"За время своего существования, - писал С. Г. Кара-Мурза, - Обществом издано с десяток библиофильских книжек, прекрасно оформленных с внешней стороны. Своим изяществом эти издания всецело обязаны трудам и вкусу Давида Самойловича".
Из числа этих изданий РОДК следует сказать об уже мимоходом упоминавшейся газете "Наша пятница". Ей был дан № 365 не случайно: заседания Общества происходили именно по пятницам, и пятница 15 ноября 1928 г. была как раз 365-я по счету. "Газета" пародирует во всем настоящие повременные издания, но юмористический материал для передовой статьи, фельетона, телеграмм, хроники, карикатур, стихов, объявлений и пр. целиком взят из жизни РОДК. Не все в "Нашей пятнице" по-настоящему остроумно. Кое-что, и даже довольно много, в ней натянуто, рассчитано на "домашнего", снисходительного читателя. Вот хотя бы обозначение цены - "бесценная" или подзаголовок: "Год издания пошел девятый. Содержание юмористично, время выхода эпизодично. Остроты ударные, сотрудники шикарные. По уклону - занятная, по цене - бесплатная". Забавны "портреты" П. Д. Эттингера и И. В. Калашникова, из которых первый закрыл лицо левой рукой, а второй изображен со стороны затылка. Многое без комментария в "Нашей пятнице" непонятно современному читателю, а лиц, которые могли бы комментировать некоторые намеки, осталось совсем мало. "Наша пятница" была издана в количестве 100 экземпляров, из которых - верх библиофильского гурманства! - несколько напечатаны на розовой, зеленой и голубой бумаге.
Д. С. Айзенштадт сделал в РОДК всего четыре доклада, из которых по теме два особенно интересны: "О каллиграфии в практике русской книги" и "О том, что не поступает в продажу". Доклады эти не были опубликованы, и в печатных материалах о РОДК не сохранилось сведений о их содержании. Здесь приходится вообще пожалеть, что, в отличие от Ленинградского общества библиофилов, РОДК после 1924 г. не публиковал в печати кратких изложении прочитанных докладов и сообщений.
Умер Д. С. Айзенштадт в Москве 6 ноября 1947 г. Вскоре после его смерти друзья покойного задумали издать сборник "Венок памяти Д. С. Айзенштадта". К сожалению, сборник этот не вышел в свет, и только часть материалов сохранилась у наследников.
Активнейшим членом РОДК, одним из его организаторов и вдохновителей, его поэтическим летописцем и художественным теоретиком был А.А. Сидоров, если не последний, то во всяком случае, один из немногих ныне здравствующих "могикан" этой библиофильской организации.
Алексей Алексеевич Сидоров родился 1 (13) июня 1891 г. в с. Николаевка, Курской губернии, в 1913 г. окончил Московский университет по отделению истории искусства и археологии. После командировки в Италию, Австрию и Германию для продолжения специального образования, А. А. Сидоров был оставлен при Московском университете по кафедре истории и теории искусств для подготовки к профессорской деятельности. Еще на студенческой скамье, в 1912 г. он выступил в "непериодическом издании" "Труды и дни" со статьей "В защиту книги", направленной против статьи немецкого поэта Рихарда Демеля "Книга и читатель", которая в переводе А. А. Сидорова была напечатана в том же номере сборника.
С 1912 г. А. А. Сидоров регулярно печатается в изданиях по истории и теории искусства, преимущественно истории книги и гравюры. С 1916 г. был профессором Московского университета, Архитектурного и Полиграфического институтов. В декабре 1946 г. он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР по отделению истории.
В воспоминаниях о РОДК С. Г. Кара-Мурза писал: "Приятное знакомство дала мне встреча с А. А. Сидоровым, искусствоведом, собирателем, критиком и эстетом. Это был молодой человек лет 30. Был профессором Московского университета, заведующим Гравюрным кабинетом Музея изящных искусств, ученым секретарем Государственной Академии художественных наук".
"Ученый необычайно разнообразных знаний и огромного неутомимого интереса ко всем родам и видам искусства, - продолжал С. Г. Кара-Мурза, - Сидоров напоминал мне Райского из гончаровского "Обрыва": он рисовал, гравировал, писал стихи, читал лекции и доклады, коллекционировал картины, гравюры, офорты, экслибрисы, книги и любил их почти плотскою, чувственной любовью". И далее, в подтверждение своей мысли, автор воспоминаний приводит отрывок из стихотворения А. А. Сидорова "Похвала экслибрису", к которому мы еще обратимся в дальнейшем. Здесь же мы должны решительно возразить против сравнения серьезного ученого с блестящим дилетантом, так ничем кроме дилетанта не ставшим.
В упоминавшейся уже неоднократно "Нашей пятнице", "газете" РОДК, была помещена "Викторина-уродка"; один из вопросов ее был сформулирован так: "Какому искусству не отдал дани профессор Сидоров?"
"Своим пламенным, всепожирающим книголюбием, - продолжает С. Г. Кара-Мурза характеристику А. А. Сидорова, - он отличался даже среди самых беззаветных библиофилов, каких в обществе было немало. Библиотека Сидорова, насчитывавшая до 8 тысяч томов, была чрезвычайно разнообразна; она заключала в себе отделы: истории и теории искусств, истории и техники книгопечатания русских и иностранных иллюстрированных изданий, книжной графики, поэзии и беллетристики русской и западной, истории культуры, литературы по экслибрисам, хореографии и шахматам".
В последующие десятилетия библиотека А. А. Сидорова выросла вдвое и сейчас является одной из самых замечательных книжных коллекций в СССР.
Обращаясь к деятельности А. А. Сидорова в стенах РОДК, С. Г. Кара-Мурза писал: "А. А. Сидоров прочел у нас восемнадцать докладов, большинство которых касалось книжных иллюстраций: "Английские иллюстрированные издания первой и второй половины XIX в." (два доклада), "Современная детская иллюстрация", "Новые искания в области русской иллюстрированной книги", "Теория книжных украшении". Ряд докладов касался персональных тем и был посвящен отдельным художникам: "Федор Толстой как иллюстратор", "Графика Обри Бердслея", "Бакст как книжный график", "Тимм как иллюстратор", "Памяти Кустодиева", "Значение Ровинского", "Анисимов как автор и как мастер книги". Несколько докладов было посвящено им проблемам библиофилии: "Что такое библиофилия?", "Библиофильские объединения Москвы", "Книга как предмет изучения", "Пятилетие издательства "Аквилон"", "Художественный облик книг Московского Госиздата"…"
С. Г. Кара-Мурза далее вспоминает об одном из интереснейших по теме и оформлению докладов А. А. Сидорова.
"Однажды, - рассказывает С. Г. Кара-Мурза, - Алексей Алексеевич поразил нас тематикой одного своего сообщения, казалось бы, совершенно несвойственной его научным интересам. В объемистом чемодане он привез с собой несколько десятков, почти до полусотни, английских романов, преимущественно детективных, и сделал интереснейший доклад о социальной психологии современной английской литературы… Так широк был диапазон научно-исследовательских тем талантливого искусствоведа".
С. Г. Кара-Мурза сообщает, что по инициативе А. А. Сидорова РОДК установил у себя обычай американских и английских библиофильских организаций устраивать в конце года обзоры книжной продукции и давать оценку ее технических достижений за отчетный период. "Должен сказать, - прибавляет Кара-Мурза, - что советские издательства внимательно присматривались к мнениям и отзывам Русского общества друзей книги и такой доклад столь крупного специалиста по книговедению, как Сидоров, и выводы членов Общества не могли не оказать соответствующего впечатления на Госиздат и несомненно повлияли на улучшение его иллюстраций".
В своей характеристике деятельности А. А. Сидорова в РОДК С. Г. Кара-Мурза обошел молчанием его многочисленные стихотворения, большей частью шутливые и приуроченные к отдельным "памятным датам" Общества. Первым была уже называвшаяся нами "Кантата", написанная в подражание "Певцу во стане русских воинов" Жуковского к первой годовщине РОДК. "Занятно было, - писал нам А. А. Сидоров в письме от 6 апреля 1962 г., - конечно, ее печатное оформление в первом издании, которое было набрано не кем иным, как покойным академиком И А. Орбели. В 12 экземплярах! Было и второе издание "Кантаты" в числе экземпляров 13". Здесь память немного изменила А. А. Сидорову: первое издание, как уже указывалось нами, вышло в 13, - второе - в 7 экземплярах.
В другом письме (12 сентября 1965 г.) А. А. Сидоров писал по поводу "Кантаты": "Для меня главный ее смысл - обстановка ее рождения…
…Глухая и слепая московская зима… Снег, мороз - и странная, жуткая красота притаившейся жизни города. И дворец бывшего Английского клуба на бывшей Тверской улице (ныне там Музей Революции). Мы входим как "заговорщики": хранитель здания Н. В. Власов не имеет же права впускать туда "посторонних" в часы ранней ночи… Во всем гулком, прекрасно сохранившемся ампирном доме - мы одни. Темно. Только в библиотечной комнате, где между шкапами - мраморный бюст Вольтера (он потом был собственностью РОДК) накрыт стол… Серебро и хрусталь, помню чудесную белоснежную скатерть… Света нет: но при зажженных свечах все интимнее и фантастичнее. И я готовлю "сюрприз": читаю мой стихотворный тост, написанный в точном подражании "Певцу во стане русских воинов"".
Второе произведение в таком же духе было написано А. А. Сидоровым к пятилетнему юбилею РОДК и издано под названием "Новый отрывок из Дома сумасшедших А. Ф. Воейкова. 1920-V-1925" (М., 1925). Напечатано 66 экземпляров и почему-то без точек и запятых.
Подобно тому как для "Кантаты" А. А. Сидоров отправной точкой избрал знаменитое стихотворение В. А. Жуковского, так "Дом сумасшедших" второстепенного литератора начала XIX в. А. Ф. Воейкова, - сатирическое изображение Российской Академии времен президентства адмирала А. С. Шишкова, - дал РОДКовскому поэту сюжет для его "Нового отрывка". Вот несколько строф из этого стихотворения:
…Друг забав старозаветных
К информациям готов
В море вырезок портретных
Потонул Адарюков
Кто поймет что это значит?
Книжникам надежный брат
Над пучинами маячит
Добродушный Айзенштадт
Рядом новые затеи
На изысканный манер
Власов распродал музеи
Россику же Эттингер
Книжному предался знаку
Миша - милый егоза
На театре съел собаку
Адвокат Кара-Мурза
Все страдают головою -
Шик романтиками пьян
Миллер - старою Москвою
Всем чем можно Линдеман…
Приведем некоторые пояснения, необходимые современному читателю для понимания текста: а) "Над пучинами маячит" - Д. С. Айзенштадт работал в это время в книжном магазине "Маяк"; б) "Миша - милый егоза" - М. С. Базыкин, библиофил и экслибрисист; в) "Шик романтиками пьян" - М. Я. Шик, секретарь Московского Художественного театра, переводчик русских поэтов на немецкий язык, коллекционировал книги французских романтиков; г) "Миллер - старою Москвою" - П. Н. Миллер был председателем Общества "Старая Москва"; д) "Всем чем можно Линдеман" - И, К. Линдеман, разносторонне одаренный человек, увлекался и археологией, и этнографией, и фольклором, писал шутливые стихи для различных "памятных дат" РОДК.
"Похвала экслибрису. Ода" - третье произведение библиофильской поэзии А. А. Сидорова. Оно было написано к 25-му заседанию Секции изучения книжного знака РОДК, которое состоялось 19 апреля 1927 г. "Похвала экслибрису" занимает всего две странички и была напечатана в 50 экземплярах. В античных и средневековых латинских и русских учебниках пиитики XVII - начала XVIII в. давались точные указания, каким требованиям должен отвечать жанр "похвалы". Со времен эллинских и римских поэтов известны самые разнообразные "похвалы" - богам, людям, странам, городам, рекам и т. д. Поэты изощрялись в выборе необычных адресатов "похвалы": Анакреон посвятил "похвалу" кузнечику, Фронтон - дыму, известный французский поэт XIX в. Беранже - своему старому фраку. Но, кажется, один только А. А. Сидоров избрал объектом своей "похвалы" экслибрис. Однако поэт, хотя и назвал свое произведение одой, но не следовал правилам жанра.
Похвала Экслибрису
Ода
Нет, не больной мечтою маниака,
Прорезывая строчек полумрак,
- Тринадцатым созвездьем зодиака
Над нами ты воздвигнут, Книжный Знак!
Всегда единый, неустанно новый,
Не ты ли воскрешать всегда готов
Геральдики забытые основы
Для новых мыслей и нежданных слов?
Гравюры черно-белою чертою,
Дитя библиофила и мечты,
Забавою изысканно простою
На разноцветный форзац ляжешь ты.
Но только - если человеку книга
Любовница, подруга иль жена
И если нет блистательнее мига,
Когда она ему обречена,
Волнуется невнятной благодатью
Библиофила трепетная кровь,
Тогда экслибрис высшею печатью
Запечатлеет книжную любовь.
"Лирический фельетон к 8-й годовщине РОДК", напечатанный в "Нашей пятнице", был последним документом печатной поэзии РОДК, - и, может быть, самым удачным:
Пускай проходят восемь лет,
Мечта судьбу остановила!
На свете преданнее нет
Влюбленности библиофила.
В жар лета, и в мороз зимы,
В осеннюю любую слякоть
Над книгой не устанем мы
Смеяться, радоваться, плакать.
Нет неизведанней тоски
Для сателлитов книжной касты:
Мы по призванью чудаки,
По назначению - фантасты!
О, шелест ласковых страниц!
Читай, задумывайся, числи!
Любви ко книге нет границ
В прямом и переносном смысле!..
В "Лирическом фельетоне" упомянуты два имени, ранее в нашем повествовании о деятельности РОДК не встречавшихся. Это - И. Н. Жучков ("жужжит жучок") и И. В. Калашников. О первом из них, недавно скончавшемся, С. Г. Кара-Мурза писал: "Изучающий историю московских художественных кружков, пытливый и дотошный москвовед И. Н. Жучков, принимавший самое горячее участие в жизни Общества, сделал интересный доклад о кружке Саввы Ивановича Мамонтова и сообщение об экслибрисах художника Фалилеева".
Об И. В. Калашникове Кара-Мурза писал: "Из лиц, не читавших докладов, но горячо интересовавшихся делами Общества и принадлежавших к его активу, вспоминаю Илью Васильевича Калашникова, страстного, неисправимого библиофила". "Не знаю, - продолжает Кара-Мурза, - когда и при каких обстоятельствах он пристрастился к книге. Родом и происхождением из среды кимрских сапожников, Илья Васильевич всю революцию прослужил кассиром в разных учреждениях Москвы и все свои заработки и сбережения фактически тратил на книги, в результате чего у него образовалась прекрасная библиотека. К чести Калашникова нужно сказать, что он не только покупает и собирает книги, но и читает книги, вследствие чего из него выработался очень неплохой знаток библиографии".
Мы ограничимся этими примечаниями к "Лирическому фельетону" А. А. Сидорова и тем самым закончим изложение сведений о нем как библиофиле, члене РОДК и поэтическом летописце Общества.
Кроме перечисленных виднейших членов РОДК интерес представляют и многие другие его участники, но за недостатком места мы остановимся только на двух - на самом С. Г. Кара-Мурзе, воспоминания которого в такой яркой, живописно-портретной форме представили нам Русское общество друзей книги, и Н. Н. Орлове.
Сергей Георгиевич Кара-Мурза (1878–1956) родился в Симферополе, в семье купца, окончил юридический факультет Московского университета и, будучи присяжным поверенным, много работал в периодической печати, так что по праву писал С. А. Венгерову, что является журналистом. Случайно попавший на заседание РОДК 23 сентября 1921 г., на котором его товарищ по университетской скамье Г. И. Чулков делал доклад, Кара-Мурза с первого же посещения стал ревностным членом Общества. "За восемь лет пребывания в Обществе, - писал он, - прочел одиннадцать докладов на разные темы, в течение пяти лет был избираем в члены правления, а в последние два-три года избирался в председатели собраний". В апреле 1962 г. в Клубе любителей книги при Центральном Доме работников искусств под председательством одного из старейших московских библиофилов В. М. Лобанова состоялось заседание на тему "Друг книги - С. Г. Кара-Мурза". В повестке заседания было указано, что выступают А. Д. Гончаров, В. М. Инбер, В. Г. Лидин, А. А. Сидоров и И. Г. Эренбург. Уже один этот перечень имен свидетельствует о том, как популярен был С. Г. Кара-Мурза в художественных и литературных кругах Москвы. К сожалению, в периодической печати сведений об этом заседании нам найти не удалось. Тем с бóльшим вниманием мы отнеслись к коротенькой "книжной новелле" В. Г. Лидина в его сборнике "Друзья мои - книги", озаглавленной "Сапоги Карла Маркса" и неожиданно содержащей любопытные сведения о С. Г. Кара-Мурзе.
По словам В. Г. Лидина, Кара-Мурза "был историком театра и историком литературной Москвы, написал множество статей об актерах и театральных постановках и издал в 1924 году книгу "Малый театр" с подзаголовком "Очерки и впечатления"…" Это был "невысокий, милейший по своим душевным качествам" человек, "с мальчишески-румяными блестящими щеками, с живыми умными глазами на круглом лице, весь как-то уютно сбитый…" (83, с. 147).
И из рассказа В. Г. Лидина, и из "Воспоминаний" самого С. Г. Кара-Мурзы видно, что он был увлекающейся, талантливой личностью, и поэтому для историка русского библиофильства особенно интересно, что собирал этот юрист - ревностный любитель литературы, театра и книг (В. Г. Лидин сообщает о литературных "вторниках", происходивших у Кара-Мурзы до 1917 г.).
Ответ, хотя и краткий, но очень выразительный, мы находим в той же новелле В. Г. Лидина:
"Сергей Григорьевич был еще и собирателем, при этом собирателем неутомимым и влюбленным в предмет своего коллекционерства: он собирал афиши и программы литературных вечеров, вырезки о писателях и чем-либо необычные по своему содержанию книги, связанные с тем или другим литературным или общественным событием".
О двух таких раритетах из библиотеки С. Г. Кара-Мурзы, которые теоретики библиофильства отнесли бы к разделу "curiosa" ("любопытные книги"), сообщает В. Г. Лидин. Это - памфлет раннего социал-демократа А. О. Трнки, студента Горного института, чеха по национальности (ум. в 1901 г.), направленный против лжемарксистов, "марксистов из моды" и озаглавленный "Сапоги Карла Маркса" (СПб., 1899) и книжка журналиста С. Васюкова "Скорпионы" (СПб., 1901), разоблачавшего нравы русской буржуазной "желтой печати".
В № 5–6 журнала "Среди коллекционеров" за 1922 г. был напечатан отчет о деятельности РОДК в течение февраля - мая того же года, подписанный "Ник. О.". Этот криптоним легко расшифровывается из текста отчета; здесь сообщается о том, что новый состав правления постановил "просить Н. Н. Орлова взять на заведование библиотекой Общества".
В РОДК Н Н. Орлов не принадлежал к числу основных деятелей, однако как один из московских библиофилов 20-х годов, как владелец одной из замечательных русских библиотек этого десятилетия он безусловно заслуживает сохранения его памяти в истории советского библиофильства.