Брачные маневры
В начале 1900 года Петербург столкнулся с серьезной проблемой. Оказалось, что за предыдущее десятилетие количество заключаемых браков в городе снизилось в несколько раз. И не то чтобы люди перестали влюбляться, они просто перестали жениться. Городские власти одной из причин сложившейся ситуации считали слишком высокие цены на жилье и даже пытались заставить домовладельцев снизить расценки. Но то ли квартирным хозяевам не очень понравилась эта идея, то ли у юношей и девушек были свои планы на жизнь, свадеб от этого в Питере не прибавилось. И если власти, занятые другими делами, отложили решение этого вопроса до лучших времен, то некоторые родители юных барышень зачастую брали в свои руки заботу о предотвращении демографического кризиса.
Среди таких "энтузиастов-родителей" оказался владелец нескольких небольших магазинов кондитерских изделий. Задача у Тита Кондратьича осложнялась тем, что "в его хозяйстве" имелись целых три дочери. Он предвидел грядущие колоссальные мучения, связанные с поиском женихов для всего этого великолепия, поэтому заранее скопил кругленькую сумму на брачные расходы.
Сложности начались уже со старшей дочерью. Для нее отец сравнительно быстро нашел жениха, сына своего товарища, который за "некоторое" вознаграждение, был не прочь жениться. Кондитер помимо положенного приданого собирался дать еще 15 тысяч рублей компенсации. Но поскольку у невесты имелся один небольшой изъян - черное пятно на носу, потенциальный муж наотрез отказался за такие деньги идти к алтарю. Дело никак не клеилось. Лишь после долгих споров и уговоров, сойдясь на 100 тысячах, удалось сыграть свадьбу и отправить молодоженов на выставку в Париж.
Второй дочери повезло больше: с лицом у нее было все в порядке, поэтому за те же 15 тысяч рублей ее без вопросов собирался взять в жены один молодой купец. Все было готово к свадьбе, когда жених пришел к папаше за обещанными деньгами. Но тот вместо ассигнаций, собираясь сэкономить, неожиданно вручил ему ценные бумаги якобы на ту же сумму. Бумаги были сомнительные. Жених навел справки по поводу "подарка" будущего тестя - оказалось, что стоят бумаги явно меньше, и отправился к Кондратьичу выяснять отношения. Тот начал его заверять, что бумаги хорошие и вот-вот поднимутся в цене, а тогда на них "без сомнения, можно будет сделать состояние". Но практичный жених стоял на своем: либо он получает по договору рубль к рублю, либо свадьбы не бывать. После таких слов теща и невеста не замедлили кинуться в крик и вой, а порядком издерганный отец вытащил заранее заготовленную пачку банкнот. Но и на этом отцовские злоключения не закончились.
С младшей дочерью купца произошел совсем уж неприятный случай. Ее отдали за молодого человека из весьма приличной семьи, полагая его хорошей партией. Девушка была здорова и блистала красотой. Справили свадьбу, через девять месяцев родился ребенок. Каков же был ужас молодой жены, когда спустя год с небольшим после женитьбы на лице ее мужа проявились признаки ужасно запущенной "интимной" болезни, которую он приобрел в результате общения с уличными дамами. Сомневаться в диагнозе не приходилось - у муженька попросту провалился нос. В ужасе убежав с ребенком домой к родителям, женщина стала требовать развода. Однако поскольку в то время браков заключалось очень мало, развод давали весьма неохотно, тем более что инициатором была женщина. История могла получить огласку, и молодой супруг, забеспокоившись, свалил всю вину на жену, дескать, это она его заразила. Обиженная супруга оказалась дамой весьма принципиальной и энергичной, поэтому отправилась по соответствующим врачам, которые, обследовав ее и ребенка, пришли к заключению, что оба они абсолютно здоровы - на данной стадии болезнь ее супруга была уже не опасна, от него нельзя было заразиться. Развод ей все-таки дали. А за молчание о происшедшем родители несостоявшегося отца семейства предложили девушке и ее отцу деньги, с лихвой перекрывавшие сумму приданого всех трех дочерей.
Однако недолго купец наслаждался "удачно" возвращенным капиталом. Следом за младшей дочерью, которая наотрез отказалась даже думать о новой женитьбе, домой вернулись и остальные. Старшую муж, называя уродиной, всячески третировал и в итоге просто выгнал из дома, а у средней супруг погорел на каких-то финансовых махинациях и, скрываясь от кредиторов, бросил жену без средств к существованию. Дочки вернулись под отцовскую крышу. Но неутомимый Тит Кондратьич, слегка погоревав, решил не сдаваться и начал новые свадебные маневры…
Купцы дерутся - слугам радость
Это нынче молодожены стремятся сами всего добиться и зачастую следуют поговорке: "С милым - рай в шалаше", стараясь затем своими силами поменять этот "шалаш" на более комфортабельные апартаменты. А сто лет назад невесту без приданого и за невесту не считали, особенно если сын купеческий женился на купеческой же дочке.
Так, сто лет назад один молодой купец собрался жениться на дочке богатого, но скуповатого торговца. После долгих торгов будущий зять уговорил старика на то, чтобы вместе с дочкой тот отдал различного добра на 50 тысяч рублей. Составили список приданого: тесть обещался подарить атласом обитую мебель из груши, несколько пудов серебряной утвари, ожерелье, брошь, браслеты и прочие украшения, все из золота с жемчугом, изумрудами и бриллиантами.
Свадьба была пышной, жених денег не жалел, богатой невесте и праздник должен быть под стать. Но спустя две недели зашел к молодоженам приятель, который просветил их насчет "роскошного" приданого. Оказалось, что батюшка невестин даже на свадьбе дочери не смог совладать с купеческой привычкой всех объегоривать. Мебель на поверку оказалась вовсе не грушевой, вместо серебра жениху с невестой достался мельхиор, камешки в украшениях были липовые, обрамленные низкопробным золотом.
Молодой муж в гневе думал уже идти к старику и требовать исполнения договора, но, подумав, решил, что скандал ни ему, ни молодой жене пользы не принесет. И решил он скряге-тестю отомстить иначе, по-купечески. Собрал все невестино приданое и подарил своему приказчику Никите, который давно собирался жениться на любимой девушке, да все денег недоставало. Съехав со старой квартиры, молодой купец снял более роскошные апартаменты и осыпал свою суженую всевозможными богатствами, закатил роскошный пир, на котором все гости могли увидеть богатство молодой семьи. Расчет был верен - у старого купчины взыграла гордыня. Чтобы не упасть в грязь лицом, он, подавив свою злость, взял на себя все расходы по переезду молодых. Так что они получили даже больше обещанного перед свадьбой, и все закончилось к общему удовольствию.
Впрочем, самым счастливым в этой истории был все же приказчик, который благодаря купеческим спорам получил богатое, по его меркам, приданое.
Как жадный тесть на приданом погорел
Больше ста лет назад с одним мелким петербургским торговцем Григорьевым, проживавшим на Большой Охте, произошел случай, о котором он впоследствии рассказывал как о самом великом потрясении своей жизни.
Случилось Сергею Дмитриевичу выиграть 2 января 1899 года по внутреннему пятипроцентному займу семьдесят пять тысяч рублей. И все бы хорошо, но любимцу фортуны никак не удавалось получить причитавшиеся деньги, поскольку на руках у него имелась лишь одна половинка счастливого билета, другая же находилась в тысячах километрах от столицы.
За два года до этих событий Сергей Дмитриевич выдавал дочь замуж. В качестве свадебного подарка решил вручить лотерейный билет. Как человек скуповатый, он не стал просто отдавать подарок. На глазах у гостей Григорьев разрезал билет пополам и презентовал невесте одну его часть, а вторую оставил себе. В случае выигрыша Сергей Дмитриевич прилюдно пообещал поделиться деньгами. Спустя некоторое время молодая семья уехала на строительство Сибирской железной дороги и не подавала о себе никаких вестей.
Государственный же банк мог выплатить деньги только по своевременному предъявлению всех фрагментов билета, иначе сумма полностью отходила казне. Григорьев находился в совершенном отчаянии, по совету знакомого адвоката он даже поместил во всех сибирских газетах объявление о крупном вознаграждении тому, кто сообщит о местопребывании его зятя и дочери. К нарастающему ужасу Григорьева, никто так и не откликнулся на призыв, а срок получения выигрыша стремительно истекал. Не в состоянии более выдерживать подобное нервное напряжение, Сергей Дмитриевич с горя запил. И в один из таких "запойных" вечеров он решил разом избавить себя от всех треволнений и сжег ненавистный бумажный "кусочек счастья", а заодно по неосторожности и собственные апартаменты. Во время пожара случилось то, отчего Григорьев едва навечно не лишился рассудка. Спасаясь из горящего дома, старенькая мама хозяина схватила со стены самое дорогое - икону и за ней обнаружила спрятанную внучкой вторую и теперь единственную половинку билета.
Жених на час
Сто лет назад на Выборгской стороне жила одна домовладелица, скучающая, одинокая старая дева с причудами. Лишь 15 собачек, 11 кошечек, 29 канареек и 4 черепахи населяли ее обширные апартаменты. Уход за всем этим зверинцем был возложен на штат воспитанниц, которые по очереди навещали жилище эксцентричной пожилой дамы. Ну а если какая-нибудь собачка заболела или, не дай Бог, кошечка загрустила, то все девушки-воспитанницы срочно спешили туда с визитом, покупая из собственных скудных средств гостинцы избалованным животным. Такое рвение связано было исключительно с надеждой на возможное наследство, авось включит старуха кого-нибудь в завещание, поскольку родных у нее не было никого, но зато капитала набиралось тысяч на десять.
Кроме личного зоопарка, у домовладелицы имелась еще одна страстишка, уж очень ей нравилось выдавать своих воспитанниц замуж. Только в этих случаях она раскошеливалась: покупала приданое и вручала 3–4 сторублевых билета. К сожалению, на данную приманку женихи шли довольно вяло, поэтому не многим девушкам удавалось воспользоваться щедротами хозяйки. Одна из воспитанниц, после тщетных попыток вымолить материальную помощь, долго ломала голову, как бы ей растрогать старушенцию и получить "с паршивой овцы хоть шерсти клок". И наконец решилась пойти на обман, заявив, что якобы у нее есть кавалер и она собирается за него замуж. Дело оставалось за малым - где найти подложного жениха.
И вот как-то во время прогулки эта девица зашла в небольшое кафе, сев за столик, подозвала человека во фраке и заказала содовой. После того как заказ был выполнен, она приказала принести два пирожка с капустой; когда и пирожки оказались на столе, решила расплатиться:
- Сколько следует?
- Ничего, - пожал плечами человек, - я такой же гость, как и вы; к счастью, не официант, просто проходил мимо вас. Не мог же я отказать в просьбе даме.
Девушка очень смутилась и предложила галантному кавалеру присесть за ее столик. Молодые люди познакомились и разговорились. Новый знакомый оказался весьма симпатичным юношей с большим чувством юмора. Именно по этой причине она вдруг спросила, не желает ли он, Александр Иванович, разыграть жениха.
- Безусловно, но только в каких это смыслах, Авдотья Панкратьева? - лукаво спросил он, понимая, что, похоже, наклевывается забавная история. И, получив разъяснения, окончательно согласился.
Со словами "маменька, благословите" они явились к домовладелице. Старуха, естественно, растаяла, как бывало обычно в таких случаях. А когда наконец воспитанница, получив желаемое, предложила "жениху" 10 процентов от приданого, галантный кавалер отказался, ограничившись лишь согласием поужинать вместе. Спустя пару дней "невеста" уехала в провинцию, куда через несколько месяцев пришло известие, что "хозяйка" преставилась. Все еще рассчитывая на долю в наследстве, девушка приехала в Петербург, где испытала большое потрясение, обнаружив, что молодой человек, который так любезно посодействовал ей в получении приданого, теперь являлся единственным наследником всего капитала, недвижимости и, конечно, "бесценного" зоопарка. Оказывается, после ее отъезда он, "давя рыдания", пришел к старой деве и поведал, что свадьба расстроилась и теперь жизнь ему не мила, ну а престарелая дама, растрогавшись, видимо, решила его утешить и сама вышла за него замуж…
Похищение россиянки
Сто лет назад в обычное, наполненное погодными сюрпризами питерское лето в одном из многочисленных дачных пригородов Петербурга взяла начало история, финал которой невероятно потряс столичное общество.
Недалеко от Сиверской на соседних дачах отдыхали и общались семьями два зажиточных господина. У одного была многочисленная семья, и при детях находилась молодая француженка-гувернантка. Другой же - вдовец, имел только восемнадцатилетнюю дочь, единственную наследницу всего его состояния. Образованная девушка, недавно окончившая курс одного из петербургских институтов, быстро сошлась с начитанной и веселой гувернанткой из соседского дома. Француженка своими яркими, увлекательными рассказами о Париже очень заинтересовала девушку, и той страстно захотелось побывать в этом городе, чтобы осмотреть знаменитую парижскую выставку. Ее отец поддержал идею путешествия во Францию, но поскольку сам не мог отлучиться из Петербурга на продолжительное время, предложил дочери взять в компаньонки ее приятельницу-гувернантку. Последняя приняла предложение с восторгом, к тому же хозяева, родители ее подопечных, на удивление легко ее отпустили.
В Париже гувернантка познакомила свою спутницу с родственниками, среди которых был и родной брат француженки. Тот так увлекся красотою молоденькой россиянки, что не отходил от нее ни на шаг, а узнав от сестры о финансовом положении ее отца, и вовсе задумал на ней жениться. Правда, будущая обладательница большого состояния, не имея желания так рано выходить замуж, тем более за иностранца, да еще и из ремесленного сословия, а в особенности без согласия отца, наотрез отказалась. Категорический отказ имел для нее весьма серьезные последствия. Псевдоподруга обманом завладела документами и деньгами несчастной и буквально поставила ее перед выбором: замужество или жизнь. А пока стеснила ее свободу настолько, что девушка не могла никуда выйти одна из дома. В течение двух месяцев отец не знал ничего о судьбе дочери, а у той не было возможности дать весточку о себе. Лишь одно письмо ей все же удалось отправить через пожилую прислугу, сердце которой "дрогнуло" то ли от сочувствия, то ли от обещанного вознаграждения. Получив от своего ребенка крик о помощи, разъяренный родитель оставил все дела в Петербурге и бросился в Париж. Там, поставив в ружье всю полицию, он лишь на четвертый день поисков нашел свою девочку, которую перевезли под домашний арест на другую квартиру.
Убедившись, что все причастные к похищению лица взяты под стражу, и оставив поверенного наблюдать за ведением дела гувернантки, отец сразу увез дочь домой, где та приходила в чувство от пережитых потрясений еще около двух недель.
Но самое интересное, что в практике похитителей это был не первый случай. Здесь действовала организованная шайка, "милые" соседи по даче играли не последнюю роль, занимаясь тщательным подбором потенциальных жертв по всей стране. И вряд ли бы их поймали на этот раз, но слабым звеном оказался брат гувернантки, который влюбился в девушку и хотел совместить приятное с полезным. Обычно пострадавших просто заставляли подписывать документ об отказе от наследства в пользу похитителей и "гуманно" отправляли восвояси, грамотно застращав напоследок.
Гувернантки легкого поведения
В начале XX века многие петербургские семьи, в которых были маленькие дети, столкнулись с проблемой найма приличной гувернантки или гувернера для воспитания подрастающего поколения. Спрос на услуги воспитателей сильно возрос. Связано это было с началом эмансипации, когда большинство женщин уже не хотели просто сидеть дома в качестве матерей семейств, а вели активную "социальную жизнь". Правда, в подавляющем большинстве случаев эта социальная жизнь сводилась к регулярному посещению балов и приемов, покупке нарядов и лечению нервов на модных курортах.
А воспитание и обучение детей передавалось в "надежные" руки гувернеров. Профессиональных воспитателей в городе было не так уж и много. Работа их стоила недешево, и устраивались они преимущественно в семьи с большим достатком. Остальным же родителям приходилось довольствоваться недорогими услугами тех, кто приходил наниматься на работу гувернанткой иногда даже без рекомендаций. Самым главным требованием при приеме было знание хотя бы одного иностранного языка. Поэтому основными кадрами для такой работы становились иностранцы, толпами приезжавшие в Россию на заработки. Сложностей с устройством на работу у них не возникало. В этом потоке преобладали француженки, которые в силу существующих стереотипов об их утонченности, изысканности манер и хорошем образовании пользовались наибольшей популярностью. Это обстоятельство и порождало массу проблем.
Известно немало случаев, когда родители не проявляли особой заинтересованности и не наводили справки о прошлом воспитательницы своих чад: чем, собственно, она занималась до приезда в Петербург и может ли обеспечить правильное развитие ребенка. Самым плачевным было то, что среди этих девушек и женщин очень часто попадались бывшие парижские субретки, гризетки, кафешантанные певички и далее, как их тогда называли, "жертвы общественного темперамента".
Так что мало кого удивляли, например, такие "безобидные" сцены в городских садах и парках, когда во время прогулок с детьми какая-нибудь гувернантка или бонна, сидя на скамейке и делая вид, что она углублена в чтение книги, активно перемигивается с примостившимся напротив франтиком. Через несколько минут они уже воркуют рядом, он жмет ей ручку, она склоняет головку ему на плечо, а хозяйские дети в это время копаются в песочнице, воспринимая происходящее как должное. Морально-этические последствия таких прогулок меркли по сравнению с тем, что иногда получали питомцы от своих наставниц вместо хороших манер и привычек. Оказывается, сто лет назад для Петербурга было обычным явлением, когда целые семьи заражались различными венерическими заболеваниями от проживающих и работающих у них мамок и нянек. Так что когда заводят речь о высоконравственном воспитании до революции, стоит вспомнить, чему могли научить французские воспитательницы своих подопечных…