Отец страдает сезонными периодическими депрессиями с ипохондрией и сенестопатиями, с "темными" болевыми ощущениями, "кардиалгиями", по поводу которых он не раз и безрезультатно обследовался у терапевтов. По характеру он пасмурен, неразговорчив, неоткровенен, уделяет общению с людьми лишь свободное от других занятий время. Он ревнив и скрывает свои подозрения, но временами "взрывается" и тогда учиняет жене "безобразные" сцены. Он медлителен, тяжеловесен, с вязкими движениями: особенности его моторики, медлительность психических процессов схожи с таковыми у резидуальных органиков. (Ипохондрики вообще часто производят такое впечатление: они стоят особняком в галерее психопатических типов, тяготея внешне то к шизоидному, то к "органическому" кругу патологии.) До недавнего времени этот характер оставался целен и неизменен - с достаточной обоснованностью можно было говорить лишь о периодической депрессии, атипичной циклотимии у "сложного, мозаичного психопата". Из этой формулы выпадает "надлом личности", изменения, происшедшие в нем в самое последнее время: депрессии его удлиняются, полностью теперь не проходят и меняют содержание - прежде ипохондрические, сосредоточенные на себе, они обращаются теперь на окружающих, обрастают наметившимися идеями отношения. Соответственно этому он, до того тождественный себе, не меняющийся с годами, самодостаточный, становится иным - неуверенным в себе, мнительным и зависимым в отношениях с людьми, "теряет почву под ногами": с ним совершается перемена, схожая с той, какую сын претерпел в значительно более раннем возрасте.
Характерно, что оба занимаются радиолюбительством. "Ручной" характер увлечений, второго призвания, свойствен, кажется, именно этой промежуточной группе: от шизоидии у этих изобретателей - поиск нового, оригинального, от эпилептоидии - практические навыки, потребность собственноручно претворить в жизнь свои замыслы. Оба эти начала как бы соревнуются между собой за главенство в психике, за власть над субъектом психопатии - латентная шизофрения обычно "берет верх", и тогда ее победу можно проследить по эффективности труда больных: они перестают завершать начатое. Сын, как мы видели, постоянно этим отличался, отец перестает работать в депрессиях, но в ремиссиях способности доделывать приемники не утрачивает и по окончании депрессивных фаз неизменно возвращается к своему хобби: "только им и живет", со слов жены. (Он, правда, ничего еще не заработал своим радиолюбительством: дарит свои изделия или разбирает их, чтобы построить новые, но тут уж ничего не поделаешь - вечный двигатель, сидящий в нем, давно уже обособился от первой и заключительной фазы всякой общепринятой трудовой деятельности: обсуждения и затем получения оговоренного гонорара и заработка. Он работает из любопытства и удовольствия, что само по себе останавливает на себе общее внимание.)
Следующий случай также сложный, смешанный, промежуточный.
Набл.87. Мужчина 25 лет. Отец и мать - русские из Сибири. Отец - служащий, без высшего образования, но занимал ответственные посты, "спокойный, выдержанный, хороший семьянин". Мать - "общественница", не работала, воспитывала пятерых детей. Братья и сестры - все разные по характеру, один из братьев, 35 лет, малообщителен, "принципиально" холост, держится особняком в семье, подолгу не видится с родственниками; инженер, спортсмен-любитель.
В детстве был несдержан, импульсивен, однажды "сгоряча" ударил сестру молотком по голове. В школе был на хорошем счету, характеризовался "положительно". До 16 лет - ночное недержание мочи, которого очень стеснялся. Был дружен с одноклассниками, увлекался спортивными играми. Из школьных предметов предпочитал физику и математику. Поступил в технический вуз, работает инженером, женился. В семейной жизни молчалив, держится напряженно, натянуто, испытывает почти постоянную и глухую вражду к жене, которая раздражает его отсутствием организованности, рыхлой пассивностью, нераспорядительностью, она не поддерживает порядка в доме, "плохая хозяйка", предпочитает дому чтение и учебу. Не уходит от нее из-за ребенка, которого любит. Жена говорит про него, что он то весел и общителен, то на него "нападает черная меланхолия и вспыльчивость", и тогда его все раздражает и "бесит". Длится подобное состояние несколько часов или день-два. Весел он, впрочем, бывает предпочтительно с друзьями, дома же настроение обычно портится.
Сдержанный, несколько скованный в движениях; со скрытым недовольством и раздражением слушает беседу жены с врачом; с тем же чувством, молча выслушивает ее распоряжения по хозяйству - звучащие в самом деле легковесно и отданные как бы по обязанности. Выглядит слегка заторможенным, медлительным; глаза чуть навыкате, "напряженные", временами "бесноватые". Сведения о себе сообщает неохотно, уклончиво, речь лаконичная. Говорит, что у него бывает плохое настроение, но он "старается его сдерживать" (С).
Длительное, до 16 лет ночное недержание мочи относит этого молодого человека к группе лиц с "органической конституциональной недостаточностью головного мозга". О ней же свидетельствует отличающая его с детства взрывчатость с аффективными сужениями сознания, доводившая его до опасных для окружающих эксцессов: в настоящем он также страдает очерченными дисфориями - в этом отношении он эпилептоид из брутальных. "С другой стороны", его дисфории имеют тенденцию учащаться и сливаться в один общий, почти постоянный дисфорически-дистимический аффект: он предельно молчалив, лаконичен, испытывает глухую, невысказанную, постоянно сдерживаемую вражду к жене, не находящую себе внешнего выражения и разрешения. Сам он говорит, что поступает так потому, что любит сына, но это лишь рационализирующая аргументация, своего рода "самооправдание" - на самом же деле его отношение к жене скрыто амбивалентно: оно слишком молчаливо и "заперто" противоречивыми тенденциями и импульсами. Двигательная сфера его также производит "смешанное" впечатление: с одной стороны - это медлительная, тяжеловесная моторика "органика" (в широком смысле слова), с другой - он незримо скован, напряжен, с задержками и неравномерностями в движениях. Взгляд его - с "бесноватым блеском", неуправляемый, глаза навыкате, тяжело останавливаются на собеседнике - тоже из латентно-шизофренического симптоматического ряда. Если исходить из дихотомической модели диагностики, то одни будут говорить здесь о шизоидии у больного с чертами органической неполноценности мозга, другие - о псевдошизоидии латентного эпилептика, но такое разделение неизбежно условно и схематично: этот случай можно определить и как смешанный, как шизоэпилепсию в ее латентном варианте: наследственном страдании, манифестировавшем вначале преимущественно эпилептоидной, затем нарастающей шизоидной симптоматикой.
Следующее наблюдение иного свойства, но также - с сочетанием конституциональной органической и шизоидной ("псевдошизоидной"?) симптоматики: на этот раз на фоне "примитивности" психики, граничащей с дебильностью (хотя судить об интеллектуальной неполноценности при столь грубой личностной патологии достаточно рискованно; это наблюдение ближе к органико-эпилептоидному полюсу наследственной патологии, чем предыдущее).
Набл.88. Женщина 22 лет. Мать замкнутая, скрытная, раздражительная. Об отце ничего достоверного. Родилась в срок, ходить и говорить стала вовремя. В раннем детстве обычные инфекции. С 7 лет начали обращаться к невропатологу и детскому психиатру по поводу нервности и раздражительности. В школе плохо училась, дерзила учителям, часто плакала, не сходилась с одноклассниками, была вялой, стеснительной, пассивной и пугливой. В поликлинической карте описывается нечистая речь, непостоянное заикание, тревожный сон, во сне "тянулась". Подергивания век, резко положительный симптом Хвостека. В 9 лет отмечаются: рассеянность, утомляемость, заторможенность - разевает рот на уроках, сжимает ноги. В 13 лет упала, ушиблась головой об лед - через 2–3 часа рвота, головокружения: последние держались около месяца. До сих пор не может ездить на автобусе, не переносит качелей: тут же появляется тошнота. Месячные с 13 лет. С 14 стала "лучше", появились подруги (до этого была совершенно одинока), с 16 начала интересоваться мальчиками: нравилось смотреть на них, мечтала о некоторых. Кончила фабрично-заводское училище, работает радиомонтажницей. В последние два года относительное благополучие сменилось новым ухудшением в состоянии: становится все более мрачна, молчалива, очень трудно сходится с людьми, нет подруг, после работы сидит дома одна, часто плачет от обиды, что "у нее все не так, как у других". Соседи называют ее "неотчетливой", "неполноценной". С работой, однако, справляется.
В беседе выглядит подавленной, отчужденной. Отвечает односложно, с задержками, иногда не говорит вовсе. В ответ на вопрос о подругах начала плакать, сказала с обидой в голосе, что недавно к ним на работу пришла новая девушка - у той уже есть друзья, а у нее, работающей два года, никого нет. Бледная, с нездоровым серым оттенком лица, которое при плаче покрывается стойкими красными пятнами и искажается в однообразной гримасе. Речь со стертым дефектом произношения. Жалуется на давние кошмарные сновидения (С).
В этом наблюдении симптомы "органической неполноценности мозга" не сглаживаются, как это обычно бывает, к пубертатному периоду, но персистируют, сохраняются, создают облик хронического "органика" и явно декомпенсируются в последнее время, сопровождаясь хронической дисфорической субдепрессией: с доминирующим аффектом обиды на жизнь и окружающих, плаксивостью, завистью и обостренным чувством социальной несправедливости. В данном случае синдром напоминает бледной тенью то, что киевская школа 30-х годов называла в большой психиатрии "аутистически-паралогическим типом эпилептического слабоумия" (Я. И. Фрумкин). Отмечая сходство некоторых эпилептиков с шизофрениками, они описывали этот синдром как "растущий из своеобразного сочетания снижения критики, наклонности к застреванию и эгоцентрической направленности, могущих привести к паралогическому мышлению, к аутистической форме поведения - конечно, не являющимся исключительной привилегией шизофренической психики".
Далее случай с "вызывающим" антисоциальным поведением - третье лицо из тех, кого соседи в один голос называли людьми "ужасными", "невозможными" для совместного проживания и пр. Напомним, что двумя другими были молодой человек гебоидного (или постгебоидного) типа, приехавший на побывку из армии с целью комиссоваться (набл.37), и бывшая кассирша, пьяница и скандалистка (набл.38). Оба были отнесены к преимущественно шизоидной (латентно-шизофренической) группе, хотя и у них были черты эпилептоидии. В следующем наблюдении "перевешивают", кажется, "пороки" эпилептоидного происхождения. Сведения анамнеза, как всегда в таких случаях, достаточно скудные.
Набл.89. Мужчина 54 лет. Инженер. О себе ничего не рассказал: не посчитал нужным. Со слов соседей: живут с ним несколько лет, из них более или менее пристойно он вел себя лишь первые две недели, потом "как подменили" - повел себя в высшей степени вызывающе и беспардонно. Больше всего возмущает соседей то что он водит к себе женщин, каждый раз новых, и развлекается с ними так, как если бы в квартире никого не было, или нарочно шокирует жильцов, побуждая своих посетите ниц к такой же бесцеремонности. Они расхаживают повсюду пьяные и полуголые, дефилируя у всех на виду в ванну и обратно, - он при этом задевает соседей провокационными шуточками и насмешками, приглашает разделить с ними оргию. Наутро - никакого раскаяния и стеснения: считает, что ничего особенного не произошло, и если соседи выражают свое недовольство, нападает на них с разного рода встречными демагогическими придирками и требованиями - вздорными, но у него звучащими едва ли не обосновано; разглагольствует, получает удовольствие, ставя слушателей в тупик, дерзко "сверлит" их глазами. Может налить себе из чужой кастрюли, поесть и представить это потом как пустяк, не стоивший упоминания. Особенно развязен с женщинами, которым и трезвый говорит сальности. С мужчиной, единственным в квартире, вел себя вначале отчужденно, со скрытой враждебностью и соперничеством. Когда тот завел разговор о его непристойном поведении, ответил грубостью - сосед сробел, и он после этого "обнаглел окончательно": раньше как-то "принимал его в расчет", теперь "вовсе не считается", "будто не замечает". Соседи пишут на него сейчас "коллективное заявление", но делают это втайне, не предупреждая его: хотят, чтобы его вызвали на разбирательство в товарищеский суд и они бы там "выложили все сразу" - говорить с ним с глазу на глаз в квартире избегают и побаиваются.
Визит мой совершенно "проигнорировал": то есть впустил в комнату, но потом как бы не замечал моего присутствия. В это время у него сидела гостья, врач поликлиники, зашедшая к нему после работы женщина лет 50, моложавая и игриво настроенная, - я некоторое время находился при их свидании в качестве невольного свидетеля. Хозяин оживленно вертелся вокруг нее, она посмеивалась, врач, зная, что больше не попадет сюда, пытался собрать интересующие его сведения - обследуемый не слышал его вопросов, не предлагал доктору сесть, но и не тяготился его присутствием, а, напротив, как бы молча приглашал его к участию в происходящем. Никак не среагировал он и на мой уход - когда я в конце концов оставил их вдвоем, имея в активе лишь данные визуального наблюдения (С).
Сопоставляя этого индивида с двумя другими "ужасными личностями" выборки: с расторможением влечений и вызывающим, антисоциальным модусом их удовлетворения - можно заметить, что этот, сравнительно с теми двумя, более эпилептоиден, более "лицемерен" и обтекаем: пусть заведомо лживо, но обороняется, представляя свои эксцессы как естественные или не стоящие внимания. В нем вообще больше "морального давления", чем физической опасности, которая постоянно исходит из тех двоих - более импульсивных и потенциально агрессивных; у него, наконец, сохранено и остается повышенным половое влечение. Но шизоидный (латентно-шизофренический?) "компонент" и здесь очень заметен и даже груб. Он мизантропичен, противостоит всем и каждому, делая исключение только для женщин и то - лишь в той мере, в какой они являются или могут стать соучастницами его эротических эксцессов. И у него сексуальная расторможенность лишена маскировки - напротив, афишируется и демонстрируется: этот эксгибиционизм характерен для гебоидии, которая свойственна более юношескому возрасту, но проявления ее возможны, видимо, и в другие жизненные периоды. Имеют место и речевые расстройства, лакуны, похожие на дефектные: все эти характерные "фигуры умолчания", "пропуски" обращенных к нему реплик, речь невпопад - не только с пришедшим не вовремя докучливым врачом, но и с посетительницей, за которой он ухаживал. Это не отражено в описании, но то, что он говорил ей, было лишено логики, сказано невпопад, "зависало в воздухе". Могут возразить, что дело тут в любовном ухаживании, когда со многими случается подобное. Его "мимоговорение" действительно подкреплялось более чем убедительной и откровенной мимикой и пантомимой, делающими содержательную сторону слов излишней, - но то же самое происходило, по всей очевидности, и при его квартирных столкновениях и в иных сходных обстоятельствах. В ответ на законные замечания и упреки соседей он говорит нечто "не к месту и не ко времени", но таким тоном, что они, воспринимая одно тональное звучание его речи, отшатываются от него и проникаются чувством брезгливого страха, которое вызывает всякая враждебная и воинствующая иррациональность и таящееся за ней скрытое помешательство. Этот работающий инженер, наверно, способен грамотно и связно изложить свою точку зрения на тот или иной технический предмет и охотно болтает на перекурах с товарищами по работе (где говорит, по-видимому, всякий раз примерно одно и то же и ясно, что именно), но в том и другом случае - это стереотипизированная речь если не формального, то стандартного "заученного" общения, а в квартире нужно уметь вести диалог нештатных ситуаций, импровизировать - тут его речь и приобретает "приблизительность", доходящую до степени мимоговорения: с сохранением одной интонационной выразительности, которая у него, впрочем, тоже бедна красками: она эротична или агрессивна - если не то и другое вместе.
Еще несколько кратких описаний. Они не похожи одно на другое и свидетельствуют о разнородности группы. В некоторых из них, помимо эпилептоидных и шизоидных психопатических черт, можно констатировать "примитивность" психики, граничащую с дебильностью, и алкоголизм, закономерный спутник всякой эпилептоидной симптоматики, чистой или входящей в состав "мозаичных" психопатических образований.
Набл.90. Мужчина 26 лет, инженер, мордвин. Тот, что заставлял жену резать хлеб ломтями толщиной ровно в сантиметр. Жена называет его молчуном и садистом, "гипнотизирующим" ее взглядом, но на работе он - полная противоположность себе самому: дамский угодник и любитель повеселиться в компании. Один из тех немногих, с кем мне так и не удалось встретиться (С).
Набл.91. Женщина 42 лет, русская, неквалифицированная рабочая, замужем Отличается крайней неустойчивостью настроения и бурными реакциями на окружающее: то болтлива, сплетничает, говорит с напором, требовательна в сексуальном отношении, то озлобляется, по нескольку дней демонстративно не разговаривает с мужем, отказывает ему в постели - с ней нельзя спорить, в чем-то ей противоречить. "Никудышная" хозяйка: готовит лишь самое необходимое, щи на неделю, ребенком занимается мало. Неряшлива, в квартире повсюду валяется грязное белье, не убранное даже по случаю прихода доктора. Разговаривать с врачом не стала, вышла вон со вздорным, неприветливым, "надутым" выражением лица (С).
Набл.92. Женщина 44 лет, русская, мелкая служащая. Разведена, из прежней квартиры была выселена по суду. Много лет пьет. Мужа била, выгоняла его из дома. Приводит к себе мужчин, "двоих сразу", сожительствует с мужем соседки. Пьяная ожесточается, "бушует", включает повсюду свет, "несет околесицу". Трезвая раздражительна, пасмурна, никогда не извиняется за свое поведение. Видел ее мельком, от беседы отказалась (С).
Набл.93. Женщина 55 лет, русская, имеет инвалидность 2-й группы по слепоте (после туберкулезного кератита в детстве), разведена. Смолоду была очень замкнута, с годами делалась все более раздражительна, эгоцентрична. Все время меняется настроение: то не говорит ни слова, то требует от окружающих, чтобы те во всем ей помогали. "Нуждается в мужчине", говорит об этом соседям в таком тоне, будто они должны и здесь оказать ей содействие. Неряшлива, в комнате беспорядок. Движения поспешные, разбросанные. В беседе раздражительна, быстро теряет интерес к посетителю (С).