"Семилетним мальчиком поступил я в частную школу, где нас воспитывали и обучали вместе с девочками. У нас были общие игры, девочки посещали наии дом, и я часто бывал у них в гостях. С одной из них я вместе занимался и очень сильно подружился. 9-ти лет я перешел в школу для мальчиков, но сохранил прежние отношения со своей приятельницей; это облегчалось тем, что наши родители подружились и даже совершали во время вакаций совместные путешествия, в которых участвовали и мы. Я не могу объяснить, что привязало меня именно к этой девочке. Привлекала ли меня к ней её открытая, непосредственная натура, или её симпатичная наружность, полное личико с белокурыми волосами, светлые синие глаза? Я, однако, хорошо помню, что она очень нравилась и другим мальчикам. Они охотно встречались с ней и играли, но она, как и её родители, отдавала предпочтение мне. Наши отношения были всегда свободны от каких бы то ни было непристойностей; моя любовь, кажется мне, была слишком сильна, чтоб допустить их. Ежедневно, уходя ко сну, я молил Бога охранять мою возлюбленную. Мы с ней твердо решили, что, выросши, будем мужем и женой. Часто грезили мы вместе об ожидавшем нас счастье, обсуждали все подробности пашей будущей свадьбы, даже решали, кто будет приглашен нами на наше торжество. Хотя меня считали очень скупым, но я делил с этой девочкой всё, что у меня было, и сердился, когда она теряла мои подарки. Словом, никогда не любил я так сильно и так искренне, как в то время. Со времени моего поступления в школу для мальчиков наши частые встречи сделались невозможны. Чем меньше встречался я с девочкой, тем реже моя мысль возвращалась к ней. Но влечение к ней не было вытеснено влечением к какому-либо мальчику, и вообще я не припомню в себе полового влечения к мужчине. Я не утверждал бы этого с такой уверенностью, но ваши многократные указания на этот счет заставили меня углубиться в воспоминания, и я могу теперь повторить лишь сказанное мною, что я никогда не знал гомосексуализма. Правда, в ночных сновидениях меня посещали и мальчики, но это были образы моих друзей, совершенно лишенные сексуальной окраски; при их появлении я не чувствовал ни возбуждения в половых органах, ни сексуальных переживаний иного рода. Когда наши родители, а с ними и мы, дети, проводили вместе лето на морских купаньях (мне было тогда 14 лет), я по-прежнему очень охотно играл с девочкой на морском берегу; особенно любили мы игры, связанные с движениями, причем мы не стеснялись валяться в песке. Уже до того времени мы иногда обнимались; поцелуй был интимнейшим проявлением наших чувств. Однажды, когда мы играли, валяясь в песке на морском берегу, я, прижавшись к девочке, почувствовал эрекцию. Она сопровождалась приятным чувством, которого я не сумею описать; но оно не было чувством удовлетворения или сладострастия С того времени у меня родилось желание поближе касаться девочки, моя мысль возвращалась к ней чаще прежнего. Воображение рисовало мне безмятежную радость совместной жизни, и я не мог представить себе грядущую разлуку. Часто посещали меня мысли о свадьбе и другие подобного же рода, подробностей которых я не припомню. Помню только свое горячее желание никогда не расставаться со своей возлюбленной. Вскоре мы снова переехали на зиму в город, где наши встречи сделались редкими, а прежние интимные отношения – затруднительными. Я по-прежнему много думал о девочке; однажды ночью, когда я снова переживал в сновидениях давнишнюю сцену на берегу моря, я почувствовал первое истечение семени. Мое влечение к девочке сохранялось, и охлаждение началось лишь после того, как она оставила школу и перешла в пансион. Первое время разлуки с нею я себя чувствовал очень несчастным и одиноким. Родители убеждали меня гулять и играть с мальчиками, но я следовал их советам не без сопротивления. Впоследствии я все еще не упускал девочки из виду, но она перестала так сильно интересовать. Незадолго до экзамена зрелости я начал онанировать. Вскоре я поступил в университет, и с того времени мое половое развитие приняло совершенно нормальный характер".
Рассматривая до сих пор оба процесса (детумесценцию и контректацию в отдельности), мы, казалось, не встретили в этом отношении между мальчиками и девочками никаких существенных различий, за исключением тех, которые обусловлены различным строением половых органов. Однако, одно различие должно быть мною тут же отмечено. Как известно, у взрослых женщин очень часто наблюдается сексуальная анестезия, выражающаяся в отсутствии при совокуплении специфического чувства сладострастия или даже в отсутствии стремления к совокуплению; зачатки этого явления мы находим уже у детей. Периферические явления полового влечения (детумесценция) отступают у девочки на задний план, сравнительно с мальчиком. Поэтому, даже если явления контректации играют одинаковую роль у мальчиков и девочек, мы, однако, находим между ними различие. Девочка, полюбившая мальчика, интересуется им, охотно его обнимает и целует, но отношения, в которых принимают участие половые органы, имеют в этом случае место гораздо реже, чем тогда, когда влечение исходит со стороны мальчика. Так же обстоит дело и при недифференцированном половом чувстве. В этом случае наблюдаются между девочками всевозможные проявления любви и ласки, но при этом половые органы могут не играть никакой роли. У мальчиков же роль половых органов более значительная, а потому гомосексуальные отношения у девочек остаются платоническими чаще, чем у мальчиков.
* * *
В предыдущем я много раз касался вопроса о детском онанизме; теперь я должен поговорить о нем несколько подробнее. Я отметил онанизм, как внешнее проявление чувства детумесценции; но гораздо чаще он имеет место в соединении с явлениями контректации. Онанизм, как у взрослых, так и у детей, либо носит характер чисто органического акта, не сопровождаемого никакими представлениями, либо сопровождается подобными представлениями. Последний в таком случае соответствует характеру влечения контректации, т. е. воображение мальчика рисует ему девушку, иногда, особенно при недифференцированности полового чувства, мальчика, во многих случаях – взрослое лицо; сказанное относится и к девочкам. Как у юношей, так и у детей онанизм чаще всего сопровождается представлениями; если последние и отсутствуют в начале полового акта, то они обыкновенно рождаются при продолжении его. Онанизм, не сопровождаемый никакими представлениями, встречается гораздо чаще у детей, чем у юношей, так как периферические явления детумесценции и центральные явления контректации не так тесно связаны друг с другом в детстве, как впоследствии. Более того: влечение контректации может иметь место задолго до появления влечения детумесценции, но последнее, появившись, часто удовлетворяется ребёнком путем онанизма, как чисто физиологического акта. В таком случае могут иметь место независимо друг от друга, с одной стороны, искусственное раздражение половых органов, с другой, страстное желание прикосновений и объятий другого лица.
Онанистические акты могут не сопровождаться истечением жидкости. Это отсутствие истечения при онанизме крайне редко у взрослых, но гораздо чаще встречается у детей; по крайней мере, во многих случаях, относящихся к детям, истечение не наблюдается. Отсылаю читателя к сказанному на странице 42. Из предыдущего вытекает, что истечение семени при онанизме в последнее время второго периода детства имеет место чаще, чем в более раннем возрасте.
Способы искусственного раздражения половых органов очень разнообразны. Чаще всего оно достигается руками, но не всегда. Дети употребляют многие маленькие хитрости, отчасти чтобы иметь возможность незаметно онанировать в присутствии других лиц, отчасти для усиления раздражения. Мальчики часто раздражают свои половые органы руками, вложенными в карманы брюк, иногда продырявленные специально для этой цели. В других случаях дети, в особенности женского пола, прислоняются в совершенно невинной позе к комнатной мебели, стулу, столу теми частями тела, где помещаются половые органы, и раздражают их давлением или трением. Некоторым детям необходимо для достижения их цели сильное механическое раздражение, для других, у которых психические явления предшествуют акту и подготовляют его, достаточно более слабее. У детей женского пола, реже у мальчиков, раздражение очень часто достигается взаимным трением ног, наложенных одна на другую. Мне рассказывали, что некоторые девочки завязывали в ночных рубашках узлы, которыми надавливали на половые органы. Механические сотрясения могут также в большей или меньшей степени раздражать органы. Напомню верховую езду, работу на швейной машине, езду на велосипеде, дрожках или по железной дороге; сказанное не должно быть преувеличено, так как многое зависит от индивидуальности, многое – от внешних механических условий, каково, напр., устройство седла при верховой езде. У мужчин самой чувствительной, а потому самой пригодной для онанистических манипуляций частью органа является головка, в женских половых органах такую же роль играет клитор; в большинстве случаев раздражаются именно головка или клитор. Однако, это положение не должно быть слишком обобщаемо. Часто мальчики предпочитают раздражать другие части органов, девочки – малые срамные губы, которые, но моему мнению, играют в этом отношении не меньшую роль, чем клитор. Онанистические акты, совершаемые в одиночестве, особенно в кровати, отличаются, конечно, большей непринужденностью. Некоторые маленькие девочки сжимают между ногами подушку и этим достигают раздражения. Другие вводят к себе во влагалище различные предметы продолговатой формы. Хотя последнее наблюдается у взрослых девушек гораздо чаще, чем у детей, но врачи находили подобные предметы во влагалище совершенно молодых девочек. Не следует только думать, что при этом обязательно разрывается девственная плена. Разрыв плевы сопровождается слишком большой болью, чтобы иметь место при онанистических актах.
У многих детей мы уже находим раздражимые зоны, т. е. части поверхности тела, раздражение которых возбуждает или посредственно вызывает чувство сладострастия. К подобным зонам принадлежат, во-первых, упомянутые части половых органов, во-вторых, и другие части тела. У некоторых сладострастные ощущения рождаются при раздражении области заднего прохода или сидения. Сомневаюсь, прав ли Freud, говоря, что стулья употребляются для этой цели. Но несомненно, что у многих детей легкое щекотание или более сильное раздражение упомянутых частей тела, имеющее место при сечении, сопровождаются половым возбуждением. Некоторые дети раздражают с этой целью пальцами или каким-либо предметом область заднего прохода. Реже наблюдаются у детей другие раздражимые зоны, хотя у взрослых они, колеблясь по индивидуальностям, очень разнообразны. Напомню только еще, что у некоторых сладострастные ощущения вызываются щекотанием кожи, покрывающей затылок.
Часто делались попытки сравнительной характеристики обоих полов по степени распространенности онанизма. При этом все согласны, что, преобладающая часть мальчиков временно онанирует. Остается в высокой степени спорным вопрос, существуют ли даже среди мальчиков исключения. Я отвечаю решительным образом утвердительно, опираясь на сообщения, сделанные мне выдающимися людьми науки и другими, правдивость которых я не вправе заподозрить. Некоторые здоровые мужчины с нормальным половым влечением никогда в жизни не онанировали. По моему мнению, подобных людей не так мало, как обыкновенно полагают. Гораздо значительнее разногласия в вопросе о распространенности онанизма среди девочек. Я старался путем многих опросов создать себе ясное представление об этом вопросе, пришел к следующим результатам. Онанизм среди девочек менее распространен, чем среди мальчиков. Многие женщины, отличающиеся в зрелом возрасте сильным половым влечением, никогда не онанировали. Но, с другой стороны, девочки, предающиеся онанизму, прибегают к нему сравнительно часто. Мне даже кажется, что такие случаи, в которых к онанизму прибегают два, три или большее число раз подряд, сравнительно чаще встречаются у девочек, чем у мальчиков. В этом отношении мои выводы совпадают с выводами Guttceita. Но я не могу согласиться с его мнением, что в возрасте от 18 до 20 лет почти все девушки, не знающие половых сношений, онанируют. Я знаю многих женщин, которые, отличаясь сильным половым влечением, не знати ни половых сношений, ни онанизма. Мое мнение подтверждается исследованиями сексуальной анестезии у женщин, которые показывают, что для пробуждения полового влечения у женщины требуется нечто большее, чем для пробуждения влечения у мужчины.
Я должен теперь подробно поговорить об одном несколько темном, но крайне интересном вопросе. Во многих случаях половое возбуждение вызывается у детей чувством страха; оно приводит мальчика к эякуляции с эрекцией или без неё и с большим или меньшим чувством сладострастия. Один ученик рассказал мне, что почувствовал истечение жидкости со слабым чувством сладострастия, когда не мог написать в школе заданное ему упражнение и опасался, что не справится с ним к назначенному часу. Другой пережил то же на выпускном экзамене, когда его охватил страх при письменной работе. У третьего то же явление было вызвано страхом, когда он, уличенный в соучастии в каком-то ученическом кружке и призванный директором к себе, боялся исключения из училища. Мне был сообщен и целый ряд других случаев подобного же рода. Я не буду разбирать тут теорий по этому вопросу, я хотел лишь установить факты. Приведенные явления имеют сродство с мазохизмом, так как и чувство страха связано с известным страданием. Тут же следует обратить внимание на поллюции, наблюдаемые иногда у повешенных. Напомню также теорию Freuda, сводящего нервный страх, как и другие нервные болезни, к известным сексуальным явлениям. Один из учеников Freuda, Stekel, в подробной монографии подчеркнул сексуальный момент при нервном страхе. Я, однако, думаю, что Freud слишком обобщил указанные случаи и, слишком расширил понятие сексуального. Я, конечно, не оспариваю известной связи между чувством страха и сексуальным возбуждением. Несомненно, что некоторые мальчики особенно склонны к описанным переживаниям; по крайней мере, отдельные лица сообщали мне, что в их детстве чувство страха часто сопровождалось истечением жидкости. Но у каждого из них это явление имело место однажды, дважды, но, во всяком случае, очень малое число раз. Из жизни девочек мне известны два случая вызванных страхом истечения жидкости с неопределенным чувством сладострастия. Эти случаи относятся к девочкам в возрасте от 13 до 14 лет. У одной из них эти явления многократно наблюдались и позже, и еще поныне у неё, теперь уже взрослой женщины, чувство страха связано с эякуляцией.
6-й случай. 20-летний студент описал мне упомянутые явления следующим образом. Его первые половые переживания относятся к 16-му году. До того времени он был посвящен своими товарищами в тайны половых сношений, онанизма и прочего. Лишь однажды-дважды сделал он попытки онанировать и оставил их. Однажды он сильно испугался, не решив в предпоследнем классе заданной математической работы, тем более, что, главным образом, от её решения зависел перевод в следующий класс. Он успел справиться лишь с половиной работы, когда учитель объявил, что через десять минут кончается назначенное время и тетради должны быть переданы ему. Вызванное этим у ученика чувство страха сопровождалось первым истечением семени; эрекции при этом он не заметил, но помнит, по его собственному выражению, довольно приятное чувство. Позже, в последнем классе, у него наблюдалось истечение семени еще несколько раз при таких же обстоятельствах, т. е. под влиянием чувства страха. В остальном его половое развитие было вполне нормально. Ночные поллюции сопровождались у него представлением прикосновений женского тела. Лишь однажды ночное истечение семени было вызвано страхом. Ему приснилась злая собака, преследовавшая его; он пытался бежать, но, точно вкопанный, остался на своем месте, не чувствуя в себе сил сделать хоть один шаг.