VI. Принцип общего фактора в культурных изменениях
Сейчас есть возможность очертить позитивные и конструктивные результаты, выясняющиеся в ходе наших критических рассуждений и обзора свидетельств.
В африканском мире, находящемся в процессе контакта и изменения, можно выделить три различных порядка культурной реальности: африканский, западный и порядок перехода. Каждый из этих порядков подчиняется своему собственному специфическому виду детерминизма, к обсуждению которых мы далее перейдем. В то же время все три порядка, или фазы, взаимосвязаны и зависимы друг от друга. Воздействие и инициатива исходят от организованных сил западной цивилизации. Они направляются на в значительной мере пассивные племенные ресурсы, отвечающие на контакт приспособлением или отторжением, иногда в форме конфликта. Этот процесс реагирования, позитивного или негативного – взаимодействие между черными и белыми, между западной культурой и племенным строем, – охватывает все поле контактов и изменений. Между двумя границами, цветного барьера, с одной стороны, и тяжким грузом племенного консерватизма – с другой, лежит ничейная земля – сфера изменений. Это не узкая полоса, в действительности это область, охватывающая большинство процессов, происходящих в Африке. До сих пор она всего лишь частично освоена; адаптация здесь несовершенна и фрагментарна, конфликт явен или скрыт, но временами существует также плодотворное сотрудничество, а в ином случае наблюдаются дезорганизация и распад.
На этом широком пространстве, составляющем наш специфический предмет изучения, европейские интересы и намерения проявляются отнюдь не как единый фактор воздействия. В значительной степени противостоят друг другу, чуть ли не находятся в состоянии войны друг с другом, изначальная тенденция возвысить африканца и стремление оттеснить его и отбросить назад; проповедь братства и агитация за цветной барьер; дискриминирующее дарение и враждебное принятие. Европейцы вносят инициативу и движущую силу, капитал, организацию и технику. Они в значительной степени определяют форму новых культурных реальностей, и до известного предела они все еще контролируют процесс изменения. Во всем этом они должны сотрудничать и работать над туземным населением, имеющим свои собственные расовые характеристики, свои институты с вековой историей роста, свои обычаи, идеи и верования. Если изменениям дан ход, они требуют своей собственной движущей силы, становятся процессом и реальностью sui generis и имеют культурную обусловленность, не являющуюся ни африканской, ни европейской.
Изучение изменений не возможно ни путем изучения любой из двух детерминант, африканской или европейской, ни с помощью какой бы то ни было методики сочетания их обеих. Феномен изменений – это ни смесь, ни даже простая аккультурация. Изменения, проистекающие при условиях цветного барьера, то есть при тех условиях, когда черную часть населения общество приняло не в полной мере и не с чистым сердцем, но, напротив, не подпускало ближе чем на расстояние вытянутой руки, – такие изменения становятся культурным tertium quid. Типичные факты изменений, такие как косвенное управление, горнодобывающее или фермерское хозяйство, обучение в школе и так далее, подчиняются тем законам, которые не могут быть выведены из какой-либо одной культуры или из обеих вместе. То, как действуют данные феномены контакта, как происходят сотрудничество, конфликт и реакция, должно быть исследовано само по себе.
Другой побочный теоретический продукт нашего обсуждения состоит в признании того, что всякое релевантное социологии воздействие и взаимодействие носит организованный характер, то есть проявляется в виде взаимодействия между институтами. Настоящие средства контактов – это организованные объединения человеческих существ, работающих над достижением определенной цели, располагающих соответствующим аппаратом материальной культуры и подпадающих под действие сводов законов, правил и принципов. Закрытое акционерное общество раннего периода, европейское колониальное правительство, корпус миссионеров или промышленное предприятие, сообщество фермеров или поселенцев – все это было и остается эффективными результатами влияния западного мира, и каждое из этих образований было вынуждено воздействовать в первую очередь на свой аналог в туземной культуре: на власть вождя, африканскую религию, африканские системы сельского хозяйства, охоты, рыбалки или промышленности. Миссионерство должно было вытеснить туземные формы верований и культа, чтобы дополнить их или развить в организованную систему африканского вероучения и ритуала. Предприниматель или поселенец должен присвоить себе часть природных ресурсов Африки, использовать их при посредстве европейского капитала и применить африканский труд в соединении с западными техниками и методами работы. При установлении косвенного управления европейской администрации с ее признанной силой, с ее казной, с выношенными Европой традициями государственной службы, с ее базами у себя на родине в Европе, пришлось сотрудничать с туземной властью вождя, прочно встроенной в местную культуру и опирающейся на традицию.
Как только возникает эффективная кооперация, рождается новая форма социальной организации: туземная христианская конгрегация, действующая под надзором и руководством белого духовенства; шахта или завод, где африканские рабочие трудятся под управлением белого персонала; сельские школы, где африканских детей учат европейские учителя; организованная система туземной администрации, работающая под контролем европейцев. Таким образом, действительный результат воздействия представляет собой вовсе не беспорядочный набор неких характерных черт разных культур, но новые институты – институты, организованные на фундаменте известного правового основания, управляемые смешанным персоналом, связанные с европейскими планами, идеями и потребностями и временами удовлетворяющие определенные африканские интересы. Поэтому мы полагаем, что выстраивание свидетельств в любой иной форме, не согласной с тем утверждением, что два института взаимодействуют и в результате создается третий, комплексный, институт, теоретически ведет к неразберихе, а практически – к грубому просчету.
Реальные проблемы совместимости, приспособляемости и конфликта группируются вокруг некой функции, играющей главную роль, и дополнительных влияний института и его образующих факторов. И здесь мы подходим к понятию общей меры, или общего фактора, интересов и намерений. В действительности это понятие, как мне кажется, дает путеводную нить, столь необходимую во всех дискуссиях об изменениях и контакте.
Общий фактор существует всегда, когда есть долгосрочная тождественность интересов европейцев и африканцев, а также имеются в наличии компетентность и осведомленность при проведении хорошо спланированной политики со стороны белых. При таких условиях в отношениях между двумя расами будет заложена основа для сотрудничества и согласия в идеях, чувствах и общем мировоззрении. Политика косвенного управления, развития туземной экономики, привнесения определенных африканских обрядов в христианский культ, построения системы последовательного образования со всей полнотой возможностей для образованных африканцев – это примеры описанной ситуации. Они должны прослеживаться во многих частях континента, повсюду, где существование общего фактора доброй воли и сходящихся интересов привело к гармоничному процессу развития. Тем самым при любом анализе культурных изменений следует сопоставлять европейские намерения или политику с соответствующими африканскими институтами и давать заключение о том, будут ли интересы двух сторон противоречить друг другу или совпадать в процессе изменений.
Трудности, возникающие из-за нехватки земли в Африке (в том числе из-за перегрузки пастбища и эрозии почвы), подход к решению проблемы рабочей силы, принцип цветного барьера – это частные случаи того, что может быть охарактеризовано как "негативный общий фактор", если вводить арифметическое понятие. Разрушить что-либо в африканской жизни только потому, что это не по нраву европейцам, – это классический случай отсутствия всякого общего фактора, недостаток, который может привести к конфликту. Опять-таки, африканское чувство порядка и уважения к закону не поощряется, но подавляется в том случае, когда белые устанавливают для туземцев весьма обременительные правила, такие как законы паспортного контроля, ограничение свободы передвижения и лишение обычных привилегий на транспорте, в общественных парках и других местах отдыха. Или взять другой пример: представим себе группы туземцев, доставляемых из их родных мест в городские поселения для того, чтобы "сидеть на корточках" на фермах, где они должны жить по правилам денежной экономики, зависящей от системы оплаты труда. Если изучение их бюджета показывает, что их необходимые расходы превышают их обычную заработную плату, это со всей очевидностью свидетельствует о неправильном регулировании, выступая в качестве объективного признака негативного общего фактора.
Гонения на колдовство, при которых конечная цель, то есть уничтожение самой возможности его существования, точно та же, что и в других случаях, но правовые методы ее достижения основываются на непонимании европейцами африканской ментальности и институтов, – другой пример того, как общему фактору в его конечных целях может быть нанесен урон отсутствием общего фактора в методах. В образовательной системе мы имеем дело с другой сложной проблемой, также носящей комплексный характер. Постольку, поскольку приобретение европейских знаний оказалось выгодным, образование стало одной из величайших сил духовного подъема. Но образование может даваться исключительно для того, чтобы сделать африканца более готовым к обращению в христианство; оно может затрагивать только теоретическое знание, которое, с одной стороны, он не может применять для достижения какой бы то ни было практической цели и которое, с другой стороны, разжигает в нем амбиции и рождает справедливые требования, которые никогда не смогут быть удовлетворены в условиях проводимой европейцами политики сегрегации. Такое образование может развить в туземце технические умения, которые он никогда не сможет использовать вследствие расовой дискриминации, закрепленной в законе или обычае. Тем самым образованный новообращенный африканец, как член коллектива или сам по себе, принужден страдать оттого, что он, хотя и равен своему белому соседу по религиозному статусу и образовательному уровню, но из-за цвета своей кожи лишен политических прав, экономических возможностей и социальных привилегий равенства. Коль скоро образование представляет собой один из ключевых процессов в культурных изменениях, рассмотрим его более детально с функциональной точки зрения.
Образование есть процесс, который начинается с рождения; оно представляет собой социальное и культурное наследие, которым располагает индивидуум. Африканец от рождения обладает определенным статусом в своем племени; будет ли это статус вождя, колдуна, простого человека, воина или лекаря, не имеет значения. Теперь, чтобы занять это предназначенное ему положение, он должен пройти туземное обучение.
Если дать ему европейское образование, то перед ним закроются все возможности туземного обучения. Здесь налицо те самые два порядка, о которых говорилось выше, и вы не можете реализовать один из них без разрушения второго. Кроме того, совместимость и взаимозаменяемость двух фаз доказывается фактами. Вы можете обучить туземцев быть священниками, учителями, юристами, журналистами, инженерами, квалифицированными рабочими и фермерами европейского типа. Однако полное обучение подобного типа требует прежде всего предоставления им всего спектра возможностей, связанных с таким образованием. И вот здесь возникает настоящая трудность. Полнота возможностей для профессионалов, искусных ремесленников и рабочих, не говоря уже о государственных служащих, финансистах, бизнесменах, требует точно такого же обширного фона цивилизации, какой имеется у нас в Европе. Но в Африке такового не существует, и его невозможно вызвать к жизни столь же стремительно, сколь образовательный процесс способен произвести специалистов, обреченных на то, чтобы превратиться в неприспособленных индивидуумов или невостребованные группы.
Более низкие уровни образовательной системы, смоделированные на основе европейских образцов, опять-таки, предполагают наличие такого рода преподавания, которое полезно в качестве фундамента для более продвинутого образовательного уровня, но является по большей части бесполезной тратой времени для африканца, которому предстоит выучиться на слугу, неквалифицированного работника, низшего правительственного чиновника или члена отряда полиции и который поэтому нуждается в узкоспециализированной подготовке, поскольку для этих целей нужен минимум умений и способностей.
Вместо того, чтобы относиться к образованию как таковому или какому-то из его видов как к безусловно ценному для туземца приобретению, европейцы могли бы принять во внимание следующее: те блага, которые африканец берет от европейской культуры, могут стать барьером или проклятием, недугом или травмирующим фактором, если благодаря полученному перед ним открываются новые горизонты и в нем развиваются амбиции, требующие подняться до тех жизненных стандартов, которые для него в принципе недоступны.
Оценка ситуации с точки зрения общего интереса, "общей меры", в первую очередь требовала бы тщательного изучения того, какую роль должен и будет играть квалифицированный, образованный африканец, как и того, какие из европейских типов книжного обучения, умений и способностей ему понадобятся в условиях наличия ограничений, установленных вследствие сегрегации, политики различий, профессиональной беспомощности. Принцип общей меры гласит, что посредством образования туземцу следует давать только то, что эффективно и полезно как для него, так и для европейского сообщества, притом в форме, полностью совместимой с его будущими функциями. То, что такое образование никогда не должно полностью разрушать его племенные узы, отдалять его от семьи и клана и, помимо всего прочего, не должно вызывать в нем презрение ко всему африканскому, – это подразумевается во всей нашей аргументации.
Перейдем к проблемам контакта, с которыми неизбежно приходится сталкиваться в работе миссионера. Миссионер – это главный наставник, главный строитель новой африканской морали, тот, кто стоит во главе процесса оценки африканцами всего того, что есть наилучшего в западной культуре. Часто именно он первым приходит к оптимальной позиции в решении африканских проблем, и столь же часто именно он последним отходит от нее. Но в то же время миссионеру препятствуют скрытые от поверхностного взгляда трудности, противоречивость, присущая его работе, и ассоциации, затрудняющие его деятельность. Начнем с последнего из названных: он должен читать проповедь о всеобщем братстве в той атмосфере, где призывы, содержащиеся в этой проповеди, отнюдь не всегда осуществляются на практике. В самом деле, там и тогда, где и когда принцип цветного барьера официально (или неофициально) выступает в качестве закона страны, вся работа миссии вдвойне затруднена. Этот негативный общий фактор выражен в конфликтах и противоречиях, присутствующих внутри европейского лагеря.