"…пока его виновность в совершении преступления не будет доказана…". Виновность по уголовному праву – это психическое отношение обвиняемого к совершённому деянию, степень и сам факт осознания им противоправности (преступности) собственных действий, установленный у него умысел на совершение этих действий. Но установлению виновности всегда предшествует установление (доказывание) события преступления, преступного характера действий по имеющимся составам УК РФ, и установление причастности обвиняемого к совершению данного преступления. Без последовательного и первоочередного доказывания этих обстоятельств немыслимо делать выводы по вопросу виновности. Представляется, что ПН должна по смыслу охватывать и эти обстоятельства в общем контексте: "…считаться невиновным, пока его виновность, а также причастность, событие деяния, преступность содеянного не будут установлены". Хотя об этом напрямую не утверждается, но в ином случае допустимым окажется считать кого-либо причастным (но не виновным ещё) к преступлению, высказываться открыто о такой причастности ещё до установления виновности и судебного решения об этом же.
"…пока виновность… не будет доказана в установленном настоящим Кодексом порядке…". Настоящим Кодексом – это не в смысле "не фальшивым, не поддельным", а представленным и находящимся перед глазами и в употреблении, содержащим данную норму, – то есть УПК РФ. На рубеже перехода от порядка судопроизводства по прежнему УПК РСФСР к новым правилам УПК РФ (2002 год) изменился порядок доказывания. Потешные были то времена. По множеству дел доказывание производилось на предварительном следствии в порядке УПК РСФСР, а в ходе судебного рассмотрения – уже подлежал применению УПК РФ. Некоторые проницательные обвиняемые воспользовались формулировкой "настоящий кодекс" себе на пользу и заявляли о нарушении в их отношении ПН (а также недопустимости всех ранее полученных доказательств) только в связи с тем, что имевшая место процедура доказывания, частично или полностью, осуществлена была не в порядке настоящего Кодекса, то есть не по правилам УПК РФ. Формально, такие заявители были правы, и суды не всегда находили возражений этому. Но действительный смысл выражения "настоящий Кодекс", конечно, другой и он много шире читаемого буквально. В нём понимается не столько УПК РФ, а действующее процессуальное законодательство вообще (которое, кстати, оговорено в самом УПК статьями 1 и 7). Это Законодательство включает в себя соответствующие нормы Конституции РФ, имеющие прямое действие, то есть подлежащие непосредственному применению, если положения УПК не соответствуют или противоречат конституционным либо необходимые правила вообще не нашли своего закрепления в Кодексе. Эти, а также положения Международного Пакта, Европейской и иных Конвенций, которые имеют приоритет над УПК (но ни в отношении Конституции РФ, которая круче). Кроме того в процессе доказывания, так или иначе, во множестве применимы и другие федеральные или просто Законы. Собирание, проверка и оценка доказательств, даже когда они ещё и не признаны таковыми, осуществляется, например, с применением законов об ОРД, о милиции (полиции), о Следственном комитете, о судебноэкспертной деятельности и других. В этих случаях исполнение порядка в рамках этих законов будет составляющим общего порядка доказывания по УПК при условии отсутствия противоречий.
Требование о доказывании в предусмотренном УПК порядке означает, что собирание, проверка и оценка доказательств должны производиться в строгом соответствии со всеми существующими для этих процедур правилами. Отсюда следует важный вывод (на который не обращают должного внимания): нарушение, невыполнение (любых) правил доказывания автоматом определяет нарушение порядка установления виновности, а, следовательно, и нарушение ПН.
"… и установлена вступившим в законную силу приговором суда…" – это вторая составляющая условий того, когда, с какого времени допускается считать обвиняемого виновным. Во-первых, должен быть провозглашён обвинительный Приговор, в котором утверждалось бы о виновности – последняя ступень процесса доказывания. Во-вторых, Приговор должен обрести законную силу. Обретение приговором законности, когда он может исполняться в полном объёме, происходит автоматически по истечении 10-дневного срока со времени вручения приговора обвиняемому, если за этот период приговор не обжалован сторонами, либо после апелляционной (кассационной) проверки приговора по жалобам с момента вынесения решения одной из этих инстанций о неизменности обвинительного приговора.
Презумпция невиновности по прямому смыслу этого принципа обязательна для всех, так как не содержит каких-либо ограничений по кругу лиц, кто был бы вправе ранее положенного высказываться о виновности утвердительно. Как это не странно, но даже орган расследования (дознаватель или следователь), чья прямая обязанность изобличать, доказывать вину, преследовать виновного и, соответственно, иметь и следовать своим убеждениям о причастности и виновности, так даже эти деятели должны воздерживаться в своих диагнозах от категорических заявлений факта вины. Особливо в адрес сторонних лиц. В данном случае само обвинение является предварительной претензией, предположением и только инициативой мусоров к обсуждению чьей-либо виновности. Они категорично утверждать могут только о событии преступления и причастности, но ни о вине. Виновность вправе устанавливать только суд. Следовательно, даже в адрес потерпевшего – равного мусорам участника от стороны обвинения, недопустимы указания следака о виновности обвиняемого, о, якобы, доказанности этого. Всё подобное должно расцениваться не иначе, как нарушение ПН. Такие выводы вполне подтверждаются и содержанием других норм УПК (ст. 5.22., 171.2., 220), из которых явствует, что обвинение – это утверждение о совершении преступления, но не о виновности. (Если я не прав, плюньте мне в лицо… Эй, кто там харкается?)
Опасность нарушения ПН гнездиться в заразном предубеждении – стойкой уверенности в виновности до времени выяснения всех обстоятельств по делу. Конечно, это препятствует объективному, честному разбирательству и влечёт нарушение прав участников, и не только участников со стороны защиты. А такая предубедительность всегда и безусловно сопутствует судейскому люду. Мало того, что эти (чуть не вырвалось матерная обзывалка на букву "б") деятели сами по нутру остались ментами-полицаями, так ещё к ним в кабинеты "по зелёной", ножками открывая калитки, что до, что в ходе разбирательства, вхожа всякая сволочь в кителях и с золотыми пуговками. И сволочь та зудит беспрестанно на ушные раковины судьям: "виноват подсудимый, не дай гадине соскочить".
Закон водрузил только на плечи стороны обвинения обязанность доказывать вину и опровергать любые контраргументы от защиты (если, конечно, позиции сторон не совпадают). Это позволяет обвиняемому совершеннейшим образом отстраниться от поисков и представления защитительных доказательств супротив доказательств обвинения. Обвиняемый вполне может ограничиться только общим выражением своего отношения к претензиям (да, было, виновен; нет, не было, не причастен и не виновен) или же вовсе отгородиться ширмой молчания.
Твои обвинители должны представить прочные доказательства по каждому из требующих доказывания обстоятельству (время, место, способ, участники, вред и прочее). И не по одному доказательству, а совокупности их, то есть по несколько доказательств по каждому из обстоятельств, которые подтверждают фактическую сторону выводов обвинения изобличающим образом. А если ты приводишь доводы об ином характере обстоятельств дела (Я не угонял автомобиль, он сам покатился с горочки), то обвинение должно проверить такие заявления, опровергнуть или согласиться с ними (обвиняемый не прав, на месте преступления горочки отсутствуют, а колесики у авто были изначально блокированы, но взломаны затем). При этом и всякие такие опровержения обвинителей не могут быть голословными, а должны подкрепляться доказательствами (данные по осмотру места происшествия; заключение авто-технической экспертизы, показания очевидцев и прочее).
Отсутствие прямой обязанности доказывать собственную невиновность совершенно не означает, что ты не вправе или не должен этого делать. Можешь, но не обязан, – всё на твоё усмотрение, курсант. Судопроизводственная действительность расставляет нам грабли по тёмным углам, когда бездействие и молчание оказываются крайне опасны. ПН, в части необязательности доказывать невиновность, так же, как и конституционное право отказа от дачи показаний, нашими властями не уважается и обгажено. В отечестве твоём дремучем всё ещё правит бал Презумпция Вины, а молчание, пассивность расцениваются мусорами и подавляющим числом соотечественников, как косвенные признаки причастности и вины во всех вменённых грехах. Так же, например, и отсутствие возражений от обвиняемого приравнивается к молчаливому согласию, пусть даже эти позиции и не равнозначны. Здесь ещё ко всему сказывается понятийная безграмотность и невоспитанность, когда "виновен" отождествляют с "причастен", а молчание человека, как попытку что-либо скрыть – молчаливое согласие.
Моя тебе толкушка: молчать и бездействовать вредно и ущербно. Из подобной твоей позиции во многих случаях (но не всегда) стороне обвинения удаётся дивидент получить, а защите геморр нажить.
Бабло с носу – колдырить легче.
Отсутствие опровержений от защиты упрочивает доказательственную базу и доводы обвинения, на будущее даёт оправдание упущениям позиции этой стороны. Ты окажешься сам повинен уже в том, что скрывал важные, оправдывающие тебя аргументы, а обвинители, в такой ситуации, остались свободны считать свою версию правильной, а добытые доказательства – бесспорными. Не потому, что нечем вообще оспорить, а потому, что спор не состоялся. Тем более что существует кабинетная договорённость между судом и представительством от обвинения: если сторона защиты молчала на следствии и вдруг при судебном разбирательстве пытается представить ранее не ведомые обвинению доказательства, суд будет всячески препятствовать их получению, приобщению и обсуждению по существу. Такие доказательства будут изничтожаться процедурными приёмами с созданием видимости их же полного отсутствия. Данную политику они оправдывают ещё одной странной претензией: ты, видите ли, скрывал доказательства в ходе предварительного следствия, а из-за этого сторона обвинения не имела возможности следственным путём проверять их и находить контрафакты (Во как!). Но существуют приёмы и против лома.
Другая проблема гарантии "не обязан доказывать свою невиновность" в содержании самого этого положения. Прореха Закона в том, что за бортом гарантии оставлены проблемы доказывания иных, не менее значимых обстоятельств, например, причастности. В некоторых случаях мусора придерживаются буквальности этой нормы и выводят, что раз в ней не идёт речь о причастности, то и нет гарантированной и равной защиты обвиняемого в этой части, то есть не отрицается обязанность доказывать свою непричастность. Это, конечно, наивное рассуждение, но в отсутствие разумного сопротивления подобным наворотам, обвиняемого стараются в подобном убедить и переложить на него бремя доказывания его непричастности к преступлению, или доказывать иную событийность деяния, или характер и размер вреда, или аналогично по всем остальным обстоятел ьства м.
Наличие сомнений, во всяком случае, подрывает позицию обвинения по вопросу виновности. Речь идёт только о сомнениях в доводах и выводах как обвинения, так и суда, а также сомнительных доказательствах. Сомнения же от защиты сами по себе лишь направлены на возбуждение сомнений обвинительности, но такой же силы не имеют, не значимы, не обязательны к обсуждению. Но, опять же, по прямому тексту расцениваются только в пользу защиты одни лишь сомнения в виновности, а не в причастности или по другим обстоятельствам. Ну, что за хрень такая?
Сомнения стороны обвинения и суда должны иметь явную выраженность в любой однозначно воспринимаемой форме. О сокрытых в башках, не высказанных вслух или на письме сомнениях можно лишь догадываться и никогда не установить их чётко.
Презумпция Невиновности установила прелюбопытное правило "обработки" возникающих сомнений. Предложена такая процедура: Если обнаружились сомнения, их следует (пытаться) устранить; устранение сомнений производиться в порядке, установленном УПК РФ; если сомнения не устранены, то они должны толковаться в пользу обвиняемого. Согласись, довольно мутные процедуры при последовательности невнятных условий их осуществления. Мы не найдём ответов: каким образом заявляются сомнения? кто их должен устранять? с помощью каких средств? где предел процессу устранения? как производить толкование? Гипотетически мы можем представить ситуацию. Судья: Ой, у меня возникли сомнения в виновности Коленьки, давайте их устранять. Иные участники: Давайте-давайте (или – Не давайте). Пошло брожение. Через некоторое время: Достаточно, сомнения устранены (или) Сомнения не устранены, и я их решил толковать в пользу Коли. Николай, вы чувствуете пользу? Далее судья выносит решение по итогам устранения, а в протоколе фиксируют весь такой движ. В другом варианте сомнения зародились внутри судьи, и он самостоятельно, внутримысленно осуществил попытку устранения. Но как же тогда другим участникам станет известно о том, что только вот происшедшие мероприятия являлись деятельностью по устранению сомнений. А ведь всякое действие, предписанное УПК, должно протоколироваться по существу, значит, и мыслительный процесс рождения, течения, всяческих попыток устранения сомнений? Бред!
Между тем, в УПК не прописан приемлемый специальный порядок устранения сомнений, такая процедура не обеспечена правилами её осуществления. Это откровенно препятствует самой возможности и праву участников осуществлять устранение сомнений именно "в порядке, установленном УПК". Теоретически можно бы приравнять процедуру "устранения сомнений" с известной процедурой "устранения противоречий между доказательствами". Но Сомнения и Противоречия – не равные понятийные объекты, хотя противоречия и порождают сомнения, и в таком раскладе устранение противоречий в некоторой степени устраняет и сомнения. Да только Сомнения – это ж мыслительно-чувственная среда, которая не может быть визуально отражена, как и любой иной мыслительный процесс в реальном его течении. При отмеченной процессуальной значимости процедуры работы с сомнениями как действия, процедура эта не может быть достоверно, точно и результативно отражаться в документальном виде – протоколироваться, не доступна для нормального обсуждения и проверки её правильности. Всё это, опять же, вздобряет почву для произвола. Так или иначе, при вдруг выявленных тобой сомнениях у обвинителей или суда, ты вправе требовать возбуждения процедуры устранения сомнений и вынесения решения по её результатам (если необходимость в этом появиться), либо ссылаться на нарушения порядка УПК, когда при наличии сомнений такие действия и решения не произведены.
Если же предположить, что позыв об устранении сомнений обращён только лишь к самому сомневальцу, который и должен бы самомысленно их устранять, то и в этом случае оговорка о необходимости устранений выглядит калекой в общей более-менее нормальной конструкции "производства" по УПК. Во-первых, непонятно, обязан или только вправе тот же судья устранять сомнения; Во-вторых, сомнения либо есть, либо их нет, можно сомневаться и в наличии самих сомнений, и не дело "беспристрастного" судьи заниматься самопереубеждением; в-третьих, всё та же проблема отсутствия процессуального механизма для устранения сомнений не позволяет законным образом и эффективно осуществлять устранение с фиксацией процедур и закреплением своих выводов в судебном решении; В-четвёртых, нормативная неопределённость не позволяет вышестоящим инстанциям проверять эти же действия и решения а участникам как-либо их контролировать и влиять на развитие ситуации. Например, судья постановляет приговор о невиновности, обосновывая его: появились сомнения в виновности; эти сомнения в судебном разбирательстве не устранены; суд их растолковал в пользу обвиняемого (подсудимого) Скотова, а потому суд приходит к выводу о недоказанности его вины – Оправдать. Далее, кассационная инстанция отменяет такой приговор, приходя к выводам: суд первой инстанции не принял всех мер к устранению сомнений. И то и другое – клоунада.
Извини, курсант, за обилие текста вокруг "сомнений". Но в этом вполне ясный пример сознательной порчи законов, когда глупыми, но намеренными в своей бестолковости формулировками основные и важные гарантии сводятся на "нет", фактически аннулируются. И ты сам можешь пользоваться такими изъянами в целях защиты, вгоняя недругов в его же ловушки.
Не менее двусмысленной является и формулировка "толкуются в пользу обвиняемого". Потолковали бабки у подъезда и разошлись – каждая при своём. Почему напрямую было не указать: "означают невиновность обвиняемого"? Словечко "польза" чересчур размазанное и вовсе не равнозначно категорическому выводу о невиновности. Считаю, что в любом случае выявления стороной защиты сомнений в виновности по позиции стороны обвинения или суда имеется необходимость определять такие сомнения как фактическое основание невиновности в целом.
Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях?
Быть основанным – значит, иметь основания (опору, фундамент, базовую площадку). Основания в приговоре бываю правовые – то есть позволившие суду принять это решение соответствующие нормы права (положения статей закона), и бывают основания фактические – то есть использованные доказательства и выводы суда. Норм процессуального права предположительного содержания не бывает вообще. Поэтому четвёртая составляющая часть ПН касается только фактических оснований и, значит, запрещает обоснование приговоров предположительными доказательствами и предположительными выводами. Так?
Предположения – предварительные мысли, суждения, соображения, догадки о каких-либо фактах и обстоятельствах, которые в дальнейшем путём проверок могут подтвердиться, быть опровергнуты или остаться в подвешенном состоянии (ни да, ни нет), но на данный момент только формируют версии, вернее позволяют их формировать. Предположения в научных изысканиях именуются "гипотезами". Использование предположений и выстраивание версий – необходимый и неизбежный элемент процесса доказывания. Но только на ранних стадиях поиска ответов и решений проблем. Лишь всесторонняя проверка позволяет предположениям вылиться в результат – доказательства и убеждения. Так, ты можешь услышать характерный звук дождя в форме беспорядочной дроби по карнизу. Это только твоё предположение. Выглянув в окно (проверка) ты обнаруживаешь, что источником звука является не дождь, а склёвывающие на карнизе какую-то дрянь голуби (факт). Без подобной проверки с получением доказательств, но только с предположением за щекой, с зонтом и в калошах можешь выйти из дому. Под хихиканье всё тех же голубей.