Сначала корреспондента это нисколько не удручало – наоборот, появлялся оправданный предлог взбираться вверх по инстанциям. В главке пассажирских перевозок Вячеслава Баскова отослали в главк движения, оттуда – в управление, где составляют расписание. Когда все начальники главков и управлений отказались говорить на тему о скорых поездах, разгоряченный корреспондент, преодолевая сопротивление энергичной секретарши, ворвался к заместителю министра, но тот смиренно заявил, что это "не мой вопрос". После этого авторитетного заявления Вячеслав Басков, пышущий паром, как действующий паровоз, оказался в парадно обставленной приемной самого министра. Здесь состоялся все нарастающий, шумный разговор с тучным помощником министра, втиснувшимся в нарядную, с позолотой форму какого-то высокого железнодорожного звания. В конце концов, призывая разговаривать не так громко, он всем своим пышным генеральским телом кинулся заслонить от вторжения Главную Министерскую Дверь... Но вдруг на дверь нажали изнутри. Помощник сначала не понял, кого он не пускает в приемную, потом сообразил и, улыбаясь, почтительно отступил от двери – в проеме появился крупный мужчина в железнодорожной форме самого высшего разряда. Министр не чинился. Был вежлив. Спокойно выслушал. Глядя в глаза, мгновенно принял мудрое решение: "Пришлите мне, пожалуйста, вопросы". Темпераментный корреспондент сразу смолк – от неожиданности. Он был смущен – он ждал всего, кроме этого уклончивого ответа, и понял, что проиграл. Особенно после того, как министр разъяснил, чего ждет: "Понимаете, пришлите мне письменный план нашей будущей беседы". В редакцию корреспондент вернулся обескураженный. Я же обрадовался! И в тот же день нарочным, под расписку о приеме, послал "план беседы", который пожелал получить сам министр.
В плане было десять пунктов:
ВОПРОС № 1: Какое число пассажирских поездов переведено в разряд скорых, без всякого убыстрения их движения?
ОТВЕТ..............................................
ВОПРОС № 2: Сколько это даст МПС дополнительной выручки без всяких усилий со стороны железной дороги, а от пассажира потребует лишних денег?
ОТВЕТ..............................................
И так далее.
План с пустыми строками для будущих ответов оканчивался авансом из очень любезных слов: "Благодарю Вас за честные и откровенные ответы на трудные вопросы. С уважением, такой-то".
Журналист признавался, что хотел, чтобы министр не ответил. Боялся, что он сведет разговор к отговоркам и пришлет какую-нибудь отписку. Особенно трудно дался второй месяц ожидания: вдруг придет ответ? На 62-й день я сам пошел в МПС. Естественно, в канцелярию. И тогда она работала образцово: через минуту торжествующая работница доказала, что она ведет свои дела с отменной аккуратностью. Бумажки свидетельствовали о полном ажуре: в срок получено, в тот же день отдано под расписку помощнику министра, сам министр немедленно прочел и, не откладывая, тут же распорядился подготовить ответ...
Прямые и косые надписи на формуляре свидетельствовали, что весь первый месяц мои вопросы (и точки!..) передавались под расписку от одного начальнику другому, каждый к "плану беседы" предлагал свой "проект ответов", но министра они, видимо, не удовлетворяли – мое письмо уже истрепалось, потому что перебывало у всех секретарш министерства и всех ответственных чиновников. К началу второго месяца на обросшем "деле", начатом письмом из "Литературной газеты", появилось краткое заключительное распоряжение, сделанное рукой самого министра с его размашистой росписью: "В архив".
Только об этом я и мечтал! Вскоре в газете была напечатана унылая статья "Интервью без ответов", состоящая из десяти вопросов и десяти оставшихся пустыми ответов с одними точками.
Такой прием оказался действенным: унылая статья с точками без слов заставила руководителя Железнодорожной Державы подать "состав" назад – изменить расписание, "понизить в звании" поезда, которым необоснованно присвоили дорогой (для пассажиров, но выгодный для финансов министерства) тариф, и лишить их незаконного наименования "скорый".
Правда, есть и другая точка зрения. Журналисты тратят много времени на разъезды и поиск информации, иногда даже пустячной. Журналистка газеты "Деловой Петербург" сокрушается по этому поводу [44].
Некоторые ньюсмейкеры стесняются выдавать свои секреты по телефону, желая смотреть журналисту в глаза. И бывает очень трудно объяснить, что газета у нас – ежедневная. Бывает, звонишь кому-то, чтобы задать один маленький вопрос, который не требует особых временных затрат, а на другом конце тебе настойчиво предлагают бросить все (да какие у журналиста могут быть дела!) и приехать в офис на другом конце города.
В начале моей работы в ДП был такой случай, который мне очень хорошо запомнился. Погода в Петербурге стояла, как обычно, дрянная: ветер, дождь, снег, легкий минус – в общем, все как нужно, чтобы не спеша прогуляться. Но пока все это было за окном, я сидела в офисе и звонила в какой-то НИИ, чтобы получить информацию, состоящую из одной цифры – не помню точно, какие-то выводы с какой-то конференции.
Через 3 часа дозвона мне прислали кривой факс, в котором нужной информации не обнаружилось. Тетенька из пресс-службы НИИ к вечеру позвонила и сообщила, что, если я хочу эту цифру, я могу приехать в НИИ и забрать бумажку у входа (не входя, собственно). Почему она не могла информацию зачитать – я не знаю. Наверное, не умела. А газета ежедневная, и сдавать сегодня же вечером. То есть – съездить, вернуться и сдать. Я поехала. Погода вышеозначенная. Я какого-то черта в юбке и на каблуках. Проклиная все на свете, добралась-таки до задворок "Чернышевской" (где как раз не ходит ни один троллейбус) и долго звонила в дверь, чтобы меня впустили в холл. И вот, мокрая, злая, голодная и холодная, я получаю от охранника АБСОЛЮТНО тот же факс, что получила пару часов назад в редакции. На такие мелкие кусочки три листа отменной бумаги я еще никогда не рвала.
Или бывает еще веселее. Это когда на том конце провода тебя не слушают. Звоню сегодня в одну московскую компанию. Представляюсь и несколько раз для уверенности в том, что меня поняли, произношу название газеты, делая упор на слове "Петербург" – намеренно, чтобы не торопились бросать трубку, хотя бы из уважения к междугородной связи. Задаю вопрос. Мужчина на другом конце провода задумался, а потом изрек: "Не, ну это не телефонный разговор. Вы подъехать можете?". Пришлось отказать.
Но все-таки чаще всего просят приехать те, кто хочет держать возможную публикацию под тотальным контролем и отчего-то уверены, что, заключив журналиста в свои звуконепроницаемые стены, могут сами вложить в его голову ту информацию, которую нужно транслировать, и наиболее точно. Обиднее всего, что приезжаешь – а разговор на 5 минут, но ты едешь, потому что тебя пригласили, и отказываться вроде как неприлично. Исключение – важная тема, интервью, долгий разговор о тенденциях, желание лично познакомиться. Речь идет о рядовых случаях: один вопрос – один ответ. Итог – два предложения. И если даже ваш телефон прослушивается – какая разница, если комментарий (даже сказанный тет-а-тет) все равно выйдет тиражом в десятки тысяч? Многие скажут: совсем уже с ума сошли – журналиста ноги кормят! Но между тем современные высокие технологии уже дошли до того, что я получаю комментарий с дачного участка ньюсмейкера, где он морковь сажает. Почему бы мне и в других случаях не воспользоваться привычной быстрой телефонной связью или Интернетом?
Где же искать героев, интересных аудитории? Среди друзей, приятелей и их знакомых, обрастать связями, делать тематические подборки об интересных людях. В крупных редакциях хранятся досье на известных людей. Можно поговорить с коллегами, которые уже встречались с интересующим вас человеком. Воспользуйтесь их советом. Берясь за перо с целью создать портретное интервью, конечно же, нужно ознакомиться с публикациями коллег об этом человеке, но напоминать ему об этих публикациях стоит лишь в том случае, если журналист почувствует в этом необходимость. Полезно также узнать заранее взгляды, привычки, особенности характера собеседника, позицию, занимаемую по данному вопросу.
Вряд ли бы получилось проблемное интервью "Талант на экспорт" с известным пианистом Николаем Петровым у журналиста "Огонька", не обратись он за информацией к своим коллегам. К моменту опубликования интервью (это было два десятка лет назад) на Западе об этом пианисте писали, что он гений и даже больше, блистательный, потрясающий, сверхсовершенный, восхищались бриллиантовыми каскадами нот, а на родине об этом пианисте мало кто знал.
Уже в конце разговора я спросил: "Как представить вас читателям?". – "Как? – озадачился он. – Да, наверное, просто – Николай Петров". Журналист решил проконсультироваться с коллегами, спрашивал их однообразно: "Кто такой Николай Петров?". Реакция была удручающе однообразна, все пожимали плечами: никто не слышал о таком. Я приставал три дня, пока в редакцию не заглянула Джемма Фирсова, актриса, писательница, режиссер, умница – и на отчаянный мой тест откликнулась радостно: "Коля? Это потрясающий музыкант! У нас он такой один. Я старинная его поклонница. Неужели никто не знает даже имени? Какой ужас! Что с нами стало! Хотя, понятно, он же валютный товар, экспортный артист. Им торгуют, а покупатели все – на Западе".
Журналист не только нашел с помощью коллег интересную фигуру любопытный поворот темы и ракурс ее освещения. Журналист говорил с музыкантом не о музыке, а о деньгах. Получилось глубокое на три полосы интервью о сложных взаимоотношениях с Москонцертом.
В повседневной практике журналист нередко сталкивается с категорией людей, общение с которыми крайне сложно из-за однобокости взглядов, жесткости убеждений.
Важно определить сразу, с кем имеешь дело: например, перед тобой доминантный или ригидный человек? Это поможет выбрать правильную стратегию поведения. Полную характеристику типам собеседников дает психолог Д. Федосеев [45] (www.dere.ru).
Доминантный собеседник. Даже если вы побудили его к общению, то он не чувствует себя по-настоящему обязанным отвечать. Ему присуща подсознательная тяга к доминированию. Повлиять на другого – это его повседневный настрой, касающийся всех без исключения: он привык вызывать робость перед своей физической силой или демонстрировать превосходство ума. Он уверен, что отвечать или не отвечать – "мое право". Такими выглядят политики: В. Жириновский, И. Хакамада, Г. Зюганов.
Это напористый, жестокий человек. Легко и часто перебивает, но будет повышать свой голос, чтобы вы не смогли перебить его. Или напротив, может замолкнуть, вынуждая вас искать к нему подход. Если он что-либо объясняет вам, то втолковывает это и интересуется, верно ли вы его поняли. Если выслушивает ваши объяснения, непременно задает уточняющие вопросы либо показывает, что уже все понял, так что можно больше не распространяться на обсуждаемую тему.
Если между вами разлад, он язвительно насмешлив, либо резок и груб, либо презрительно замкнут. Ему очень нелегко принять свою неправоту, даже если она очевидна. И он говорит: "Что ж... Это надо как следует обдумать". Или: "Знаешь, времени в обрез, вернемся к этой теме в другой раз".
Он решителен. Ему легко свернуть разговор на полуслове. Если надо, он проявит при этом изысканную вежливость, но вы хорошо почувствуете: точка поставлена.
Главное средство, чтобы справиться с таким собеседником, – выдержка, спокойствие и такт. Вряд ли можно добиться результатов общения с ним, если применять его же тактику и оказывать видимое давление, высмеивать.
Недоминантный собеседник – антипод доминантному. Когда вы побуждаете его к контакту, он считает своим долгом отвечать незамедлительно, чтобы не обидеть, не разозлить вас задержкой своей реакции. Это улавливается в его облике еще до начала обмена репликами. Если вы сами не доминантный человек, вам импонирует такая деликатность. Но если вы доминантны, вам это кажется скорее угодливостью и порой вызывает раздражение.
Недоминантный субъект вообще очень чуток к внешним признакам вашей силы, уступчив и легко теряется, не позволяет себе перебить вас, но терпеливо сносит, когда вы перебиваете его.
Очень полезным и прагматичным может оказаться для журналиста совет, который дает уже упомянутый психолог Д. М. Федосеев, как нужно вести себя с подобными людьми. "Недоминантный собеседник нуждается в поощрении, подбадривании с вашей стороны (лучше не словами, а взглядом). В противном случае вы рискуете недооценить важность того, что он хотел бы сказать вам, и тем самым упустите достаточно ценную информацию. На него хорошо действует похвала (если есть за что), но не лицемерная лесть. Ответственные решения он склонен перекладывать на вас" [46].
Наверное, следует учесть и другие психологические типы, диктующие ваше поведение в процессе интервью, например такие, как мобильный и ригидный.
Мобильный собеседник с легкостью переключается на общение, отвлекаясь от других своих занятий. Он несколько поверхностно, но весьма живо воспринимает вас своим сознанием, оттесняя на периферию все свои предыдущие мысли и образы; какой-нибудь миг – и он уже целиком в контакте. Правда, в дальнейшем его внимание может столь же легко отвлечься и от вас. Тем не менее "по первому зову" он снова окажется с вами.
Речь его быстра, даже тороплива; одно выражение лица быстро сменяется другим. Высказав что-либо, он непроизвольно торопит вас с ответом – это можно заметить по его нетерпеливому взгляду, жестам. Если ваша реплика чересчур длинна, он не может скрыть скуки, вставляет слово или хотя бы междометие, а иногда пытается закончить фразу за вас. Стиль его высказываний неряшлив: он пропускает слова и не заканчивает предложения, рассчитывая на то, что вы его и так поймете. Смысл для него важнее словесного облачения. Сколько-нибудь продолжительная беседа на одну и ту же тему для него почти невыносима. Он отвлечется на побочные соображения или ассоциации, на рассказанный кстати анекдот или житейский случай – лишь бы внести разнообразие в беседу. Только после этого он готов продолжать начатое обсуждение. Если вы решаете вместе с ним некую проблему, ему приходят в голову десятки версий, которые он, впрочем, сам без сожаления отвергает, заменяя их новыми.
Подстраиваясь к мобильному типу, сначала подстройтесь под его темп – пусть это даже на первых порах снижает содержательность контакта, затем постепенно приведете партнера к большей собранности в общении. Больше уточняйте.
Проститься с ним так же легко, как и разговориться: он не взыскателен в отношении форм и ритуалов свертывания общения и с полной готовностью переходит к очередным занятиям [47].
Ригидный собеседник. Ему требуется некоторое время, чтобы включиться в беседу с вами, даже если он вполне решительный, уверенный в себе человек. Дело в том, что он основателен, и если перед контактом думал о чем-то, то должен как бы поставить отметину – где остановился в своих размышлениях. И если выполнял какую-то работу, то должен сперва аккуратно закончить ее. Но и после этого он не сразу погружается в стихию собеседования: глядит на вас изучающе и, подобно тяжелому маховику, "раскручивается" постепенно. Зато, "раскрутившись", основателен в общении...
Слушает внимательно. Говорит неспешно, вдумчиво, мысль излагает подробно (может показаться, что это излишние подробности, но он имеет другое мнение); фразы строит как можно более понятно, стремясь, чтобы слово как можно точнее передавало смысл. В поисках таких слов порой становится "тягучим", топчется на месте. Найдя удачное, на его взгляд, выражение, непременно повторит его в беседе еще несколько раз. Не любит, чтобы его перебивали, и находит это несправедливым: он ведь не перебивал вас! Если вы слишком спешите с развитием мысли, отвлекаетесь на побочные темы, выдвигаете и тут же сами отменяете приблизительные версии, он морщится: вы кажетесь ему "балаболкой", несерьезным человеком (а то и невоспитанным, нахальным говоруном). Когда, по-вашему, главное уже обсуждено и совместные выводы сделаны, он продолжает вдаваться в детали – и порой в этом есть свой смысл! Одна негодная деталь, обнаруженная им, сводит на нет уже принятое совместное решение, так что приходится начинать тему снова.
Общение с ним может в какой-то мере изматывать. Распроститься с ним сразу невозможно – в конце диалога он постарается расставить все точки над "i", зафиксировать сходство и различия в ваших позициях, подвести итоги, сформулировать вытекающие из разговора свои и ваши выводы. Вдобавок ему не нравится и кажется недостойной манера торопливо, небрежно прощаться. После того как вы удалились, он еще раз прокручивает в уме состоявшийся диалог.
В своей практике журналисту приходится учитывать и такие психологические типы, как экстраверт и интроверт. Выбрав в собеседники экстраверта, готовьтесь к тому, что он будет общителен, разговорчив (возможно, без меры), дружелюбен, он также любит посплетничать. Однако его дружелюбие поверхностно и не слишком устойчиво.
Полный внимания к окружающим, к их речам и одежде, поступкам и помыслам, он подсознательно и сознательно жаждет такого же внимания к себе. Чтобы привлечь внимание, он подчас становится эксцентричным в высказываниях. Если он не слишком доминантен и достаточно мобилен, вступать с ним в беседу, вести ее, заканчивать – довольно легко. Ему нравится выказывать симпатию партнеру, он хочет и сам ее вызывать, а поэтому, если беседа носит благоприятный характер, он непроизвольно строит и на ходу перестраивает диалоги таким образом, чтобы вы расстались на ноте теплоты и взаимопонимания. В случае ссоры он не держит камня за пазухой [48].
Обращаясь к интроверту, мы попадаем в совершенно иной мир. Ведущая его особенность – несклонность к внешней коммуникации. Это подчас связано с врожденной спецификой его характера, но подкреплено также и опытом жизни, который гласит: "Им все равно меня не понять". И правда, интроверта понять нелегко. Слушателю то и дело необходимо вникать в причудливый и сложный ассоциативный мир интроверта и недоумевая пожимать плечами. Интроверту не остается ничего другого, как оставаться "в себе". При творческой одаренности это сулит удивительные находки: нетривиальную поэтическую речь, опережающие время научные идеи, новации в живописи, музыке.
Он вполне обоснованно ощущает себя не таким, как другие. Другой для него в какой-то мере загадочен, поскольку не похож на него. Неспособность разом, без напряжения, постичь другого как личность порождает у него подозрительность и тенденцию пристрастно толковать чужие поступки. Ваша теплота к нему воспринимается им настороженно, поскольку сам он еще не скоро ответит теплотой. Поверхностный обмен знаками симпатии его попросту раздражает. Зато если между вами сложились хорошие отношения, это надолго. Впрочем, он будет сторониться тех, кто обидел или высмеял его. В любом случае он не любит частых встреч и разговоров на личные темы (темы делового порядка его привлекают больше, но и этим не следует злоупотреблять). Вступать с ним в диалог, вести его, заканчивать – все это нелегко, даже если ваш партнер не отличается повышенной доминантностью или ригидностью.