Тенденция к объединению двух святых Никит просматривается и у более знакомых с письменным житием информантов. В этом случае не происходит собственно отождествление двух персонажей, но они сближаются во временном и пространственном отношении. Так, Т.Н. Иванушкина, пересказывая эпизод покаяния Никиты Столпника и его приход в Никитский монастырь, назвала настоятеля монастыря, отказавшегося сразу принять Никиту в братию, Никитой Мучеником: "Он [Никита Столпник] сюда [в монастырь] пришол, а здесь был Никита Мученик – он ево не принял: "О-ой, стой три дня в воротах и проси у всех прощенья"". Тенденция к сближению/объединению двух Никит обусловлена и общим именем, и одним монастырем, к которому оба святых имеют отношение, и, как уже было отмечено, соотнесением эпитета Никиты Готфского "мученик" с добровольными (согласно житию, но отнюдь не всегда согласно народному восприятию) мучениями Никиты Столпника. Такое отождествление тезоименитых святых вообще характерно для народной традиции. Так происходит, например, со св. Параскевой Римской и св. Параскевой Сербской. Праздники в честь Никиты Столпника и великомученика Никиты назывались "Микита Мученик" и "Микита Столпник". Такая "симметрия" часто находит отражение в народном календаре: ср., например, "Иван Купала" (или "Ивандень") и "Иван Постный" ("Иван Покровный"); "Никола Вешний" и "Никола Зимний" и т. д. Нередко такие праздники выстраиваются в единую систему, знаменуют начало и конец какого-либо периода или просто между ними устанавливаются соответствия ("от Миколы до Миколы двадцать две недели" – так измеряется протяженность зимнего периода). Кроме того, в окрестностях монастыря почитаются Никитские источники – у каждого свой. Источник Никиты Столпника уже упоминался; между д. Городище и д. Криушкино, у Александровской горы (связанной в местном предании с именем Александра Невского) имеется источник Никиты Мученика, почитаемый местными жителями наравне с источником Никиты Столпника, но неизвестный паломникам: "Микита вот столбник здесь. <…> Под Никитским [монастырем], а Микита мучиник вот под Александрофской горой". При этом, как видно из примера, имя святого не столько обозначает его обладателя, сколько используется как топоним. Такое "сворачивание" сюжета вообще крайне характерно для народного сознания: сохраняется только маркер этнографического факта (обряда, мифа, содержания праздника, ритуального запрета и т. д.) в виде топонима, хрононима, фразеологизма и пр., которые затем могут "разворачиваться", причем зачастую совсем иным способом, в иной сюжет, с иным смыслом, более актуальным для данного контекста.
Вообще, с Никитой (Столпником, в тех случаях, когда два святых все же различаются) связано несколько источников. Согласно житию, он "въ дьни въ молитвахъ не почиваше, в нощи же исходя из монастыря ископа два кладезя: единъ близ лавры святых мученик Бориса и Глеба, другии близ потока слуднаго, от них же человецы почерпающе с верою испивающе [?] здравие приемлют и до сего дни". Обустроенный ныне источник св. Никиты (он может быть идентифицирован со вторым упомянутым в житии) привлекает внимание приезжих, местные же жители посещают его нечасто; среди опрошенных нами информантов были такие, которые были там всего 1–2 раза. Второй колодец (расположение его в описании местных жителей не соответствует месту, указанному в житии), находившийся с другой стороны монастыря, заброшен и, по утверждению местных жителей, уже не существует. Все информанты, которым задавался вопрос о Никитином источнике, или, как говорят местные жители, "колодчике", хотя знают о нем и время от времени пользуются водой из него, но все же подчеркивают, что источников было два (или больше) и что именно тот, который находится вне поля внимания монастыря и паломников, непосредственно связан со св. Никитой:
Информант-1: А там балото было, там он калодиц выкопал, и там были эти, это… ну камары, он же там… ево уже камары заядали, знач, он вроди…
Информант-2: Вы про этот калодец гаварите или вон про тот (указывает рукой сначала в сторону монастыря – за него, затем в сторону обустроенного почитаемого источника св. Никиты примерно в 1,5–2 км от монастыря)?
Информант-1: Нет, пра… там на балоти. Калодец (нрзб.)…
Информант-2: А што па… пальцем показываете на Переславль?
Информант-1: Да, Валя [?], вот сюда.
Информант-2: (Нрзб.) – Вон где колодец.
Информант-1: Да я не на этът калодец [почитаемый источник св. Никиты примерно в 1,5–2 км от монастыря], я вот сюда показываю, на балотце.
Информант-2: А, тут ищё калодец есть, да?
Информант-1: Был. Кагда-та.
Информант-2: А-а.
Собиратель: На самом болоте?
Информант-1: Да-да, там, набалоте, фсё звали… это балото… Никита-балото. А так типерь там уже нет ничево.
Возможно, такое противопоставление связано с тем, что второй, заброшенный "колодчик" располагался непосредственно у того самого болота, в котором Никиту закусали комары, то есть там, где произошло событие, наиболее значимое для народного почитания подвижника. Стремление к концентрации святынь на одном узком пространстве уже отмечалось нами, и здесь святыни локализуются у наиболее маркированного места. Согласно второй, не менее важной тенденции – идентификации своего пространства с сакральным, – иногда подчеркивается, что св. Никита вырыл множество "колодчиков", один из них даже находится непосредственно в деревне, и на него указывает живущая по соседству женщина: "Ну а потом вот он стал колодиц – вот у нас здесь колотчик окол огорода – колодиц стал выкапывать, потом источник вот там он искал, находил эти… источники, где там жила бьёт".
Несомненно, особое почитание колодца, возрожденное под влиянием монастыря, купальня и часовня, построенные на нем, приезжающие паломники сыграли свою роль, и источник стал привлекать существенно большее внимание, но связь именно его со святым никто из опрошенных местных жителей не объяснил. Вместо этого разговор переводился на другой "колодчик". Тем не менее нам удалось зафиксировать и сведения о почитании именно нынешнего Никитского источника в середине XX века:
Собиратель: Источник Никиты Столпника, до того как его обустроили, какой был?
Информант: Какой он был – просто был бачак и фсё.
Собиратель: Просто бочаг?
Информант: Да, бачак. Я вот не знала, што тут – ну, я от мама слышала, што, мол, вот тут есть то ли святой [?] источник, вот и… а какой и што – я не знаю, я помню, у миня бо… болела нага, было, она гът: "Сходи, – гът, – на эт источник", – я бегала, ногу фсё мочила этой, ну, водой.
Итак, с именем Никиты Столпника связано минимум два источника, один из которых находится в ведении монастыря, а второй заброшен или уничтожен во время осушения болота (о третьем, расположенном непосредственно в д. Никитская Слобода, говорит только один информант, живущий в непосредственной близости от него). Несуществующий родник оказывается более значим в "агиографическом" отношении для местного населения, чем заново отделанный, обустроенный и привлекающий большое внимание "посторонних" паломников. Возможно, здесь сказывается и типичное для традиционного сознания противопоставление старого новому как позитивного негативному.
Наряду с "наложением" пространства окрестностей Никитского монастыря на житийный сюжет происходит наложение на него и календаря. Дата 6 июня известна жителям означенной "зоны влияния" Никитского монастыря как время, с которого начинают активизироваться комары. Примета связана с фактом самоистязания св. Никиты в болоте и непосредственно им мотивирована:
Вот у нас шестово июня, даже пятово-четвёртово июня, вот фсё время бывают… начинаюца комары, и они прямо вот столбами везде, столбами, вот на… на… шестово июня у нево вить, Никиты столбника у нас-то этот, престол. И вот кода увидели… люди увидели, шо такое кровяное месиво, такие вот столбами – чё такое тут, шо они напились у нево, он лежал голый же. Вот, и тода пошли ево, привели чуть живово, корочи. Вот, так он искупал грехи свои.
С этого момента по настоящее время ежегодно в день Никиты Столпника начинаются комары, притом именно в этот день они "стоят столбами". Для многих жителей окрестных деревень слово "столпник" – не столько часть имени святого и характеристика его аскетического подвига, сколько обозначение календарной даты и приметы, с ней связанной:
Собиратель: Почему Никита – столпник?
Информант: А окурат когда комары полетят… столбом. Веть вот садим огурцы – ковда, говорят, огурцы садить? – На Микиту Столбника огурцы посадить. А их сажаем – столбами кэмароф, фсё вот так вот хлещемса, да, и вот прозвали Микиту, наверно, потому Микита Столбник. Ну вот, кругом одне комары.
Для традиции вовсе не важно, что 6 июня – день смерти святого, важно другое – что это его день. Эпитет "столпник" в данном случае играет решающую роль и накладывается на широко распространенное в фольклоре представление о толчее насекомых (комаров, мошек); толчея насекомых в воздухе "столбом" – факт широко известный; на территории же, где распространены сведения о Никите Столпнике, они сопрягаются с представлениями о комарах и начинают обусловливать друг друга.
Следы почитания Никиты Столпника зафиксированы нами в Каргопольском районе Архангельской области. Там, в селе Палы, в д. Вахрушево, входившей в его состав, был престольный (или часовенный) праздник Никиты Столпника. О самом святом там известно существенно менее, чем в окрестностях монастыря. Ныне с. Палы уничтожено как "неперспективное", но несколько человек, переселившихся в расположенное в з км от него Чурилово, где и сделаны записи, знают о святом. Собственно, единственный факт из его жизни, о котором упоминают жители д. Вахрушево, – это как раз то обстоятельство, что его "заели комары". При этом ни причины, ни сопутствующие этому событию обстоятельства неизвестны: эпизоды жития хотя и были известны в границах с. Палы, но не были соотнесены с какими-либо объектами местной топографии, не существовало восприятия Никиты как своего святого, поэтому из житийных эпизодов сохранился лишь один – тот, который был ассоциирован с приметой и приурочен к календарной дате. Народная этимология и в этом случае работала по тому же принципу, что и в окрестностях Переславля-Залесского: толчея насекомых "столбом" была соотнесена с именем святого/названием праздника. Коренным же жителям с. Чурилово неизвестен ни этот эпизод, ни даже соответствующий агионим/хрононим, зато все поголовно упоминают о комарином дне, или комарином празднике, который бывает у (sic!) июня:
Информант: А комары только – обычно так говорили, што седьмово июня комариный день, комариный столбик рассыпаеца, и тогда очинь… после сидьмово июня очинь много комароф. О! иногда бывало…
Собиратель: Что за день седьмое июня?
Информант: Чёрти – комариный столбик фсё… вот так: комариный столбик, рассыпался комариный столбик. Седьмово июня комариный столбик рассыпался. И комары тогда начинают вофсю гулять.
Собиратель: До какого времени?
Информант: Ну, это где-то… до половины июля, пожалуй. А потом уже и оводоф как-то нет, и комароф тоже, ну, меньше намного.
В славянской народной культуре распространены представления о том, что ряд животных, птиц и насекомых имеет сезонную активность, а в остальное же время либо находится в ином мире, "ирее", или "вырее", под землей и т. п., либо просто пребывает в пассивном состоянии и для человека не представляет опасности. Так, по верованиям восточных славян, змеи осенью, обычно на Воздвиженье, уходят под землю (ср. украинское название праздника "Зўуженне", русское "(З)движенье" – змеи "сдвигаются вместе" или "со своих мест" на зимовье); то же с птицами: "птица в отлет двинулась", у сербов, македонцев и болгар бытует представление о том, что змеи выходят после зимы на поверхность земли в день св. Иеремии (1 мая), в связи с чем совершаются соответствующие отгонные обряды. Кроме того, устраиваются праздники, посвященные различным животным: в восточной Сербии, Боснии, Македонии и Болгарии известны волчьи праздники ("вълчи празници", "вучjи светац", "вучjи празник"), которые приурочены к дням св. Мартина (12–14 ноября), св. Трифона (Трифунци – 1–3 февраля), св. апостола Филиппа (14 ноября) и др.; день св. апостола Андрея (30 ноября) у южных славян считается медвежьим (западная Болгария и восточная Сербия) или волчьим (центральная Сербия и Босния) днем и т. д. Во всех перечисленных случаях "праздники", посвященные тем или иным животным, приурочены к дате христианского календаря, обычно к дню какого-либо святого, который часто интерпретируется как покровитель тех или иных животных, повелитель или защитник от них, название праздника конструируется или этимологизируется таким образом, что в него вкладывается наименование животного или действие, им производимое в этот день. Вторичной этимологизации могут подвергаться уже собственно народные наименования праздников: "медведь на Спиридона солноворота поворачивается (в берлоге) на другой бок".
Сама приуроченность начала/прекращения/пика активности животного к той или иной календарной дате возникает различными путями: основанием для этого могут служить как реальные природные особенности (волки в большей степени опасны для человека и его хозяйства зимой, в силу того, что им сложнее охотиться в лесу; змеи осенью прячутся, насекомые исчезают, птицы улетают и т. д.), так и мифические (волки, медведи, птицы, мыши осмысляются как представители загробного мира, и контакт с ними осмысляется как контакт с "тем светом", в том числе с предками, соответственно, праздники, посвященные животным, нередко совпадают с годовыми поминальными днями: Святками, днем св. Димитрия Солунского). Тем не менее календарная приуроченность сужает и конкретизирует временные рамки происходящего, соотносит его с событием христианского календаря и относит исполнение обрядов и соблюдение запретов (поминального, защитного и др. характера) к конкретному дню. Однако, поскольку преп. Никита Столпник – святой, чье имя малоизвестно на территории Каргополья и шире – Русского Севера, связанные с его житием представления о комарах не могли получить широкого распространения, поэтому уже на расстоянии 10 км от с. Палы ни о каком "комарином дне" ("празднике") никто ничего не слышал, притом что толчея комаров "столбом" отмечается повсеместно. В качестве даты, начиная с которой комары убывают, нередко называется "Ивандень" (Иван Купала).
В отношении "комариного праздника" в с. Чурилово примечательна такая деталь: наши информанты единогласно отмечали, что он падает на 7 июня, а не на 6-е, когда православная церковь отмечает память преп. Никиты Столпника. Одно из объяснений основывается на том, что для народной традиции характерна тенденция соотносить различные этапы динамики одного явления или смежные явления с похожими календарными датами: например, у великорусов изгнание мух из домов совершается с дня св. Симеона Столпника (1/14 сентября) до Покрова (1/14 октября). Такой же параллелизм дат наблюдается и в связи со сроками появления комаров, зафиксированными в других регионах: это "Лукерья Комарница" (13/26 мая – Рязанская, Тульская, Тверская, Костромская области) и "Акулина Комарница" (13/26 июня – Тобольская, Колымская области). Временной сдвиг, вероятно, объясняется климатическими условиями, но совпадение чисел обращает внимание. Тенденцию к соотнесенности дат, знаменующих собой разные периоды развития одного и того же явления, можно видеть в совпадении не только дат, но и названий: "Первой Спас – немножко убудет нас, Второй Спас – больше убудет нас, Третий Спас – совсем не будет нас. Первой Спас у нас Спас был на нашем озере, на Чарарском. Комаров-то густо, полно. Так вам это комариный мор. В общем, в августе пойдёт, так это, по сентябрь кончица".
В нашем случае одинаковые числа ограничивают начало (7 июня) и конец (7 июля) активности комаров. Как уже было сказано, начало спада их активности (или пик ее) приурочивается к "Петрову дню", но нередко его замещает "Ивандень". Итак, само понятие комариного праздника мотивировано житием и датой празднования памяти св. Никиты Столпника, а сдвиг на один день, вероятно, произошел под влиянием даты Иванова дня, который, с одной стороны, знаменует противоположную точку в активности насекомых, а с другой – вообще предстает одним из самых ритуально и мифологически насыщенных в летнем календаре.
В описанной нами традиции остается не совсем ясным одно: что, собственно, понимается под комариным "праздником". В случаях с другими животными под праздником обычно понимается день, когда совершаются обряды, долженствующие защитить человека от их воздействия. В том числе, например, люди стремятся задобрить хищников, ритуально накормив их. В нашем же случае собственно празднование понимается двояко: с одной стороны, это праздник, на который просто приходится начало активности комаров. Согласно другой интерпретации, празднуют собственно комары. В день св. Никиты они собираются на праздник, как змеи перед своим уходом в землю или медведи, прежде чем залечь в берлоги. Такое понимание праздника тоже поддерживается житием преп. Никиты, которого "зайили комары".
Так, с удалением от места подвижничества или хотя бы празднования памяти святого совершенно исчезает информация о самом святом, зато связь с календарем, примета остается живой, хотя и не имеет для носителей никакой мотивировки (впрочем, они в ней и не нуждаются). Примета о комарах и термин "комариный праздник" встраиваются в иную систему представлений.