Юрий Ильич Скуратов был генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг В 1998 году по указанию Скуратова Генпрокуратура начала расследование громких коррупционных скандалов, связанных непосредственно с Кремлем. После этого Скуратова отрешили от должности и начали против него уголовное дело.
В своей книге Юрий Скуратов рассказывает о событиях, происходивших в России на рубеже тысячелетий, в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Кроме того, читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть "Рашенгейта", как был ограблен "Аэрофлот" – и многом другом. В основе книге лежат подлинные документы из архива Генпрокуратуры и личного архива автора. Названы имена всех виновных.
Содержание:
Юрий Ильич Скуратов - Кремлевские подряды 1
Вместо предисловия 1
Глава 1 В ЦКБ у Ельцина 2
Глава 2 "Мабетекс": как все начиналось 4
Конверт из Швейцарии 4
Деликатное дело 6
Главный свидетель обвинения 7
Архив Туровера 9
Глава 3 Скелеты из кремлевских шкафов 11
На стройке века 11
Подрядчики по Кремлю 13
Три источника коррупции 15
Как отмываются "комиссионные" 17
Самолет президента 19
Глава 4 Критическая масса 19
Кремль недоволен 19
Продажные выборы 1996 года 20
Коробка из-под ксерокса 22
Игры с деньгами 24
Как ограбить "Аэрофлот" 27
Глава 5 Семья показывает зубы 30
Тучи сгущаются 30
Кремлевский шантаж 32
Атака компроматов 33
Квартирный вопрос 35
Размышления о пленке. Бордюжа 36
Президентские карточки 37
Глава 6 Порочный круг 39
"Семья" 39
Заложник власти 42
Царевна 45
"Разводила" 48
Непотопляемый Стальевич 49
Великий махинатор 52
"Серый кардинал" прокуратуры 54
Питерский след 56
Глава 7 Не "Мабетексом" единым… 58
"Рашенгейт" 58
Исчезновение кредита МВФ 59
"Bank of New York" 63
"Семейная" "Сибнефть" 65
Дело фирмы "Noga" 67
Глава 8 Кремлевский психоз 69
Напряженный "Тайм-аут" 69
"Железная" Карла 71
Тактика выламывания рук 73
Двойное поражение Кремля 74
Сомнительные счета 76
Швейцарцы не согласны 78
Самый надежный тыл 80
Мысли вслух 81
Удавка для Туровера 83
Секретные переговоры 84
Глава 9 Два взгляда на дело "Мабетекса" 86
Следственная тактика и следователи 86
Конец опасного дела 88
Неоднозначная фигура 90
Бруклинский узник 92
Свободен, но не оправдан 96
Мартиролог "Мабетекса" 99
Глава 10 Два следствия – одно дело 100
"В отставку я не уйду" 100
Противостояние 101
Защищаться надо атакуя 105
Официально потерпевший 107
Четырнадцать костюмов лжи 109
Обыски 110
Если бы следствие было объективным… 111
Закономерный финал 112
Глава 11 "Анти-Ельцин" 114
Без грима 114
Без ретуши 115
Наследник 118
Момент выбора 120
Глава 12 Борьба продолжается 121
Как я не стал президентом 121
Сенатор от Бурятии 124
Псевдоюридическая казуистика торжествует 129
Дни современные 133
Прощание с Генпрокуратурой 135
Юрий Ильич Скуратов
Кремлевские подряды
Вместо предисловия
Вот и все. В конце апреля 2000 года окончательно завершился этап моей жизни, связанный с работой в Генеральной прокуратуре. Сложный, яркий, болезненный этап. Но я ни о чем не жалею.
Не жалею – потому, что совесть моя чиста. Потому, что я делал, что мог, чтобы Россия стала страной, где можно жить спокойно и достойно. Чтобы мою Родину не считали страной коррупционеров и преступников. Чтобы жили мы в нашей стране по законам, а не "по понятиям".
С тех пор как меня назначили на должность, писали и говорили обо мне всякое. Чаще – несправедливо и оскорбительно. Иногда – сочувственно. Но редко – объективно… Создавалось впечатление, что меня просто не хотят слышать. Расхожее мнение, постоянно поддерживаемое всеми СМИ, – дескать, Скуратов только обещает рассказать о коррупционерах во власти, но ничего не говорит – то ли боится, то ли сказать нечего.
Мне есть что сказать. Речь не идет о специально собранных досье на различных политических деятелей – я никогда этим не занимался. Мои знания – это материалы объективных расследований по конкретным делам, и я уже устал повторять, что информацию в полном объеме чаще всего можно давать в печать только после того, как расследование закончено и дело передано в суд. Закон должны соблюдать все без исключения.
Именно этот простой постулат я пытался внедрить в жизнь, когда был Генеральным прокурором.
Я пришел в Генеральную прокуратуру как сторонник Ельцина. Мало того, я считался человеком Ельцина – благодаря Свердловску (ныне Екатеринбургу), сыгравшему большую роль и в его, и в моей биографии. Я вполне обдуманно согласился на должность Генерального прокурора, отнюдь не собираясь в будущем использовать ее для оппозиции власти. Тогда мне казалось, что я был частью этой власти, – а в известном смысле так и было, до тех пор, пока думал, что власть держится законом, и пытался призвать эту власть к ответственности, заставить ее соблюдать закон и порядок, а это стало для них полной неожиданностью.
Очевидно, обсуждая кандидатуру будущего Генерального прокурора, "серые кардиналы" из ельцинского окружения остановились на мне как на человеке в общем-то далеком от политических интриг и скандалов, занимающемся наукой, "книгочее", которым запросто можно будет руководить.
Просчитались. Они не знали меня: думали, что если у нас хорошо складываются отношения на службе и вне службы (почему бы им и не складываться? В быту я человек не конфликтный), то я буду жить по их правилам, принесу в жертву корректным отношениям свой профессиональный долг, то есть поберегу себя и свою карьеру. Наверное, на моем месте сами они так бы и сделали. Люди ведь, как правило, судят о других по себе.
Я продержался в должности Генерального прокурора три с половиной года. Сейчас многие удивляются – как? Даже в недавнем прошлом Президент России в бытность свою директором ФСБ задавал мне этот вопрос.
Немалую роль сыграло мое профессорское прошлое. Во многих газетах тогда писали обо мне как о будущем "тихом и послушном" Генеральном прокуроре, поэтому некоторое время ко мне приглядывались, присматривались, изучали…
Как сказал обо мне в одном из интервью мой бывший заместитель Михаил Борисович Катышев, Скуратов образца 1995 года и Скуратов сегодняшний отличаются друг от друга, и не только потому, что я стал жестче и лишился всяческих иллюзий, – я изменился и в профессиональном плане.
Когда я пришел в Генеральную прокуратуру, у меня за плечами было маловато "живого" опыта, я не знал многого в прокурорской работе – надо было восполнять пробелы. Ведь что значит провести крупное совещание по конкретному уголовному или арбитражному делу? Или по состоянию надзора в какой-то сфере? Я должен был не только выслушивать подчиненных, но и разбираться в теме, которую мы обсуждаем, до тонкостей, а по возможности знать больше. А чтобы знать больше, я должен в короткий срок "добрать" то, чем мои коллеги на практике занимались десятилетиями. Правда, у меня на руках был сильный козырь: в НИИ прокуратуры мы обобщали практику работы, и научную сторону я знал досконально.
Я тогда пропадал на работе с утра до ночи. Не все понимали, зачем такое усердие: один из моих заместителей, Александр Розанов, говорил, что задача начальника – общее руководство, а не копание в мелочах. Помню, я ему возразил, что это не мелочи: если я на совещании упрекаю людей, то должен точно знать, что поставленная перед ними задача выполнима.
Итак, поначалу я вел себя вроде бы "послушно", ничем себя не проявлял. На самом деле я просто "входил" в работу. Потом мне становилось все труднее и труднее – в Кремле заподозрили, что я провожу независимую линию, и это не понравилось.
Громкие уголовные дела о коррупции в высших эшелонах власти возникли не сразу – это результат длительных наработок. Причем начало было столь незаметным, что никто не мог даже предположить такой оглушительный финал.
Первый звоночек был летом 1996-го – история с деньгами в коробке из-под ксероксной бумаги. Эту историю чуть позже я еще расскажу, а сейчас только отмечу, что действия президента и то, как я вынужден был вести себя, чуть не подорвали мою репутацию. Но тогда важнее всего для меня было сохранить только-только установившуюся стабильность в работе прокуратуры, и приходилось лавировать…
После истории с коробкой в окружении президента уловили, что Ельцин не обязательно в любом случае будет на моей стороне, и это развязало руки кремлевским деятелям. Потом меня предали некоторые мои заместители… А потом все пошло по пословице "Чем дальше в лес, тем больше дров". Чем упорнее мы работали, чем настойчивее старались раскрывать преступления, тем больше становилось людей, которым работа наша вставала поперек горла. Строго придерживаясь закона, я наживал себе все новых и новых врагов.
По многим уголовным делам позиция прокуратуры решительно не устраивала власти предержащие – это дело "О захоронении царских останков", дело "О дефолте 17 августа 1998 года".
Очень сложная ситуация для меня как для Генерального прокурора возникла и тогда, когда из-за задержек заработной платы почти на всей территории России народ вышел на рельсы: бастующие стали перекрывать железнодорожные пути. С одной стороны, я понимал, что люди доведены до отчаяния, с другой – то, что они делали, было смертельно опасно для страны. Идут эшелоны с грузом стратегического назначения, с грузом, без которого встанут электростанции, домны, заводы, а их не пропускают… И я должен был возбуждать дела против тех, кто мешал продвижению грузов. Какую ответственность я брал на себя! Действия прокуратуры вызывали тогда в народе массовое недовольство. Но как же поступать иначе, если ты представляешь закон!
Нелегко было принимать решение и тогда, когда наши правители решили обменять чеченских бандитов, арестованных в Первомайске, на молоденьких ребят-омоновцев, попавших к чеченцам в плен. Они требовали, чтобы я прекратил дело и отдал чеченцев. Но это противозаконно, бандиты совершили преступления и должны были ответить за них перед судом. И я сказал: "Если хотите, проводите это как политическое решение. Я как прокурор ничем помочь вам не могу".
В итоге выход был найден: Государственная дума приняла решение об амнистии. Хорошо это или плохо – ответить непросто. Но закон не был нарушен.
Прокурорская независимость в нашей стране дорого стоит. Я это почувствовал довольно быстро. С того времени, когда регулярно по средам у здания Генеральной прокуратуры стояли люди с плакатами: "Допой Скуратова!". Правда, потом выяснилось, что, отстояв положенное время, они шли расписываться в ведомости и получать за это деньги. Кто их нанял? Кому это было выгодно? Атому, кому наши расследования "прищемили хвост". И о них я тоже пишу в этой книге.
Кстати, откровенно могу сказать, что на возбуждении дел о коррупции я настаивал отчасти и из соображений личной безопасности. Любая деятельность прокурора поставлена в четкие процессуальные рамки. И если бы я по тому же "Мабетексу" не возбудил уголовное дело – вот тогда меня можно было бы также привлечь к ответственности.
Стоящие у власти меня решительно не понимали – в какой-то мере я стал жертвой невысокого уровня правового сознания российской правящей элиты вообще и президента Ельцина в частности.
С этой правовой безграмотностью мне приходилось бороться едва ли не с первых шагов в должности Генерального прокурора. Когда президент дает личные указания Генеральному прокурору по конкретному уголовному делу – это незаконно и недопустимо. Как тут быть? Воспользоваться услугами прессы – значит пойти на конфликт с президентом, а в нашем, по сути, авторитарном государстве это означало поставить крест на работе. Журналисты же частенько так описывали наши с ним встречи, что читатели и зрители новостных передач имели полное право считать – президент указывает Генеральному прокурору, что делать, а тот молча глотает указания. Но поверьте, не было так никогда! Да, мне приходилось лавировать, применять разные дипломатические уловки, но от закона по воле президента я ни разу (!) не отступил.
Хотя правовая безграмотность руководителей страны в общем-то понятна: трудно принять принципы демократии, если сознание насквозь пропитано авторитаризмом. У нас всегда соблюдалась жесткая вертикаль власти: тот, кто на вершине, всегда прав и может отдавать какие угодно указания и кому угодно.
Президент Ельцин напрочь игнорировал решения суда, решения Совета Федерации. Да ни в одной демократической стране президенту так вести себя бы не позволили!
Разделение властей Ельцин признавал на словах, но не на деле. Какое такое разделение? Он же – ПРЕЗИДЕНТ!
Через президентское "указное право", которым подменяли законы, решались многие важные государственные вопросы, находящиеся в компетенции законодательной власти. Например, приватизация – одна из самых криминальных страниц истории России – была проведена на основании указов президента.
У нашего президента помимо обычных полномочий, прописанных в Конституции (кстати, необычайно широких), есть еще и так называемые "скрытые полномочия"! Они основываются на общих формулировках типа "Президент – гарант того-то и того-то". А раз гарант – значит, делаю, что хочу! А ведь само понятие "полномочия" предполагает, что Президент может делать только то, что конкретно прописано в законе…
Независимая деятельность прокуратуры – а такой она должна быть в правовом и демократическом государстве – несовместима с философией хозяина страны, находящегося вне всяких правовых границ и рамок.
Вообще в нынешней России – коррумпированной, криминальной стране – нормальный, честный прокурор обречен. Если нет политической поддержки у Генпрокурора – его участь незавидна. Это я понимал. Понимал, что дай мне Бог доработать хотя бы один обычный срок (Генеральные прокуроры назначаются на 5 лет), а скорее всего и одного не вытяну – слишком сильно противодействие: подготовят какую-нибудь провокацию, и чтобы свести на нет разворачивающееся вокруг коррупционеров расследование, устроят громкий скандал. Против меня…
Так и произошло.
Эта книга написана не для того, чтобы в чем-то оправдаться. С одной стороны, я надеюсь, что те потоки грязи, которые выливались на меня, все же меня не испачкали. С другой – не хочу себя идеализировать: я обычный человек, с достоинствами и недостатками, конечно, допустил ряд важных ошибок. Но поверьте мне, я искренне хотел честно исполнить свой служебный долг.
Эта книга писалась уже после того, как я покинул пост Генерального прокурора России. Поэтому я искренне благодарен Александру Хинштейну, Владимиру Иванидзе, Андрею Камакину, Игорю Королькову, Олегу Лурье, Георгию Рожнову и многим другим журналистам, чьи блестящие профессиональные расследования, на которые я ссылаюсь в тексте, стали важным дополнением начатого мною следствия по делу "Мабетекса" и ряда других сенсационных дел.
В основе этой книги не только мои воспоминания, но в первую очередь – документы: Генеральной прокуратуры России, прокуратуры Швейцарии, так или иначе касающиеся интересующей нас темы.
Эта книга – расширенная и дополненная версия уже изданного и хорошо принятого читателем другого моего труда под названием "Вариант дракона". Задача, которую я поставил перед собою в этот раз, – рассказать, чем жила и как работала прокуратура в те несколько последних месяцев, пока я еще исполнял обязанности Генерального прокурора. Отой борьбе, которую я вел, о тех несправедливостях, которые мне пришлось перенести, отстаивая свое, надеюсь, честное имя, когда я уже был отстранен.
И если кто-нибудь лет через десять-двадцать-тридцать заинтересуется жизнью России на рубеже тысячелетий, пусть судит об этом времени не только по газетным статьям – бабочкам-однодневкам, – но и по этой книге тоже.
Глава 1 В ЦКБ у Ельцина
Начать эту книгу я хочу с одного из самых драматических событий, нарушив тем самым хронологию и забежав далеко вперед.
Весна. Середина марта. Был ясный солнечный день – помню это прекрасно. Свежий, слегка морозный воздух и сверкающий на солнце таявший снег напоминали о скорой весне.
Но на душе было тяжело. Хотя, если подумать, поводов для тоски и грусти у меня в общем-то не было. Наоборот, буквально накануне, 17 марта, я одержал очень важную для себя победу. В тот день на заседании Совета Федерации обсуждался вопрос о моей отставке с поста Генерального прокурора России. Результаты голосования ошеломили не только тех, кто следил за развитием событий, но, честно говоря, и меня самого, готовившегося к худшему: 143 человека проголосовали против отставки и только шесть – за.
Буквально через несколько часов после этого решения мне сообщили, что на завтра, 18 марта, меня вызывает к себе президент.
И вот теперь я ехал к нему. В так называемую "кремлевскую больницу", куда Ельцин в очередной раз попал на лечение и откуда, из постели, "управлял" огромной страной.