Важно представлять последствия, в том числе и политические, этого события. Подчеркнем, что речь здесь идет о философском анализе исторических и политических тенденций. Это важный инструмент анализа, начиная с "Капитала" Маркса, который в значительной мере опирался на фактическое положение дел в Великобритании XIX века – стране наиболее развитого на тот момент капитализма. При этом рабочий класс и индустриальное производство занимали в то время количественно незначительное место в мировой экономике в целом. Политическая "грамматика", представленная Вирно, – это также скорее историческая тенденция, а не фактическое положение дел. Разумеется, феномен "виртуозности", новые формы труда и "антропологическая" ориентация капитала не являются повсеместно очевидными. Это лишь тенденция, которая выражена более или менее отчетливо в том или ином фрагменте капиталистической системы.
Однако понятно и то, что подобная перспектива выглядит как парадокс с точки зрения известного принципа традиционного гуманистического марксизма, говорящего об отчуждении "родовой сущности" человека. Понятие отчуждения целиком применимо в условиях классического капитализма, включавшего в производство прибавочной стоимости лишь отдельные человеческие способности и подавлявшего за ненадобностью все другие. В перспективе же постфордизма приходится говорить о том, что в пределе вся тотальность человеческого существования включается в политико-экономические процессы. Соответственно, речь не идет об отчуждении в первоначальном смысле этого слова. Постфордистсткий капитализм, напротив, требует развития и "раскрепощения" всех человеческих способностей. Отчуждается (в сугубо экономическом смысле слова) лишь прибавочная стоимость, произведенная самой "родовой сущностью" человека, но не сама эта сущность.
С этой антропологической доминантой позднего капитализма итальянский мыслитель и связывает появляющиеся возможности освобождения. Сегодня капитализм уже de facto создает коммунизм (как всеохватывающую общественную кооперацию, ослабляющую традиционное разделение труда и ведущую к преобладанию знаний и универсальному развитию индивида в процессе производства), и, по-видимому, остается лишь учредить его de jure. Делая столь парадоксальный вывод, Вирно и его единомышленники претендуют на максимальную трезвость по отношению к полурелигиозным иллюзиям "будущего справедливого общества", пытаясь не предаваться мечтаниям, а обнаружить возможности лучшего общества здесь и сейчас. С другой стороны, этот тезис, отбрасывающий спекулятивные рассуждения об отчуждении "родовой сущности", оставляет между царством угнетения и царством справедливости лишь небольшой барьер, препятствие – банальное экономическое отчуждение, структуру эксплуатации, т. е. присвоения прибавочной стоимости чужого труда. Казалось бы, стоит разрушить этот барьер, и "коммунизм капитала" из парадоксальной социально-исторической конструкции станет коммунизмом в собственном смысле слова. На первый взгляд это всего лишь тонкий зазор, малозначительный элемент, слепое пятно в устройстве субъекта (множества). Однако в действительности это "пятно" является серьезной помехой для полной самореализации и эмансипации человека. И – будто бы парадоксальным образом – получается, что тот же барьер, т. е. капитал, необходим для формирования нового коммунистического субъекта-множества. Такая критика высказывалась многими оппонентами идеи множества (Жижек, Рансьер и др.). Однако данный вывод мало отличается от знаменитого тезиса, высказанного еще в "Коммунистическом манифесте", о пролетариате как "могильщике", которого сам себе и создает капитал, – правда, с очень важной поправкой на современные метаморфозы как труда, так и капитала.
Безусловно, с точки зрения автора "Грамматики множества", для преодоления эксплуатации уже непригодна прежняя государственная форма суверенности (Единого), поскольку она не соответствует множеству как возникающему у нас на глазах общественному субъекту. Предпосылки теории альтернативных политических институтов, дополняющей политический проект множества, Вирно предлагает в своих более поздних работах, переосмысляющих традиционную философскую антропологию. И эта перспектива поиска, эксперимента и учреждения общественных институций, которые могли бы воплотить в себе историческую тенденцию "коммунизма множества" (а не капитала), гораздо более плодотворна, чем циническая "мудрость" идеи неизбежного поражения любых форм коллективности нового типа.
Примечания
1
См.: Спиноза Б. Политический трактат. Избранные произведения. Т. 2. М.: Госполитиздат, 1957. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, прим. ред.
2
См.: Гоббс Т. Сочинения в 2 т. М.: "Мысль", 1989. Т. 1. С. 395. В русском переводе термин multitudo передается однозначно негативно – как "масса" или "толпа" (хотя переводчик иногда оставляет в скобках оригинальный термин), что скрывает возможности радикального прочтения этих классических текстов с точки зрения "множества". В отечественной политической философии еще необходимо проделать большую концептуальную и филологическую работу относительно классических текстов, чтобы дискуссия о "множестве" стала по-настоящему возможной. Пока ограничимся уточненными цитатами, к которым отсылает Вирно. Гоббс пишет о различии между множеством и народом следующее (приводим более полный фрагмент, из которого взята фраза, цитируемая автором): "И наконец, опасным для всякого государственного правления, а особенно монархического, является недостаточно четкое отличие народа [populus] от толпы (multitudo). Народ есть нечто единое, обладающее единой волей и способное на единое действие. Ничего подобного нельзя сказать о толпе. Народ правит во всяком государстве, ибо и в монархическом государстве повелевает народ, потому что там воля народа выражается в воле одного человека. Масса (multitudo) же – это граждане, то есть подданные. При демократии и аристократии граждане – это масса [multitudo], но собрание (curia) – это уже народ. И при монархии подданные – это толпа [multitudo], а, как это ни парадоксально, царь есть народ. Низы общества (vulgus hominum), да и многие другие, совершенно не замечающие, что дело обстоит именно так, о большом количестве людей всегда говорят как о народе, то есть о государстве. Они говорят, будто государство восстало против царя, что невозможно; или будто народ желает или не желает того или другого, когда этого желают или не желают вечно недовольные ворчуны-подданные, прикрывающиеся именем народа, подстрекающие граждан против государства, то есть толпу (multitudo) против народа. Таковы те мнения, которые способны толкнуть граждан на мятежные действия" (там же, с. 395–396, вставки в квадратных скобках наши). Таким образом, именно игнорирование фундаментального различия между народом и множеством может породить "ошибочные" мнения, которые угрожают самим основам государства. Об этом различии см. также очень важное замечание в первом примечании к гл. VI: "Имеется в виду, что масса [multitudo] как собирательное слово обозначает много объектов, например, масса [multitudo] людей есть то же самое, что и много людей. Это же слово, будучи единственного числа, обозначает один объект, а именно – одну массу [multitudo]. Но ни в том ни в другом случае не предполагается, что масса обладает единственной волей, дарованной ей природой, но каждый человек обладает собственной. А поэтому мы не должны приписывать ей единое действие, каково бы оно ни было" (с. 333–334, сверено с оригиналом, вставки в квадратных скобках наши). Именно поэтому с точки зрения грамматической формы (которая, как мы видим, также может иметь политическое значение) принципиально переводить "multitudo" на русский как "множество", в единственном числе, не отказывая ему в возможности единства, которое строится на других принципах, нежели единство народа, и связано с другим политическим проектом, нежели капиталистическое государство (см. об этом далее).
3
Там же. С. 396.
4
Privato по-итальянски означает как "частный", "приватный", так и "лишенный". – Прим. пер.
5
Здесь отчасти теряется игра слов: promessa ("обещание", "посул") и premessa ("предпосылка"). – Прим. пер.
6
См.: Virno Р. Mondanita. L’idea di "mondo" tra esperienza sensibile e sfera pubblica. Roma: Manifestolibri, 1994.
7
Gehlen A. Der Mensch, seine Natur und Stellung in der Welt. Berlin: Junker und Dnnhaupt, 1940. Перевод статьи A. Гелена "О систематике антропологии" см. в сборнике: Проблема человека в западной философии: Переводы. М.: Прогресс, 1988. С. 152–302.
8
См.: Аристотель. Риторика. М: Лабиринт, 2000. Кн. I. Ч. 2. В новом русском переводе "общие" и "частные" места переводятся как "общие" и "специальные, особые" "топосы".
9
Апотропейный – защитный, выполняющий функцию "оберега" (от греч. ароtropaion – "отвращающий беду магический предмет").
10
В оригинале ключевого для операистской теории классического текста, который известен у нас как "Критика политической экономии. Черновой набросок 1857–1858 гг.", Маркс без перевода пользуется английским словосочетанием "general intellect". В советском издании полного собрания сочинений Маркса и Энгельса "фрагменту о машинах" соответствует раздел "Развитие основного капитала как показатель развития капиталистического производства" из второй части 46-го тома (К. Маркс, Ф. Энгельс. Собрание сочинений, 2-е изд. М., 1969. Т. 46. 4.2. С. 201–222). В русском переводе одной из ключевых для постопераистской мысли фраз "наброска" (известного как Grundrisse, по первому слову названия немецкого оригинала) не указано, что в оригинале Маркс использует английское словосочетание "general intellect", которое переводится как "всеобщий интеллект": "Развитие основного капитала является показателем того, до какой степени всеобщее общественное знание [Wissen, knowledge] превратилось в непосредственную производительную силу, и отсюда – показателем того, до какой степени условия самого общественного жизненного процесса подчинены контролю всеобщего интеллекта и преобразованы в соответствии с ним; до какой степени общественные производительные силы созданы не только в форме знания, но и как непосредственные органы общественной практики, реального жизненного процесса" (Маркс К., Энгельс Ф. Т. 46. 4.2. С. 215).
11
См.: Аристотель. Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти. Пер. Е.В. Алымовой. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. Протрептик (от греч. προτρεπτικός – "увещевание") – жанр античной литературы, побуждающий читателя заняться изучением какого-либо учения.
12
См.: Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М.: Медиум, 1996.
13
См.: Фрейд 3. Жуткое // Художник и фантазирование. М.: Республика, 1995.
14
Для "разделения" в смысле участия в общем, совместном использовании неспециализированных человеческих способностей Вирно вводит термин "condivisione", тогда как для "разделения" в смысле разделения труда, отделения и специализации трудовых операций им используется традиционный термин "divisione". В русском языке "разделение" означает и объединение ("разделение обязанностей"), и отделение видов деятельности друг от друга (термин "разделение труда").
15
См.: Гоббс Т. Левиафан. Сочинения в 2-х тт. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 183–184.
16
Важное для постопераистской мысли понятие "живого труда" (lebendige Arbeit) используется Марксом в "Критике политической экономии", обозначая рабочую силу, взятую в ее индивидуально-телесном, воплощенном качестве, и противопоставляемую "мертвому труду", т. е. труду, овеществленному в товарах, деньгах и капитале.
17
См.: Carl Schmitt, Der Begriff des Politischen. Berlin, 1979. S. 9 (перевод с немецкого наш. – Ред.).
18
Синие спецовки – обычная форма одежды рабочих. Ср. стихотворение Джанни Родари "Чем пахнут ремесла" в переводе С. Маршака: "В синей спецовке/Под цвет небосвода/Ходит рабочий/Под сводом завода". – Прим. пер.
19
Арендт X. Vita activa, или О деятельной жизни/Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина. СПб.: Алетейя, 2000. На самом деле Арендт рассуждает о трех формах "активной жизни", в которые она включает труд (labor), произведение (work, poiesis), и действие (action, praxis). В.В. Бибихин переводит "work" как "созидание". Возможно, Вирно имеет в виду изначальное аристотелевское разделение в "Никомаховой этике", где философ противопоставляет poiesis и praxis (кн. 6).
20
Арендт X. Vita activa. Гл. V "Действие". С. 228–323, passim.
21
В оригинале автор использует английское слово performance.
22
Аристотель. Сочинения в 4-х т. М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 177 (1140Ь). В сложившейся русской традиции перевода poiesis переводится как "творчество", что сужает его значение, поскольку к нему относится любое произвоство, труд, делание. Praxis также переводится в суженном этическом регистре "поступка", хотя к нему относится и любое политическое, публичное действие.
23
Arendt Н. Between Past and Future. Six Exercises in Political Thought, N.-Y.: The Viking Press, 1961. P. 154.
24
Cm.: Gould G. The Glenn Gould Reader. Boston: Faber and Faber, 1987; а также: Schneider M. Glenn Gould. Piano solo. Aria et trente variations: Einaudi, Torino, 1991.
25
"Глава шестая. Результаты непосредственного процесса производства" – черновая рукопись главы "Капитала", созданная Марксом в 1863–1864 гг. Содержит ряд важных формулировок и тем (например, обсуждение различия производительного и непроизводительного труда), отсутствующих в окончательной версии 1-го тома "Капитала". См.: К. Маркс, Ф. Энгельс. Собрание сочинений, 2-е изд. М., 1974. Т. 49. С. 3–136. "Теории прибавочной стоимости" – IV, незаконченный том "Капитала", там же, т. 26.
26
К. Маркс, Ф. Энгельс, Собрание сочинений, 2-е изд. М., 1974. Т. 49. С. 103.
27
Там же.
28
Маркс К. Энгельс Ф. Собрание сочинений, 2-е изд. М., 1962. Т. 26. "Теории прибавочной стоимости". Ч. 1. С. 420–422.
29
См.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Макс Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 644–706.
30
Тойотизм (от названия японской фабрики по производству автомобилей) – организация капиталистического производства, которая пришла на смену менеджменту "по системе Форда" (фордизму).
31
См.: Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. С. 20–23. Знаменитое разделение лингвистических явлений на область языка (langue) и речи (parole), предложенное Соссюром, – по принципу "система/акт, социальное/индивидуальное, необходимость/случайность" и т. д. – оказало большое влияние на гуманитарные науки и философию XX в. См. также гл. "Формальный аппарат высказывания" из "Общей лингвистики" Э. Бенвениста (М.: Прогресс, 1974. С. 311–320), где он разделяет "высказанное" (ёпопсё), содержание высказывания, независимое от ситуации его произнесения, и "акт высказывания" (enonciation), т. е. сам факт его произнесения, связанный с контекстом.
32
Гроссето – небольшой город в провинции Тоскана, в котором родился сам Лучано Бьянчарди. – Прим. пер.
33
Первичная деятельность, кроме значения "основной", имеет также значение "первичного сектора", то есть "сельского хозяйства". Вторичная – "промышленности". – Прим. пер.
34
Третичный – от terzario, что обозначает как "третичный", так и третичный сектор, сферу обслуживания. – Прим. пер.
35
Bianciardi L. La vita agra. Milano: Rizzoli. P. 129–132.
36
См.: Адорно Т. Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения. Гл. "Культуриндустрия. Просвещение как обман масс". М.: Медиум, 1997. С. 149–210.
37
Пеллагра – тяжелое заболевание, которое является следствием длительного неполноценного питания.
38
Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000. С. 26 (перевод уточнен. -Ред.).
39
К. Маркс, Ф. Энгельс. Собрание сочинений, 2-е изд. М., 1969. Т. 46. Ч. 2. С. 213.
40
Там же.
41
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Капитал. Избранные сочинения. М.: Издательство политической литературы, 1987. Т. 7. С. 175.
42
Для понимания текста важно учитывать игру слов и понятий, к которой обращается Вирно. "Ragion di Stato" дословно означает "государственный резон", т. е. "разум (интеллект) государства" и чаще всего переводится на русский как "государственный (национальный) интерес". Введение этой категории в политическое мышление Нового времени историки обычно связывают с именем Макиавелли. Этот "разум" ставился выше любых частных или индивидуальных соображений и интересов, что давало ему "право" пренебречь существующими этическими и юридическими нормами ради задач сохранения и укрепления государства.
43
Выражение "lavoro servile" также может переводиться как "сервисный труд", однако здесь важен и второй аспект значения "servile", содержащий в себе политическую и этическую оценку – как "рабский" (разумеется, не в буквальном смысле рабства), а также "сервильный", связанный с "прислуживанием" работодателю.
44
См.: Гоббс Т. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. С. 425–426.