Последующая работа специалистов с ребенком привела к тому, что выяснилось: мальчик сомневался в том, что его усыновители действительно были его приемными родителями. Поскольку он жил в этой семье, сколько себя помнил, и ему никогда не говорили о том, что он приемный, а благодаря "тайне усыновления" у специалистов детского дома никаких сведений о его кровных родителях не было, у Димы сложилась собственная версия произошедшего. Он думал, что это были его кровные родители, которые просто разлюбили его и решили от него отказаться, заявив, что они ему не родные. Мальчику было проще считать так, чем поверить, что взрослые дважды не захотели быть его родителями и заботиться о нем по непонятным причинам. Восстановление доверия в отношениях ребенка с персоналом детского дома, психологическая помощь ему в переживании утраты заняли около года. Прояснение личной истории Димы, восстановление последовательности событий, работа с трудными чувствами (обида, боль, гнев), формирование позитивной модели будущего составляли основную часть реабилитационной работы. В результате эмоциональное состояние мальчика стабилизировалось, однако, несмотря на просьбы мальчика найти ему семью, две последующие попытки семейного устройства были неудачными. Каждый раз Дима провоцировал разрыв отношений. Двойной отказ, пережитый ребенком, привел к формированию амбивалентной привязанности: ребенок хотел и искал родительской любви, но попадание в семью для него автоматически означало грядущий разрыв отношений. И чтобы не дожидаться, пока его бросят, мальчик предпочитал разрывать отношения сам. Это не было сознательной стратегией, но все усилия специалистов по улучшению ситуации не принесли результата. Симпатичного, интеллектуально сохранного и социально адекватного мальчика оказалось невозможно устроить в семью. В подростковом возрасте, когда возникает сознательная задача формирования собственной личности, особое значение приобретает тема идентичности. "Кто я?", "Чей я?", "Какой я?" и т. д. – эти вопросы приобретают особую важность. У Димы в этом возрасте началось резкое ухудшение поведения, он перестал учиться. На резонный вопрос специалиста о том, почему он все это делает, мальчик ответил: "А зачем? Какой в этом смысл? Учиться, хорошо себя вести… зачем?" И на вопрос: "То есть для тебя потерялся смысл происходящего? Ты сам растерян?" – тринадцатилетний мальчик ответил: "Ясам потерялся. В космосе". Дальнейший разговор с подростком выявил, что для него ощущение потерянности и дезориентации связано с отсутствием реальной информации о его происхождении, о тех людях, от которых он произошел. В этот раз, в отличие от предыдущих попыток, специалистам удалось найти сведения о кровной семье мальчика, узнать их имена, а также реальную дату рождения Димы, которая была изменена при усыновлении. Сами по себе эти факты ничего не меняли в повседневной жизни Димы. Также они не содержали чего-то приятного для него. Однако когда его спросили, как он себя чувствует, узнав все это, он сказал, что это определенность, правда про него, и что он чувствует себя каким-то более значительным, настоящим. Через некоторое время у Димы восстановилась успеваемость, а поведение практически сразу после проведенной работы изменилось к лучшему. В семнадцать лет, незадолго до выпуска из семейной группы детского дома, в которой мальчик остался после прекращения попыток устройства в семью, Дима стал выражать желание разыскать свою кровную мать. Задача специалистов была не в том, чтобы "разрешать" или "запрещать" уже самостоятельному человеку делать то, что он считает нужным. Задача была в обеспечении психологической защищенности молодого человека в данной ситуации: чтобы он понял свои ожидания от этой встречи и заранее продумал варианты развития событий с их возможными последствиями. В том числе обсуждались вопросы физической и психологической безопасности. Для Димы очень важно было перейти от своих идеалистических желаний признания и принятия со стороны матери к рассмотрению всех других возможных вариантов развития событий: "не узнает"; будет пьяна; среагирует равнодушно; расплачется; будет агрессивна и т. п. Ролевые игры и беседы позволили последовательно рассмотреть разные варианты поведения мамы при встрече с ребенком, от которого она когда-то давно отказалась, а также возможные причины этого поведения. Важно было обсудить с подростком его ответные чувства, которые у него могли возникнуть в каждом из этих случаев. В результате в ходе этого взаимодействия мальчик частично получил необходимое для него переживание того опыта, который он искал. Кроме того, его представления о возможной встрече стали более реалистичными, и психологически он был в большей степени готов к тому, как могла пройти встреча. Мальчик принял решение написать письмо своей кровной матери – как вариант наиболее дистантного и безопасного для них обоих первого объяснения. Он понял, что ему очень важно высказаться самому, даже в том случае, если он не встретит понимания. Мать на его письмо ничего не ответила. Также мальчик постарался разыскать информацию в интернете о своем кровном отце и выяснил, что тот уже умер. На вопросы специалистов, не лучше ли было бы для него всего этого не знать, Дима выражал однозначное мнение: "Я нормальный человек, и я хочу знать о себе то, что есть. Это важно для моего самоуважения и чувства собственного достоинства".
В настоящее время Диме двадцать два года, он учится в вузе, работает в сфере СМИ, живет самостоятельно в своей квартире, у него есть друзья и девушка.
комментарий:
Суть примера в том, что для детей-"отказников" нужна специальная помощь в восстановлении их жизненной истории. Этим детям важно знать правду о себе. Дело не в том, насколько она приятна, а в том, что знание правды восстанавливает ощущение адекватности себя, своего поведения, своих переживаний. И задача взрослых – найти эту информацию для ребенка и предоставить ее, руководствуясь правилом "правда не должна уничтожать", а также поддержать ребенка в процессе переживания этой правды.
Проработка трудной информации, разделение чувств с ребенком в отношении его прошлого, эмоциональная поддержка создают у ребенка ощущение близости и защиты. Иногда это единственное, что могут сделать близкие взрослые: нельзя отменить прошлое, но можно разделить с ребенком тяжесть его переживания. Такой опыт становится альтернативой представлениям детей о том, что взрослым "все равно", что они бросают детей в трудных ситуациях. Это опыт внимания, заботы и любви, который вселяет надежду на лучшее будущее и восстанавливает подорванное доверие к людям.
Таким образом, мнение, что лучше не иметь никакой семьи, чем иметь плохую, поверхностно и основано скорее на стереотипах, чем на подлинном понимании проблем обеих ситуаций. Обе они сложны, но сказать, что какая-то из них лучше, будет неправдой – специфические трудности есть в каждой из них.
Кратко обобщая, можно сказать: в отличие от "отказников", не имевших опыта жизни в семье, дети, изъятые из кровных семей, таким опытом обладают. И он носит не только негативный характер. Важно, что у этих детей есть определенные представления о том, что существует семья, из которой они происходят. Задача заботящихся взрослых – систематизировать этот опыт, "обезболить" негативные последствия и актуализировать и закрепить позитивную информацию. Механизм установления отношений привязанности у таких детей принципиально сформирован благодаря наличию самого опыта таких отношений с конкретными взрослыми, и это значимо при новом семейном устройстве. Что касается страха приемных родителей перед "наследственностью" – этот вопрос рассматривается отдельно в последующих главах книги. Здесь же хочется обратить внимание читателей на то, что большинство приемных детей, которые уже адаптировались в приемных семьях и любимы своими приемными родителями, раскрывают свой потенциал. Понятно, что среда оказывает формирующее влияние, но если бы не было хороших черт у ребенка, то нечего было бы и раскрывать. Много говорится о негативной наследственности, но при этом несправедливо игнорировать достоинства детей: у каждого из них есть свои способности, кто-то даже талантлив, и это они тоже получили в наследство от родителей и их предков.
Так что при устройстве в приемную семью и в случае с "отказниками" с рождения, и в случае с детьми из неблагополучных семей могут быть и трудности, и положительные результаты. Главное – не поиск варианта, где "проблем будет меньше", а умение эти проблемы решать.
пример:
Лиза с Петей (брат и сестра) жили с кровной матерью, которая выпивала и недостаточно хорошо заботилась о потребностях детей, но она любила их, никогда не применяла насилия по отношению к детям. Когда Лизе было одиннадцать, а Пете восемь лет, мать заболела и умерла. Дети попали в детский дом. Старшая девочка имела серьезные проблемы в обучении из-за того, что нерегулярно посещала школу. В одиннадцать лет она с трудом справлялась с программой второго класса, при этом нейропсихологическая диагностика выявила интеллектуальную сохранность и хорошую обучаемость девочки. То же самое можно было сказать в отношении ее кровного брата. Оба ребенка были внешне привлекательными и общительными. При этом у старшей девочки было больше внутриличностных проблем, она была очень обидчива, вспыльчива, резко реагировала на все, что ей представлялось несправедливостью. Младший мальчик очень любил быть в центре внимания, ему требовалось всеобщее восхищение. Дети были устроены в приемную семью к социально успешной и при этом эмоционально теплой и терпеливой маме. Постепенно между нею и детьми сформировалась привязанность и взаимное доверие. Оба ребенка, попавшие в приемную семью в возрасте двенадцати и девяти лет и обладавшие непростыми характерами, благополучно выросли. В настоящее время оба учатся вузах, девочка уже получила квартиру, мальчик ожидает получения собственной жилплощади. Они любят свою приемную маму и сохраняют с ней близкие отношения.
комментарий:
Жизненной задачей приемной семьи становится не игнорирование того, что у детей была их кровная семья, а предоставление исцеляющего альтернативного жизненного опыта. Сохранение того хорошего, что дети получили от своих родителей, и избавление от негатива становится возможным именно в тех случаях, когда приемная семья становится настоящей второй семьей для ребенка. Именно любовь и принятие приемными родителями делают возможными реализацию потенциала ребенка и его восстановление после полученных травм. По сути, это становится для ребенка вторым рождением.
Итак, в деле семейного устройства проблем нельзя избежать, но можно быть готовыми к ним наилучшим образом. Благополучие в приемной семье зависит не столько от особенностей ребенка, сколько от отношения к этим особенностям родителей. В воспитании и "отказных" детей, и детей "с историей" есть свои трудности. Хорошая подготовка родителей к принятию ребенка в семью, реалистичные ожидания и представления о психологических особенностях детей, переживших разрыв с семьей, а также гибкость принимающей семейной системы и принятие родителями ребенка – все это гораздо больше влияет на успешность семейного устройства, чем то, "отказной" ребенок или нет.
Глава 8
Утрата семьи: что теряют дети?
Интеллектуальные, эмоциональные и социальные нарушения, свойственные детям, воспитывающимся в учреждениях, объясняются не только плохим обращением в кровной семье, но также и фактом разрыва с этой семьей. Таким образом, мы говорим о двойной пролонгированной травме, поскольку на протяжении всего пребывания ребенка в учреждении сохраняется травматическая ситуация отсутствия нормальной родительской заботы и любви.
Попадая в учреждение, дети теряют:
– Отношения с близкими людьми, привязанность. Даже в тех случаях, когда отношения с родителями складываются плохо, все равно для ребенка это та семья, которую он знает, его самые близкие люди на свете. И ребенок не утрачивает надежды на изменения к лучшему. С одной стороны, привычные отношения дают ощущение стабильности и безопасности, с другой стороны – эмоциональные связи реальны, и утрата привязанности приносит боль, которая может переживаться не только душевно, но и на физическом уровне.
– Микросоциум и доступ к информации о семье. Для ребенка семья – это мир, в котором он живет, на котором основываются его знания о своем происхождении, представления о своей личности. С утратой семьи ребенок утрачивает принадлежность к конкретным взрослым и оказывается в ситуации слишком ранней социальной эмансипации, которая в норме должна происходить уже после подросткового возраста. Неудивительно, что дети чувствуют себя потерявшимися и дезориентированными.
– Широкое социальное окружение, дружеские связи – макросоциум. Дружеские связи и широкое социальное окружение отчасти компенсируют недостаток тепла и заботы, которые дети ощущают в своих кровных семьях. Для любого человека дружеские связи очень важны, но для детей из неблагополучных семей они важны особенно. Мир за пределами квартиры (дома) – территория, которую ребенок активно осваивает с трехлетнего возраста. Познавательная активность детей, самостоятельность, первые социальные контакты – все это оказывается под ударом в результате отрыва ребенка от семьи и попадания в учреждение.
– Свой дом и имущество, личные вещи. Материальная среда является продолжением личного пространства для
человека. Все то, что мы называем "своим", имеет особую значимость для людей. Теряя "свое", любой человек всегда испытывает беспокойство, переживает. Утрата дома – одно из самых больших несчастий в жизни (достаточно вспомнить о беженцах, переселенцах…). Попадая в учреждение, дети теряют свой дом и все то, что считают своим, вплоть до одежды. Еда, игрушки, предметы обихода – все это по сути "общее", то есть ребенку не принадлежит, и сам он не имеет "своего места в жизни".
– Контроль над собственной жизнью, ощущение безопасности. Человеческая жизнь регулируется социальными правилами и законами, но внутри этих правил люди обладают определенной свободой выбора: у них есть свои желания, предпочтения и возможности хотя бы частичной их реализации. Дети не выбирают для себя "возможность" оказаться в детском доме, и внутри детского дома они тоже ничего для себя не выбирают. Их жизнь полностью контролируется извне, они становятся "пассивными объектами". Подобная утрата контроля над своей жизнью приводит к потере чувства психологической безопасности. Дом и семья – первооснова жизни ребенка, и их утрата означает для него, что все остальное тоже может исчезнуть, что ничего надежного и стабильного на свете нет. Кроме того, опыт пассивного существования усваивается детьми и через некоторое время становится жизненным принципом: они не умеют и не хотят предпринимать самостоятельных усилий в устройстве своей жизни. Пресловутые "иждивенчество" и "потребительство" детей из учреждений – проблема, созданная существующей системой.
– Социальный статус: "хуже других". Дети, переживающие травму изъятия из семьи, испытывают душевную боль, а боль люди часто воспринимают как "наказание" за что-то, за какую-то свою вину. Кроме того, дети лишаются всего, что есть у других людей, и это также заставляет их чувствовать себя хуже других, "наказанными". Также для детей расставание с семьей означает, что их родители позволили этому произойти, то есть фактически "отказались от них". Это ощущение отверженности усиливается социальным реагированием. Для многих людей дети из детских домов – "неблагополучные", "умственно отсталые", "малолетние преступники" и т. д. Социальный статус этих детей объективно ниже, чем статус детей из обычных семей, даже неблагополучных.
Глава 9
Горе и потеря
Стадии переживания
Разлука с семьей сопровождается для ребенка сильными эмоциональными переживаниями, которые не всегда понятны или явны для окружающих.
Боль и потеря – реальные составляющие жизни. Когда кто-то умирает или происходят внезапные неблагополучные изменения в жизни, люди, которых это касается, испытывают не только душевную боль, но и физические страдания в течение достаточно длительного времени. Дети, теряющие семью, узнают боль утраты слишком рано. В результате неблагополучной жизни в семье и расставания с семьей у них страдают все уровни жизнедеятельности: физический, психологический, социальный.
У процесса переживания горя есть свои закономерности. Адаптация к серьезной потере занимает около года (иногда двух), особенности протекания и проявлений носят индивидуальный характер, однако структура, последовательность стадий – общая для всех людей независимо от возраста, пола и культурной принадлежности. "Адаптация" означает не забвение и равнодушие, а свыкание с необходимостью жить с утратой, возможность как-то жить дальше.