("Откровения блаженной Анжелы", 1918, 150–151)
Любовь, которую испытывает визионерка к небесному другу, не остается без взаимности:
Дочь Моя, сладостная Моя, очень Я люблю тебя. Был Я с апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты; Дочь Моя, сладостная Моя, дочь Моя, Храм Мой, дочь Моя, услаждения Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня".
(там же, 96)
Святой Терезе Авильской после многочисленных своих явлений Христос якобы сказал: "С этого дня ты будешь супругой Моей. Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг" (Тереза Авильская, 1985, 154). Оценивая ее мистический опыт, известный американский психолог У. Джеймс писал, что "ее представление о религии сводилось, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством" (Джеймс, 1993, с. 337).
Эротический, чувственный компонент ярко выражен в текстах цитируемых писательниц. Особенно наглядно он выступает в таких, например, отрывках:
Часто Христос мне говорит: "Отныне Я – твой и ты – Моя". Эти ласки Бога моего погружают меня в несказанное смущение. В них боль и наслаждение вместе. Это рана сладчайшая… Я увидела маленького Ангела. Длинное золотое копье с железным наконечником и небольшим на нем пламенем было в руке его, и он вонзал его иногда в сердце мое и во внутренности, а когда вынимал из них, то мне казалось, что с копьем вырывает он и внутренности мои. Боль от этой раны была так сильна, что я стонала, но и наслаждение было так сильно, что я не могла желать, чтобы окончилась эта боль. Чем глубже входило копье во внутренности мои, тем больше росла эта мука, тем была она сладостнее.
(цит. по Мережковский, 1988, 72–75)
Тут очевидна аналогия копья с фаллосом. Еще пример:
Когда богатейший супруг желает обогатить ее <душу> и ласкает ее еще больше, Он так вовлекает ее в себя Самого, что подобно человеку, который лишается чувств от чрезмерного удовольствия и радости, она ощущает себя как бы несомой на этих Божественных руках, прилепившейся к этому священному боку, к этим божественным сосцам.
(Тереза Авильская, 1985, 154)
В последнем примере выступает такой характерный для "красивых" текстов семантический компонент, как части тела. Как правило, они нередко упоминаются в текстах подобного типа, в религиозных текстах, а также в художественных. Например, блаженная Анжела "увидела Христа, склоняющего голову на руки мои. И тогда явил Он мне Свою шею и руки. Красота же шеи Его была такова, что невыразимо это. Он же не являл мне ничего, кроме шеи этой, прекраснейшей и сладчайшей" ("Откровения блаженной Анжелы", 1918, с. 137); "Видела же я и тело Христово часто под различными образами. Видела я иногда шею Христову, столь сияющую и прекрасную, что исходящее из него сияние было больше сияния солнца <…> Хотя дома в той шее и горле видела я еще большую красоту, такую, что не утрачу, как верю, радости об этом видении впредь" (там же, 159).
Таинственная болезнь
Одним из способов обратить на себя внимание является какая-нибудь таинственная болезнь героини. Это может быть и амнезия в результате автокатастрофы.
Деньги
В "красивых" текстах деньги приходят неожиданно. Так, герой по имени Пип из романа Ч. Диккенса "Большие ожидания" постоянно жалуется на тупое однообразное существование. Неожиданно он получает крупное состояние для того, чтобы получить воспитание, соответствующее джентльмену. Отметим, что героини не любят жадных, но сами денег зарабатывать не умеют.
Чужая речь
Спонтанность, порывистость и противоречивость чувств героини словно требуют и обсуждения, и осуждения со стороны окружающих. Само сознание героини словно наполнено другими людьми, что проявляется, в частности, в постоянной имитации, передразнивании, пересказе речи других лиц.
Повествование в "красивых" текстах при этом ведется от лица героини в форме воспоминания о произошедших с ней событиях. В кинофильмах этого типа герой (героиня) комментирует происходящее с ним (ней) в сторону, как это бывает иногда на театральной сцене. Такое комментирование создает эффект театральности и эффект присутствия наблюдающей публики.
Родственники
Эта же несамодостаточность приводит и к тому, что у героини "красивых" текстов есть сестры, братья, кузины, дяди, тети, бабушки, дальние родственники, подруги и, конечно, недоброжелатели.
Цвет
В "красивых" текстах высока частотность слов с обозначением цвета предмета.
Так, в повести "Чучело" очень частотны светлые тона (светлое пальто, светлая фигура, белые глаза, зайка беленький, белая стена); очень светлые (прозрачно-белая рубаха, шрам на щеке вспыхнул ослепительно белой полосой, ослепительно светлая фигура, ослепительно белые мундиры) и близкие к нему (золотые горы, сапоги с золотыми и серебряными шпорами, королева с раззолоченного трона, сверкающие диадемы). Часто упоминается красный цвет и его оттенки (ярко-красные угли, ярко-красные пятна на лице, красноватые лучи солнца, красновато-синий цвет неба, новое красиво-красивое розовое платье, серовато-розовый цвет угасающего дня).
Другие цвета встречаются реже (синие глаза, мерцающе-синие угли, зеленая кошка). В целом же во всем тексте видение мира цветное (веселая, нарядная толпа; веселые, многоцветно раскрашенные домики).
Именно это – яркость, нетусклость предметов – является отличительной чертой колористики "красивых" текстов.
(На стойке. – В.Б.) красуются полочки, уставленные графинами и бутылочками, содержащими жидкость не только всех цветов радуги, но всевозможных их сочетаний.
(М. Рид "Всадник без головы")
Скорее всего эту функцию яркости выполняет и прилагательные с семой 'блестящий' и даже 'свет', характерные, прежде всего для "светлых" текстов:
Лед, вино и вода, переливаясь из стакана в стакан, искрятся и создают что-то вроде радужного сияния за его плечами или же ореол, окружающийего напомаженную голову.
Он был под огнем двадцати прекрасных глаз – некоторые из них сияли как звезды. Вспомните, что среди них были глаза Луизы Пойндесктер, и едва ли вы будете удивляться желанию мустангера блеснуть.
(М. Рид "Всадник без головы")
Белый цвет проявляется в следующих оттенках: ослепительно белый, белоснежный, белее жемчуга, бледный, бледнолицый серебряный, серебристый, седой, чистый, кристальный.
Красный – ярко-красный, рыжий, порыжевший, багровый, розовый, бронзовый, алый, смуглый.
Оранжевый не обнаружен.
Желтый – желтоватый, пожелтевший, золотой.
Зеленый – изумрудный, бутылочно-зеленый, зелень.
Голубой – голубой, небесно-голубой, лазоревый, лазурь.
Синий – синева.
Фиолетовый – не обнаружен.
Что касается реализации таких категорий, как время и пространство, то можно сказать следующее.
Нередко действия в "красивых" текстах происходят в необычных местах, Так, пьесы А. В. Луначарского редко называются просто пьесами – обычно они носят названия "мистерий", "драматических сказок", "идей в масках" и т. д. Действие его произведений происходит в средневековых замках с романтическими названиями. Так, пьеса "Василиса Премудрая" разыгрывается в замке Меродах Романа, "Медвежья свадьба" в замке Мединтилтас, "Три путника и оно" в замке Шлосс-ам-Флусс. Иногда действие перебрасывается в "платановые сады", на "высокие скалы с глубокими провалами", в "высокую черную лодку, которой управляют два ассирийца", на "курящуюся предутреннюю гору", на "лестницу о бесчисленных ступенях", в "Монастырь Святых Терний на острове Презос", в "страну Аэ-Вау, где всегда голубой, даже синий свет", в "черную бездну о рваных краях" или совсем просто в "иные пространства, в безбрежность". Одна идея в маске разыгрывается даже у Божьего престола.
Здание
События в "красивом" тексте происходят, как правило, в двух местах: в красивом (замок, вилла, курорт) и/ или некрасивом (хижина, провинция, маленький городок).
Особенно большое место уделяется зданию.
Это и общее НАИМЕНОВАНИЕ: здание, усадьба, форт, жилище, хижина, замок, король, каземат, постройка, архитектура, казарма, крепость, поместье, квартира, монастырь, гостиница, таверна, постройка, клуб, биржа, площадь, кабачок, бар, гарнизон, бивуак, палатка.
НАЗЫВАНИЕ ЧАСТЕЙ ДОМА: навес, крыша, мебель, пол, утварь, кухонный двор, порог, фундамент, фасад, труба, фонтан, стиль архитектурный, расположение.
Описание того, что ВНУТРИ ДОМА: лестница, коридор, столовая, гостиная, мозаика (мозаичный), помещение, буфет, стойка, полочки, внутри.
ОПИСАНИЕ КОМНАТЫ: табурет, ковер, кровать, стол, постель, полка, сундучок, подстилка, сиденье, одеяло, кресло, зеркало, диван, обстановка, убранство.
Вспомнив о том, что называл 3. Фрейд "женской комнатой", отметим, что важное место в "красивом" тексте занимает преграда, ограда, ограждение, по-видимому, выполняя функцию социального запрета на импульсивные действия.
Так, несчастного принца сразу отбросили за ограду, куда он потом с трудом попадает (М. Твен "Принц и нищий"), "Том Сойер" начинается с покраски забора. Мустангер окружает себя от змей веревкой (М. Рид "Всадник без головы").
В тексте при описании зданий постоянно упоминаются преграда, ловушка, вход, дверь, решетка, ограда, парапет, стена, ворота, загон, жерди, изгородь, овраг; даются глаголы окаймлять, окружить.
Важно также отметить, что, когда героиня перемещается в пространстве, акцент делается не на движении, а на изменении ее социального статуса (например, при ее переезде из столицы в провинцию или наоборот). Говоря метафорически, основное измерение "текстового" пространства "красивого" текста – это ситуация. Она, в свою очередь, либо необычная, либо трагическая.
Время
Изменения во времени в "красивом" тексте не акцентируются. Даже если события отделены временными промежутками ("Прошло 6 лет"), то акцент делается не на этом, а на изменении психологического статуса героини; либо упоминается, что она повзрослела, либо говорится, что все это время глубоко страдала. Тем самым "текстовое" время "красивого" текста – это время волнений, переживаний и страданий героини. В философии время определяется как промежуток между разными состояниями объекта. В "красивом" тексте – это промежуток между разными психологическими состояниями субъекта ("Возникшие было у него подозрения, для которых, надо сказать, имелись основания, начали рассеиваться". – М. Рид "Всадник без головы"). И все события текста развиваются на основе тех эмоций, которые героиня переживает.
Итак, реальное время как бы стоит; пространство находится как бы за окном поезда, в котором едет героиня. Образно говоря, в "красивом" тексте пространство не протяженности, а пространство эмоций, время не внешних изменений, а время субъективных переживаний.
Животные
Животные в "красивых" текстах играют особую роль. Они часто оказываются вовлечены в события, с ними сравнивают героев, названия животных используются для выражения эмоций по отношению к человеку. Рассмотрим это на примере образа лошади – одного из наиболее часто встречающихся в "красивых" текстах животных. Встречаются слова из следующих тематических групп:
– единичные животные: лошадь, конь, кобыла, жеребец, мустанг;
– и прилагательные, к ним относящиеся, – лошадиный, конский;
– группы животных: табун, караван, кавалькада, вожак;
– тело лошади: копыто, хвост, спина, лопатки, грива, шкура, конина;
– действия, производимые лошадьми: пастись, (по)скакать, (по)ехать, затрусить; верхом, галопом, во весь опор, рысцой, аллюром, брыкаться; топот, ржание (отрывистое), след, отпечаток;
– характеристики лошадей и их действий: отрывистый, быстроногий, быстрый, выносливый;
– сопутствующие лошадям предметы: седло, седельный, сбруя, стремя, шпора, уздечка, лука, поводья;
– обозначение действий человека по отношению к лошади: езда; пришпорить, подковать;
– предметы, которые использует человек: кнут, шпора, лассо, петля; карета, фургон;
– слова, несущие дополнительное эмоционально-оценочное, чаще негативное, значение: кляча (в отношении тощей лошади), колымага (в отношении разбитой телеги).
Довольно обычным для речевого поведения персонажей "красивого" текста является использование имени животного для сравнения с человеком или в качестве оскорбления человека.
– Собака! – свирепо прошипел "благородный южанин". – Проклятая ирландская собака! Я отправлю тебя (обращается он к мустангеру. – В.Б.) выть в твою конуру! Я…
Достав нож, он швырнул его в противоположный угол и сказал:
– Для этой расфуфыренной птицы он мне не нужен – я покончу с ним (с мустангером. – В.Б.) первым же выстрелом.
Что является характерологическим, так это:
– очень большая населенность мира именно животными, выбор темы, связанной с животными и местами их обитания;
– отношение к ним как к людям.
Объяснения тому, что сравнение с животными особенно частотно именно в "красивых" текстах, в психиатрической литературе мы не нашли.
По опушкам лесных зарослей скрывается тощий техасский волк, одинокий и молчаливый, а его сородич, трусливый койот, рыщет на открытой равнине с целой стаей своих собратьев. В этой же прерии, где рыщут свирепые хищники, на ее сочных пастбищах пасется самое благородное и прекрасное из всех животных, самый умный из всех четвероногих друзей человека – лошадь. Здесь живет она, дикая и свободная, не знающая капризов человека <…> Но даже в этих заповедных местах ее не оставляют в покое. Человек охотится за ней и укрощает ее.
Эти же характеристики применяются и к людям. Люди и их поступки нередко сравниваются с животными и их действиями: Перескочив через овраг, они с мустангером поскакали рядышком; совсем спокойно, как два барашка (М. Рид). Пажи, нарядные, словно бабочки, <…> По коридорам пронеслось пчелиное жужжанье: – Принц! Смотрите, принц идет! (М. Твен).
Стиль "красивых" текстов приподнятый, изысканный и нарочито красивый; он словно копирует устную возбужденную речь истерички, полную инверсий.
Жанры
"Красивые" тексты, занимая свое особое место в культуре, очень часто составляют основу для театральных и киносценариев, являются текстовой основой для оперетт и водевилей. Они очень распространены в виде "мыльных опер" и сценариев для индийских кинофильмов. В публицистике "красивые" тексты существуют преимущественно в жанре рецензий на театральные постановки и репортажей с художественных выставок, с конкурсов красоты, с показов мод. И конечно же, их много в художественной литературе. Это всевозможные "душещипательные" романы, написанные женщинами и преимущественно для женщин. Особого внимания, с точки зрения психолога, заслуживает распространение "дамских" романов в разные эпохи и в разных культурах (Белянин, 1995).
Говоря о роли жанрообразования в порождении текста, следует отметить, что жанр выступает как когнитивная модель, в которую вписывается тот или иной текст.
В лингвистике существуют ряды, обозначающие отношение абстрактной единицы и ее реализации в языке: фонема – звук, морф – морфема, лексема – слово, синтагма – словосочетание. Следующим уровнем языка является текст, но традиционно считается, что текстемы не существует (А. А. Леонтьев). Мы же полагаем, что представленные нами модели реализуются в большом количестве текстов и являются текстемами – единицами плана содержания, получающими обобщенное выражение в единицах акцентуированного сознания.
2.6. Проявление шизоидной акцентуации в "сложных" текстах
Из числа литературных текстов следует особо выделить тексты с усложненной семантикой и синтаксисом, содержание которых составляет описание теоретических положений, умозрительных концепций и теорий. Такие тексты встречаются достаточно часто в сфере науки, прежде всего в философии и логике.
На наш взгляд, порождение многих из них обусловлено шизоидностью.
Шизоидная акцентуация
Шизофренические расстройства в целом характеризуются фундаментальными и специфическими расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом. Как правило, сохраняются ясное сознание и интеллектуальные способности, хотя с течением времени могут появиться некоторые когнитивные нарушения. Расстройства, свойственные шизофрении, поражают фундаментальные функции, которые придают нормальному человеку чувство своей индивидуальности, неповторимости и целенаправленности. Зачастую наиболее интимные мысли, чувства и действия как будто становятся известными другим или ими разделяются. В таких случаях может развиться разъяснительный бред, будто существуют естественные или сверхъестественные силы, которые воздействуют, часто причудливым образом, на мысли и действия человека. Такие люди могут рассматривать себя как центр всего того, что происходит. Нередки слуховые галлюцинации, комментирующие поведение или мысли человека. Восприятие также часто нарушается: цвета или звуки могут казаться необычно яркими или качественно измененными, малозначащие черты обычных вещей могут казаться более значимыми, чем весь предмет в целом или общая ситуация. Растерянность также часто встречается на ранних стадиях заболевания и может привести к мысли, что повседневные ситуации обладают необычным, чаще зловещим, значением, которое предназначено исключительно для данного человека. Характерным нарушением мышления при шизофрении является то, что незначительные черты какой-либо концепции (которые подавлены при нормальной целенаправленной психической деятельности) становятся преобладающими и заменяют те, которые более адекватны для данной ситуации. Таким образом, мышление становится нечетким, прерывистым и неясным, а речь иногда непонятна.