При отсутствии устных преданий, письменных документов и археологических данных мы пока вынуждены ограничиться гипотезами о происхождении мальгашей. Недостатка в них нет, поэтому приведем лишь основные из них: массовое прибытие индонезийцев с примесью меланезийцев; первоначальный бантоидный субстрат, на который наслоились индонезийцы; первоначальное индонезийское население, которое начало впоследствии охоту за рабами на африканском побережье. Все эти гипотезы обычно подразумевают прямое путешествие через океан и прибытие на восточное побережье.
Другая гипотеза предпочитает северный путь с остановкой в Южной Индии и на африканском побережье, где и произошло смешение индонезийцев с африканцами и откуда они добрались до Мадагаскара с северной и западной стороны. Однако ни одна из этих гипотез пока еще не получила достоверного подтверждения.
Теперь после чистых гипотез мы можем обратиться к арабским источникам, которые, правда, также вызывают вопросы. В 945 г. согласно "Книге чудес Индии" вак-вак с востока после целого года пути на 1 тыс. судов попали на остров Канбалу у берега зинджей. Вак-вак жаждали слоновой кости, черепашьих панцирей, шкур пантер и рабов. Канбалу выстоял, и пришельцы отправились на завоевание побережья Софалы.
Слово "вак-вак" арабы употребляли либо по отношению к сказочным островам, либо к островам, окаймляющим Азию (от Индонезии до Японии), а также по отношению к странам, расположенным к югу от земель зинджей, т. е., возможно, к Мадагаскару (известному также под именем Кумр– "Лунный остров") и к расположенному напротив побережья. Зинджи – это чернокожие африканцы. Вак-вак (возможно, "люди на пирогах" – "ванкан" на индонезийском языке), вероятно, применялось к индонезийцам и к мальгашам. Предполагают, что Канбалу обозначает остров Пемба. Следует ли относить заселение Мадагаскара за счет этого переселения и отвергать все гипотезы о более ранних путешествиях? На этот вопрос ответит археология.
Экспедиция 945 г., должно быть, осуществлялась на основе уже имевшихся сведений; судя по ее размаху и ее задачам, можно предполагать, что за ней стояла какая-то могущественная организация, вероятно, государство Шривиджайя на Суматре. Но к тому времени оно было уже в течение нескольких веков индуизировано, а мальгаши были язычниками. Следовательно, они могли прибыть либо с Суматры или Явы до их обращения в индуизм, либо с островов, остававшихся языческими, например Борнео или Целебес.
Великий географ ал-Идриси (середина XII в.) писал: "У зинджей нет судов, на которых они могли бы совершать морские переходы… Жители островов Забадж приходят к зинджам на больших и малых судах и занимаются торговлей своими товарами, потому что они понимают язык друг друга". Острова Забадж – это Ява и Суматра. Берег зинджей, о котором идет речь, судя по другим отрывкам, – это побережье Софалы, где торговали и люди с Кумра. Итак, если верить Идриси, то в его время индонезийцы уже поселились на Мадагаскаре и на побережье Мозамбика.
Таким образом, индонезийские переселенцы прибывали, очевидно, в течение нескольких веков; наличие антропологических африканских и смешанных типов можно объяснить существованием контактов с побережьем Африки. При этом некоторые группы сохранили свой расовый тип благодаря изолированности или матримониальным запретам, являя, таким образом, более чистый индонезийский тип; в частности, это относится к хува.
В одном из поселений, датируемых 1000 г. н. э., были найдены иракские глиняные изделия. Ал-Идриси отмечал существование на Кумре морского мусульманского города Лайрана, поддерживавшего связи с Малайским архипелагом. В развалинах Махилака на северо-западном берегу острова были обнаружены арабские глиняные изделия XIV в.
В то время в западной части Индийского океана господствовали арабы и другие исламизированные торговцы, которые основали ряд факторий вдоль африканского побережья, в Индии и на Мадагаскаре.
Именно таким образом Коморские острова получили исламизированное население, говорящее на одном из диалектов банту, смешанном с арабским языком, и носящее имя малайского происхождения: анталаут (на мальгашском языке анталаотра) – "люди моря". Владея парусными судами арабского типа и пирогами с двумя противовесами, они, вероятно, и основывали фактории на северо-западном берегу острова, более благоприятном для мореходства.
Три группы на восточном побережье, принявшие мусульманство, имеют более загадочное происхождение.
1) На северо-востоке вокруг Вухемара (в древности Ихарана) были обнаружены захоронения мусульман со скелетами азиатского или африканского типа, с погребальным инвентарем китайского или персидского происхождения и огромное число "сосудов" на трех ножках, вытесанных из мягкого камня. Современные предания приписывают эти захоронения исчезнувшему народу разикаи. Инвентарь (тарелки, сосуды, лопатки для сурьмы и т. д.) датируется временем не более четырех веков назад.
2) На юго-востоке антамбахуака из Манандзари и некоторые касты антануси из Форт-Дофина называют себя зафираминиа (потомки Раминиа). Согласно их легендам, записанным в XVII в., Раминиа и его спутники пришли из Мекки через Мангалор. На западном берегу Индии действительно существует город с таким названием. Высадившись в Ихарана со своими спутниками, они направились по берегу на юго-восток, оставив на дороге глиняный кувшин и каменного слона. Приняв мальгашский язык, они сохранили рукописи, в которых их диалект был передан арабскими буквами. Их приход, возможно, датируется XIII в.
3) Расположившись между двух групп зафираминиа, объединение других исламизированных родов, антаймуру ("люди берега"), господствует над долиной в нижнем течении Матитанана. Именно среди них сохраняется традиция создания текстов сурабе, написанных арабскими буквами на местном диалекте; эти рукописи содержат наряду с магическими формулами исторические предания легендарного характера: о предках, прибывших из Мекки, о борьбе со змеем о семи головах и т. д.
Исламизированное население подверглось мальгашскому влиянию и перестало выполнять предписания ислама. Тем не менее некоторые элементы их культуры привились здесь, например арабский календарь. Наряду с ним на восточном берегу распространен индийский календарь.
Теперь об африканцах. Связи с африканским побережьем, должно быть, поддерживались по крайней мере с 1000 г., и много африканцев, вероятно, были привезены на Большой остров переселенцами из Индонезии. Это засвидетельствовано как раскопками в Ихарана, так и преданиями Зафираминиа.
Постепенно африканцы, овладели мореходными навыками и стали приходить на остров сами. Анталаотра, без сомнения, привезли их с собой в качестве рабов; множество из них бежало и образовало независимые общины.
По свидетельству Луиса Мариано, в начале XVII в. часть населения западного берега, в окрестностях нынешнего Майнтирану, еще говорила на "кафрском" языке. Изменение индонезийского языка путем огласовки конечных согласных в других местах еще только зарождалось; в этом можно видеть африканское влияние.
В 1500 г., два года спустя после плавания Васко да Гамы, когда другая португальская эскадра огибала мыс Доброй Надежды, буря разбросала корабли; один из них был занесен далеко на восток. Капитан судна Диегу Диаш, пытаясь вернуться назад, к Африке, увидел берег, вдоль которого он шел на север, пока тот не исчез. Так он открыл Большой остров.
До тех пор Мадагаскар, по-видимому, был неизвестен в Европе. Географ из Александрии Птолемей помещал приблизительно в этих широтах остров Менутиас, не сообщая о нем больше никаких сведений. Тысячелетие спустя Марко Поло описал в числе стран, рассказы о которых, он слышал в Азии, большой остров "Мадей-гаскар", или "Могелазию", который, судя по его положению и самому описанию, был, вероятно, сомалийским побережьем (Могадишо). Но в 1492 г. Мартин Бехайм поместил на своем знаменитом глобусе на широте Африки к югу от экватора два больших острова: Мадагаскар и Занзибар.
Положение Занзибара было известно. Поэтому остров, открытый Диегу Диашем, стали называть Мадагаскаром. Это название привилось, хотя впоследствии португальцы назвали его островом Святого Лаврентия, а французы – островом Дофина. Для обозначения всех его жителей несколько позднее стали пользоваться словами "мадекасс" или "мальгаш" (малагаси).
До этого времени Мадагаскар оставался в стороне от остального мира.
Открытие пути в Индию через мыс Доброй Надежды поставило его в центре этого торгового пути. С тех пор европейцы стали часто посещать его берега.
Португальцы разрушили "арабские" фактории на северо-западе острова, конкурировавшие с ними. Берега острова были обследованы, и в 1517 г. имелась уже довольно хорошая карта.
Первые попытки укрепиться на юго-востоке португальцам не удались. С 1613 по 1619 г. были предприняты новые попытки, сначала среди антануси, затем на западе. Хотя один вождь антануси был доставлен в Гоа и крещен там, все это предприятие потерпело полный провал. Преподобный Луис Мариано, принимавший участие во всех этих событиях, оставил подробный рассказ, снабдив его полезными заметками о стране и о ее жителях.
С конца XVI в. голландцы по пути в Индонезию начали заходить в бухту Святого Августина (на юго-западе), но особенно часто они посещали восточное побережье. В 1595 г. адмирал Корнелиус де Хаутман останавливался на острове Сент-Мари и в бухте Антонжиль. Его брат, Фредерик де Хаутман, сопровождавший его в путешествии, спустя несколько лет издал голландско-мальгашский словарь.
В 1638 г. голландцы обосновались на Маврикии и начали часто наведываться на побережье Мадагаскара за продовольствием и рабами. На Антонжиле был даже возведен форт. Однако после основания в 1652 г. Капской колонии этот форт был ликвидирован. На Мадагаскар теперь наведывались лишь время от времени, чтобы привезти в Капскую колонию рабов.
Английские суда Ост-Индской компании посещали Мадагаскар для пополнения запасов продовольствия. Два купца, Хэммонд и Бутби, опубликовали в XVII в. описание острова, в котором он представал "земным раем". В 1644 г. 140 человек основали колонию в бухте Святого Августина, в самом сухом и самом диком уголке острова. Через год в живых из них осталось 12 человек, которых отправили на родину. Новая колония в 1650 г. на острове Ассада (Нуси-Бе) исчезла полностью.
С тех пор англичане ограничивались тем, что, соблюдая осторожность, время от времени вели торговлю в различных точках побережья. В 1702 г. судно "Де Грейв" село на мель у южной оконечности острова. Часть экипажа была истреблена местными жителями. Молодой моряк Роберт Друри стал рабом в племени антандруй, затем у сакалава. В 1717 г. ему удалось бежать и попасть на английский корабль; он уже стал забывать родной язык. Его рассказ, изложенный в литературной форме (может быть, это даже сделал Д. Дефо), содержит полезные указания о местных нравах и войнах между племенами.
Остров, особенно засушливые районы на юге и на западе, был очень слабо заселен. Со временем тем не менее в общинно-родовых группах происходил процесс сегментации. Один из вождей отправлялся вместе со своими сородичами на поиски новых земель. Так складывались независимые общинно-родовые группы (фуку), разделенные пустынными районами. В некоторых районах такие группы были объединены под властью правителей неместного происхождения. Так, зафираминиа из Ануси считаются родоначальниками династий в южных и западных частях острова.
В XVIII в. сакалава достигли расцвета своего могущества. В набегах на плато они нередко доходили до Имерины, откуда приводили скот и рабов. В конце века правительница Буйна, Равахини, поддерживала хорошие отношения с властителем Имерины. К этому же времени относятся крупные пиратские операции на Коморах, которые сакалава проводили в союзе с обитателями восточного побережья.
В отличие от обширных, покрытых травой равнин запада восточное побережье разделено лесами, бурными реками, утесами и болотами. Поэтому его население в XVII в. не знало других объединений, кроме отдельных общинно-родовых структур и небольших надобщинных объединений, находившихся в низовьях рек, где возделывали рис.
Начиная с 1527 г. французы, если представлялся случай, торговали на берегах острова. В 1642 г. Ришелье основал "Компанию Восточных Индий и Мадагаскара", один из служащих которой, по имени Прони, организовал небольшую факторию на основе поселения Сент-Люс, а также поселение Форт-Дофин. Французские суда посещали восточное побережье, вывозя во Францию эбеновое дерево, кожи и воск.
В 1648 г. сюда приехал Этьен де Флакур – важный чиновник компании, человек просвещенный и любознательный. Во время Фронды Мадагаскар был забыт. Покинутому метрополией Флакуру с трудом удавалось управлять колонией, но тем не менее в свободные часы он занимался сбором сведений о природе и народах острова. По возвращении во Францию в 1658 г. он опубликовал "Историю Большого острова Мадагаскар", которая в течение двух веков оставалась основным источником сведений для европейцев об этом острове, о его этнографии и истории.
Ввоз на остров европейцами огнестрельного оружия способствовал созданию новых небольших государств. Так, один из вождей в области Ватумандри завоевал Таматаве и Фенериве, монополизировав внешнюю торговлю и подчинив себе соседние образования. Однако метисы, рожденные от пиратов, зана малата, тяготились этой зависимостью; они восстали под предводительством некоего Ратсимилаху, получившего образование в Европе. Победив, они основали государство Бецимисарака, царем в котором стал Ратсимилаху.
Восточное побережье все больше испытывало влияние Маскаренских островов, островов Бурбон и Маврикий, которые были заняты французами. Там возделывали кофе, производили пряности и сахар; плантации постоянно требовали подневольной рабочей силы, а растущее население нуждалось в рисе и мясе. Все это имелось на столь близком берегу Мадагаскара. Поэтому вскоре там были созданы новые фактории.
В 1774 г. некто Мориц Бениовский, польско-венгерский авантюрист, бежавший с сибирской каторги, получил от Версаля поручение создать здесь факторию. В бухте Антонжиль он возвел пост Луисбург, а через шесть месяцев докладывал, что подчинил себе весь остров. Посланные туда в 1776 г. уполномоченные обнаружили лишь жалкое поселение и опустошенные окрестности. Бениовский был отозван, но вернулся частным путем и провозгласил себя "императором Мадагаскара". Вскоре он был убит небольшим французским отрядом, посланным с Маскаренских островов.
Тем не менее этот странный эпизод способствовал дальнейшему знакомству европейцев с островом. Агенты Бениовского прошли по восточному побережью, по крайнему северному району, пересекли остров от бухты Антонжиль и дважды проникали в неизвестную дотоле центральную часть плато – Имерину.
Между побережьем и плато располагалась эта влажная лесная область. Ее жители занимались подсечно-огневым земледелием, выращивая горный рис и различные клубнеплоды. Эти, как правило, светлокожие народы располагались с севера на юг в следующем порядке: сиханака обитали вокруг оз. Алаотра. Это была, по словам Франсуа Мартена, "очень красивая и открытая страна" с орошаемыми рисовыми полями, укрепленными поселениями и тучными стадами. Сиханака были союзниками сакалава и делали набеги за рабами к бецимисарака и мерина; безанузану – бедные лесные жители – создали небольшие общинные образования, которые позднее объединились в три государства. Они тоже совершали набеги на Имерину, затрудняя ее сношения с побережьем; танала обитали в лабиринте лесистых холмов. В XVI в. некий член правящей родовой группы по имени Рамбу якобы нашел там убежище, положив начало аристократии танала Зафирамбу.
История Имерины, области плато, расположенной к северу от Бецилеу, нам хорошо известна благодаря великолепному собранию устных преданий, записанных к 1870 г. преподобным отцом Калле и объединенных им под названием "История царей". Происхождение создателей этих преданий неясно. Народ хува, принадлежащий к светлокожему индонезийскому типу, как кажется, пришел с восточного побережья, может быть, через район озера Алаотра. В XV в. хува жили иа крайней восточной оконечности плато, откуда они медленно продвигались в долины верховьев Икупы и ее притоков. В конце XVI в. они уже обосновались в нескольких небольших поселениях, господствующих над рекой, по соседству с огромной заболоченной зоной. Ее занимали рыболовы и скотоводы вазимба, разводившие ямс и не знакомые ни с орошаемым рисоводством, ни с железом. Вожди вновь прибывших стали вступать в браки с женщинами из семей вождей вазимба.
Мирные отношения поддерживались до того дня, когда правитель Андриаманелу напал на ближайших вазимба. Сын Андриаманелу, Раламбу, расширил владения в северном направлении. Именно ему приписывают организацию централизованного государства и распределение земель между членами правящей династии. При нем появилось также имя, данное всему народу и стране: мерина и Имерина.
Его сын Андриандзака, правивший в середине XVII в., основал столицу государства – Тананариву (ныне – Антананариву), представлявшую первоначально обнесенное оградой укрепление. С тех пор он господствовал над областью болот. Сын Андриандзака, Андриамасинавалуна, расширил границы царства; оно, правда, не превышало в ширину 50 км, однако население его росло. Возникали новые поселения, и для управления ими правитель был вынужден назначить своих чиновников, за которыми, в свою очередь, наблюдали сыновья. Их было четверо, и правителю пришлось, подобно Людовику Благочестивому, при своей жизни разделить государство между ними.
С этого момента наступил хаос. Мелкие государственные образования боролись друг с другом; соседние народы – сакалава, сиханака, безанузану – воспользовались этим, угоняя из Имерины скот и рабов.
В конце XVIII в. численность населения острова составляла около 1,5 млн человек, из которых 300 тыс. обитало в Имерине. Народы были разделены огромными необитаемыми пространствами бруссы, которые еще предстояло освоить.
В качестве второстепенных занятий местные жители занимались охотой и собирательством, а также рыболовством – речным и морским. Главным же занятием было земледелие. Здесь возделывали рис, таро, африканское просо, тыкву и различные виды фасоли и гороха. Повсеместно разводили быков зебу, особенно скотоводство процветало в сухих областях запада и юга и на плато. Разводили мелкий рогатый скот: овец, коз, свиней, а также домашнюю птицу, прежде всего кур.
Жилище мальгашей представляло собой дом с остроконечной двускатной крышей. Прямоугольной формы, с дверью с западной стороны. На побережье каркас строений делали из бревен, а стены и крышу – из листьев; в местностях с влажным климатом пол, выложенный из коры, лежал на сваях. На возвышенностях строили деревянные или глинобитные хижины.
Несмотря на то что мальгаши жили в основном натуральным хозяйством, существовали торговые отношения между различными областями. На рынках продавали и покупали мясо, изделия ремесла, циновки, дрова, рогатый скот и соль. Преобладал обмен, но постепенно входил в употребление и серебряный пиастр. Мальгаши не знали колеса, и у них не было ни повозок, ни вьючных животных. Люди переносили груз по узким тропинкам на своих плечах, а знатных особ – на носилках.