На счет прав преподавательского состава в выборах ректоров – это, к сожалению, уже давно не соответствует действительности. Это как в известном анекдоте: "Я имею право? – Да! А я могу? – Нет!". А если серьезно, то преподаватели не могут сейчас выбирать не только ректора, но и заведующего своей кафедрой. Их выбирает Совет вуза, в состав которого входят исключительно "свои" и "нужные", или "правильно голосующие" преподава тели.
Существенно снизилась квалификация преподавательского корпуса вузов. О научной работе преподавателей вузов (и без того незначительной и в советское время) не приходиться говорить. Лишь единицы преподавателей печатаются в рейтинговых журналах. Остальные могут годами не публиковаться вообще (потому что нечего, ничего не писали!) или печататься в сборниках вузов, которые никто не принимает всерьез. И это никак не отражается ни на их зарплате (стимулирующих добавках), ни на успешности прохождения конкурсов на замещаемые преподавательские должности – все уже давно привыкли, что здесь работают совсем другие критерии. Уровень защищаемых в вузах диссертаций еще больше ухудшился по сравнению с советским периодом.
С позволения государства открылось множество всевозможных "высших" учебных заведений (коммерческих), в которые принимают, по сути, без экзаменов. В них, опять же, с позволения государства (о чем свидетельствуют документы об их государственной аккредитации), ведется узаконенная продажа государственных дипломов (в "рассрочку", на льготных условиях -с посеместровой оплатой). Происходит это и на очных отделениях коммерческих вузов, но особенно беззастенчиво и в больших количествах выдаются необеспеченные знаниями дипломы – на заочных отделениях этих вузов.
(Отметим, что нынешняя ситуация в негосударственном секторе ВПО России сильно напоминает ситуацию в системе высшего образования в США в XIX веке, когда проявились тенденции к фактической продаже дипломов о высшем образовании).
Нельзя не признать, сколь весом вклад коммерческих вузов в деградацию отечественного высшего профессионального образования!
Да и в формирование дисбаланса выпуска специалистов в сторону "гуманитариев", а также их низкого качества их подготовки частные вузы внесли свою существенную долю. "…Деградации высшего образования в постсоветский период, – отмечет Г.И. Ханин, – способствовало и то, что огромный прирост вузов и студентов в этот период ограничивался гуманитарными специальностями, т.е. как раз теми, по которым уровень преподавательского состава в СССР был наиболее низким" [Ханин, 2008].
Введение "платных образовательных услуг" в государственных вузах, позволявшее решить локальные проблемы некоторого увеличения доходов преподавателей, в стратегическом же плане нанесла сокрушительный удар по отечественному высшему образованию. По сути, государственные вузы сами стали "пилить сук, на котором сидят".
Теперь можно и в государственный вуз поступить за деньги вполне официально – на "внебюджетные места", из которых в вузе формируются отдельные группы и даже "потоки".
Что же происходит дальше с деньгами и поступившими таким образом студентами? Да то, что описано в рассказе О'Генри "Кафедра филантропоматематики": Двое проходимцев решили создать крайне эффективную "образовательную организацию" – Всемирный университет. Финансовые дела у них пошли отлично. Правда, их студенты вместо занятий проводили время в игорном доме, созданном здесь же, в А1та mater…
И в нынешнее время, уже и в государственных вузах поступивший "за деньги" студент, в конечном счете, через 4-5 лет получит диплом о высшем профессиональном образовании, естественно, тоже за деньги.
Вот и появились дополнительные, внебюджетные куски "денежного пирога", которые делит администрация вузов. За них бьются между собой "не на жизнь, а на смерть" преподаватели кафедр, с них "отстегивается" доля руководству кафедры и факультета (института). Это стало дополнительным основанием для нравственного разложения преподавательского корпуса вузов.
Эксперты (Г.И. Ханин, Я.И. Кузьмин и др.) отмечают, что в последние годы в вузах еще большее распространение получили взяточничество от студентов на разных этапах учебного процесса, распределении ведомственных заказов на научные работы между кафедрами и преподавателями. Подчеркивается, что в этот процесс широко вовлечена администрация вузов. Ситуация с ВПО в современной России стала такой, что во многих вузах можно вообще не учиться и не учить, а имитировать и то, и другое.
В частности, ректор ГУ-ВШЭ Я.И. Кузьминов в докладе "Ресурсы образования" на Всероссийской конференции "Образования и общество" обозначил ресурсные причины деформации в системе ВПО. Было отмечено, что "оплата преподавателей отстает от альтернатив в 2-3 раза и ведет к негативному отбору. Начиная с 90-х гг. система образования выталкивает людей с высоким потенциалом и квалификацией". Докладчик указал на последствия этого негативного отбора: "отсутствие инноваций; коррупционный потенциал; преподаватель-ученый, преподаватель-воспитатель замещается преподавателем с психологией почасовика или даже хуже – коррупционером" [Кузьминов, 2009].
И такой вывод, сделанный на фоне кризисных явлений в экономике и в обществе в целом, не вызывает оптимизма.
Бюрократизация вузовских структур
В начале 2000-х годов экономическая обстановка в России понемногу улучшилась, главным образом за счет притока средств от продажи нефти и газа в Европу. Первыми, кто поправил свое материальное положение в результате этих перемен, стали чиновники. Армия чиновничества в России стремительно возросла, пожирая все те богатства, которые стали накапливаться в стране. Началась стремительная бюрократизация всех сфер общественной жизни.
Бюрократизации подверглись и университеты. С началом XXI века совпал стремительный рост числа штатных сотрудников вузов, чья деятельность никак не была связана с научной и учебной работой.
В каждом вузе растет число проректоров, доходящее в некоторых случаях до 9, а то и до 11. У каждого проректора появлялись помощники, возникали новые подведомственные отделы, которые объединялись в управления, которые, в свою очередь, подчинялись внутривузовским департамента – многозвенная иерархическая структура. Они имеют соответствующие штаты, заведующих, которые получали зарплату, превышающую профессорскую.
Считается, что по своему статусу, зав. отделом должен быть кандидатом наук, а начальник управления (а тем более – департамента!) – должен быть доктором наук и, естественно (позиций чиновничьей иерархии – но не образовательных или научных задач вуза), иметь ученое звание профессора. Соответственно, как и во всякой чиновничьей "вертикали", эти места занимали "свои" и "нужные" люди, подбираемые по принципам личной преданности, либо наличию родственных связей (естественно, не афишируемых).
Зачастую ректор или первый проректор "выращивал" таких вузовских функционеров "под себя" из "мальчиков", ускоренными темпами проводя их через аспирантуру, ученую степень кандидата, а затем и доктора наук.
Далее, поработав начальниками управлений (или департаментов), эти "мальчики" с ученой степенью и званием, становились ответственными секретарями приемных комиссий, деканами факультетов (а после преобразования их в 2009-2010 г. в институты в рамках университета -директорами институтов), а затем – и проректорами. Тем самым "свои люди" обеспечивают подконтрольность всех процессов в вузе:
– учебного процесса – начиная с поступления студентов и заканчивая их выпуском, включая работу кафедр;
– процесса "производства" научных кадров – начиная с аспирантуры и докторантуры – до защиты кандидатских и докторских диссертаций;
– процесса расстановки кадров на всех уровнях управления;
– процесса управления всеми финансовыми потоками.
При смещении ректора (и его замов) организованная ими структура будет по прежнему работать – и уж точно, не во вред смещенным чиновникам, которые уйдут "на покой" – тихонько руководить какой-нибудь выпускающей кафедрой.
Научную и учебную работу захлестнуло целое море бумаг. Как и повсюду в стране, в университете чиновник стал главным человеком, возомнив, что именно от его решения все и должно зависеть. В университете этот обширный аппарат управления оказался сосредоточен в руках одного человека -Ректора. При высоком профессионализме Ректора, при его конструктивной направленности на выполнение высокой миссии университета, в таком единоначалии нет ничего плохого. Но если на этой должности оказывается человек, имеющий иные идеалы и иную направленность – то и весь вуз будет нацелен на деструктивные ценности, для достижения которых будет использовать деструктивные средства.
Важно отметить, что в небольших профильных институтах (ныне тоже университетах), особенно провинциальных – авторитаризм как стиль управления не исчезал с самой советской эпохи. Его некоторое отступление в начале 1990-х было очень недолгим и практически никак не повлияло на внутреннюю жизнь коллективов и традиции этих учебных заведений.
Но в старых классических университетах, – с яркими личностями из числа их профессорского и деканского корпуса, – возвращение к авторитаризму оказалось весьма болезненным процессом. Не случайно университетская профессура и преподавательские коллективы этих вузов, почувствовав благотворные перемены предыдущей эпохи, оказались склонны отстаивать демократические завоевания 1990-х годов. Но доминировавшая с начала 2000-х годов всеобщая тенденция усиления управленческой вертикали, в том числе в университетском секторе, сопровождающаяся бюрократизацией и жестким устранением инакомыслия, привела к тому, что демократические начала в вузах были окончательно подавлены.
Вступивший в действие в 2002 г. новый "Трудовой кодекс (ТК) Российской Федерации" (от 20.12.2001 г., № 197-ФЗ) узаконил вводившийся (после так называемого "разгула демократии" в 1990 г.) авторитарный порядок в вузах, а последовавшие в дальнейшем поправки его усилили.
Теперь Ректор уже не избирается общим собранием, по сути, теперь Ученый Совет вуза голосует за предложенные "сверху" и согласованные "в центре" кандидатуры, получивший "большинство" голосов кандидат утверждается Министерство на должность Ректора. При принятии решений Ученый совет вуза теперь играет совещательную, а во многом "декоративную" функцию, решение же принимается Ректором на принципах единоначалия.
По новому ТК больше не проводится конкурс на замещение должностей декана факультета и заведующего кафедрой. Коллектив кафедры вправе выдвинуть свою кандидатуру зав.кафедрой, или поддержать кандидатуру, выдвинутую деканом или ректоратом. Но при любом варианте мнение коллектива кафедры имеет лишь рекомендательный характер – т.е. администрация не обязана к нему прислушиваться. И если оно не совпадает с мнением администрации вуза – то тем хуже для коллектива кафедры. На Ученом совете вуза "большинством" будет утвержден в должности заведующего кафедрой "нужный" кандидат.
Выдвинутый же в установленном порядке альтернативный кандидат, а также поддержавшие представители научно-педагогического коллектива кафедры после этого будут подвергнуты жесткому прессингу, вплоть до увольнения. Все произойдет, конечно же, на законных основаниях, – они не пройдут ближайший конкурсный отбор: "большинством" совета факультета они будут забаллотированы. Ректор, "сохраняя лицо", пояснит не прошедшим по конкурсу преподавателям, что ему очень жаль, что они были нужны вузу, у них хорошие показатели и т.д. – но он ничего не может сделать, так как трудовой договор с ними закончился, а по закону для заключения нового нужно было пройти по конкурсу… Так что, ребята сами виноваты, что пошли против… (Впрочем, последнюю часть фразы может не добавлять, она понятна "по умолчанию").
Теперь, согласно ТК, заключению трудового договора на замещение штатной должности научно-педагогического работника в высшем учебном заведении, а также переводу на такую должность научно-педагогического работника должно предшествовать (всегда! – исключение осталось только для совместителей) избрание по конкурсу. Это означает, что если прежде Ректор мог своим Приказом принять преподавателя на должность и.о. профессора, и.о. доцента и т.д. (с заключением с ним трудового договора) – а лишь потом, через год, этот преподаватель должен был пройти конкурсную процедуру, то теперь такая возможность ликвидирована.
В сложившей административной практике и социально-психологических условиях это означало, что даже если формально в вузе объявляется конкурс на вакантную должность на кафедре (в связи с истекающим 5-ти летним сроком контракта преподавателя), но подавать человеку "со стороны" документы для участия в конкурсе не имеет реальной перспективы. В отделе кадров, а также в отделе Ученого секретаря претенденту вполне прозрачно пояснят: "Но Вы же понимаете, что на этой должности работает реальный человек". И никакие его заслуги, ученые степени, монографии, публикационная активность, индексы научного цитирования и т.д. не помогут – если, конечно, в вузе не захотят избавиться таким путем от ставшего им неугодным преподавателя кафедры.
Конечно, подать документы на конкурс никто не запретит. Но если претендента и допустят к участию в конкурсе, то результаты тайного голосования в Совете факультета (или у вуза) будут предрешены желанием (или нежеланием) администрации кафедры видеть этого человека в качестве преподавателя: Совет своим "большинством" проголосует так, "как надо".
Создание мощной университетской бюрократии с ее непреодолимым желанием контролировать каждый эпизод учебного и научного процесса привело к тому, что профессура стала вынуждена тратить все больше времени на пустую возню с бумагами, а не на научное творчество.
Имитация властями попыток изменить положение
Таким образом, нынешние проблемы отечественной высшей школы возникли не "вдруг" и не являются следствием природного катаклизма. К ним шли вполне осознанно, предпочитая нивелировать остроту проблем упорно "не замечать" признаков надвигающегося кризиса.
В предпринимаемых управляющих действиях не учитывалась реальная ситуация, стратегические интересы страны, ингорировались предупреждения экспертов, которые уже десять лет назад стали "бить в колокола".
Напомним, что еще в июне 2005 г. уже проводился "круглый стол" по теме "Запрос работодателя к системе высшего образования и модели взаимодействия бизнеса и вузов", на котором обсуждались эти проблемы.
Участники форума заявили, что "осталось 3-5 лет до системного кризиса, если не будут восстанавливаться кадры преподавателей". Ректоры вузов говорили о том, что "самая главная проблема, выше которой нет сегодня, -это профессорско-преподавательские кадры. Зачастую моложе 60 лет нет ни одного преподавателя". Принявший участие крупный чиновник Минобрнауки пообещал, что министерство рассмотрит все предложения по решению кадровой проблемы вузов и напомнил, что "вузы могут самостоятельно оперировать своими штатными расписаниями, дифференцируя размер заработной платы преподавателей" [Российские вузы ждет кадровый кризис…, 2005].
Но никаких действий на "упреждение" властями так и не было предпринято. Пока гром не грянул. А может все и обойдется.
Трудное будущее вузовской интеллигенции
Нельзя не признать, что деструктивные проявления, характеризующие депрофессионализацию и нравственное разложение кадров в вузе, затронули как отдельных преподавателей, так и, порой, целые научно-педагогические составы кафедр вузов.
И тем не менее, следует признать, что люди, благодаря которым фрагменты российского образования высшего профессионального образования существуют до сих пор, заслуживают большего уважения и восхищения. И вызывает искреннее сожаление, что преподавательский труд у нас в стране всегда недооценивался, а ныне – не ценится вообще.
Часто цитируется восходящий к Плутарху афоризм: "Студент не сосуд, который надо наполнить, а факел, который нужно зажечь". А зажечь может только тот, кто горит сам. Блестящий лектор, который может привить любовь к предмету, – это национальное достояние.
Следует иметь ввиду, что система высшего образования – настолько сложный социальный институт, что результаты его функционирования можно оценить даже не через 4-5 лет, когда выпускники получат дипломы и определятся со своим местом на рынке труда, а через 10-15 лет, когда успехи выпускников станут реальностью, могут быть оценены и подтверждены обществом [Капица С.П., 2003]. Лишь тогда возникнет понимание того, что произошло в результате проведенных реформаций. Однако, как пишет Г.Г. Малинецкий, "в этом и отрада для реформаторов от науки и образования – истинные масштабы того, что они творят сегодня, становятся ясны лет через 15. Реформируй – не хочу" [Малинецкий, 2006, с. 21]. Однако, вспомним – с начала "нового мышления" уже прошло 25 лет…
Каково же положение вузовской интеллигенции сегодня? За время "реформ" интеллигенция вновь оказалась подвергнута погрому со стороны властей. Значительное количество истинных интеллектуалов было изгнано из России, в которой они не могли прокормить себя, без изменения рода деятельности. Политика зарплат, проводимая "реформаторами" привела к тому, что лучшие специалисты покинули страну и успешно устроились в лучших мировых научных центрах. Многие деклассировались. По системе образования, как и по всей стране, нанесен удар, сравнимый с тем, что произошло в 20-х годах.
Президент Российской Федерации Д.А. Медведев на Съезде партии "Единая Россия", состоявшемся 24 сентября 2011 г. сказал: "Совсем недавно, каких-нибудь десять с небольшим лет назад, наша страна находилась в глубочайшем упадке, в системном кризисе, ущерб от которого был сопоставим по масштабам с последствиями гражданской войны" [Съезд партии., 2011].
Признание жутких потерь от потрясавших Россию социально-экономических реформ, проводимых в течение предшествующих двух десятилетий, не означает, что эти последствия были устранены. Продолжается "утечка мозгов" – покидает страну цвет национальной научно-технической интеллигенции. В первое десятилетие XXI века из страны выехало 2 млн. квалифицированных специалистов. И сейчас Россию покидают в среднем 150 тыс. дипломированных специалистов. Они находят для себя и интересную, хорошо оплачиваемую работу, и достойные условия жизни – но вне родины.
Исследователи отмечают, что "для интеллектуальной части нации (важной частью которой является научно-педагогический состав вузов, – примечание наше – С. Д.) наступило время все более болезненно переживаемого несоответствия между реальными жизненными перспективами и социальными ожиданиями, а также представлениями о "правильной" социальной иерархии и справедливом вознаграждении усилий, потраченных на учебу и освоение профессии" [Андреев, 2008, с. 246].
Для интеллигенции в России наступило время, когда реальностью стало новое явление – грядущая (а для кого-то и наступившая) безработица преподавателей вузов.
Не обошлось – неожиданно возникла демографическая яма.