Избегнув обеих этих крайностей, Так Ушедший постиг Срединный Путь, путь видения, знания, путь, приносящий успокоение и дающий особое знание, путь, что ведет к Пробуждению и Нирване. И что же это за Срединный Путь, о монахи? Это просто Благородный Восьмеричный Срединный Путь, и вот что он такое. Это - правильное видение, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное обратное вспоминание и правильное сосредоточение сознания. И этот путь ведет к успокоению, пробуждению и Нирване.
Вот, о монахи, Благородная Истина о Страдании. Рождение - это страдание; старость - страдание, болезнь - страдание, смерть - страдание; грусть, печаль, тоска, боль, отчаяние - страдание. Встреча с горестным - страдание, расставание с радующим - страдание, неполучение желаемого - страдание. Словом, пять скандх - страдание.
Теперь, о монахи, Благородная Истина о Возникновении Страдания. Оно - в жажде, в алчбе, которые производят новое существование, связано оно с наслаждением и страстью. Алчба всегда находит себе удовлетворение то здесь, то там. Это - жажда наслаждения, жажда существования и жажда несуществования, самоизбывания.
Еще, о монахи, вот Благородная Истина о Прекращении Страдания. Оно - в полном бесстрастном устранении этой алчбы, в ее окончательном отбрасывании, в отстранении от нее, в избавлении себя от нее.
Наконец, о монахи, Истина о пути, ведущем к прекращению страдания. Это и есть Благородный Срединный Восьмеричный Путь, а именно - правильное видение, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное обратное вспоминание и правильное сосредоточение сознания
Итак, о монахи, при мысли "вот Благородная Истина о Страдании" появляется во мне видение, появляется знание, появляется мудрость, свет появляется во мне - в отношении вещей доселе неслыханных. И мысль, что страдание должно быть полностью, совершенно постигнуто.
И далее, о монахи, при мысли "вот Благородная Истина о Возникновении Страдания" появляется во мне видение, появляется знание, появляется мудрость, появляется свет - в отношении вещей доселе неслыханных. И мысль, что возникновение страдания должно быть покинуто.
Затем, о монахи, при мысли "вот Благородная Истина о Прекращении Страдания" появляется во мне видение, появляется знание, появляется мудрость, появляется свет - в отношении вещей доселе неслыханных. И это прекращение страдание уже постигнуто.
И наконец, о монахи, при мысли "вот Благородная Истина о Пути, ведущем к Прекращению Страдания" появляется во мне видение, появляется знание, появляется мудрость, появляется свет - в отношении вещей доселе неслыханных. И этот Путь должен быть тщательно проработан в созерцании.
Пока, о монахи, это знание Четырех Благородных Истин мне не стало совершенно ясно в трех его аспектах, я не притязал на достижение Совершенного Пробуждения, что есть наивысшее в этом мире с его Марами, Брахмами, с его странствующими аскетами, брахманами, князьями и людьми. Теперь, когда видение и знание Четырех Благородных Истин возникли во мне, я знаю: Несомненно, что достиг я полного освобождения сознания. И обрел я избавление от новых рождений".
Так сказал Господь. Внимавшие ему пятеро монахов возрадовались и были услаждены его словами.
О чем все это?
Начнем с самого начала. Вначале Будда обратился со своими словами к пятерым поименованным отшельникам. Заметьте, не к миру, не к человечеству, даже не к отшельникам вообще, а только к тем пятерым, которых он хорошо знал из прежнего периода своей жизни, проведенного среди аскетов и лесных учителей. Именно им было предназначено стать его первыми слушателями, а затем и учениками. Момент выделенности, особости, даже избранности здесь очень важен. Ведь в первую очередь Будда высказывает идею срединности, срединности в действиях, словах и мыслях, чувствах и намерениях, срединности, которая чужда человеческой природе, человеческой нормальности появляется весьма редким качеством даже у аскетов. Отсюда и вторая идея, идея о Благородном, как о том, что противопоставлено всему нормальному, обыденному, то есть отмеченному крайностью и оттого банальному и вульгарному. Получается, что Благородные личности - это исключение не только из людей, но и из отшельников, что они как бы исключение из исключения. Таким образом уже в самом начале первой проповеди вводятся три понятия: крайность, срединность и благородность.
Крайность здесь - не только качественная характеристика, но прежде всего самостоятельное качество. Так, крайняя чувственность оказывается в большей степени противопоставлена умеренной чувственности, чем полному отсутствию чувственности. Более того, умеренная чувственность сильнее отличается от полного аскетического воздержания от чувственных желаний, чем, скажем, последнее - от неумеренной чувственности. Иначе говоря, здесь различие в степени проявления условно-противоположных качеств (таких как "привлекательность" и "отвратительность", или "любовь" и "отвращение") оказывается более значимым, чем их качественное содержание. Срединность в буддийской философии как бы нейтрализует обычные противоположности вещей и качеств, и Срединный Путь является, по существу, путем (и методом!) такого рода нейтрализации. Идея срединности в дальнейшем (то есть в гораздо более поздних философских текстах) подвергнется весьма сложным интерпретациям и станет одним из наиболее абстрактных философских понятий буддизма. Но и здесь дело обстоит далеко не так просто, ибо уже в первой проповеди Будды срединность приобретает черты радикальной философской позиции, которая не только нейтрализует противоположности, но и релятивизирует (а иногда и совсем лишает смысла) само существование противоположных качеств и феноменов, которым эти качества приписываются.
Но вернемся к основному вопросу этого семинара: "О чем все это?". Разумеется, о страдании. Однако уже в самом начале это никак не "разумеется". Самое интересное в Первой проповеди - это то, что страдание не постулируется онтологически, как то, что есть. Ибо здесь нет бытия, как нет и не-бытия. Далее, страдание также не является ни "вещью", ни "состоянием" какой-либо вещи, включая вселенную в целом. Страдание ближе всего к тому, что мы бы назвали универсальным фактом, неким мыслимым и наблюдаемым во всем, что существует. Но мыслимым и наблюдаемым только с позиции внешней всему тому, что страдает, внешней всему существующему, то есть с точки зрения позиции Благородной Срединности.
Теперь переходим к двум "универсальным состояниям". Все вещи, факты и события вселенной, иначе говоря, все дхармы, находятся в одном из двух состояний: в состоянии "возникновения" или в состоянии "прекращения" (Р. и Skr. nirodha), точнее, в состоянии "прекращения (остановки) возникновения". Но что такое страдание? Риторическим, не по содержанию, ответом будет: то, что утверждается как универсальный факт Первой Благородной Истиной. Тогда что страдает? Ответ на этот вопрос - вечный камень преткновения для буддийских философов с третьего века до нашей эры до двадцать первого века нашей. Потому что страдание, как оно описано в качестве универсального факта в Первой проповеди Будды, по содержанию является страданием существующего, понимаемого как то, что осознает и то, что осознается. Тогда, грубо говоря, сознание есть страдание. Или - страдание есть сознание, что, безусловно, звучало бы философски более заманчиво. Но - чтобы хоть немного сдвинуться с мертвой точки, на которой невозможно конкретно ответить на наш второй вопрос - отойдем в сторону и попробуем взглянуть на ситуацию с точки зрения знания. Тогда становится возможным говорить о "двух страданиях": одно - это страдание всех тех, кто страдает, не зная Благородной Истины о Страдании, и другое - страдание знающих Благородную Истину о Страдании и тем самым уже вступивших на путь "прекращения возникновения страдания" (Р. dukhasamudaya nirodha magga). На основании такого различия возможно было бы предположение о двух разных страданиях - эмпирическом и теоретическом. Ведь сколь парадоксально ни звучит буддийское философское утверждение о том, что "те, кто знает страдание, не страдают, ибо они прежде всего знают, что нет ни страдающего, ни даже знающего, и что это пять агрегатов, скандх индивидуального существования страдают, и ничто иное", - его невозможно с уверенностью опровергнуть, сославшись на то, что эти агрегаты, скандхи, не могут знать страдание (как, впрочем, не могут его и не знать).
Вновь и вновь в ходе буддийского философствования вопрос о страдании упирается в вопрос отношения страдания к знанию. Эмпирицистские суждения, такие как "я знаю, что я страдаю, потому, что я страдаю", будут столь же неубедительны, как и теоретические, типа "я страдаю потому, что я знаю, что страдаю". Ибо страдание может быть познано только высшим, трансцендентальным Знанием (концепция трансцендентального знающего будет сформулирована в семинаре о "Запредельном Знании"). Первая Проповедь является первым - не хронологически, а условно, в порядке, установленном ранними комментаторами сутр Палийского Канона, - изложением Дхармы, Учения Будды; первым, потому что в нем речь идет об универсальном факте Страдания и двух универсальных состояниях, которые вводятся прежде всего в их отношении к Страданию. Более того, само понятие "истины" фигурирует только в отношении страдания, в его состояниях возникновения и прекращения. Поэтому не стоит удивляться тому, что вне фокуса рассмотрения в четырех Истинах оказывается то, что страдает. Это эпистемологически следует из центральной идеи буддийской философии о невозможности постулирования никакого автономного бытия чего бы то ни было, включая и страдание. Ведь последнее относится к существующему, а не к сущему. Сущего здесь не имеется.
Закончим первый семинар словами о том, что мир в нем предстоит нам лишенным какого бы то ни было основания, не имеющим какой-либо оси и не подчиняющимся какому-либо личному или не-личному принципу. Даже страдание является тем, что обусловлено факторами его возникновения и прекращения. Буддийский мир очень слабо внутренне дифференцировал и нечетко и разнообразно структурирован. К этому можно было бы добавить, что Путь чисто философски представляется (в рамках этого семинара) единственным возможным фактором, организующим и структурирующим вселенную.