Макарова серьезно интересовалась русской историей. Будучи преподавательницей, она не избегала дидактических пассажей в своих исторических романах. В "Грозовой туче" (1886), романе о войне 1812 года, отразились ее патриотические настроения. "Как грозная туча – нагрянул на нас Наполеон со своими полчищами (…), и, как от тучи, не осталось от них и следа. От грозы воздух очищается. Пусть и эта вражья гроза заставит нас встрепенуться и полюбить еще сильнее свое отечество", – говорит один из героев Макаровой, и это высказывание определяет тон романа. Следуя примеру Толстого, Макарова описывает широкий спектр войны, от Наполеона до русских гражданских лиц, от сожженного Смоленска до отступления французов. Молодой французский офицер, раненный и взятый русскими в плен, сталкивается в Москве не только с истинной русской добротой, но и с давно потерянным и теперь обретенным отцом – французским аристократом в изгнании.
Ольга Рогова считала, что роман Макаровой стоит читать за отличный сюжет и драматическое развитие событий, но другой критик не нашел ничего ценного в книге: "Книга не только просто плоха, но и прямо вредна; она до такой степени скучна, что юношество, прочтя это произведение, легко может потерять охоту читать что-либо об Отечественной войне". По его мнению, роман стоило бы назвать не "Грозовая туча", а "Скучная туча".
"Суета сует" (1887) перемещает читателя в более далекое прошлое – в первую половину XVIII столетия. В борьбе за власть после смерти Петра Первого при русском дворе сталкиваются интересы честолюбивого князя Меншикова и семьи Долгоруковых. Из-за жажды власти и богатства они сбиваются с пути, и только в сибирской ссылке Меншиков понимает, что "все это суета". Чистая совесть лучше роскоши и славы – такова мораль романа.
Иногда попытка представить историю в легком, развлекательном виде приводила к странным результатам. В "Рассказе монет" (1901) разные монеты повествуют двенадцатилетнему Ване каждая свою историю. Они вспоминают Смутное время, реформы Петра Первого, войну с Наполеоном, Крымскую войну и освобождение крепостных. Связующая линия повествования слаба и не слишком выигрывает от объяснения, что монетам разрешается говорить и рассказывать свою историю только раз в году, на Иванов день. Волшебный элемент в конце концов оказывается ненужным, поскольку мы узнаем, что все это Ваня видел во сне.
Писатели-реалисты
"Черная курица" Антония Погорельского положила начало автобиографической прозе о детстве – значимому жанру русской литературы. Лев Толстой в ранних произведениях рассказывал о формировании характера мальчика с детства до юности. Толстой писал не для детей, но его трилогия о детстве постепенно стала и подростковым чтением. Одним из ее читателей была поэт-символист Зинаида Гиппиус. В статье от 1908 года о любимых детских книгах она перечисляет "Робинзона Крузо", "Путешествия Гулливера", "Дэвида Копперфильда" и "Таинственный остров" Жюля Верна. Огромным открытием для нее, однако, стал Толстой: "Все у меня в душе перевернулось, когда мне дали прочесть в первый раз "Детство" и "Отрочество" Льва Толстого. Сразу стала она, эта книга, самой моей любимой, самой дорогой, a главное, самой мне близкой, – родной какой-то".
Толстой тонко описывает переживания ребенка, и его восхищение детством вдохновило многих других писателей. Их произведения часто считаются детской литературой, – решение не совсем удачное, поскольку многие из этих книг нуждаются в зрелом читателе. В основанном на реальных событиях своего детства романе "Детские годы Багрова-внука" (1858) Сергей Аксаков изображал детство в семье помещика в 1790-х годах. Аксаков хотел писать для детей, используя тот же стиль письма, что и в своих книгах для взрослых. Никаких нравоучений не надо включать, поскольку дети их не терпят. Выбор точки зрения осложнил задачу писателя, так как рассказчик еще совсем молод, когда он оглядывается назад на свое детство, проведенное в поместье. Семейные события перемежаются с описаниями природы.
В произведении Клавдии Лукашевич "Переписка трех подруг", действие которого происходит в 1895 году, роман Аксакова выступает в качестве проверки литературного вкуса и зрелости. В письме к подруге Дези тринадцатилетняя девочка делится впечатлениями от "Детских лет Багрова-внука":
Это такая прелесть, что и описать невозможно. Я не могла оторваться от книжки. Читаешь, и тебе кажется, что ты познакомилась с большой семьей, и все, что их касается, так интересует, как будто это правда. Как хорошо описаны там разные места, точно все видишь перед собою. Непременно прочитай – будешь благодарна. Я уж не знаю, пожалуй, после этой книжки никакая другая и не понравится.
Ответ подруги обескураживает. Дези – другой тип читателя и совсем иначе относится к литературе:
Ну уж, милая Наташа, подивилась я твоему вкусу. Привезли мне из библиотеки этого Аксакова, и я не могла одолеть двух первых глав. Заглянула под конец – еще скучнее. (…) Разве могут нравиться кому-нибудь такие рассказы? Их хорошо только учить в институте, и то когда заставляет учитель. Вот я тебе привезу в институт роман такой интересный, что ты только ахнешь. Такой таинственный, с убийствами. Только тебе придется читать его потихоньку. Если увидят классные дамы – беда. Пожалуй, нас еще исключат из института.
Название романа не упомянуто, но ясно, что Дези читает переводную книгу. Русские писатели не достигали уровня иностранных авторов, когда речь шла о приключенческой литературе; вместо этого они предлагали читателям психологически тонкие портреты, атмосферу и отличное чувство стиля – черты, не всегда желанные для юных.
Важным именем в детской литературе 1860-х и 1870-х годов стал Михаил Чистяков (1809 – 1885). Он писал для всех возрастов, добился некоторой популярности, но критикам его произведения не нравились. В 1872 году Анна Крючникова (псевдоним Анны Сахаровой) в журнале "Семья и школа", жалуясь на недостаток хорошей детской литературы в России, использовала Чистякова в качестве главного примера жалкого состояния жанра: "Нельзя назвать беллетристикой те сладенькие, водянистые разглагольствования г. Чистякова, Июльской et tutti quanti, которые подносятся читателям под заманчивым заглавием детских рассказов, повестей, очерков и т. д.". В своих рассказах о людях с тяжелой судьбой Чистяков, правда, часто бывал старомодно мелодраматичен и сентиментален. Иногда даже трудно понять, почему он считал свои книги детской литературой.
Первые книги Чистякова были составлены по материалам "Журнала для детей", который он редактировал вместе с Разиным. В следующих книгах, таких как "Повести и сказки для детей от 12 до 15 лет" (1862), "Рассказы о былом" (1868), "Живое зерно" (1870), "Зима" (1870), "Весна" (1870) и "Былое и возможное" (1875), он писал на разнообразные темы, переходя от одной страны к другой, от одной среды и эпохи к другой. Ему ничто не чуждо, будь то жизнь эскимосов или русских крестьян. Николай Чехов, историк детской литературы, так объяснил эту удивительную способность Чистякова: рецепт автора прост – взять иностранный (чаще всего немецкий) рассказ, изменить имена и географические названия и пересказать сюжет своими словами.
Для Чистякова основа жизни и морали в любой исторический период – Библия и христианская вера. Его соотечественники служили наилучшим примером истинно христианского отношения к жизни. Французский солдат, участник Крымской войны, потрясен благородством русских. Только на русской почве встречает он истинную любовь к ближнему, готовность к самопожертвованию и удивительную душевную нежность ("Русская душа"). Но не все удостаивались христианской любви Чистякова. В "Колосьях" (1866) он озабочен положением черных рабов в далекой Луизиане, однако же в "Татарской девочке" он радуется высылке татар ("ленивый, грязный и беспечный народ") из Крыма, где их земли отдаются истинным европейцам – немецким колонистам. Героиня этого рассказа-были – татарская девочка, которая любит русских за их гуманность даже во время войны. Счастливая развязка состоит в ее крещении и браке с русским офицером. В "Приключениях бедного мальчика" (1883) Чистяков описывает деревенского парня, у которого появляется возможность учиться. Его заветная мечта – стать дьяконом в церкви – сбывается.
Кроме этих упражнений в реализме, Чистяков писал и легенды, в которых за основу брались и русские, и иностранные источники, и сказки. Критики не одобрили и эти его работы. В "Библиографическом указателе" (1870), приложении к "Детскому чтению", о книге "Для малюток" (1868) говорится, что писатель просто заискивает перед читателями. "Почему, говоря с малютками, надо ублажать их всякою чушью, мы решительно недоумеваем", – восклицает критик.
Такое отношение помешало критикам разглядеть достоинства сказки "Живая трава" из сборника "Колосья" – удачного пересказа народной сказки о бедном деревенском юноше, женившемся на царевне, или "Приключения молодой белки Бабочки" – чудесную историю, впервые опубликованную в "Журнале для детей" в 1858 году. Это было нечто новое в русской детской литературе: мемуары белки, написанные на листьях деревьев и сшитые в книгу. Книгу находит охотник, и, переведенная на человеческий язык, она издана вместе с автопортретом "сочинителя". Бабочка отправляется исследовать окружающий мир. Далее начинаются приключения любознательной белки среди зверей и людей до момента возвращения домой. В период сугубого реализма эта сказка о животных выпала из общего русла, но читателям она, тем не менее, приглянулась. После переизданий 1868 и 1883 годов она вышла еще раз в "Товариществе М.О. Вольф" в 1912 году. Одному из критиков пришлось согласиться в 1885 году, что сказка Чистякова "и по языку, и по содержанию, и по хорошему изданию" – прекрасная публикация для маленьких детей. Николай Чехов признал, что многие дети плакали над печальной участью белки, несмотря на наивность сказки.
Народничество, с его упором на социальную справедливость и моральный долг, оставило огромный след в детской литературе того периода. Неписаное правило гласило, что писатель обязан быть гражданином и пробуждать в читателе социальное сознание и чувство ответственности. Тяжелая жизнь простого народа изображалась с сочувствием, главным героем чаще всего оказывался ребенок, чья недолгая жизнь отягощена бедностью и голодом. Социальное неравенство подчеркивалось сравнением положения богатых и бедных.
В "Гуттаперчевом мальчике" (1883) Дмитрия Григоровича (1822 – 1899/1900) маленький циркач во время представления падает с трапеции и умирает на глазах у детей из богатого семейства. В их мире трагический несчастный случай – небольшая неприятность, о которой надо поскорее забыть, чтобы не расстраиваться. Другое произведение, типичное для этого периода, – "Дети подземелья" (1885) знаменитого писателя-реалиста Владимира Короленко (1853 – 1921). Короленко много писал о детях, но только "Дети подземелья", короткая версия повести для взрослых, адресована молодым читателям. Сын судьи узнает о существовании другого мира и другой жизни, когда сталкивается с осиротевшими детьми, живущими на кладбище. Он видит социальную несправедливость и ужасные условия, на которые обречены многие дети его возраста.
Павел Засодимский (1843 – 1912) был видной фигурой в детской литературе 1880-х годов. Первым его произведением в этой области стал опубликованный в "Детских чтениях" "Заговор сов" (1871) – аллегорическая сказка о борьбе тьмы и света. Особой популярности он достиг после выхода в свет "Задушевных рассказов" (1883 – 1884). Двухтомник выдержал девять изданий, последнее – в 1918 году. Рассказы Засодимского о темной стороне деревенской и городской жизни должны были развивать у читателя "моральный и социальный инстинкт", пробуждать в детях "добрые чувства и мысли – любовь к ближнему, отвращение к злу, к насилию, сострадание к несчастью". В его произведениях царят бедность, голод, болезни и смерть. Героям – и детям, и взрослым – "жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги".
Засодимского нередко обвиняли в излишнем трагизме. В предисловии к "Задушевным рассказам" писатель объяснил, что частично опирается на собственный опыт, но руководствуется общим правилом: "Ведь, и в мире действительности, как и в этих маленьких повестях, несравненно более горя, чем радостей, ведь, и в жизни так же, как в этой маленькой книге, несравненно чаще можно видеть слезы, чем веселую, сияющую улыбку… [Фридрих] Рюкерт замечает, что поэт должен чаще и больше говорить о людских страданиях, о горестях, нежели о радостях и наслаждениях, если желает, чтобы его произведения были ближе приняты к сердцу большинством его читателей". Для Засодимского служить людям означало писать о пьяницах, заключенных, замерзших и бездомных детях, обнищавших рабочих.
Засодимский отрицал сухое нравоучение и вместе с тем не признавал сказок и фантастической литературы. А вот легенды он одобрял. В его сентиментальных рождественских рассказах тон повествования исключительно мрачен. Бедные уличные дети-сироты в рассказе "Перед печкой" умирают. В "Истории двух елок" одна елка приносит радость богатым деткам во время Рождества, а ветки другой украшают похороны рабочего.
В статье "О том, как я стал детским писателем" (1901) Засодимский анализировал свой успех в детской литературе:
В своих рассказах я не старался подделываться под детские понятия, под детский говор; я писал их, вовсе не думая о том, что для детей надо писать как-то по-особенному, слащаво и сюсюкая. Все дело заключалось для меня лишь в выборе сюжета, но, когда содержание рассказа было намечено, я уже писал совершенно свободно, так, как писал для взрослых. И мне думается, что именно такому простому способу изложения, а не каким-нибудь особенным художественным достоинствам, обязаны мои рассказы тем, что некоторые из них читались охотно.
Многие произведения Засодимского были напечатаны в "Посреднике" – издательстве, основанном по инициативе Льва Толстого в 1884 году для того, чтобы обеспечить простых людей хорошей литературой по низким ценам. Начиная с 1898 года "Посредник" регулярно публиковал сочинения для детей в серии "Библиотека для детей и юношества". Работы Засодимского издательству подходили прекрасно; его понимание христианства было близко к толстовству. В рассказе "Бедный Христос" Иисус выступает в качестве друга детей и "отбросов" общества. "Слепой из Данилова" изображает апостола любви, духовного вождя деревенских детей; ученый из "Алхимика" – благодетель, самозабвенно старающийся помочь детям, бедным и больным. В рассказе "В лесу" из сборника "В зимние сумерки" говорится безо всяких прикрас: в России обязательно нужно подавать милостыню нищим. В остальных рассказах разворачивается тема безупречной доброты и благодеяний. Среди простого народа писатель Засодимский был своим человеком.
Во взрослой литературе имя Дмитрия Мамина-Сибиряка (1852 – 1912) связано с русским натурализмом. Его произведения для юношества написаны в том же ключе и основаны на тщательных, непредвзятых жизненных наблюдениях. Мамин-Сибиряк любил сибирскую природу и часто противопоставлял красоту Уральских гор несовершенному миру людей. Его герои – охотники, рыбаки, рудокопы и заводские рабочие Урала. Защитника своих интересов нашли в нем и коренные жители Сибири. Мамин-Сибиряк черпал вдохновение в книге для чтения "Детский мир" Константина Ушинского, которую ребенком прочел от корки до корки. Преклонение Ушинского перед природой, его близость к народу, полнейший реализм описаний произвели сильное впечатление на Мамина-Сибиряка.
В первом же рассказе для детей, "Емеля-охотник" (1884), трогательный сюжет разворачивается на фоне величественного лесного ландшафта. Старый охотник Емеля из жалости не убивает олениху с олененком, так как проявление материнской любви у животного напоминает ему о дочери, которая пожертвовала собой, спасая сына от стаи волков. Дома больной и голодный внучок одобряет проявленную дедушкой жалость.
"Емеля-охотник" был впервые напечатан Фребелевским обществом, которое, кроме того, наградило книгу одной из ежегодных премий за лучшее сочинение для детей. Несмотря на теплый прием, Мамин-Сибиряк вернулся к детской литературе только в 1890-х годах, когда к его натурализму стали относиться более благосклонно. Он регулярно публиковался в журналах, собрал лучшие свои произведения в книги "Сказки и рассказы для детей младшего возраста" (1895), "Рассказы и сказки" (1897 – 1898), "Зарницы" (1897) и "По Уралу" (1899). Многие из этих сборников были включены в популярную коллекцию "Библиотека для семьи и школы", издававшуюся Дмитрием Тихомировым.