XIII. Вопросы без ответов
17 ноября 1932 г., 16.15
- Никак не могу разгадать эту головоломку, - жаловалась Хильда инспектору. Укутанный бинтами, он походил на магометанина в тюрбане. Сидя на кровати, он пускал клубы голубого сигарного дыма прямо ей в лицо. - Когда я ее наконец разгадаю, наверняка окажется, что я билась головой о стену, как однажды я целый день ломала голову над кроссвордом, а на другой день купила газету и узнала, что слово "ирис" какой-то болван газетчик определил как "греческий бог любви".
- Мне кажется, ты без меня неплохо справляешься, - утешил ее Пайпер. - У тебя уже есть несколько версий, кроме того, хотя это венское светило и прошляпил истопника, мои ребята живо его найдут и упрячут за решетку.
- Что же тут хорошего? Ведь истопник не убийца, это совершенно ясно. Он был пьян как свинья, да он вообще не способен убить, разве что случайно, а это убийство не было случайным. Убийца знал школу, знал мои привычки, знал, что Энис Хэллорен последней зайдет в учительскую, потому что я туда никогда не захожу. Он даже знал, что я связана с полицией, и рассчитывал на это.
- Вот как? Да, здесь есть над чем поразмыслить. Если б не головная боль, я бы, пожалуй, согласился за-правлять всем делом отсюда, а так - остается только слушать.
Инспектор безмятежно выпустил очередной клуб дыма. Он был доволен: впервые за многие годы ему выдалась возможность выкурить сигару от начала до конца, не гася ее по нескольку раз.
- Кстати, ты еще не рассказала мне, как Энис Хэллорен ухитрилась выйти из школы, а потом вновь очутиться в учительской? Не прошла же она назад на цыпочках, специально чтобы ты ее не слышала?
- У меня есть версия на этот счет, но я хотела бы ее как следует обдумать. Если мои подозрения оправдаются, это будет еще одно, причем неопровержимое, доказательство невиновности Андерсона.
- По-моему, ты не хочешь признать виновность истопнику только потому, что против него слишком много улик. Й просто из чувства противоречия пытаешься обвинить кого-нибудь другого. Ты подгоняешь факты под теорию, а не создаешь теорию, опираясь на факты. Боюсь, подозрительность сыграет с тобой злую шутку, когда окажется, что убийца именно тот, на кого с самого начала указывали все улики.
- Возможно, - согласилась Хильда, - но Андерсон не убивал Энис Хэллорен; у него слишком большие ноги и в бровях была солома, да и не похож он на убийцу!
- Сколько раз я говорил тебе, что убийцы ничем не отличаются от нормальных людей! А что ты скажешь о топоре, который кто-то швырнул в тебя сразу же после того, как Андерсон вырвался на свободу? Разве это не свидетельствует против него?
- Конечно, это в первую очередь свидетельствует против него, - опять согласилась Хильда, - но, возможно, кто-то рассчитывал на такое совпадение!
- А версия с лотереей? Ты слишком увлеклась ею, - мягко продолжал инспектор. - Не думаю, чтобы она к чему-нибудь привела. Зачем Джейни Дэвис убивать? Ведь она не получит даже свою половину!
- Она решила отказаться от выигрыша. Похоже, кое-кто усердно убеждает ее не брать денег. Однако до скачек осталось еще несколько дней, и шестое чувство подсказывает мне, что Джейни наверняка изменит свое решение. Слишком все запутано, слишком много фактов. Они не укладываются в целую картину. - Хильда заходила по комнате. - Зачем истопнику туфли Энис Хэллорен? И откуда они у него? Где в тот вечер был МакФарланд? Он утверждает, что дома, а жена - гулял. Почему исчез деревянный топор с витрины, а в меня бросили точно такой же, но настоящий? Почему Андерсон, имея огромные запасы прекрасного виски, не продал ни бутылки, а Тоби из кондитерской, напротив, продает виски направо и налево, а ведь он не имеет никаких дел ни с одной бутлегерской бандой? Почему Энис, совсем еще молоденькая девочка, вдруг пристрастилась к виски? Почему у нее вдруг так резко ухудшилось здоровье? Почему, почему…
- Постой, дай мне хоть слово вставить, - взмолился инспектор. - Или ты не ждешь от меня ответа?
Хильда задумалась.
- Есть и для тебя вопрос. Ответь, почему Энис Хэллорен, специально оставшись после уроков, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям, начала писать на доске ноты и вдруг, не закончив последнего такта, направилась в учительскую? Послушай-ка, вот как звучит этот такт, - и она засвистела: - Фью-иии, фыб-иии.
- Абсолютно никакой мелодии. Ерунда. Не думаю, чтобы это имело хоть какое-то значение.
- Но это может иметь значение. Энис написала ноты за несколько мгновений до смерти. Может, это мелодия какой-то песни, в словах которой есть намек, ведущий к разгадке?
- Я не слышу в этом ничего, кроме воробьиного чириканья, но ты еще подумай, посвисти, до чего-нибудь и додумаешься.
- Я так и сделаю, - Хильда направилась к выходу. - Встретимся завтра, Оскар, а то, боюсь, сестра уже шпионит - под дверью.
- Пока, - отозвался инспектор. - Я многое бы отдал, чтобы уйти с тобой вместе. Очень уж хочется посмотреть на этого Пфуффа.
- Пфаффля.
- Вот именно. Здорово он подшутил над комиссаром. Это ж надо додуматься - оставить подозреваемого в убийстве наедине с этой венской знаменитостью! Интересно, как уважаемый профессор объяснит, почему преступник сбежал у него из-под носа?
- Эти венцы - большие хитрецы. Уж он как-нибудь выкрутится. Ну, чао.
- Что?
- Чао. Так обычно прощается Джордж Свертаут.
- A-а… Ну как, этот бездельник помогает тебе?
- И весьма усердно. Сегодня вечером он начал поиски в новом направлении, - Хильда удовлетворенно улыбнулась. - Юнец делает большие успехи, надо только держать его подальше от дурного примера. Мне нравится с ним работать. Он выдвинул новую версию в первый же день расследования. А завтра обещал ознакомить меня со своими выводами.
Хильда помахала на прощание рукой и удалилась, насвистывая незатейливую мелодию, которую мисс Хэллорен написала на доске в последние минуты своей жизни.
Швейцар удивленно покосился на нее, на улице за ней увязалась бездомная собака, но Хильда, не обращая ни на что внимания, продолжала насвистывать: "Фью-иии, фью-иии".
XIV. Кто ищет, тот всегда найдет
18 ноября 1932 г., 9.30
- Алло, алло! Да, мисс Дэвис. Кто? Кто? Мистер Свертаут? Нет, не припоминаю. Ах, вы тот сыщик, что приходил с мисс Уайтерс? Что? Извините, но я уже приглашена сегодня на завтрак. Да, и на обед тоже. Не сомневаюсь, что вы мне расскажете много интересного, но встреча невозможна. А теперь извините, я принимаю ванну.
"Надоел, - подумала про себя Джейни Дэвис, прыгая на одной ноге в ванную, из приоткрытой двери которой вырывались клубы пара. - Думает, если он полицейский, так я сразу брошусь ему на шею".
А на противоположном конце Манхэттена, в номере люкс отеля "Парк-Вью" профессор Пфаффль отбивался от назойливых репортеров. Джентльмены - хотя джентльменами профессор называл их исключительно из вежливости, - напористо атаковали профессора.
- Можно ли утверждать, что американские идиоты сообразительнее идиотов в вашей стране?
- Сколько раз Андерсон вас ударил - два или один?
- Что вы прикладываете к глазу - сырое мясо или монету?
- Как случилось, что вы, опытный криминалист, остались наедине с убийцей?
- На какой вопрос ответом был удар?
- Внимание, профессор, улыбнитесь… снимаем!
Наконец герр профессор не выдержал, воздел тощие руки над блестящей лысиной и возопил:
- Тшентльмены! Пошалуйста! Я не делать никаких заявлений. В Вене преступнику невозможно убежать через окно и по стене! Это несчастный случай, тшентльмены, это нишего, преступник скоро будет в тюрьма, уверяю вас.
Толстый небритый молодой человек вплотную придвинулся к профессору:
- А могли бы вы с помощью психоанализа определить, где скрывается истопник? Ну-ка, профессор, покажите нам свой венский талант в действии!
Остальные джентльмены тут же обрушили на профессора град подобных вопросов.
- Давай, проф, давай! Ты его прошляпил, теперь вычисли, где он скрывается! Тебе это раз плюнуть!
- Вы слышали историю о фермере, который всегда находил пропавшую свинью? Когда его спросили, как ему это удается, он ответил: "А я всегда думаю, куда бы я пошел, если бы был свиньей: иду туда, и свинья непременно оказывается там".
- Разумеется, я знаю, куда он пошел, - подумав, объявил психоаналитик. - Его поведение для меня открытая книга. Он… там, - профессор неопределенно махнул рукой в сторону окна, из которого открывалась широкая панорама Нью-Йорка.
Репортеры немедленно бросились к окну.
- Вы хотите сказать - в Центральном парке?
- Да-да, парк. - Профессор энергично закивал. - Этот шеловек страдает клаустрофобия, боится замкнутого пространства. Поэтому он спрятался на просторы Центрального парка. Я чую его след.
- Вот это да!
- Готовый заголовок!
Репортеры разбежались, торопясь разнести по городу сенсационную новость. Профессор вытер пот со лба.
- Вы прекрасно вышли из положения, дорогой Пфаффль, - просиял агент лекционного бюро. - Теперь наверняка ваши лекции пройдут успешно и не придется возвращать деньги за билеты. Если, конечно, истопник действительно скрывается в парке.
Профессор в ответ проворчал, что истопник скрывается где угодно, только не в парке. При этом осыпал истопника самыми нелестными эпитетами на двух языках.
- Этот болван не иметь никакой психики! Он есть наиболее грубый и упрямый хунд, который я встречал в своей практике! Надеюсь, его не найдут! Андерсон есть полный идиот, и я готов засвидетельствовать это на суде!
В дни, свободные от занятий в школе, Хильда обычно гуляла в Центральном парке. Вот и сейчас она сидела на скамейке у входа с 72-й стрит и рассеянно листала газету.
- Газету, леди? "Вечернюю газету", леди? "Уолд телеграм", "Сан", "Пост"? - Подбежавший мальчишка неприязненно уставился на "Нью-Йорк тайме" в ее руках.
Хильда не устояла, купила газету.
В этот момент потрепанный тип, судя по его жалкому виду - безработный, вышел из кустов, пересек газон и остановился у ларька рядом со скамейкой, на которой сидела Хильда. Занятая чтением, она не заметила его.
Оборванец подошел к ларьку, протянул монету в окошко, получив взамен теплый бумажный пакетик с калеными орешками…
Эта традиционная процедура привлекла внимание местных голубей, привыкших к щедрости посетителей парка. Но человек и не помышлял угощать их. Продавец наклонил голову и неодобрительно глянул на странного покупателя.
Беспокойное поведение птиц привлекло внимание Хильды. Оторвавшись от газеты, она взглянула в сторону ларька и обнаружила, что какой-то небритый бродяга самым наглым образом нарушил неписаный закон этих мест. Он торопливо шел по тротуару вдоль главной аллеи парка и жадно ел орешки! Сотни удивленных взглядов провожали нарушителя, но взгляд мисс Уайтерс был острее других. Она тут же поднялась, сжала в руке зонтик и решительно двинулась за подозрительным оборванцем, который пытался перелезть через проволочную изгородь.
- Андерсон! - скомандовала Хильда. - Олаф Андерсон! Ко мне!
- Сдаюсь, - наконец выдавил он, - не стреляйте!
Хильда и не думала стрелять. Она вплотную приблизилась к истопнику и вперилась в него грозным взглядом.
- Слушай, - сурово приказала она и просвистела мелодию, которую Энис Хэллорен написала на доске в последние минуты своей жизни: - Фью-ии, фью-ии.
Андерсон растерянно моргал, но ни тени страха, ни слабого света мысли не отразилось на его лице.
- Не слышали вы этого раньше? Может, это вам что-то напоминает? Вот послушайте-ка: фью-ии, фью-ии…
Андерсон постепенно успокоился и украдкой шагнул, в сторону кустов. Ухмыльнувшись, он покрутил пальцем, у виска. Затем резко повернулся, перемахнул через изгородь и побежал что было духу к кустам.
К счастью, в это время по Парк-уэй с грохотом проезжал патрульный полисмен Майкл Каммингс. Увидев, как немолодая леди неистово размахивает зонтиком вслед убегающему оборванцу, Каммингс мигом перевалил мотоцикл через проволочную изгородь и рванул на полной скорости к кустам. Мотоцикл, как и следовало ожидать, тут же наткнулся на препятствие. Майкл, описав в воздухе параболу, оказался в непосредственной близости от Андерсона и, дабы смягчить удар, мертвой, хваткой вцепился в комбинезон истопника.
- Попался! - рявкнул полисмен и свалился вместе с пойманным злоумышленником.
Печальным взглядом проводила Хильда отъезжающий мотоцикл. Впервые в жизни она не ощущала радостного чувства выполненного долга. Она пыталась внушить себе, что арестован преступник, убийца, который едва не убил ее и инспектора, но утешения это не принесло. На душе остался неприятный осадок.
До сих пор она даже не взглянула на вечернюю газету, которую только что купила, и теперь, чтобы отвлечься, развернула ее. Заголовок на первой странице сразу же бросился в глаза: "Пфаффль смеется последним… Венский криминалист заявил, что с помощью психоанализа он может указать местонахождение сбежавшего преступника. Это Центральный парк. Вывод сделан после психоаналитического обследования преступника, который, как оказалось, страдает боязнью замкнутого пространства".
- Чепуха! - объявила Хильда и выбросила газету в урну.
Было уже после одиннадцати, и она отправилась в больницу Бельвью, надеясь встретить там Джорджа Свертаута.
Молча вошла она в палату инспектора, молча плюхнулась на стул у кровати. Пайпер вынул сигару изо рта и удивленно уставился на нее.
- Ты выглядишь, как три фурии разом! Что случилось?
Она вкратце пересказала ему утренние события.
- Браво! Поздравляю! Вот это успех! - инспектор даже присвистнул. - Только ставлю десять против одного, что вся слава достанется патрульному. В лучшем случае он укажет в протоколе, что проходившая мимо женщина помогла задержать преступника, но даже не упомянет твоего имени.
- И слава Богу. Мне стыдно, что я помогла снова засадить человека за решетку. До сих пор не могу забыть его взгляд…
- Смотри-ка, наш венский друг приобретает все большую популярность! - инспектор кивнул на газеты. - Может, и впрямь что-то есть в психоаналитическом методе?
- Все, что угодно, кроме здравого смысла! - сердито объявила Хильда. - Если уж…
Ее прервал приветственный возглас Свертаута. Молодой человек одарил Хильду многозначительным взглядом. Для инспектора он припас кое-что посущественнее - очередную коробку сигар.
- Я вижу, тебя так и распирает от желания что-то рассказать, - набросилась Хильда на Свертаута. - Ну, выкладывай, что ты еще обнаружил? Запонки с монограммой убийцы, оставленные им на месте преступления?
- Ничего общего с ужасами Эдгара Уоллеса, хотя само по себе - не менее ужасно. У меня появилось подозрение… Не знаю даже, с чего начать.
- А ты с начала, - посоветовала Хильда.
- Как только я увидел Стивенсона, он сразу мне не понравился. Уж слишком изысканно одет… Этот парень что-то скрывает, - объявил Джордж.
- Как будто есть в этом деле кто-то, кому нечего скрывать, - вставила Хильда.
- Вы, как всегда, правы Ну да ладно. Мне не нравится его лицо! Как только представлю его рядом с этой шикарной девочкой, с Джейни Дэвис… - Джордж скрипнул зубами. - Я сразу его заподозрил, тут же отправился к нему домой, в Виллидж, и порасспросил итальянца, который продает в его доме лед и дрова…
- И джин, насколько мне известно, - снова встряла Хильда.
- Вот как? Я дал ему доллар и спросил, не приходила ли к Стивенсону дама, и описал Энис Хэллорен. Итальянец поклялся, что никакой дамы не видел - ни блондинки, ни брюнетки, ни высокой, ни низкой. Но сейчас не об этом. От итальянца я ничего не добился и решил заглянуть в квартиру Стивенсона. Его не было дома. Я открыл дверь - и вошел…
- Один ноль в твою пользу, - призналась Хильда.
- Не квартира, а лавка старьевщика. Мебели нормальной нет - всякая рухлядь с дешевых распродаж. Камин забит пеплом - газеты он, что ли, в нем жег? На полках полно книг…
- А что за книги? - Хильда судила о людях по их рукам, ногам и книгам в домашних библиотеках.
- Книги как книги, ничего особенного, о генеалогии, про семейство Аддисонов да про Стивенсонов и тому подобное. В гостиной и в ванной - ничего, но вот на кухне я кое-что нашел! - Юный сыщик с триумфом извлек из кармана бутылку и вручил ее Хильде. - Не узнаете?
Она задумчиво кивнула. Это было все то же шотландское виски "Дьюаре Дью".
- Так что мистер Стивенсон вовсе не такой уж пай-мальчик, каким хочет слыть. Такое виски не купишь в любой лавчонке. Полагаю, это означает, что кто-то еще, кроме истопника, знает секретный ход на склад.
Хильда задумчиво повертела бутылку, понюхала ее и с отвращением поморщилась:
- В этом деле слишком большая концентрация алкоголя. Что ни улика, то бутылка!
Инспектор сел на постели, опершись на подушки.
- Свертаут, а ты не мог найти что-нибудь вроде бутылки сельтерской с отпечатками пальцев убийцы? Мисс Уайтерс была бы очень довольна.
- Я буду довольна любой уликой, - помрачнела Хильда.
Вошла сиделка, протянула Пайперу голубой телеграфный бланк.
Телеграмму подписал Джаспер Эббот, заместитель комиссара полиции. Мистер Эббот никогда не питал особо дружеских чувств к инспектору, хотя, как и тот, начинал рядовым патрульным. Правда, в отличие от Пайпера, у мистера Эббота была кузина, которая вращалась в высших кругах и усиленно тянула за уши своего кузена по служебной лестнице.
Хильда прочла вслух:
- "По поручению комиссара передаю вам его пожелания скорейшего выздоровления и возвращения к своим обязанностям. Рад сообщить, что в ваше отсутствие профессор Августин Пфаффль из Вены приглашен для участия в деле Хэллорен. Согласие окружного прокурора получено".
- Он рад! - горько усмехнулся инспектор. - Еще бы ему не радоваться!
XV. Кое-что знаю, но не скажу
19 ноября 1932 г., 11.00
Всю ночь Джейни Дэвис мучили кошмары, уснула она только под утро. И тут раздался звонок.
Она выпростала из-под одеяла руки, нажала кнопку будильника, но звон не стих. Села на постели, со страхом уставилась на дверь и только тогда увидела телефон, сотрясавшийся на столике у окна.
В трубке раздался голос мистера Макфарланда, весьма озабоченный.
- Мисс Дэвис? Джейни? Слушайте меня внимательно: приходите в школу как можно скорее…
- Но… - сон мгновенно слетел с Джейни. - Но я думала, что до понедельника занятий не будет. Вы же сами сказали!
- Неважно, что я говорил, я только что получил новые указания. Идите немедленно в школу и сразу же обзвоните всех учителей и всех работников школы, за исключением Андерсона конечно, вызовите их к часу дня. Нет, я лично не знаю зачем. Это нужно полиции. Предупредите всех, что явка обязательна. Если до двух часов кто-нибудь не придет, за ним пошлют полисмена. Вы поняли меня? Я могу на вас надеяться?
- Поняла, - ответила Джейни. - Но я думала, с ледствие уже закончено? Истопник ведь арестован. Да, он сбежал, но они снова его найдут. Чего они еще хотят?
- И еще…
- Да, мистер Макфарланд?
- Ведите себя осторожно!
"Что он имеет в виду?" - подумала Джейни.
Едва она вошла в ванную, опять зазвонил телефон.