Проблема герменевтики в культурологии
Мы уже говорили о том, что культура – это явление человека в истории, способ выражения им представлений о себе, о мире, о том, что не только есть, но и должно быть, и т.д. Однако в истории культуры представление и выражение почти никогда не совпадают. В этом можно убедиться даже на личном примере. Иногда мы говорим или делаем вовсе не то, что намеревались. И не потому, что были неискренни или что-то помешало нам. Просто мы далеко не всегда находим нужные слова или поступки.
Так и в культуре: она есть выражение намерений человека, но самовыражение часто не совпадает с намерениями, тем более, что многое в культуре анонимно, авторство часто неизвестно, спросить бывает не у кого. Культурологам приходится самим догадываться, строить предположения, проникать в тайны намерений и смыслов в культуре.
С этим связана герменевтика (от греч. – разъясняю, истолковываю), или теория понимания и толкования текстов. Ещё в эпоху Возрождения герменевтика существовала как искусство перевода памятников античной культуры на язык современности. Такое искусство в качестве философской проблемы решалось немецкими романтиками, как метод оно первоначально было разработано теологом и философом Ф. Шлейермахером (1768−1834).
В XX в. герменевтика становится философским методом толкования явлений истории или культуры, что связано с осознанием особой роли языка в культуре. Хайдеггер считал, что не столько мы говорим с его помощью, сколько язык "говорит нами". Есть языковые традиции, и они составляют часть культурной традиции. Это значит, что и само понимание происходит в русле традиции, которая не может не влиять на понимание. Если мы хотим что-то понять в культуре, нам нужно учесть и влияние традиции на наше собственное понимание. "Чистое" понимание, или мышление, как считал ученик Хайдеггера Г. Гадамер (1900–2002), – это фикция рационализма. Ф. Бэкон, один из основоположников рационализма, отмечал негативное влияние идола, или призрака "рынка" на мышление, т. е. необходимость выражать его результаты посредством языка ставит их в зависимость от него. Но сам Ф. Бэкон полагал, что идол и призраки преодолимы. Гадамер же утверждал, что онито и составляют стихию языка культуры, которую невозможно преодолеть без того, чтобы не разрушить культуру или какое-то явление в культуре. Герменевтика является способом участия в игре потаённых смыслов культуры, правилами этой игры.
Французский философ П. Рикёр (1913–2005) видел в герменевтике способ постижения "археологии" культуры, т.е. её корней, а также её телеологии, т.е. устремлённости культуры в будущее. Рикёр полагал, что понятие Бога обусловливает бытие человека, и, исходя из этого, понимал герменевтику как единственно верный метод гуманитарного исследования. Но как метод она не тождественна тому, что в обиходе называют словом "подозрение". В своей истории герменевтика, по выражению Рикёра, испытала искус трёх великих "учителей заподозривания" – Маркса, Ницше и Фрейда.
Культурология и глубинная психология
О том, что поведение человека далеко не всегда определяется его сознанием, известно с давних времён. В психологии существует множество направлений, в которых изучается не столько сознание личности, сколько глубинные факторы её психики, обусловливающие состояние личности, в том числе и её сознание. Действие этих факторов зачастую не осознаётся личностью, т.е. они носят бессознательный характер. Их изучением занимается психоанализ.
Основоположник современного психоанализа австрийский ученый З. Фрейд (1856–1939) первым применил психоаналитический метод, именуемый фрейдизмом, к исследованию культуры.
Предметом научных изысканий швейцарского психолога и философа К. Юнга (1875–1961) были, в частности, сновидения. Отметив, что они иногда содержат мотивы или образы, весьма далёкие от реальной жизни человека и относящиеся скорее к мифам и легендам, Юнг выделил в психике личности глубинный слой – "коллективное бессознательное", содержащий в себе опыт прежних поколений и состоящий из архетипов, или первообразов.
Юнг считал, что древние мифы и сказания не остались в прошлом, а продолжают жить в качестве коллективного бессознательного и играть определяющую роль в культуре сегодняшнего дня. История культуры есть не уход от мифов, а их сублимация, т.е. преобразование и существование мифов в виде кажущихся вполне современными явлений науки, искусства, общественной психологии или идеологии. Видимое различие между культурами является результатом непонимания людьми своего единства – внешнего и внутреннего. Юнг писал, что подобно тому, как мы все обладаем одинаковой телесностью, мы обладаем и внутренним сходством, что мы, скорее, не индивидуальны, а едины.
Теория технологического детерминизма в культурологии
Если предметом исследования глубинной психологии является родовое единство человечества и культуры, то представители ряда других направлений культурологии ищут единство в отдельных видах деятельности, в их результатах. К их числу можно отнести исследователей роли техники, производительных сил в развитии культуры.
Традиция изучения особой роли производительных сил в истории была заложена ещё Марксом и Энгельсом. Сегодня можно выделить два основных направления в русле этой традиции. Представители одного из них в развитии техники и технологии видят угрозу культуре или пренебрегают их значением, что является предпосылкой идеологии "технического" пессимизма, о котором упоминалось в теме 2.
Сторонники другого направления приписывают технике решающую роль в развитии культуры, а уровень развития техники и технологии рассматривают в качестве критерия развития культуры. Такое направление называют технологическим детерминизмом. Выше мы говорили об одном из представителей данного направления – У. Ростоу (1916–2003). Ещё в 60-е годы прошлого столетия он довольно проницательно утверждал, что СССР в ближайшие десятилетия эволюционирует в сторону капитализма.
На основе "стадий экономического роста" Ростоу была выдвинута концепция постиндустриального общества, среди основных разработчиков которой следует назвать Д. Белла, 3. Бжезинского (р. 1928), О. Тоффлера (р. 1928), Ж. Фурастье (1907–1990) и др.
Концепция постиндустриального общества родилась в результате критики различных сторон жизни капитализма середины XX века. Объектами критики были чрезмерное самодовольство, присущее данному обществу, массовая культура с элементами вульгарности, порнографии, социальная незащищённость многих членов общества, нравственное разложение части молодежи и т.д. Например, Д. Белл писал в книге "Культурные противоречия капитализма", что на смену "культу богатства" пришёл "культ оргазма".
Возникновению концепции способствовал и анализ социально-экономических процессов, которые происходили в странах социализма, становившееся всё более очевидным их тупиковое развитие, а также противоборство двух систем, препятствующее их нормальному росту. Наконец, критика в адрес индустриальной цивилизации, которая велась с позиций гуманизма, стимулировала поиски новых, перспективных путей развития современной культуры.
В концепции постиндустриального общества будущее рассматривалось как преобладание сферы услуг в общественном производстве, главенствующая роль университетов в организации общества и учёных, профессиональных специалистов в управлении им. Согласно этой концепции, человечество переживает новую технологическую революцию, которая ослабит или вовсе устранит социальные противоречия за счёт развития массового производства и потребления. Особо выделяется возрастание роли массовой информации в постиндустриальном обществе, обеспечивающей управление многими процессами в масштабах всей планеты. Таким образом, концепция включает в себя не только общие представления об очередном этапе цивилизации, что выражено в её названии, но указывает и факторы культурного роста.
Культурология и футурология
Во всей истории культуры можно наблюдать попытки предвидеть будущее. В сущности, именно с этой целью всегда изучались закономерности культурно-исторического процесса. В 1943 г. немецкий социолог О. Флехтхейм предложил для обозначения "философии будущего" термин "футурология". Однако с середины XX в. в культурологии чаще используется термин "исследование будущего", который считается более определённым.
В последние годы эти исследования и интерес к ним оживились. За помощью обращаются не только к учёным, но и к астрологам, магам, провидцам и т.д. Многие, если не видят, то, по крайней мере, ощущают, что человечество стоит на пороге какой-то новой фазы своего развития, что многие формы и принципы организации общественной жизни и производств исчерпали себя.
Широкую известность получила концепция Ф. Фукуямы, сотрудника Госдепартамента США, изложенная им в статье "Конец Истории?" Суть концепции в том, что, по мнению Фукуямы, мировая цивилизация находится на таком этапе развития, когда ничего принципиально нового в области политики, экономики, идеологии возникнуть не может. "Западная либеральная демократия" как "разумная форма общества и государства" является кульминацией мировой истории, поскольку никаких разумных альтернатив в мире ей уже не существует. После развала СССР и отказа от коммунистической идеологии, которую долгое время считали одним из главных вызовов либерализму, история окончилась, и мир вступил в фазу постистории, когда, как полагает Фукуяма, нет ни искусства, ни философии, "есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории".
Не менее известна сегодня упоминавшаяся выше гипотеза профессора Гарвардского университета С. Хантингтона. По его мнению, история не окончена, она лишь вступает в новую фазу, когда источником конфликтов и дальнейшего развития мировой культуры станет не идеология или экономика, а "линии разлома между цивилизациями". Концепцией "столкновение цивилизаций" Хантингтон вызвал много дискуссий среди философов, культурологов, политиков, но сам он спорит с концепцией "конца Истории" Фукуямы. Однако концепции не так уж сильно противостоят друг другу: обе близки к упоминавшейся уже мысли о конечном превращении истории в культуру.
Альтернативы технологическому прогрессу
Будущее во многом определяется человеческими потребностями, поэтому далеко не все культурологи связывают его с необходимостью развития технологии. Многие исследователи считают, что развитие технологии должно быть принципиально иным. Например, английский экономист Э.Ф. Шумахер (1911– 1977) разработал концепцию "технологии с человеческим лицом", в которой развивает мысль, высказанную когда-то Ганди: нам необходимо не массовое производство, а производство, осуществляемое массами.
Взгляды, альтернативные концепции технологического прогресса выражены в докладах Римского клуба – международной общественной организации, основанной в 1968 г. Основателем и президентом его был итальянский экономист А. Печчеи (1908–1984).
В первых исследованиях Римского клуба ("Пределы роста", "Мировая динамика", "Человечество на поворотном пункте" и др.) должное внимание уделялось научно-техническим аспектам развития мировой культуры, но в дальнейшем акцент смещался всё более на социальные и человеческие факторы. Так, в докладе 1979 г. "Нет пределов обучению" взамен "поддерживаемого", или "традиционного" обучения предлагалось ввести "инновационное обучение", имеющее целью формирование способности предвидеть события и последствия собственных действий, а также способности участия в решении общечеловеческих или глобальных проблем, способности расширять сознание. В предисловии к этому докладу А. Печчеи писал, что Римский клуб начал свою работу, чтобы определить внешние границы материального роста культуры, но пришёл к убеждению о неограниченных внутренних возможностях человечества.
Основные идеи и достижения отечественной культурологии
Представление о богатстве возможностей, которые таит в себе каждый человек, было одним из оснований марксистского учения об обществе, а реализация этих возможностей входила в круг целей революции 1917 г. Но в послереволюционное время интересы общества были направлены не на реализацию внутренних возможностей человека, а на внешние формы деятельности, на производство материальной предметной культуры. Основой этой деятельности, как было сказано выше, стали чисто механические представления о развитии общества и культуры, отождествлявшие их с фабрично-заводским производством.
Подобные представления, которые были выражены в идеологии пролеткульта, гипертрофия количественных показателей и однообразие культурно-просветительской работы, сведённой на первых этапах практически к ликвидации неграмотности, не могли не деформировать понимания роли культуры у миллионов людей. Искажённому представлению о культуре способствовала и борьба с "пережитками", которая часто сводилась к уничтожению культурных ценностей, к гонению на многих мастеров культуры, к нетерпимости ко всему живому и творческому. Культура нового человека, воспитание которого, по В.И. Ленину, было целью культурной революции в нашей стране, отождествлялась с умением управлять (читай – командовать), хозяйствовать, в том числе и торговать, умение работать и, наконец, умение строить новый быт.
В обществоведении постепенно утвердилась мысль о том, что роль культурологии исполняет исторический материализм, что учение о развитии и смене типов культур выражено в учении об общественно-экономических формациях. Развернувшаяся после революции большая краеведческая работа в 20–30-х гг. была практически полностью свёрнута или взята под жёсткий контроль государственных учреждений. Пространство культуротворческой деятельности стало сужаться, ограничиваться сферой искусства, художественной самодеятельности. Всё это отнюдь не способствовало развитию культурологии.
Даже в 80-е годы можно было услышать утверждения специалистов, что у нас "нет, за редкими исключениями, культурологов в собственном смысле слова. Как нет и достаточно мощных исследовательских учреждений по культурологии, а есть лишь вкрапленные там и здесь "подразделения", ютящиеся едва ли не на задворках обширных научных центров".
И всё же работа по изучению культуры в стране велась. Большой вклад внесла антропологическая школа, созданная трудами М.М. Бахтина, В.Я. Проппа, И.Г. Франк-Каменецкого, О.М. Фрейденберг, Л.С. Выготского, С.М. Эйзенштейна и других учёных в 20–40-е годы, которая в ряде отношений опередила мировую науку.
Исследования последних десятилетий XX века позволили сделать вывод о том, что границы формаций не совпадают во времени и пространстве с границами культурных ареалов. Плодотворной для отечественной культурологии является семиотическая концепция культуры, т.е. её исследование как знаковой системы. Основные представители концепции – Вяч. Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский. Большую известность приобрели "Труды по знаковым системам", издаваемые Тартуским университетом.
В теме 1 приводился ряд имён известных отечественных культурологов, чьими усилиями значительно возросли в обществе в последние годы знания о культуре и интерес к её изучению. Проблемы теории и истории, философии и социологии культуры – вот главные направления их исследований. Но, пожалуй, основным достижением последних лет стало признание культурологии в качестве необходимой и обязательной учебной дисциплины (сегодня она изучается в вузах, средних учебных заведениях, в общеобразовательных школах), а также в качестве самостоятельной отрасли науки (в соответствии с ныне действующей номенклатурой специальностей научных работников присуждаются учёные степени докторов и кандидатов культурологии).