Майдан не появился спонтанно, как чертик из табакерки. Украина шла к "оранжевой революции" долго и мучительно, через голодовку студентов 1990-х годов и палаточный городок периода кассетного скандала, через поражения и отступления оппозиции. Подспудно формировалось и гражданское общество, в том числе и за счет грантовой подпитки из-за рубежа. Но никакие гранты не выведут сотни тысяч людей на улицы. Предпосылки "оранжевой революции" накапливались годами. Драматичная избирательная кампания 2004 года резко ускорила процесс созревания революционной ситуации. "Политический нарыв" прорвался после второго тура.
Эпицентром революции стал Киев. И в этом проявилась еще одна из закономерностей, присущих революционным событиям. Революции происходят или начинаются, как правило, в столицах. Но была и еще одна причина. Главными движущими силами "оранжевой революции" стали новый средний класс и студенческая молодежь – будущий средний класс. Как представительная социальная группа средний класс сформировался пока что только в Киеве. Украинский средний класс обращен в будущее и отчасти сознательно, отчасти интуитивно ориентирован на демократические ценности и европейский цивилизационный выбор. И для представителей нового среднего класса Янукович с его управляемой, "директорской" демократией, администрированной и полукриминальной рыночной экономикой был неприемлем.
Во многих отношениях это была странная революция. Логика политического противостояния смешалась с "оранжевым" карнавалом. Для анализа этих событий впору обращаться не только к Владимиру Ленину, но и к Бахтину. И толпы шахтеров, свезенных в Киев, не знали, что им делать в этой атмосфере революционного праздника и карнавальной круговерти. Их привезли драться с "оранжевыми", а те вместо драки предлагали братание и совместную трапезу.
Едва ли не впервые и, возможно, в последний раз обладатели "мерседесов" оказались в одних рядах с теми, кто едва сводит концы с концами. Политическое братство младоолигархов и полунищих провинциалов – один из оксюморонов и парадоксов Майдана.
Тем не менее эклектика революционного постмодерна победила железную логику политтехнологического модерна. Выборы перешли в революцию, революция смешалась с выборами и политической реформой.
"Оранжевая революция" способствовала смене власти в стране, формированию нового политического режима. Каким он будет? Сможет ли соответствовать высоким ожиданиям Майдана? Удастся ли новой власти стать своей для тех избирателей, кто не поддержал "оранжевую команду" на президентских выборах? Будет ли совместима логика революционного обновления, заявленная новой властью, с логикой политической реформы? Революция закончилась или революция продолжается? Вопросов пока больше, чем ответов на них. Точку в анализе "оранжевой революции" ставить рано. Скорее можно поставить многоточие и большой знак вопроса.
Выборы 2004 года: основные конфликты и их последствия
Антон ФИНЬКО,
эксперт Киевского центра политических исследований и конфликтологии
Сегодня, по прошествии всего лишь нескольких месяцев после массовых выступлений на киевской площади Независимости, совершенно беспристрастная оценка происшедших событий представляется весьма проблематичной. В то же время уже ныне можно попытаться сделать несколько предварительных обобщений, в том числе выделить ряд конфликтов, спровоцировавших политический кризис ноября-декабря 2004 года.
Среди такого рода конфликтов, во-первых, следует упомянуть о противостоянии в политических верхах страны между сторонниками копирования Украиной восточноевропейского пути преобразований и политиками, ориентированными на сценарий "национального капитализма".
В качестве важнейшего аспекта "повестки дня" президентских выборов 2004 года этот конфликт был назван аналитиками "Эксперт-Украина" еще до начала "оранжевых" событий. По их мнению, "национальный капитализм" представлял собой неофициальный курс Леонида Кучмы, чьим преемником выступал Виктор Янукович.
К основным характеристикам "национал-капиталистического" проекта "Эксперт" отнес:
1. преимущественную опору на национальные финансово-промышленные группы, которым государство оказывает поддержку в наращивании активов и отсечении западных и российских конкурентов при проведении приватизации;
2. дистанцирование от НАТО и промосковской Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) при сохранении военно-технического сотрудничества с Российской Федерацией;
3. поддержку идеи создания ЕЭП (но без согласия на создание контролируемых Москвой наднациональных структур) с целью выхода на российские рынки и удешевления поставляемого из России топлива;
4. недопущение контроля со стороны международных финансовых институтов и мультинациональных корпораций над установлением места Украины в международном разделении труда.
Слабость "национал-капиталистов" "Эксперт" связывал с их неспособностью обеспечить Украине перспективу обретения основных европейских благ – уважения к правам человека, достойного образа жизни, контроля общества над бюрократическим аппаратом.
"Восточноевропейский" проект олицетворяется политическим курсом Виктора Ющенко. Среди основных его компонентов "Эксперт" назвал:
1. первостепенное внимание присоединению Украины к структурам НАТО и ЕС;
2. вписывание Украины в систему европейского разделения труда;
3. возрастание влияния на экономику страны со стороны мультинациональных корпораций.
Авторы "Эксперта" подчеркнули, что используемые сторонниками Ющенко проевропейские лозунги обладают большой притягательной силой в украинском обществе. Однако способность в рамках реализации этого проекта добиться действительной евроинтеграции Украины они оставили под большим сомнением.
Во многом с выводами аналитиков "Эксперта" можно согласиться. Позиционирование Ющенко как политического деятеля, с которым связана европейская перспектива Украины, сыграло большую роль в мобилизации вокруг него значительной части социально активных избирателей, опасавшихся реставрации в стране авторитарных порядков квазисоветского образца в случае прихода к власти Виктора Януковича. (При этом проевропейские притязания Ющенко опирались на выражавшуюся ему явную поддержку со стороны общественного мнения, средств массовой информации и ряда лидеров США и ЕС.)
Такого рода активистские общественные слои, может быть, не столь многочисленны, но они отличаются повышенной энергией ("пассионарностью"), а также высоким уровнем информированности, и именно из них рекрутировался основной состав участников киевского Майдана в первый период его существования. Их манифестированная и эмоциональная митинговая активность позволила создать перевес в пользу Ющенко на решающем этапе политического противоборства.
Симптоматично, что приход к власти Ющенко ознаменовался резким усилением риторики восточноевропейского образца. Речь идет, например, об использовании им образа "берлинской стены" или же о рассмотрении событий в Украине как одного из звеньев единого процесса расширения демократии, инициированного восточноевропейскими революциями 1989–1990 годов.
Одновременно со стороны новых властей начали предприниматься усилия по ускорению вхождения Украины в европейские структуры. Впрочем, степень их успешности остается довольно спорной.
В то же время конфликт "восточные европейцы против национал-капиталистов" на самом деле не имел столь "чистого" характера, как это представляется авторам "Эксперта". Действительная картина событий, на наш взгляд, отличалась большей сложностью.
Более пристальный взгляд на геостратегическую и геоэкономическую позицию Леонида Кучмы выявляет ее явную двойственность. Она не позволяет однозначно отнести бывшего президента Украины к безусловным сторонникам "национал-капиталистического" проекта.
С одной стороны, национальные финансово-промышленные группы во времена правления Кучмы действительно получали значительные преимущества в процессе приватизации государственной собственности. Это особенно отчетливо дало о себе знать в истории с продажей "Криворожстали".
С другой стороны, Кучма, как и большинство постсоветских лидеров, не принимая окончательного решения в отношении НАТО, тем не менее официально высказался в пользу евроатлантической интеграции Украины. Тем самым он направил обществу сигнал о возможности подчинения страны "восточноевропейской" логике, в том числе и в стратегически значимых вопросах приватизации крупных инвестиционно привлекательных объектов и определения места страны в международном разделении труда.
Таким образом, для верхних слоев бюрократического аппарата (включая силовые и дипломатические ведомства), для экспертных и интеллектуальных кругов, а также для капитала, вовлеченного в торгово-экономические отношения с евроатлантическими странами, были заданы высокие евроинтеграционистские ожидания. Они зачастую подкреплялись разнообразными программами внешней помощи.
Провозглашение ЕС готовности включить в свой состав страны с меньшим экономическим потенциалом, чем Украина, но также принадлежащие к православному культурному миру и уже вовлеченные в орбиту НАТО (Болгария и Румыния) также сыграло роль катализатора евроатлантических и евроинтеграционных настроений. При этом в столичных верхах присоединение к НАТО стало зачастую рассматриваться и как важная цель, и как средство ускорения продвижения Украины в сторону ЕС.
В силу всего этого "восточноевропейская" фракция украинского политического класса, несмотря на всю декларируемую ею антикучмовскую направленность, может рассматриваться как преемник политического курса второго президента страны, по крайней мере в некоторых важных его аспектах.
Таким образом, Янукович, который, кстати, также не придерживался антиевропейской линии, столкнулся не только с открытым противостоянием со стороны "восточноевропейской" оппозиции, но и в целом с сопротивлением той части киевских верхов, которая была во времена президентства Кучмы сориентирована в пользу европейской и евроатлантической интеграции.
В целом противоборство, связанное с определением геостратегического и геоэкономического вектора Украины, сыграло довольно заметную роль в драматических событиях, связанных с президентскими выборами 2004 года. Этому способствовала неоднозначная позиция высшего руководства страны в отношении евроатлантической интеграции в условиях продвижения НАТО и ЕС на восток.
Во-вторых, в ряду факторов, предопределивших "оранжевую" акцию, следует сказать о конфликте между крупным и сверхкрупным бизнесом и несогласованности действий внутри сообщества сверхкрупных финансово-промышленных группировок.
На эту тему уже немало сказано. В частности, с легкой руки Андреса Аслунда из Фонда Карнеги стало принято говорить об "оранжевых" событиях как о "бунте миллионеров против миллиардеров", т. е. о борьбе крупного и сверхкрупного капитала.
Рассматривая роль предпринимательских слоев в поддержке Ющенко и Януковича, Аслунд отметил: "По обе стороны ощутима роль бизнеса. (...) Кандидатура Януковича была поддержана тремя доминирующими деловыми кланами и довольно немногочисленными союзниками, в то время как остальная часть делового сообщества – и даже некоторые миллиардеры – решительно поддержала Ющенко. (...)...бизнесмены хотят иметь равные условия с самыми богатыми и имеющими наиболее хорошие связи. Ющенко осмотрительно критикует "бандитизм" и коррупцию, но не олигархов, так как более мелкие олигархи поддерживают его самого".
Задолго до событий конца 2004 года стало распространяться мнение о стремлении "олигархов второго эшелона" занять место тех, кто оказался в наибольшем выигрыше от осуществленного в период правления Кучмы процесса приватизации и был более других заинтересован в сохранении существовавшего порядка вещей путем обеспечения преемственности политического курса.
Как отмечается в докладе "Формування великого приватного капіталу в Україні", подготовленном Центром экономического развития, в посткоммунистический период в чрезвычайных условиях глубокого экономического кризиса, коррупции, отсутствия условий для легального появления крупного капитала, правовой защиты инвестиций и контрактов основными путями образования крупнокапиталистического предпринимательства стали теневые рентные прибыли, "нелегитимность поведения" и "сращивание капитала с властью". Захват ренты осуществлялся главным образом через трейдерскую деятельность, организацию спекулятивных банковских операций и приватизацию доходного государственного системного бизнеса.
По мнению авторов доклада, в результате этих процессов сформировались два типа сверхкрупных бизнес-групп. Во-первых, речь идет о промышленных бизнес-группах, возникших на основе трейдерского капитала и приватизации государственного системного бизнеса. К наиболее мощным из них относятся "Индустриальный союз Донбасса" (ИСД), "Интерпайп", "Систем кэпитал менеджмент" (СКМ), "УкрАвто". Во-вторых, имеются в виду бизнес-группы, созданные по инициативе банков. В их число входят группа "Приват", группа банка "УкрСиббанк", группа банка "Аваль".
Согласно распространенному мнению, формирование крупных финансово-промышленных групп (ФПГ) изначально было связано с необходимостью создания экономической базы для защиты действующего режима: "Период с отставки Павла Лазаренко и до выборов Леонида Кучмы на второй срок стал решающим для формирования украинского бизнеса. Именно в это время руководство страны начало проводить целенаправленную политику по созданию в стране крупных отечественных финансово-промышленных групп и перераспределению в их пользу основных активов. Действующему президенту нужна была группа поддержки для переизбрания".
Однако, как подчеркивают эксперты Центра экономического развития, с 2000 года во взаимоотношениях между президентом Кучмой и основными бизнес-группами стали происходить изменения. Власть стала все более уклоняться от предоставления преимуществ какой-либо из групп. В свою очередь сверхкрупный бизнес начал проявлять признаки независимого поведения.
Ситуация вновь осложнилась в преддверии президентских выборов 2004 года: "...приближение выборов президента, крайне обострившее борьбу политических и бизнес-интересов, отрицательно отобразилось на позитивном процессе дистанцирования власти от большого частного капитала".
Ряд сверхкрупных финансово-промышленных групп, в первую очередь донецкого, киевского и днепропетровского происхождения, оказал весомое содействие провластному кандидату. Напротив, группа "Укрпроминвест" во главе с Петром Порошенко изначально поддерживала Ющенко. Часть ФПГ, видимо, придерживалась нейтральной позиции. Можно также предположить, что некоторые финансово-промышленные группы, в том числе и базирующиеся в Донецком регионе, усиленно занимались "раскладыванием яиц в разные корзины", предоставляя поддержку штабам обоих кандидатов.
Среди части большого бизнеса, по всей видимости, сформировались опасения перед возможной экспансией сверхкрупных финансово-промышленных групп донецкого происхождения, ассоциируемых с именем премьер-министра Януковича. При этом для крупного капитала, не принадлежащего, однако, к ряду ведущих финансово-промышленных группировок, создавалась возможность путем поддержки оппозиции открыть для себя перспективу установления после выборов контроля над еще не приватизированными объектами государственной собственности наподобие "Укртелекома" и изменения в свою пользу соотношения сил в результате проведения реприватизационных процессов.
В целом можно сказать, что поддержка Януковича ведущими бизнес-группами не носила безусловного характера. Основные субъекты "национал-капиталистического" проекта не выступили консолидированно в его поддержку. Симпатии же широких предпринимательских кругов, заинтересованных в ослаблении позиций ведущих ФПГ, были на противоположной стороне.
Нельзя не упомянуть в этой связи и тот фактор, что возникшие во многом вследствие политических решений, принятых в условиях сращивания капитала с властью, ведущие украинские бизнес-группы оказались достаточно уязвимы для внешнего воздействия. Они нуждаются в признании легальности приобретенного ими капитала и обеспечении неприкосновенности размещенных в зарубежных банках финансовых активов.
Наконец, определенную роль тут могло сыграть и то, что сверхкрупный бизнес в Украине базируется во многом на металлургии. При этом сталь является одной из основных статей украинского экспорта в страны ЕС. Таким образом, у тех или иных ФПГ могла возникнуть заинтересованность в поддержке и продвижении на президентских выборах кандидата, с которым в большей степени связывались надежды на улучшение отношений с объединенной Европой и расчеты на смягчение позиции ЕС в отношении импорта продукции украинской металлургической отрасли.
В-третьих, нельзя не сказать о роли в "оранжевых" событиях борьбы корпоративных интересов бюрократического аппарата и предпринимательского сообщества.
По мнению экспертов Центра экономического развития, в последние годы в Украине все большее распространение стало приобретать проникновение крупного бизнеса в структуры власти – парламент, правительство, отдельные ведомства. Особенно заметно процесс "обуржуазивания" проявился на составе Верховной рады Украины.
Наметилась тенденция усиления политического веса буржуазных кругов. Соответственно, сложились предпосылки для того, чтобы ослабить влияние государственного аппарата на принятие важных политических решений за счет расширения возможностей политиков и лоббистов – ставленников капитала.
Как подчеркивает Александр Пасхавер, "по мере роста экономической мощи "кланов" в последние два-три года наблюдается смена ролей в паре "бюрократия-капитал". Медленно, но неуклонно капитал занимает в этой паре лидирующие позиции, бюрократия становится (платным) агентом капитала в государственной машине".
Очевидно, что речь в данном случае идет прежде всего об укреплении политического веса сверхкрупных финансово-промышленных групп. Однако и предпринимательство в целом как определенный общественный слой не могло не отреагировать на наметившиеся изменения правил властной игры. Ослабление самостоятельности и самодостаточности аппарата явилось для него сигналом к возрастанию политических притязаний и выдвижению соответствующих требований.