- Алексей Александрович! - сказал мальчик. - А ты ведь тоже хочешь знать, как зовут мою маму? У неё такое же красивое имя, как она сама - Мария… Обращайся к маме просто по имени. Так мы быстро подружимся. Ты - Алексей, она - Мария, ты - Лёша, она - Маша… - мальчик явно веселился.
- Хватит тебе, не смущай гостя…
- Он не гость, он наш сосед и станет нам близким человеком, вот так! - мальчик не умолкал.
Алексей Александрович не знал, что сказать.
- Ответь на вопрос мамы: почему ты ушёл с работы?
- Сынок, дай нам поговорить!
- А мы что делаем? Разговариваем! Сейчас он скажет тебе, почему бросил работу в издательстве.
Алексей Александрович, наконец, овладел собой и улыбнулся.
- Видите ли, - сказал он, - я решил уехать из этого города.
- Ты решил это вчера? - спросил мальчик.
Он кивнул головой.
- А до вчерашнего дня ты об этом не думал? - опять спросил мальчик.
- Нет, - ответил Алексей Александрович, - эта мысль пришла мне в голову вчера.
- Тогда должна быть причина. Почему так решил?
- Сынок, - вмешалась мама, - это его дело. Нельзя так допытываться!
- Мама, что значит - его дело, когда оно задевает дела других? Он же наш человек. Он закрытый, - разве не видишь? А надо, чтобы он был открытым.
- Откуда тебе знать, что ему надо? Не смущай Алексея Александровича!
- Мама, подожди! - и он обратился к Алексею Александровичу. - Помнишь, я сказал тебе в лесу, что мы ещё увидимся? Помнишь?
Алексей Александрович кивнул головой.
- А ты помнишь, мама, я сказал тебе, что мы познакомимся с молодым человеком? Помнишь?
- Ну и что? - сказала мама. Ей было неловко перед гостем.
- А теперь вот что скажу: он ведь уволился, чтобы уехать насовсем в другой город? Вот и никуда не уедет, а сам думает, что обязательно уедет.
Алексей Александрович был ошарашен. Он робко спросил:
- Ты откуда знаешь, что не уеду? Ты видишь будущее?
- Это не важно, но я сказал правду.
- Не знаю, когда он говорит правду, и когда - неправду! - мама попыталась снять напряжение с гостя.
- Я всегда говорю правду, - твёрдо сказал мальчик, - но моя правда иногда сбывается спустя месяц, а ты тем временем забываешь, что это была моя правда.
- Хорошо! - откликнулась мама с какой-то внутренней просьбой. - Пусть будет твоя правда, но дай человеку поесть!
- Я понял, - сказал мальчик и умолк.
Для поддержания разговора молодая красивая женщина спросила:
- У вас такая же однокомнатная квартира?
- Да, над вами, только через этаж.
- Квартира, конечно, маленькая, но нам хватает.
- Вы купили эту квартиру?
- Нет, не купили, мы обменяли. Сперва у нас была трёхкомнатная квартира, она осталась у меня от родителей! Нам стало трудно, и мы обменяли её на двухкомнатную. А теперь опять стало трудно, и мы двухкомнатную обменяли на эту однокомнатную. Конечно, нам доплатили… - она рассказывала об этом с грустью и как будто нехотя.
Мальчик заговорил:
- Я знаю, ты это сделала из-за меня… Хочешь услышать мою правду?
- Ну скажи, - согласилась мама.
- Ровно через год… Сейчас май, так?.. Ровно через год твоя жизнь изменится. Она и сейчас хорошая у тебя, но станет другая.
- Хватит мне твоих обещаний… Встань, готовься, тебе пора в детский сад, а мне - на работу! - и она обратилась к Алексею Александровичу. - Вы уж извините, пожалуйста, нас, но не люблю опаздывать на работу! - и добавила. - Зря вы ушли из издательства. Оно выпускает духовно-философскую литературу Рериховского направления. Я не просто редактирую книги, а насыщаюсь удивительными и прекрасными идеями.
Алексей Александрович не успел что-либо ответить молодой красивой женщине, как заговорил мальчик.
- Мама, вот что я тебе скажу. Ты поезжай прямо на работу, а меня в детский сад отведёт Алексей Александрович.
Мама растерялась, она не находила слов, как одёрнуть сына и как извиниться за его дерзость перед гостем.
Но Алексей Александрович оживился, и все разговоры завершились так, как сказал мальчик.
Они втроём вышли на улицу. Мужчины посадили в автобус молодую красивую женщину Марию, а сами на другом автобусе и в другом направлении поехали в детский сад.
* * *
Они уселись поближе к водителю.
- Ты же не знаешь, как меня зовут? Почему не спрашиваешь? - заговорил мальчик.
Который раз сегодня мальчик загонял его в краску. Ведь надо было спросить, как его зовут?
- Извини, пожалуйста. У тебя, наверное, очень красивое имя!
- Тебе нравится твоё имя? - спросил мальчик.
- Почему бы и нет! Мама меня так назвала!
- Меня тоже назвала мама, и мне нравится моё имя. Я тоже, как ты, Алексей.
- Что?! Алексей?! Не может быть! - воскликнул Алексей Александрович.
- Чему ты удивляешься? Думаешь, другой, кроме тебя, не имеет права носить это имя?
- Нет, почему же… Но как это так, что ты тоже Алексей!
- Наверно, так нужно было, - спокойно пояснил мальчик.
На следующей остановке поднялись две молодые женщины, одна из которых была с девочкой, другая - с мальчиком. Детям было по три-четыре годика. Мамы усадили их вместе, сами уселись за ними и продолжили прерванный разговор.
- Я знаю их, они из нашего детского сада, - шепнул мальчик Алексею Александровичу.
- Ты знаешь всех ребят?
- Нет, не всех, но многих. Ты, наверное, тоже ходил в детский сад?
- Да, - ответил он неохотно.
- Тебе не хочется вспомнить кое-что из детства?
- Как сказать… Не очень… Да и затуманено в моей голове это прошлое.
- Ничего светлого не осталось от той жизни? - допытывался мальчик.
- Не знаю…
- Посмотри на этого мальчика и эту девочку, - сказал он вдруг, - видишь, они шушукаются и хихикают. Как ты думаешь, они влюблены?
- Какое им время влюбляться!
- Это почему? - возразил мальчик. - Кто может сказать, что именно сейчас не определяется их отдалённая судьба?
- Но это очень раннее детство… - стоял на своём Алексей Александрович.
- Я всё же думаю, что они шепчутся о своём будущем.
- Ни о каком будущем они не шушукаются… Говорят, наверное, о каких-то глупостях.
Мальчик сердито посмотрел на него.
- Дети не умеют говорить глупости, - сказал он строго, - они могут говорить о кошке, о мышке, о солнце, об облаке, могут говорить ни о чём. Это для вас - взрослых - глупости. Но так они обсуждают смысл жизни. Однако взрослые часто мешают им этим заниматься.
Автобус остановился, и мамы засуетились.
- А ну-ка, Машенька, быстро…
- А ну-ка, Лёшенька, вылезай…
Родители тоже сошли с автобуса вслед за детьми.
Машенька и Лёшенька взялись за руки и побежали вперёд. Мамы погнались за ними.
Во дворе детского сада было много детей и взрослых - мам, пап, бабушек и дедушек.
Мальчик потянул Алексея Александровича за руку и тихо сказал:
- Вот она - Антонина Георгиевна, моя воспитательница. Теперь ты можешь уйти. Вечером за мной придёт мама, так что ты можешь заниматься делами о переезде в другой город, - сказал мальчик.
- Хорошо…
Мальчик направился в сторону воспитательницы.
Алексей Александрович не ушёл сразу - он взглядом провожал мальчика, пока тот не присоединился к группе Антонины Георгиевны. Но стоило ему повернуться и сделать пару шагов к выходу, как услышал, что мальчик зовёт его. Он подбежал к нему, взял за руку и отвёл в сторонку.
- Можно, я доверю тебе секрет?
- Конечно!
- А ты не скажешь маме?
- Нет, раз ты этого не хочешь.
- Тогда наклонись, шепну тебе на ухо.
Алексей Александрович присел на корточки, и мальчик проговорил ему прямо в ухо:
- Понимаешь, случается так, что в тихий час я мочусь в постели. Из-за этого Антонина Георгиевна злится на меня и угрожает…
В это время раздался резкий мужеподобный голос Антонины Георгиевны:
- Алексей, вернись немедленно, хватит шушукаться!..
- Я ненавижу её… - шепнул мальчик и не спеша побрёл обратно.
Алексей Александрович так и остался сидеть на корточках, как изваянная из камня скульптура. Детей завели в здание. Он прислонился к забору, закрыл глаза и вслушался в голос мальчика - хотел за звучанием и за словами увидеть то, что могло происходить в этом белоснежном здании. "Я ненавижу", - сказал мальчик. Видимо, это она ненавидит его, что и вызывает в нём ответную ненависть. Алексей Александрович не педагог, то есть, не имеет диплома о так называемом высшем педагогическом образовании, но разве нужно им быть, чтобы понять: любовь воспитывается любовью!
Во дворе ещё оставались взрослые, которые привели детей; они стояли группами, о чём-то говорили, а потом медленно расходились. Сторож велел всем покинуть двор. Алексей Александрович оглянулся и нашёл уголок, где мог укрыться от сторожа. Тот, освободив двор, запер ворота на тяжёлый замок и вошёл в свою будку.
Алексей Александрович сел на траву, прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Тайна мальчика жгла всё его нутро. Он один со своей тайной, как и Алексей Александрович один перед своими мучительными переживаниями
Со второго этажа то и дело он слышит резкий мужеподобный голос воспитательницы. Голос кажется ему до боли знакомым и вызывает злобу и страх.
Он старается вообразить, что сейчас происходит с мальчиком.
Смутные воспоминания начинают в нём разворачиваться и потому в тетради из двухсот страниц об этой полосе жизни у него остались лишь неразборчивые каракули.
Но сейчас эти каракули раздвигаются как двери, и он вместе со всей группой детей входит в спальную комнату.
Воспитательница мужеподобным голосом властно произносит: "Ложитесь немедленно… Ни звука… У меня в руках ножницы… Могу кому-то отрезать что-то".
Она действительно держит устрашающие своими размерами ножницы и крутит ими.
Дети прячут головы под одеяла.
А Алексей (его никогда не звала воспитательница ласково - Лёша, Лёшенька, а обзывала "дурак дураком" или чем-то в этом роде) тоже уходит с головой под одеяло и закрывает глаза.
В спальной комнате, воцаряется гробовое молчание; она превращается в кладбище живых детей.
На этом кладбище из-под какого-то одеяла вдруг раздаётся выстрел. Он не очень пугающий, не сотрясает пространство, но для кладбища звучный.
"Кто это?" - гремит мужеподобный голос.
Из-под одеяла вырывается рыдание обречённого: "Не я… не я… больше не будууу…"
На этот раз воспитательница проявляет жалость и не режет ребёнку ничего. Она велит всем заснуть немедленно.
Алексей заснул бы, он усталый, напуганный, истерзанный. Но не осмеливается заснуть: а вдруг опять произойдёт с ним то же самое, что на днях.
Воспитательница тогда накричала на него и схватила ножницы. Он заорал и залез под кровать, чтобы укрыться от ее гнева.
Она строго и на полном серьёзе объяснила ему: "Вылезай… На этот раз ничего не сделаю. Но повторишь то же самое, отрежу писульку… Понял?"
И в руках её зловеще зацокали ножницы.
Алексей после того дня не осмеливается заснуть, покрывает одеялом голову, берёт в руки писульку и держит крепко, чтобы она не свалила вновь беду на его голову. Даже сам подумывал отрезать её себе и тем самым обрести спокойствие.
Сейчас он лежит под одеялом таким же образом и ждёт, когда кончится этот мёртвый час.
В мыслях он угрожает своей писульке: "Если пустишь, отрежу".
Но мысли устают, и он засыпает.
Рука, которая крепко держит виновницу, слабеет, и страшный грех свершается. Он просыпается и с ужасом осознаёт, что лежит в мокроте.
Его охватывает злоба.
"Убью, убью", - кричит он обречённо.
Хватает писульку обеими руками и старается вырвать с корнями.
Больно, очень больно!
Но его злоба не стихает.
Вдруг одеяло, которое покрывает его, взлетает вверх, и он видит только ножницы, большие, крупные, и слышит их зловещий скрежет.
"Отрежьте… отрежьте…"
С рыданием умоляет он ту, которая стоит над ним, как зверь, и тянет руками свою плоть.
"Заткнись!" - гремит воспитательница.
Он сразу умолкает.
"Слезь с кровати!"
Он слезает с кровати.
"Раздевайся!"
Он снимает майку.
"Сними трусы!"
Он дрожащими руками снимает мокрые трусы.
"Подними руку с трусами!"
Он поднимает трусы над головой.
"А теперь шагай по комнате!"
Он делает робкие шаги.
"Быстрее!"
Он ускоряет шаг.
"Кричи, чтобы услышали все: "Я писуля!" Кричи!"
Дети - девочки и мальчики высовываются из-под одеял и со страхом глядят, как голый мальчик, держа над головой мокрые трусы, ходит по комнате, подходит к каждому и тупо произносит:
"Я писуля… Я писуля…"
"Громче!" - кричит воспитательница.
И наступает святое мгновение. Это тогда, когда он подходит к кровати Машеньки.
И вдруг сознаёт весь ужас своего унижения.
Он осознаёт не детским, а взрослым умом, что эта женщина плюёт ему в лицо, плюёт на его честь и достоинство.
Но как пятилетний, он не выдерживает этот ужас и падает у кровати Машеньки, потеряв сознание.
Потом он приходит в себя в кабинете медсестры.
Оттуда его забирает грозная воспитательница, которая не расстаётся с ножницами. Отводит в угол и строго внушает: "Никому об этом ни слова, понял?" - скрежещут ножницы.
Он кивает головой, но не знает, о чём она, ибо всё происшедшее вспоминается смутно…
Алексей Александрович весь в поту. Тело его как будто вот-вот взорвётся, как бомба. Со второго этажа белоснежного здания вдруг раздаётся гром мужеподобного голоса:
- Кому я сказала!.. Закрой глаза немедленно!.. Всем спать!
Алексей Александрович видит, как мальчик прячется под одеялом, но спать не может.
"Надо спасти его, пока не поздно!" - приказывает он самому себе.
Он выскакивает из своего укрытия, где спрятался от сторожа.
Бежит к белоснежному зданию.
Там совсем тихо.
Стих мужеподобный голос воспитательницы.
Там сейчас мёртвый час.
Он подбегает к открытому окошку и кричит во весь голос:
- Лёша… Лёшенька!.. Я здесь, прыгай из окна!.. Я здесь, не бойся!..
Мёртвый час разбивается, как хрустальная ваза, в которую выстрелили из пушки.
- Лёша… Лёшенька… Прыгай…
Он зовёт мальчика, зовёт себя, зовёт отчаянно.
- Лёшенька…
Открытое окошко отозвалось зловещим шипением:
- Стой… стой, тебе говорю… куда ты… стой, мерзавец… я тебя… я тебя…
И слышен скрежет ножниц.
В окошке появляется мальчик.
Алексей Александрович чувствует, как сам прыгает из окна второго этажа и сам же ловит себя в воздухе.
Руки его прижимают мальчика к груди.
Он бежит к забору и вместе с мальчиком перелезает через него.
* * *
Мальчик больше не вернулся в детский сад. Он убедил маму, что для него там нет ничего интересного. Мужчины сохранили тайну, а молодая красивая женщина о происшедшем ничего не узнала.
Но мама тревожилась о другом.
- Тебе же надо подготовиться к школе? - сказала она.
- Верно, мне скоро будет шесть лет, - охотно согласился мальчик.
- Вот видишь… В детском саду тебя бы научили… - это была последняя попытка уговорить мальчика вернуться в детский сад.
- Постой, мама, я лучшее предложу. Давай пригласим Алексея Александровича и посоветуемся с ним. Как никак, он бывший учитель.
Алексея Александровича они пригласили вечером на чай.
Устроились на кухне.
Сначала молодая красивая женщина рассказала ему о новой книге, которую она закончила редактировать.
- Знаете ли вы, что означает расширенное сознание? - спросила она.
Алексей Александрович задумался.
- По моему представлению, это такое сознание, которое интересуется всем, что его окружает. Я угадал?
- Не совсем, - сказала она мягко, - расширенное сознание вмещает в себя как в единое целое понимание мира земного и мира надземного, мира материального и мира духовного.
И молодая красивая женщина начала излагать принципы космической философии. Мальчик сначала внимательно слушал мамин рассказ, а потом прервал её.
- Мама, посмотри на Алексея Александровича - ему же трудно понять, о чём ты говоришь, он мучается.
- Нет-нет, я слушаю, я… - сконфузился Алексей Александрович, ибо мальчик говорил правду.
- Ой, простите, если так… - покраснела красивая молодая женщина.
- Мама, вот что я тебе скажу: расскажи Алексею Александровичу об этой философии тогда, когда она станет твоей.
- Это как? - не поняла мама.
- Так, как будто ты сама её выдумала… А сейчас ты пересказываешь её как забавную небылицу.
Молодой красивой женщине и Алексею Александровичу стало неловко.
- Но мне об этом надо знать… - попытался смягчить обстоятельство Алексей Александрович. - Об этой философии мне ещё никто ничего не говорил, профессора философии в университете о ней ни единым словом не упоминали…
- Верно, и тебе надо знать об этом, и маме надо знать. Думаю, надо, чтобы всё человечество знало о ней.
- Вот Мария и объясняет мне…
Мальчик остановил Алексея Александровича.
- Хотите, посоветую, как вам лучше изучать космическую философию?
Оба вопросительно взглянули на мальчика.
- Вот что я вам посоветую. Берите саму книгу, прочитайте её внимательно, с карандашом в руке. Попытайтесь разобраться в ней, насколько сможете. А потом соберитесь вдвоём, и меня позовите как слушателя, и помогите друг другу понять книгу ещё глубже. Хорошо будет?
- Да, я согласен, - сказал Алексей Александрович.
- Я тоже, - сказала молодая красивая женщина.
Мальчик продолжил:
- Ещё лучше будет, если космическую философию вы объясните мне, шестилетнему мальчику…
- Тебе ещё нет шести, - уточнила мама.
- Ну хорошо, пятилетнему… Объяснили бы мне на доступном языке и с примерами космическую философию, которая есть, как я знаю, новое мышление.
- Откуда ты знаешь?! - с удивлением спросила мама.
- Я ничего не знаю, мама. Я просто говорю то, что на ум приходит… И если я вас пойму, то считайте, что эта философия уже ваша, как бы вы сами её сочинили.
Мальчик говорил вовсе не как маленький и вовсе не как несмышлёный. Мама ещё не знала своего сына таким. Ещё больше был поражён Алексей Александрович. Перед мальчиком он то и дело чувствовал себя беспомощным.
Что они могли возразить ему?
- Действительно, почему бы нам не последовать этому совету? - сказал Алексей Александрович.
- Да, так будет лучше, - сказала молодая красивая женщина.