичной европейскому соловью, и выступает вестником весны и любви (примеч. clxii). Хухленик, хухляк – ряженый (на святках и под новый год). Головной убор чинов христианской церкви называется кукуль.
Старики из отставных военных, интеллигенты, учили детей наносить колющие, а не рубящие удары.
Удар рубящий не часто бывает смертельным, так как жизненно важные части тела защищены оружием и костями; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить клинок на полпальца, чтобы рана оказалась смертельной, необходимо лишь бить с пониманием. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажаются правая рука и правый бок; колющий удар наносится при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметить (примеч. clxiii).
Интеллигентам в Риме не надо было ничего объяснять, они сами все знали и понимали, что и когда делать. Как построиться черепахой (testudo); когда поднимать щиты; как и когда разомкнуть строй, когда достать гладий (gladius, меч) (примеч. clxiv), а когда лопату. Под присмотром старых грозных интеллигентов учебные бои подражающих им юнцов проходили с предельной вежливостью. К вежливости и русских детей сызмальства приучают старшие. "Русскому интеллигенту всегда приходится делать вид, что он глупее своей власти" (примеч. clxv).