Подобные ментальные установки находят отражение в лексике и грамматике. Исследователи выделяют целые группы глаголов, значение которых сводится к идее о том, что событие, которое произошло с человеком, произошло как бы само собой, а не потому, что он этого хотел: (мне) удалось, привелось, случилось, посчастливилось, повезло; (у меня) получилось, вышло, сложилось; (меня) угораздило и др. [Анна Зализняк, Левонтина 2005].
Давно замечено, что в русском языке много безличных, неопределенно-личных предложений: Хочется пить/Мне не спится/Завтра рано вставать/ Обидно. А. Вежбицкая называет неагентивность одной из основных особенностей русского языка [Wierzbicka 1992: 395]. В английском языке преобладают конструкции с активным, деятельным субъектом. Ср.: I'd like to have a drink/I am thirsty/I have got to get up early tomorrow/1 feel hurt/1 feel offended. Даже такая, казалось бы, действительно не зависящая от человека ситуация, как Меня тошнит, передается в английском языке конструкцией с активным субъектом: I've been throwing up. С субъекта начинаются в английском языке предложения типа Мне 20 лет / У меня есть друг (I'm 20 / I've got a friend) ит. п., что, очевидно, является также отражением эгоцентризма. В центре – Я с большой буквы, и этот "я" занимает активную позицию в жизни.
К какому из названных типов культур можно отнести Россию? Возможно, к трансформационному (being-in-becoming). Нельзя сказать, что русским свойственно абсолютно пассивное, созерцательное отношение к жизни, однако, судя по приведенным примерам, оно менее активное, чем у представителей американской и английской культур.
Человек и время. Культуры различаются тем, как в них воспринимается и исчисляется время. Западным культурам свойственно линейное восприятие времени, оно представляется в виде линии – от прошлого – к настоящему и будущему – и рассматривается в виде поддающихся счету отрезков. Североамериканские индейцы воспринимают время как цикличный процесс, в их языках отсутствуют слова для обозначения секунд, минут и часов [Jandt 2004: 133]. В китайской модели времени линейное историческое время отсчитывается говорящим как бы в обратном порядке, "задом наперед"; те, кто родился раньше говорящего, это "впереди идущие"; человек мыслится как активное начало, двигающееся навстречу истории, "время ассоциируется с тропинкой в прошлое, протоптанной представителями человеческого рода" [Тань Аошуан 2004: 38].
Отношение ко времени также является культурным параметром, играющим важную роль в коммуникации. Культуры различаются тем, как люди относятся ко времени, насколько они его ценят и как используют. В одних культурах время является важной ценностью, там высоко ценится пунктуальность; в других более важны человеческие отношения, лучше опоздать, чем не успеть поговорить с другом, которого встретил по пути на работу.
Э. Холл предложил делить культуры на монохромные и полихронные[Hall, Hall 1990]. В монохронных культурах (США, Англия, Германия, Скандинавские страны) время строго регламентировано, деятельность человека расписана по четкому графику. В каждый период времени он делает какое-то одно дело, завершив его, переходит к следующему. Выполнение задачи более важно, чем отношения с людьми, которые ему помогают, они часто приносятся в жертву эффективности. В полихронных культурах (латиноамериканские страны, арабские, многие средиземноморские) человек может одновременно делать сразу несколько дел. Дружеские отношения бывают важнее, чем намеченные сроки, личностные отношения могут ставиться выше интересов дела.
Как и во всех предыдущих классификациях культур, о которых мы говорили, важно иметь в виду, что в разных культурах могут присутствовать элементы как одной культуры, так и другой, при этом тот или иной тип является доминирующим. Русскую культуру исследователи характеризуют как преимущественно монохронную с элементами полихронного поведения [Леонтович 2003: 142]. Думаю, следует добавить, с ярко выраженными элементами полихронного поведения. Всем нам хорошо знакома сцена, когда руководящий работник, разговаривая по телефону, подписывает подаваемые ему документы и одновременно указывает на стул вошедшему посетителю, знаками прося его подождать, при этом за дверью кабинета ждет своей очереди еще несколько человек. Англичанин, оказавшийся в роли посетителя в подобной ситуации, будет чувствовать себя крайне неудобно, так как привык к более четкому планированию и более четкой организации деятельности. Если в Англии вам назначена встреча на три часа, то можете быть уверены, что именно в три она и состоится и это время будет отведено только вам, параллельное решение других вопросов исключено. Если вдруг человек, к которому вы пришли, занят (говорит по телефону), то традиционное извинение (Sorry) может сопровождаться фразой Could you give me a few minutes, please? Just to finish it (Не могли бы вы дать мне несколько минут, чтобы закончить это). Для русской культуры, особенно при ассиметричных отношениях "сверху – вниз", такое поведение не совсем типично. В подобной ситуации мы скорее всего услышим императивное Подождите, пожалуйста.
Для данных типов культур характерно и разное отношение к пунктуальности. Так, если в латиноамериканских странах, относящихся к полихронному типу, опоздание на 45 минут считается нормальным, то в США, Англии, Германии оно может быть расценено как отсутствие заинтересованности и стать причиной конфликта.
Интересно, что разное отношение к пунктуальности существует и в близких культурах. Так, ирландцы, несмотря на соседство с Англией и теперь уже один язык, менее пунктуальны, чем англичане. В Ирландии существует так называемое Irish time (ирландское время), которое означает приблизительность, допустимость опоздания, оно и называется по-другому – с добавлением суффикса – ish: вместо at eight – at eight-ish, at nine – at nine-ish, at ten – at ten-ish. Договариваясь о встрече, ирландцы, которые сами признают тот факт, что они часто бывают непунктуальны, уточняют, какое время имеется в виду – English или Irish. Какая при этом допустима вариативность, мой ирландский собеседник Брайон Бакли прокомментировал следующим образом:
'Similarly there are no real rules as to what time period properly falls within the "ish" period. It will vary very much from person to person. To one person the acceptable period might be ten minutes either side of the stated time whereas to another it could mean anything up to an hour. It often depends on whether you're the one who's waiting or the one who's causing people to wait as to what you consider to be acceptable. Personally I would normally consider "ten-ish" to mean sometime between 9.30 and 10.30 (more often after ten). It's not unheard of for it to be extended to the full hour although I would begin to get annoyed as it approached 11 and certainly after that would be unacceptable.
Точность и пунктуальность, характерная для монохронных культур, распространяется как на деловые, так и межличностные отношения. Личные встречи планируются задолго вперед. В этом также проявляется своего рода соблюдение дистанции (Я не могу неожиданно вторгнуться в твою жизнь, в твои планы). В Англии, например, по правилам этикета приглашать на ужин принято за 10 дней, если оно делается по телефону, и за 3 недели, если это письменное приглашение (см. [Hunter 1994: 55; Gilgallon, Seddon 1988: 7]), на более официальные мероприятия, например, на свадьбу, приглашают за 6 недель.
В английском языке нет полного эквивалента русскому созвонимся, который озадачивает иностранцев, не понимающих, кто кому должен звонить и зачем, если они уже договорились встретиться. Тонко и с юмором пишет о восприятии этого слова американцами Линн Виссон:
Американцу не ясно, для чего его русский собеседник предлагает "созвониться" – то ли он еще не знает, когда можно назначить встречу, то ли увиливает от точного ответа, оставляя за собой возможность маневра. По-английски дословно это we'll call each other или, что более разговорно, we'll be in touch. Но если вы предлагаете американцу созвониться, то он, естественно, подумает, что у вас серьезные сомнения, удастся ли вам прийти на ланч, или вы вообще не уверены, что хотите прийти [Виссон 2003: 121].
Причина такого непонимания кроется в разном восприятии времени и личного влияния на ход событий. Автор объясняет различия в ментальности представителей двух культур следующим образом:
Обычно русские рассуждают так: "Ну, как я могу договориться о встрече за неделю или месяц! Кто знает, что может случиться за это время. Чего только в жизни не бывает". За всеми этими недоумениями и сомнениями стоит, вероятнее всего, фаталистическая боязнь планировать будущее и неуверенность в завтрашнем дне. У человека, воспитанного в США, другой склад мышления: он верит (или предпочитает верить), что управляет событиями, а не они им, что будущее можно предвидеть и расписать. Так как все его внимание сосредоточено на настоящем моменте и тщательно рассчитанном будущем, то долгосрочное планирование для него очень важно [там же].
Отношение ко времени определяет и темп жизни людей. По наблюдениям О. А. Леонтович, быстрый темп американской жизни отражается в таких реалиях, как fast food, rush hour, expressway. В качестве примера она приводит интересное замечание американского журналиста, свидетельствующее о более быстром темпе жизни в США по сравнению с Великобританией: Perhaps it's because of the fast-moving American life-style and the slower English way of life that a candidate in Britain 'stands' for office, and in the USA he 'runs'" [Леонтович 2003: 147].
Что касается России, то вряд ли можно говорить, что время является в нашей культуре большой ценностью. Как отмечает В. В. Кочетков, временем дорожат в России весьма мало, потерю его не ставят ни во что, быстрота действий не одобряется, приравнивается к суетливости, о чем свидетельствуют такие пословицы, как Тише едешь – дальше будешь/Поспешишь – людей насмешишь [Кочетков 202: 355]. Во всяком случае, традиционно действительно в России всегда больше ценились обстоятельность, обдуманность поступков, а не торопливость и поспешность в действиях и в принятии решений (Семь раз отмерь – один раз отрежь), хотя в последнее время ситуация меняется.
Разное отношение ко времени проявляется также в том, на что делается акцент в культуре – на прошлое, настоящее или будущее. В культурах, ориентированных на прошлое, ценятся традиции, которые бережно передаются из поколения в поколение, прошлый опыт. В культурах, ориентированных на настоящее, предпочтение отдается радостям сегодняшнего дня, будущее тревожит мало. Для культур, ориентированных на будущее, характерно планирование жизни, стремление к прогрессу, ко всему новому.
Это деление опять-таки условно, оно отражает лишь некоторые тенденции. Англичане больше ориентированы на прошлое, русские скорее на будущее. Огромное количество памятников в Лондоне свидетельствует о том, что там помнят своих героев. При этом удивляет бережное и толерантное отношение к ним: Оливер Кромвель на коне стоит перед зданием парламента, а напротив, на ограде Вестминстерского аббатства – голова Карла I. Англичане, являющиеся поклонниками монархии, установили памятник человеку, убившему короля и на несколько лет лишившему их монархии, которую они до сих пор так трепетно любят! После восстановления монархии они надругались над его трупом, но памятник поставили, и противники как бы смотрят друг на друга. Пока еще трудно представить себе, чтобы где-то на центральной площади в Москве стояли напротив друг друга памятники Ленину и Николаю II. В России мы наблюдаем другое: новая власть – новые памятники, старые разрушают, как будто для того, чтобы забыть прошлое. Сначала рушат памятники царям, потом вождям революции, на Кутузовском проспекте сняли даже мемориальную доску с дома, где жил Л. И. Брежнев.
Существует много примеров того, как англичане любят и чтут традиции: отказ перейти на европейскую валюту, на метрическую систему измерения, сохранение левостороннего движения и пр. Как пишет Дж. О'Дрисколл, автор книги о Великобритании, если вы скажете англичанину, что ваш рост 167, а вес 67 кг, он не сможет представить себе, как вы выглядите, вместо этого вам следует сказать, что ваш рост 5 футов и 4 дюйма, а вес 17 стоунов и 7 фунтов; покупая сыр, англичане до сих пор думают в фунтах и унциях, покупая молоко – в пинтах, покупая бензин – в галлонах [O'Driscoll 1995: 60].
Возможно, именно ориентированность на прошлое является причиной того, что англичане мало употребляют будущее время. Для обозначения будущих действий предпочтение отдается формам настоящего длительного (Present Continuous). По мнению англичан, говорящих по-русски, русские, напротив, очень любят будущее время и употребляют его слишком часто. Так, их удивляет, когда русские, объясняя как, например, пройти к банку, говорят: "Пройдете прямо, потом повернете направо, увидите церковь, напротив нее и будет банк" и т. п., употребляя глаголы в будущем времени. В английском языке в подобном объяснении будущее время отсутствует ("Go straight, turn left, there you see the church, the bank is opposite if). Примером разной ориентированности является также обозначение времени. Ср.: для англичан 10.20 – это еще двадцать минут после десяти (twenty past ten), для русских это уже двадцать минут одиннадцатого. Говоря о возрасте, русский скажет: "Ей под пятьдесят" или "Ей пошел шестой десяток". Англичанин и здесь опережать время не станет. Ср.: "She's in her late forties", "She's in her early fifties".
Ориентированность русских на будущее прослеживается также в пословицах, поговорках, крылатых выражениях: Утро вечера мудренее / Даст Бог день, даст Бог пищу / Поживем – увидим / Что день грядущий нам готовит и др.
Американцы, хотя говорят по-английски, также больше ориентированы на будущее. Возможно, в какой-то степени это связано с тем, что в отличие от англичан они имеют более короткую историю. Однако если русские часто смотрят на будущее с недоверием и для них, как отмечает О. А. Леонтович, характерно скептическое и даже суеверное отношение к нему, американцы верят в то, что будущее непременно означает прогресс, у них отсутствуют сомнения в том, что все запланированное осуществится, что проявляется и в коммуникативном поведении (например, они рано объявляют о помолвке, о беременности, демонстрируют оптимизм и уверенность в завтрашнем дне [Леонтович 2003: 145]). Для русских характерно суеверное отношение к будущему, они боятся сглазить запланированное (Хочешь рассмешить Бога – расскажи о своих планах). Один мой русский собеседник прокомментировал эту неоднозначную ситуацию следующим образом: "Русские не ценят своего прошлого, не умеют жить в настоящем и боятся будущего". Есть над чем задуматься.
Разное восприятие времени проявляется в том, как и на какие отрезки оно членится, что находит отражение в языке. Так, в английском языке нет слова сутки, данная единица измерения передается словосочетаниями twenty four hours или day and night, полтора часа передается по-английски словосочетанием an hour and a half или 90 minutes, полтора года – 18 months. В русском языке отсутствуют эквиваленты английских слов tonight (сегодня вечером), fortnight (две недели). По-разному воспринимаются в двух языках части суток. У англичан morning (утро) – это период времени от полуночи до полудня, три часа ночи и даже час ночи переводятся соответственно как three o'clock in the morning и one o'clock in the morning. Английское слово night называет период, который в русском языке соответствует второй половине вечера (примерно 9-12 часов).
Знание отмеченных различий, как и знание всей ценностной системы представителей изучаемой лингво-культуры, играет важную роль в процессе коммуникации и заслуживает серьезного внимания в межкультурном общении. При этом ценности, имеющие отношение к коммуникативному сознанию, которое, как уже отмечалось, обеспечивает коммуникативную деятельность человека, представляют особое значение. Такие ценности можно назвать коммуникативными. Они в наибольшей степени влияют на поведение народа, на формирование национального стиля коммуникации. Знание их во многом помогает понять и прогнозировать поведение собеседника, давать ему верную интерпретацию. Остановимся на некоторых из них.
1.3.2. Коммуникативные ценности английской культуры
Среди основных ценностей английской культуры исследователи чаще всего выделяют индивидуализм, рационализм, независимость, прагматизм, соревновательность, равенство, традиционализм, толерантность [Paxman 1999; Jandt 2004; Wierzbicka 2006; Крысько 2002; Ощепкова 2006; Павловская 2004; Тер-Минасова 2000 и др]. Все они сказываются на образе жизни, межличностных отношениях и поведении.
К коммуникативным ценностям, оказывающим наибольшее влияние на особенности поведения, на английский стиль коммуникации, в первую очередь, на наш взгляд, следует отнести ценности, обусловленные социально-культурным типом отношений, это – дистантность, или автономия личности, и равенство.
Личное пространство человека, его право на независимость, его автономная территория является в английской культуре той важнейшей ценностью, которая находит отражение в материальной культуре, в сознании, в характере, а также в языке и в коммуникации. Для ее обозначения в английском языке имеется специальное слово – privacy, точный эквивалент которого отсутствует не только в русском, но и в других европейских языках, на что указывает, в частности, современный английский писатель-журналист Джереми Паксман [Paxman 1999]. По его мнению, значимость privacy столь велика, что на первый взгляд кажется парадоксальным, что в стране не существует закона, четко регламентирующего понятие 'privacy', но, с другой стороны, поясняет он, законодательное утверждение какого-либо понятия необходимо только в обществе, в котором предполагается, что личность является второстепенной по отношению к государству. При этом понятие 'privacy' распространяется на всю структуру государства, начиная от основ законодательства и заканчивая домами, в которых живут англичане. Приведем его любопытное высказывание в оригинале: