Осмотр экрана не дал никаких существенных результатов. Он был таким же твердым, как сама стена, никакой пыли на его гладкой поверхности Вильям не обнаружил. Ему пришла в голову мысль простучать ногами пол около экрана в поисках каких-нибудь подвальных помещений. Затем он решил переключиться на остальной зал.
В распоряжении Харта было не более пятнадцати минут, а его усилия все еще не дали никаких результатов. Вспомнив про углубление в стене, где удалось найти диски, Вильям бросился изучать его, предварительно достав фонарик. Но нет, оно не являлось частью какого-нибудь скрытого прохода, и кроме дневника воспоминаний там ничего не было.
Харту оставалось последнее – он подошел к левому краю экрана и нажал на замеченную им в первый визит черную кнопку. Зал начал заполняться мраком вслед за скрывающимся за кулисами экраном.
До конца сеанса терапии оставалось всего минут пять, как вдруг на полу высветилась тонкая, но яркая линия. Она проходила под ковром и наполняла кинозал фиолетовым светом. Перескочив с пола на стену, линия завершила свое движение где-то в метре от него. Харт быстрым шагом последовал к месту остановки света и нажал рукой на стену. Как ни странно, но сейчас она была мягкой и легко продавилась. Вильям начал спешно раскапывать руками субстанцию вроде пластилина, который в точности имитировал стену. Куски странной массы падали на пол, но сейчас не было времени их убирать.
Минуту спустя рука Харта наткнулась на дверную ручку, он резко опустил ее и, чуть не упав, ввалился в совсем другое помещение. Времени почти не оставалось, поэтому Вильям захлопнул за собой дверь, с помощью фонарика нашел переключатель, зажег в комнате свет и покинул бессознательное Сары Митнес.
Харт только открыл глаза, как в кабинет уже заходили медсестры.
– До вас не достучаться. Вы спали, что ли?
Вильям промолчал в ответ. В его голове эхом разносилось лишь одно слово: успел.
Посетители Вильяма уже собирались выходить, когда он попросил, чтобы в течение последующих пяти дней ему приносили отчеты о самочувствии мисс Митнес. Получив утвердительный ответ, Харт ощутил накатившую в один миг усталость от двух практически бессонных ночей. У него совершенно не осталось сил, поэтому, немного опустив спинку кресла, он сразу же перенесся в мир сна.
* * *
Как и следовало ожидать, уже на следующее утро Сара Митнес полностью преобразилась без помощи успокоительных препаратов. Все пять дней она вела себя безупречно. И если так будет продолжаться и дальше, ее выпишут месяца через два.
Конечно, Вильям не ожидал, что в бессознательном пациентки будет целая комната, о которой она просто забыла. Это и было тем самым сбоем. Любые изменения во внешнем мире, связанные с индивидом, всегда происходят очень резко. Человек, которого еще вчера ты так хорошо знал, сегодня уже совершенно другой. Но это лишь верхушка айсберга. Во внутреннем мире изменения могут идти годами или даже десятилетиями, как, например, зарастание двери в одну из комнат в бессознательном Сары Митнес. Чаще всего человек ведет себя как и прежде до окончательного завершения всех деформаций, которые происходят внутри него. Но после окончания всех процессов перемены не заставят себя долго ждать. Поэтому индивид на самом деле болен задолго до того, как изменения в его поведении станут заметны для окружающих.
Сара начала создавать кинозал после того, как ее отец покончил с собой. В ее внутреннем мире было две комнаты: реальная и та, в которой царила иллюзия. Вторая помогала ей компенсировать недостаток внимания к себе. В конце концов Сара запуталась в выборе между ними и осталась с кинозалом. Впоследствии он-то и стал тем бессознательным, в соответствии с которым мисс Митнес стала жить.
* * *
Прошло несколько месяцев, и в дверь мистера Харта кто-то робко постучал. Эта была мисс Митнес. Она долго привыкала к "новому", забытому внутреннему миру и только недавно решила зайти к Вильяму со словами благодарности. Сара поделилась с Хартом тем, что ее взяли на главную роль нового фильма. Они достаточно долго проговорили на различные темы, после чего мисс Митнес поспешила на репетицию.
"Помогаешь одному из миллиардов. Вроде бы так мало, но если вникнуть глубже, то спасаешь целый мир", – размышлял Харт, глядя в окно. Каждый внутренний мир – как ДНК, он уникален. Его никогда не будет больше одного экземпляра, который находится у носителя бессознательного – человека.
* * *
"Иногда трудно сказать, почему человек принимает то решение, а не иное. Он и сам порой не может точно определить причины своего поведения. Такое происходит благодаря одной значительной и загадочной вещи под названием интуиция. Я знаю, что собой представляет бессознательное, но такой феномен, как интуиция, в него не входит. Она также берет начало во внутреннем мире, то есть в нем скрываются ее корни. Но чем она конкретно является, остается лишь догадываться. Это дар, который можно в себе развить. Интуиция – своего рода логика, которая применяется в нужном месте в нужное время. Она вырастает из домыслов и ощущений человека.
Мировосприятие – это сложное и неоднозначное взаимодействие внутреннего мира любого индивида с окружающей его действительностью. Только умение уживаться в обоих пространствах может позволить человеку открыть в себе реальную интуицию, чтобы не причислять ей успехи, которые являются всего лишь удачным стечением обстоятельств".
Из дневников Вильяма Харта
Глава 4. Крылатый страх
На какое-то время в кабинете Вильяма Харта воцарилось затишье. Осень сменилась зимой, и температура за окном с каждыми сутками все дальше уходила от нуля в минус. В один морозный день произошел приятный сюрприз.
– Вильям, рад тебя видеть, – искренне произнес Томас Клин, одаривая дружеским объятием Харта.
– Я тоже рад встрече, – с улыбкой произнес Вильям. – Послушай, не могу понять, как тебе удается каждый раз проходить мимо охраны?
– У меня есть секрет: я успел хорошо познакомиться с охранниками, пока ходил на приемы в больницу, поэтому они даже не спрашивают, куда я иду. Просто обмениваемся приветствиями.
– Ясно. Присаживайся. Будешь чай?
– Твой фирменный? От него я точно не могу отказаться.
Дела у Томаса шли превосходно. Он продвинулся по карьерной лестнице и вынашивал планы по организации свадьбы. Томас только недавно начал жить вместе с подругой. Конечно, необходимо было привыкнуть друг к другу и прочувствовать, действительно ли совместная жизнь будет им не в тягость. Только такой способ мог дать понять, насколько они подходят друг другу. На это могло потребоваться немало времени, но Томас говорил о хорошем предчувствии и, зная, что пока рано, все равно задумывался, каким бы интересным способом потом сделать предложение. Клин был глотком нормальности для Харта, который сам ни к чему подобному не стремился.
После завершения дружеской беседы о мирском Томас, имея в запасе еще половину выходного дня, пошел на встречу с дамой сердца – Лорой. Вильям же, скрывшись в своей потайной комнате, продолжил заниматься живописью. Рисование было одним из самых любимых его хобби. И хотя с техникой у него не всегда ладилось, в целом картины получались очень необычные. Их сложно было не запомнить.
В спокойном режиме прошло еще около недели, по завершении которой к Харту должен был прийти очередной пациент. Его звали Генри Клоуз. Ни личного дела, ни досье. Видимо, он впервые обратился в заведение подобного рода. Вильям достаточно отдохнул, чтобы взяться за любого пациента.
Мистер Клоуз подошел точно к назначенному времени. Вид у него был такой, как будто его кто-то насильно привел в лечебницу.
– Сразу вам скажу. Я здесь нахожусь потому, что это прихоть моей жены. Не вижу никаких оснований полагать, что у меня какое-то расстройство психики. Это люди кругом все не в порядке. Не понимаю, как они могут спокойно жить с осознанием того факта, что в любой момент на них сверху может упасть груз с самолета или сам самолет. Они даже не догадываются о своей беззащитности перед этим, а я ее прекрасно вижу, – на этом мистер Клоуз, которому на вид было чуть больше тридцати, закончил свой монолог.
Это был один из тех пациентов, которые собственное психическое отклонение, даже если оно и мешает им, совершенно таковым не признают. Говорить с ним о вероятности описываемых им событий или же о том, сталкивался ли он лично с чем-то подобным, смысла не имело. Зачем общаться с Генри Клоузом, когда можно обратиться к первоисточнику?
– Хорошо, мистер Клоуз. Я абсолютно согласен с тем, что никто не застрахован от самолетов, летающих высоко в небе. На вашем обращении в лечебницу, как я понял, настояла ваша жена?
– Да, все именно так. Все нервы мне сожгла, только бы я сходил к врачу.
– Ну, никакой проблемы совершенно не вижу. Тем не менее, раз уж вы здесь, то, думаю, мы с вами проведем легкий вариант терапии. Вы на некоторое время заснете, а потом, проснувшись, как ни в чем не бывало, пойдете заниматься своими делами.
– То есть никаких пилюль и ничего этого не будет?
– Нет, такого не будет.
– А как вам удастся тогда меня усыпить?
– Это секрет терапии.
– Что-то вроде гипноза?
– Что-то вроде. Итак, вы готовы?
– Уже? – на лице Генри возникло недоумение.
– Да, кроме подтверждения вами вашей готовности от вас абсолютно ничего не требуется.
– Волшебство какое-то… Ну пусть, я готов к вашей процедуре, – произнес сидевший в кресле мистер Клоуз.
Почти сразу после прекращения разговора пациента уже клонило в сон. Вильям никогда не знал, что происходило с человеком, когда он проникал в его бессознательное. Действительно ли пациент засыпал, или же терял сознание, или что там может еще быть – Харту было неизвестно. Главное, что это являлось на сто процентов безвредным для пациента вторжением, если действовать согласно принципам, которые установил для себя Вильям. Обо всем остальном были только догадки. Хотя, когда в свободное время Харт навещал свой внутренний мир, состояние больше походило на очень глубокую медитацию, но это не то же самое, когда в твое бессознательное проникает другой человек. Наверное…
Вскоре Вильям оказался в самой обычной на вид квартире. Правда, окон нигде не было, но это не страшно. Окна в бессознательном – это элемент интерьера, они могут как присутствовать, так и отсутствовать. В любом случае за пределами квартиры начинается область воображения человека, которая ни о чем, кроме как о его творческих способностях, не расскажет. Раньше, когда-то давно, Вильяму казалось, что раз он проникает в бессознательное извне, то однозначно должен делать это именно через слой воображения индивида. Но это не так. Существует определенный нейтральный канал. Он является частью самого бессознательного. Можно привести аналогию с внутренними органами человека, которые в нем есть, потому что так было задумано. Человек может не быть в курсе, как там все у него устроено и каким образом функционирует. Здесь похожая ситуация: Харт входил во внутренний мир пациента через специальный тоннель, который соединяет сознательное и бессознательное. И он является такой же неотъемлемой частью любого человека, как, например, печень или легкие. Конечно же, со всем этим Вильям разбирался постепенно. Что касается окон, то увиденное в них будет лишь фикцией. За стенами дома царствует воображение, и то, что там снаружи находится, зависит от конкретного человека. Для работы Вильяма изучение этой области было излишним.
Что ж, вернемся к миру мистера Клоуза. В квартире было три комнаты, ванная, кухня – все как полагается. У подавляющего большинства людей бессознательное выглядит именно таким образом, а вот наполнение у всех различное. Все было выдержано в очень строгом стиле. Генри пошел по стопам своего отца и стал военным. В общем зале висело множество фотографий, на которых юный Клоуз стоял в военной форме в кругу семьи или же около военных самолетов. Никаких гипотез Харту строить и не потребовалось, так как проблема была обозначена в стиле Генри – четко и ясно. В каждой из комнат находились вещи, которые не давали мистеру Клоузу покоя. Это были книги об авиакатастрофах, кассеты и диски о них же, плакаты с самолетами, у которых из незакрытого люка падал груз, и все в том же духе. Скорее всего, проблема началась еще с его службы, которую он, видимо, проходил на авиабазе, а затем перешла в острую фазу из-за всей этой расплодившейся внутри информации об авиакатастрофах.
Забрать элементы, которые составляли страх Генри Клоуза, Вильям не мог, поскольку понять, что из этого всего относилось к болезни, а что было ценным воспоминанием, – работа на несколько дней или даже недель. Под подозрением находилось слишком много вещей. Любая частица, убранная из этой квартиры, но не являющаяся причиной страха, могла впоследствии изменить Генри до неузнаваемости. Было куда более простое решение проблемы мистера Клоуза.
Харт достал из своего небольшого мешка, который всегда в сложенном виде лежал в правом кармане пиджака, несколько книг по борьбе с собственными страхами и пару кассет той же тематики, таблицу вероятностей трагедий на дороге, в море и в воздухе. В общем, Вильям просто донес до мистера Клоуза то, в чем его пытались бы убедить другие врачи. Внесение информации непосредственно в бессознательное невероятно сэкономит время, потому что такого человека, как Генри, практически невозможно переубедить. Так или иначе, оставленные Вильямом вещи должны будут нейтрализовать страхи Клоуза, связанные с незащищенностью всех передвигающихся сухопутным путем, в число которых входил и он сам, от угрозы с воздуха.
Случай был простой и самый обычный. К Харту пациенты с подобного рода страхами уже давно не попадали: с такими психическими отклонениями справлялись доктора больницы. Ничего трудного, кроме как найти контакт с пациентом, здесь не было.
На всю терапию от начала до конца ушло не более сорока минут. В итоге времени оставалось много. Поскольку Вильям все равно оказался в бессознательном Генри, то еще минут на двадцать решил устроить себе небольшую экскурсию. Вообще, мистер Клоуз был записан на двухчасовую терапию, но держать его более часа не имело смысла. Можно хоть сейчас завершить сеанс, но почему-то Харту пришла в голову мысль пока не заканчивать.
В принципе, самая обычная квартира. Везде горел свет, батареи вовсю работали. Вильям потрогал одну – работали даже слишком хорошо, пришлось отдернуть руку, чтобы не обжечься. Походив из комнаты в комнату, повнимательнее присмотревшись к окружающей обстановке, особенно в спальне, Харт понял: у Генри может возникнуть проблема куда более серьезная, чем страх самолетов. И вот ее уже точно будет лучше разрешать ему. Сейчас пока все находилось в подвешенном состоянии, то есть увиденное им назревающее расстройство могло пройти само собой, и такой вариант был бы самым лучшим. Либо же ситуация выйдет из-под контроля и получится как с самолетами: психическое состояние Генри начнет ухудшаться.
Мистер Клоуз, очнувшийся в кресле после проведенной терапии, впервые по-настоящему осмотрелся вокруг. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
– Где я? Это какой-то йога-центр, что ли?
– Нет, – мягким тоном ответил Вильям, – вы находитесь в моем кабинете. Мы только что провели с вами процедуру, которая полностью подтвердила, что вы совершенно здоровы.
– Но я бы запомнил эти картины, этот странный ковер. Хотя… вас я помню.
– Такое бывает после терапии. Еще немного – и вы полностью придете в себя.
Мистер Клоуз действительно сначала, по приходе, не обратил внимания на специфический дизайн кабинета. Это говорило о том, что когда ему что-то стукнет в голову, то он не считается с окружающим миром, не видит его. И это во много раз увеличивало шансы негативного протекания пока еще не видной никому проблемы в бессознательном мистера Клоуза.
После ухода Генри Харт набрал Сидни по внутренней линии и попросил ее связаться с миссис Клоуз. Первое, о чем необходимо было ее предупредить, – не стоило говорить о приеме. Ее муж вскоре самостоятельно избавится от страха летающих самолетов. А вот второй момент заключался в следующем: если Генри начнет вести себя хоть чуточку не так по отношению к ней, миссис Клоуз следовало, не теряя времени, записать его на повторный прием к Харту. Это нужно было сделать под любым предлогом. Конечно, Вильям попросил Сидни постараться донести все это в мягкой форме, чтобы не пугать миссис Клоуз.
* * *
Прошло около двух месяцев, прежде чем опасения Харта нашли свое отражение во внешнем мире. Генри не сумел справиться с собой. И перед тем как его записали на сеанс терапии, состоялась встреча миссис Клоуз и Вильяма в его кабинете. Жена Генри была сильно подавлена. Харт предложил ей горячего чаю, чтобы она немного отошла от холода, царившего на улице, и собралась с духом поговорить о цели визита.
– Что привело вас ко мне? – спросил Вильям для того, чтобы начался диалог.
Миссис Клоуз, которая изучала нарисованные китайские пейзажи, наконец восстановила свои силы.
– Не знаю. Как вы и предсказывали, Генри стал вести себя не просто странно, а дико. Я даже не успела понять, как это произошло. Мне пришлось лично прийти к вам, чтобы обо всем рассказать, так как у меня такое ощущение, что Генри прослушивает телефон.
– Не стоит продолжать, миссис Клоуз, – перебил ее Вильям, – повторная терапия поможет Генри. Ваша главная задача – записать его и сделать так, чтобы он пришел. У вас это получится?
Немного помолчав и поставив пустую чашку на журнальный столик, миссис Клоуз сказала, что сделает все от нее зависящее. На этом встреча с женой Генри была завершена.