Пограничность восточносибирских городов была связана и с особенностью социального состава сибирского города. Как уже отмечалось выше, основными сословиями были мещане, военные, казаки, купцы и духовенство. Так, например, купечество г. Верхнеудинска во многом определяло общественную и культурную жизнь края. Вот как об этом отзывались сами современники: "Дворян здесь нет, чиновники же вообще люди без состояния, живущие одним жалованьем и кое-каким хозяйством, но господствующий класс есть купцы. Эти люди известны по их стремлению к богатству, к деньгам, а как маленький везде подражает большому, то и выходит, что общий характер здешних жителей есть купеческий" (Щукин 1990: 212). Другой современник говорил прямо – "сословия купцов составляло аристократию города".
К числу "пограничных" культур относится и традиционная культура казачества. Их культура относится к тем, для которых пограничье – не только начальная стадия в развитии, но и постоянная семиотическая зона, вне рамок которой она уже не может существовать (Рыблова 2002: 3–24). В конце XIX века в Верхнеудинске жили казаки, отбывающие воинскую повинность, для которых был характерен крестьянский быт. В начале XX в. в городе их насчитывалось около полутора тысяч.
Известно, что уже исторически казачество возникает и формируется в ситуации политического и религиозного пограничья. Эта особенность отразилась и на характере организации поселений казаков. Ю. М. Лотман разделяет по характеру расселения концентрическое и эксцентрическое расположение. Концентрическое поселение является воплощением центра государства и тяготеет к замкнутости, выделению из окружения, которое оценивается как враждебное. Эксцентрическое поселение олицетворяет то, что еще предстоит сделать своей землей, тяготеет к разомкнутости, открытости и культурным контактам (Лотман 2000: 321). С этой точки зрения, казачество эксцентрично. Территории, которые они обживали, требовали отсеивания и отфильтровки попавших на "дикие" территории. Закреплялись на новых землях только отчаянные, те, кому близка была по духу стихия пограничья. Поселения казаков там, где необходимы постоянные отражения вторжений, там, где необходимо экстремальное существование. Такова психология пограничья – быть собственно границей, и такова "логика" эксцентрического типа расселения. Отсюда, открытость к культурным контактам, двуязычию, культурным взаимовлияниям (Рыблова 2002: 3–24), т. е. то, что в целом отличало Забайкальское казачество от сибирского. Городовому казачеству Верхнеудинска приходилось быть одновременно и городским и сельским жителем, ведя свое небольшое крестьянское хозяйство в условиях города. Таким образом, к особенностям провинциального сибирского города мы можем отнести не только социальный состав населения, но и характер субкультур этих социальных общностей, который мы определили как пограничный.
Немаловажным фактором для развития отдаленной провинции, какой была Восточная Сибирь, стали дороги, как железные, так и трактовые. Они были единственным связующим звеном с центром России, способствовавшие притоку нового населения как по культурному и социальному показателю, так и по роду профессиональной деятельности, что сразу отразилось на социальной структуре провинциального сибирского города. Однако дореволюционные сибирские города даже после проведения железной дороги не стали промышленными центрами. В процессе формирования городов в XIX веке большую роль, чем промышленность, играла торговля, особенно оптовая, а в организации культурной и общественной жизни города – создании материальной базы учреждений образования, благоустройства, открытии библиотек, издании газет, проведении вечеров, спектаклей, концертов, балов-маскарадов (часто благотворительных) – ведущую роль играли чиновники и купцы.
К концу XIX века произошла значительная эволюция в представлении о провинциальном городе в России. Провинция уже не воспринималась как нечто экзотическое. Общественно-культурная среда провинциального сибирского города стала совокупностью факторов, которые определяют наполненность и многообразие сферы духовной жизни общества, его интеллектуально-нравственный и социально-активный потенциал.
Культурные начинания в сибирской провинции XIX века невелики. Они прежде всего связаны с развитием административно-управленческой инфраструктуры, традицией и организацией религиозной жизни восточносибирских городов, а также с процессом распространения книгопечатания и началом формирования сети духовных и светских учебных заведений. Состояние культурной среды сибирских городов определяет как распространение культурных новаций, так и сохранение, бережное отношение к традиционной культуре. Важным системообразующим фактором этой культурной среды является механизм функционирования культуры, к которому относится система образования и культурно-просветительных учреждений, книга, периодика, культурно-информационная система как средство распространения знаний.
Для характеристики провинциальности представители русской художественной культуры (литературы, искусства, театра) использовалась проблема скуки, рожденной духом провинциальности. Она была органически важной при осознании психологических особенностей человека и условий его жизни. Нелепость провинциального бытия, нелепость, рожденная рутиной, неподвижностью, т. е. скукой – можно считать своего рода российским диагнозом. Отягощая бытие и лишая его высокого смысла, провинциальная скука предстает в русской классике как неотъемлемое и существенное явление русской жизни.
Уже лет двести как повелось: любой, приезжающий в русскую провинцию, чувствует себя едва ли не обездоленным. Во-первых, всё те же просторы, которые надо долго преодолевать, чтобы добраться до каких либо культурных центров (театр, учебное заведение, концерт и т. п.). Во-вторых – ритм жизни – вялый, медленный, болотисто затягивающий, подчиняющий себе, мирно убаюкивающий, усыпляющий… Жители этой провинции, если следовать логике М. Горького, вполне могут быть названы варварами… Опыт русской классической литературы показывает весь ужас провинциальной скуки, её мучительность для приезжих и умертвляющий для аборигенов. У скуки нет начала и конца, причины и следствия перепутаны, что может придавать жизни глобальную нелепость (Злотникова 2002: 8–14).
Русскую сибирскую провинцию можно характеризовать и как не комфортное культурное пространство. К её жителям традиционно относятся сельские жители, жители малых городов, жители областных центров (уездных городов). Именно они составляют ядро характеристики социокультурной среды русской провинции. К одной из характеристик провинциальной культуры относится и неспешный ритм жизни, о котором уже говорилось, отсутствие позы и похвальбы блестящими, но бесполезными знаниями у её носителей. Они очень осторожно относятся ко всем новшествам, нерасторопны, медлительны, однако провинциалы обладают высоким потенциалом для восполнения этих пробелов. Они самокритичны и не удовлетворены своим культурным уровнем и почти все размышляют о Боге.
Библиография
1. Hansten Souverirs d`un Voyage en Sibirie Trad. Par m-me Calban. Par. 1857. – P. 183–184.
2. Александров В. А. Заселение Сибири русскими в конце XVI–XVIII вв. // Русские старожилы Сибири. Историко-антропологический очерк / отв. ред. В. В. Бунак, И. М. Золотарева. – М., 1973.
3. Ахиезер А. История России: Критика исторического опыта. Т. II. Теория и методология. Словарь. – Новосибирск, 1998.
4. Бердяев Н. А. Судьба России (Опыты по психологии войны и национальности). – М., 1918.
5. Вернадский В. И. Биосфера. – М., 1967.
6. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. – М., 1967.
7. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М., 1993.
8. Гумилев Л. Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. – М., 1992.
9. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера земли. – Л., 1990.
10. Гумилев Л. Н. Этносфера. История людей и история природы. – М., 1993.
11. Евдокимова Е. С. История основания и развития Баргузина в XVII – первой половине XIX вв. // Баргузин: страницы истории. (Материалы науч. – практич. конф., посвященной 350-летию со дня основания Баргузина). – Улан-Удэ, 1998.
12. Злотникова Т. С. Социокультурный портрет провинции глазами будущих культурологов // Ярославский педагогический вестник. – 2002. – № 3 (32).
13. Ключевский В. О. Сочинения в 8 томах. – М., 1956. Т. 1.
14. Козляков В. Н., Севастьянова А. А. Культурная среда провинциального города // Очерки русской культуры XIX века. Т. 1. Общественно-культурная среда. – М., 1998.
15. Кургузов В. Л. О понятии "культурное пространство" и проблема самоидентификации его регионального образа // Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии. – Улан-Удэ, 2002.
16. Лотман Ю. М. Семиосфера. – СПб., 2000.
17. Резун Д. Я. Колонизация Сибири и её специфика // Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII–XX вв.: Общее и особенное. – Новосибирск, 2003.
18. Резун Д. Я. Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII–XX вв.: Общее и особенное. Вып. 5. – Новосибирск, 2005.
19. Резун Д. Я. К истории "поставления" городов и острогов в Сибири // Сибирские города XVII – начала XX века. – Новосибирск, 1981.
20. Рыблова М. А. Понятие "граница" в представлениях донских казаков // Этнографическое обозрение. – 2002. – № 4.
21. Степанов А. Енисейская губерния: в 2 т. – СПб., 1835.
22. Федоров Р. Ю. Проблемы морфологии и способы интерпретации культурного ландшафта региона // Северный регион: наука, образование, культура. – 2005. – № 1 (11).
23. Холмогоров Е. Реставрация будущего. Пролегомены к философии русской реакции // Вопросы культурологии. – 2006. – № 10.
24. Хрестоматия по Бурятии: Документы и материалы. С древнейших времен до 1917 года. – Улан-Удэ, 1986.
25. Щукин Н. Житие сибирское в древних преданиях и нынешних впечатлениях // Записки иркутских жителей. – 1990.
26. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении / отв. ред. чл. кор. РАН Л. М. Горюшкин. – Новосибирск, 2003.
И. С. Гурьянова. Усадебная культура городов Сибири (XVIII – начало XX вв.)
Усадебная культура России – часть историко-культурного и природного наследия, которая была уничтожена в начале XX века. Многие усадьбы были разорены, а многие просто стерты с лица земли, утеряны сложившиеся веками богатейшие традиции усадебной культуры, принципы и приемы их формирования. Актуально обращение к духовной стороне жизни русской усадьбы (конца XVIII – начала XX вв.) как некоему противостоянию современной культурной ситуации, подвергающей сомнению и часто игнорирующей ряд устойчивых морально-нравственных представлений, столь бережно хранимых обитателями усадьбы ушедшей эпохи. Общественные перемены в культуре нашего народа (в последние годы) заставляют взглянуть на русскую усадьбу вновь как на содержащую в себе все особенности национальной психологии и культурного бытия. Зародившись еще в XVI в., усадьба динамично изменялась на протяжении многих столетий. При этом наблюдались явные региональные различия на обширном пространстве России.
Особого внимания заслуживает усадебная культура Сибири, которая является неотъемлемой частью отечественной культуры. Она позволяет восполнить пробелы в изучении русской усадьбы благодаря прекрасным примерам сибирских усадеб сохранившихся до настоящего времени.
Безусловно, поселение одним из первых реагирует на изменения любого из параметров окружающего мира. На поселении отражается все многообразие воздействующих факторов: природно-климатических, географических (рельеф), хозяйственно-экономических, социальных и психологических. Развитие сибирских городов происходило без использования каких-либо заранее составленных планов или схем планировки. Сама жизнь подсказывала характер застройки в городах. Большинство поселений Сибири XVIII века лежит по берегам рек. Это обусловлено главенствующим значением для того времени водных путей и удобствами в использовании плодородных пойменных земель, рыбной ловли и получении питьевой воды.
Усиление экономической функции русских городов во второй половине XVIII в. способствовало активизации их развития в целом и привело к необходимости градостроительной реконструкции их на основании принципа регулярной планировки. В связи с этим предусматривалось упорядочение сложившейся к этому времени "просторной" усадебной застройки и приведение ее к читаемому плану с правильной и четкой сеткой улиц и переулков в соответствии с принципами классицизма. Геометрически правильная сетка улиц, безусловно, способствовала упорядочению застройки. Но, с другой стороны, она вошла в определенное противоречие с топографией местности в некоторых городах Сибири (например, Тюмень).
Большое влияние на усадебную культуру первой половины XIX в. оказали "образцовые проекты", разработанные в Петербурге и ставшие обязательными для застройки всех провинциальных городов России. В связи с тем, что проекты столичных архитекторов не учитывали возможностей застройщиков и климатических условий края, образцовые фасады не получили большого распространения и были практически отменены. На практике их упрощали и производили строения домов, заборов и ворот "по силе и возможности каждого". Образцовые проекты корректировались и по их подобию сибирские проектировщики создавали новые, приспосабливая к местным условиям объемы, планировку и размеры окон. Внесенные коррективы в присылаемые образцовые фасады – высокие крыши, небольшие окна, высокие подклеты, пониженные потолки, способствовали появлению специфики местных особенностей (сибирского классицизма).
Учет природно-климатических особенностей сибирского ландшафта позволил создать живописную объемно-пространственную композицию селитьбы с деревянным домостроением, визуально гармонично отвечающую как модулю природного пространства, так и сомасштабности человеку, отразившуюся в создании компактных планировочных решений – таких, как изба-клеть, изба со связью, пятистенок, шестистенок, а также комбинированные, двойные и тройные избы.
Усадебная культура городов Сибири, несомненно, сформировалась под влиянием традиций русского градостроительства. Анализируя жилые и хозяйственные постройки, типы планировки усадеб городов Сибири, можно проследить тесную связь с культурой северовеликорусских областей Европейской части России. Обычно усадьба имеет прямоугольные формы, иногда близкие к квадрату. Однако отличительной особенностью городов Сибири являлся неприступный характер домов и всей усадьбы, огороженной высокими заплотами, глухими воротами и имевшей черты суровости и замкнутости, что было вызвано как спецификой жизни в отдаленном крае, где находилось много "всякого бродячего и ссыльного люда", так и выразительными особенностями строительного материала – дерева.
В отличие от городов европейской части страны, в Сибири основными сословиями были купечество и мещанство. И это накладывало отпечаток на характер усадебной застройки. На главных улицах могли находиться дома купцов, мещан, священнослужителей и даже крестьян, социального обособления не наблюдалось. Единственным значимым фактором была состоятельность хозяина. Если он мог позволить себе строительство каменного дома, то сословная иерархия не имела значения. Менее состоятельные (это могли быть и дворяне) уступали место на главных улицах и селились подальше от центра и на окраинах. Усадебная культура сибирских городов – культура купеческая, которая достигает своего расцвета в первой половине XIX века.
Важно отметить, что необходимыми составляющими каждой русской усадьбы были три основные зоны: парадная (дом владельца, другие жилые и служебные постройки, подъездная аллея), парковая (регулярная и живописная), хозяйственная (служебные и хозяйственные постройки, фруктовые сад, огород, оранжереи). Сибирская усадьба делилась лишь на две основные зоны: парадную (чистую) и хозяйственную. При этом деление усадьбы на парадную и хозяйственную часть в Сибири было очень условным, за исключением очень богатых усадеб. Зачастую главный дом мог располагаться и на хозяйственном дворе. Размеры усадебных комплексов влияли на характер композиционного решения – компактный для малых и средних, рыхлый и рассредоточенный для крупных и средних усадеб. В условиях провинциального города усадьбам были присущи черты строгости и компактности, поэтому в сибирских усадьбах отсутствовали такие важные составляющие, как парки, аллеи, лес, пруд и заменялись садами. Кроме того, усадебная культура городов Западной Сибири отличалась от городов Восточной Сибири тем, что на усадьбах Восточной Сибири отсутствовали даже такие важнейшие элементы, как сады, за исключением трех городов Иркутск, Нерчинск и Кяхта.
По характеру стилистического решения выделено три основные группы усадебных домов:
– усадебные дома без признаков стиля, не имевшихся изначально или утерявшихся в результате перестроек (с элементами барокко);
– дома, архитектура которых демонстрирует влияние классицизма;
– дома разных архитектурных стилей (эклектика).
В "чистом" виде тот или иной стиль зачастую не мог быть воспроизведен в Сибири по разным причинам. Это и материальные соображения, и особенности климата региона, и отсутствие профессионального архитектурного надзора, и недостаточно развитая строительная база и, наконец, эстетические вкусы и пристрастия сибирского заказчика. Важно отметить, что проникновение архитектурных стилей в провинцию проходило очень медленно, с опозданием.
Важно отметить, что в условиях Сибири это могли быть лишь черты барокко, классицизма или эклектики с большими коррективами, вносимыми сибирскими строителями. Поэтому невозможно с уверенностью отнести усадебные дома к какому-то конкретному стилю. Отдельного внимания заслуживает стиль модерн, который в усадебной культуре городов Сибири проявился по-разному. В Западной Сибири сохранились яркие образцы главных усадебных домов в стиле модерн, представленных по большей части деревянными постройками. В Восточной Сибири модерн успел проявиться только в архитектуре общественных зданий, в усадебной культуре он представлен лишь отдельными элементами усадьбы.
На усадебную культуру городов Сибири оказало влияние различных этнических культур (тюркский и монгольский элементы). Это выразилось в декоре усадебных домов, что подчеркивает региональную специфику усадьбы.
Своеобразие планировочных композиций сибирских усадеб представлено однорядной, двухрядной и замкнутой в плане застройкой, при которой хозяйственные постройки расположены по всему периметру двора, а также огороженная застройка с разобщенными хозяйственными помещениями. Важно отметить, что в городах Восточной Сибири встречаются усадьбы удлиненной формы (вытянутой на весь квартал), в то время как в городах Западной Сибири таких усадеб нет. Обеспечивая усадьбе естественную защиту от сильных ветров и снежных заносов, эта планировка, кроме того, предусматривает уютное и удобное оформление всего пространства двора.
Было выявлено два основных типа композиционных решений усадебного ядра:
– со служебными и хозяйственными постройками, удаленными от главного усадебного дома;