Этот тип нарушения привязанности действительно чаще всего встречается у детей, выросших в атмосфере полного к ним безразличия. В этих случаях необходимы как можно более ранняя психотерапия, соответствующая возрасту ребенка, и иная среда, в которой у него может постепенно сформироваться надежный тип привязанности. А значит, для спасения этих детей нужно усыновление или какая-то форма опеки, позволяющая ребенку жить в семье.
Пример
Четырехлетнюю Наташу удочерили, когда ей было 15 месяцев. До этого она жила в доме ребенка.
Сегодня мама первый раз привела ее в детский сад. Наташа быстро забирается на колени сначала к одной, затем к другой воспитательнице, целует их и спрашивает по очереди: "Теперь ты моя мама?" Она ведет себя в саду так же раскованно, как и дома. Бросается в глаза прежде всего то, насколько легко Наташа нарушает дистанцию при общении с людьми и проявляет готовность прижиматься к любому взрослому человеку без разбора, даже если она его в первый раз видит. Ни страх, ни волнение внешне никак не проявляются, словно она их не испытывает.
Для детей с недифференцированным типом нарушения привязанности это поведение совершенно типично. Для того чтобы у Наташи сформировался надежный тип привязанности, необходима интенсивная игровая терапия, а также консультирование и психологическое сопровождение ее приемных родителей. В этих условиях шансы на возникновение специфических, прочных эмоциональных связей с родителями достаточно высоки. Впоследствии можно было бы прогнозировать, что расставание с приемной мамой уже не будет столь "безоблачным", а одной из воспитательниц девочка будет оказывать явное предпочтение. Естественно, крайне важно объяснить и маме, и воспитателям в детском саду, что возникновение определенных сложностей, таких как протест при расставании по утрам, – это неотъемлемая, позитивная часть процесса развития, ведущего к установлению отношений привязанности. Маме и воспитательницам также нужно будет рассказать, что прочные эмоциональные связи с ребенком нередко более "утомительны", чем их полное отсутствие. В то же время эти изменения можно рассматривать как безусловное достижение и своего рода заслугу взрослых, поскольку они являются явным признаком перелома ситуации в лучшую сторону.
2. Отказ от проявлений привязанности
Дети, с младенческого возраста подвергающиеся насилию со стороны близких людей, не могут искать у них утешения и поддержки, даже если им страшно или грустно. Мы видим маленьких детей, которые стоят в слезах перед своими родителями, напуганные лаем собаки; они горестно плачут, но не подходят к маме или папе, не бросаются к ним на колени, чтобы успокоиться. Совершенно очевидно, что ребенок, испугавшийся собаки, нуждается в утешении и защите, но он не идет ни к кому из близких, потому что прежний опыт их взаимоотношений также наполнен страхом и тревогой. Дети, подвергавшиеся насилию, как правило, вообще лишены опыта близких эмоциональных отношений, им неведомо, что в минуты страха и отчаяния кто-то может прийти им на помощь: вместо объятий, сочувствия, попыток отвлечь и утешить они ожидают приступов ярости, обвинений, неприятия и оскорблений вплоть до суровых физических наказаний. Жизненная ситуация этих детей представляет собой дилемму: они боятся взрослого, который наиболее близок к ним, и часто живут в постоянном страхе, поэтому они неосознанно находятся в поиске "настоящего" близкого человека. Но поскольку такого человека рядом нет, они патологическим образом привязываются к тому, кто представляет для них угрозу. Этому своеобразному процессу развития эмоциональных связей я дал название патологической привязанности к насильнику. "Насильником" я называю близкого ребенку человека, который проявляет по отношению к нему открытую агрессию. Эти дети, как правило, испытывают сильный стресс, поскольку близкий человек вызывает у них страх, и именно к нему в трудную минуту они вынуждены обращаться за помощью.
Пример
Трехлетнего Пауля мама привела на прививку к детскому врачу. Здесь много интересного, и Пауль с любопытством смотрит по сторонам. Он добирается до одного из ящиков стола, приоткрывает его, но мать тут же с гневом обрушивается на него, требуя немедленно закрыть ящик. Пауль стремительно захлопывает его и прищемляет себе палец. Он вскрикивает и стоит в растерянности и испуге. Мама грубо хватает его за руку, отдергивает от стола, дает подзатыльник и кричит. Она кричит, чтобы он прекратил, что она ему всегда говорила, чтобы он не открывал чужие ящики, и если он еще раз это сделает, она его здорово отшлепает. Пауль надрывно плачет. Но при этом он не может обратиться к маме за помощью и утешением, несмотря на то что боль в прищемленном пальце не утихает. Поскольку самый близкий для него человек – это та самая мама, которую он уже не в первый раз воспринимает как вполне реальную угрозу, он не может считать ее источником помощи и защиты, человеком, который поможет ему успокоиться. Мальчик остается стоять как вкопанный и отчаянно кричит, в то время как мама отворачивается и полностью игнорирует его.
В приведенном примере проявляются все характерные черты этого нарушения привязанности: Пауль уже усвоил, что когда ему страшно или больно, обращение к маме за помощью только усугубит ситуацию и сделает ее еще более невыносимой. В подобных случаях он переживает сильнейший стресс. Успокоиться без внешней помощи он не может, а это значит, что патологический паттерн – отказ от проявлений привязанности – со временем приобретет все более завершенные формы.
Конечно, и в этом случае необходима и вполне действенна терапевтическая помощь. Паулю нужно посещать занятия по игровой терапии, а параллельно следует проводить интенсивную психотерапевтическую работу с его мамой, суровое, конфликтное поведение и физическая грубость которой со всей очевидностью уходят своими корнями в историю ее собственного детства.
Передача травматического опыта привязанности следующим поколениям
Я уже описывал механизм передачи надежного, амбивалентного и избегающего типов привязанности от родителей к детям, от одного поколения другому.
Аналогичным образом передаются и патологические типы привязанности. Поэтому целью программы "SAFE® Грамматика воспитания" является оказание психологической помощи уже во время беременности. Восприимчивость и чуткое поведение по отношение к ребенку с первых дней его жизни способны разорвать порочный круг и прекратить передачу нежелательных типов эмоциональных связей от родителей к детям. Будущие родители, не имевшие опыта прочных эмоциональных связей в детстве, тем не менее, как показывает практика, могут научиться быть чуткими с ребенком, который у них вскоре появится. А людям, пережившим в детстве тяжелые душевные травмы, так и оставшиеся непроработанными, следует обратиться за помощью к психотерапевту как можно раньше, желательно еще в период ожидания ребенка. В этом случае их шансы освободиться от довлеющих над ними тяжелых чувств, связанных с потерями, разлуками или грубым обращением, достаточно велики. Тем самым они могут избавить от всех этих тягот не только себя, но и своих детей.
Наш опыт работы показывает, что в ожидании ребенка все будущие родители мечтают о том, чтобы он унаследовал от них самое лучшее, данное им от природы и благоприобретенное за годы жизни. Никто не стремится передать детям по наследству ужасы, связанные с насилием и унижением. К сожалению, на практике слишком часто именно это и происходит. Не желая ничего плохого, родители, тем не менее, нередко оказываются во власти негативных чувств, вызванных воспоминаниями, накатывающими на них, как только грудной ребенок начинает плакать. Если им самим приходилось подолгу кричать в кроватке, уже не надеясь, что кто-то подойдет и успокоит, если они то и дело плакали от того, что с ними обращались грубо или даже жестоко, крик своего малыша неминуемо вернет их в прошлое, к состоянию того самого младенца, который живет в каждом из нас. Душевная боль, страх и одиночество овладевают людьми настолько сильно, что они уже больше не могут контролировать ни свои чувства, ни свое поведение. В подобных ситуациях нередко от страха, ярости и боли они впадают в панику. В конце концов, почти в трансовом состоянии – вопреки своим лучшим устремлениям, – они начинают орать на ребенка, оскорблять его, уходят, оставляя одного, или причиняют ему физический вред. Как правило, родителей шокирует их собственное поведение, поскольку ничего такого они, конечно, делать не собирались. В силу всего вышесказанного мы считаем необходимым помогать будущим родителям, чтобы они могли еще до появления ребенка установить с ним прочную эмоциональную связь. Мы побуждаем родителей обращаться к психотерапевту за консультацией или терапией.
За годы работы в группах SAFE® мы убедились в том, что, невзирая на разнообразный (и далеко не всегда благополучный) опыт детских лет, всем парам, участвующим в занятиях, к концу первого года жизни детей удается установить с ними надежный тип привязанности. Это, безусловно, является огромным выигрышем для развития личности каждого ребенка.
Таким образом, резюмируя все вышесказанное, мы можем назвать привязанность основополагающей потребностью, которая поддерживает физическое, эмоциональное, интеллектуальное и социальное развитие ребенка.
Беременность и привязанность
Привязанность матери и отца к ребенку, которую мы обозначаем английским словом "Bonding", зарождается уже во время беременности. Эта эмоциональная связь получает дальнейшее развитие и становится все более интенсивной после рождения и на протяжении первого года жизни ребенка. Также и у малыша, который находится в утробе, постепенно возникает привязанность к матери, а нередко и к отцу. Эти феномены, правда, на сегодняшний день пока еще недостаточно исследованы и не подвергались научно обоснованной проверке.
Развитие привязанности будущих родителей тесно связано с их мечтами, фантазиями о ребенке во время и до беременности. Многие пары представляют себе жизнь втроем еще до того, как узнают о том, что малыш вскоре родится. Но размышления о ребенке в период беременности имеют наибольшую силу и активно влияют на складывающиеся эмоциональные отношения, укрепляя или ослабляя их. Все мысли и чувства родителей в этом направлении действительно играют огромную роль в формировании привязанности с ребенком до его рождения. Так, к примеру, они представляют себе малыша, наделенного определенным уровнем выносливости, темпераментом, способностями; нередко родителей посещают мысли о неблагополучном развитии младенца, сопровождающиеся страхом и тревогой. В семьях, которые пережили рождение мертвого ребенка или беременность, закончившуюся выкидышем, это практически неизбежно. Мать и отец думают и о том, как рождение ребенка повлияет на их собственное развитие и образ "Я", и о том, как это скажется на их взаимоотношениях как партнеров. Мужчина и женщина нередко надеются, что ребенок укрепит их семью, а многие опасаются обратного – того, что жизнь втроем нарушит их идиллию или вовсе приведет к разрыву отношений. Все эти мысли – еще раз подчеркиваю, что речь идет лишь о фантазиях, – тем не менее, влияют на характер эмоциональных отношений с ребенком, на ожидания и надежды, связанные с ним.
Пример
Мама ожидала, что у нее родится маленькая девочка по имени Леони. Хрупкая, женственная, утонченная. Мама представляла себе, что Леони займется балетом, что она заинтересуется живописью, классической музыкой, будет разносторонне развитой и одаренной. Благодаря своим интеллектуальным способностям и обаянию она найдет достойное место в этом обществе, "где господствуют мужчины".
Будущий отец, напротив, мечтал о сыне Лео, активном, сильном, ловком парне, прекрасном футболисте.
Надо добавить, что будущие родители никогда не обсуждали свои мечты о Лео и Леони, но, однажды заговорив об этом, пришли в ужас от несовпадения идеалов. Сразу стало ясно, что по причине столь разительного расхождения ожиданий (а достаточно было бы уже одного того, что мама мечтала о девочке, а папа о мальчике) после родов кто-то из них будет разочарован. В конце концов родилась девочка Леони, нисколько не соответствующая ее воображаемому портрету. Крупная, подвижная и темпераментная, она больше напоминала папин идеал. И хотя мама получила дочку, как она того и хотела, девочка оказалась совсем иной по характеру и личным качествам, больше соответствующим фантазиям папы. В первое время обоим родителям было нелегко принять Леони такой, какая она есть. Процесс расставания с идеалом неизбежно сопровождался огорчением и ощущением утраты, но зато позволял учиться видеть и принимать характер и особенности настоящей Леони. Девочка между тем не стала знаменитой футболисткой, но ее склад характера и высокий рост послужили хорошими предпосылками для игры в баскетбол, и Леони, стойкая, выносливая и целеустремленная, заняла достойное место в сборной команде страны. Благодаря этому ее отец, которому пришлось мучительно расставаться со своим идеалом, начал гордиться ею и идентифицировать с дочкой что-то, ранее возложенное им на сына.
Каждый родитель надеялся на то, что ребенок придаст ему уверенности в себе и сделает их союз еще более прочным.
Когда Леони немного подросла, мама все же отвела ее на занятия музыкой для малышей, надеясь, что впоследствии дочка начнет играть на фортепиано и будет посвящать этому значительную часть своего времени и прилагать максимум усилий, как когда-то делала она сама. Леони увлеклась музыкой, но флейта заинтересовала ее намного больше, чем пианино. И уже в подростковом возрасте она с упоением играла на саксофоне.
Очевидно, что фантазии и мечты мамы и папы каким-то образом повлияли на девочку. Поэтому родителям важно быть очень внимательными к себе и следить за тем, чтобы их ожидания не оказывали давления на детей и не препятствовали свободному и творческому познанию внешнего и внутреннего мира, а лишь только сопровождали и направляли их в этом поиске, оставляя за ними право выбора.
Во время беременности
Если мужчина и женщина мечтали о ребенке, известие о беременности – это праздник для них. Когда мысли о рождении становятся причиной огорчения кого-либо из них или же оба считают, что сейчас "неподходящий момент", "не тот партнер" – возникает множество опасений и страхов, разочарование. Впрочем, негативные эмоции нередко сопровождают и долгожданные беременности: а будет ли ребенок здоров, благополучно ли пройдут роды и т. д.
На занятиях молодые пары чаще всего волнует такой вопрос: как воспитывать ребенка, чтобы не слишком сильно потакать его желаниям и не сделать из него "избалованного тирана"? Мой опыт показывает, что эта тема занимает мысли и чувства будущих родителей очень часто и стоит на первом месте в ряду с беспокойством о возможных осложнениях в родах, о здоровье ребенка, врожденных нарушениях развития, смерти во время родов и внезапной смерти ребенка. На этом фоне не так-то просто понять, как идее об избалованном младенце удается все же занять лидирующую позицию. Возможно, это характерно именно для современных немцев, которые уже на протяжении нескольких поколений становятся заложниками определенного стиля воспитания, наиболее активно пропагандируемого во времена нацизма. Руководства по обращению с детьми нацисты выдавали каждой матери прямо в руки. И после падения нацистского режима книги по воспитанию (очищенные от идеологии, но те же самые по существу) продолжали издаваться и распространялись среди матерей в качестве подарка от общины в связи с появлением малыша. Содержательная часть этих брошюр до сих пор еще воспринимается многими молодыми людьми в качестве руководства к действию. По сути, речь идет о том, что у новорожденного нужно как можно быстрее выработать "устойчивость к фрустрации". Поэтому первый практический совет нацистского путеводителя, на сегодняшний день, к сожалению, не забытый, – ни под каким предлогом не подходить к плачущему ночью ребенку и не брать его на руки, чтобы не превратить его в "избалованного тирана". Несколько позже я подробно изложу, чем описанный подход отличается от поведения родителей, ориентированных на построение близких эмоциональных отношений с детьми; иначе говоря, как быть с плачущим ночью ребенком, если рас сматривать жизнь вместе с ним через призму идеи привязанности.
В ожидании малыша многих посещает надежда, что связь между партнерами станет более прочной, когда она приобретет новое качество – они станут родителями. Параллельно может присутствовать страх изменения отношений в паре (вплоть до ее распада). С учетом растущего числа разводов эти страхи вполне понятны.
Нередко уже в начале беременности появляются вопросы относительно ответственности за ребенка. Женщина старается изменить свое питание и образ жизни в сторону более здорового, чтобы малыш нормально развивался и чувствовал себя хорошо. Отцы задумываются о финансовом положении семьи и о том, насколько надежен и стабилен их заработок; многие считают своим долгом укрепить финансовые позиции семьи с учетом предстоящих изменений.
А ближе к концу беременности многие пары чувствуют потребность в создании своего "гнездышка". Они вместе выбирают место для малыша и устраивают все на свой вкус. Зачастую рождению ребенка предшествует ремонт или переезд в новую квартиру, что само по себе вносит в жизнь некоторые изменения. Что бы ни происходило, едва ли найдется какая-то тема, при обсуждении которой будущие родители не затронули бы предстоящее появление ребенка.
Последние три-четыре недели беременности, как правило, сопровождаются выраженными эмоциями радости и страха, сменяющими друг друга. С одной стороны, родители предвкушают счастливый момент появления ребенка, представляют, как они возьмут младенца на руки. С другой – все больше нарастают опасения и тревоги в связи с возможными осложнениями во время родов. Многих в это время мучают страшные сны о рождении ребенка с какими-то ужасными недостатками.