Как и в предыдущий период, керамическая посуда, которую делали и которой пользовались в Трое II, была главным образом одноцветной. Посуда, скорее всего, не раскрашивалась; было найдено только два или три небольших черепка с нанесенным краской орнаментом, однако, вероятнее всего, это была керамика не местного производства. Похоже, что, отказываясь от использования ярких красок, ремесленники не предпринимали усилий по внесению разнообразия во внешний вид своей продукции повседневного назначения. Вся она была одноцветной – черной, серой или красноватой. Трудно удержаться от заключения, что жившие в этот период истории троянцы были суровым и мрачным народом, не любившим веселья и ярких красок. Тяжесть и массивность керамики этого периода, за исключением отдельных изделий майолики, резко контрастирует с изящностью и легкостью ювелирных изделий, обнаруженных в этом же культурном слое. Возможно, искусство золотых дел мастеров находилось на более высоком уровне развития, чем гончарное искусство. И дело не в том, что троянцам не было известно декорирование предметов как таковое, ведь на многие вазы нанесен сложный, затейливый рисунок: где-то с помощью штрихов и насечек по сырой глине, где-то, наоборот, путем наложения на поверхность изделия рельефного узора из тонких полосок глины. Тем не менее керамика отнюдь не отличалась легкостью и воздушностью. Эту ее особенность хорошо иллюстрируют рисунки лиц на крышках и горлышках кувшинов: выражение лиц жесткое и суровое, почти не встречается намеков на добродушную улыбку или юмор.
То, что троянцы были знакомы с декоративным искусством, доказывают сотни, если не тысячи пряслиц из терракоты с различными узорами, нанесенными на них методом насечек, причем иногда насечки заполнялись каким-то белым веществом, и рисунок становился отчетливее. (Рис. 16.) Пряслица – это одно из наиболее характерных творений троянских мастеров. Что касается основных видов искусства, то об их существовании почти не осталось никаких свидетельств. Не было обнаружено ни одной скульптуры из камня или барельефа, подобного тому, который был на стеле периода Трои I. Ни остатков фресок, ни других подобных стеновых росписей тоже не сохранилось. Однако, судя по руинам мегарона и оборонительных сооружений, архитектура достигла значительного прогресса. Четкий план зданий и сооружений, аккуратно вытянутые в одну линию и качественно сложенные стены, тщательно обработанные каменные основания колонн – все это свидетельствует о слаженной работе архитекторов и мастеровых, за которыми стояли многовековые традиции, умения и опыт. Не вызывает сомнения, что именно благодаря этому и стали появляться какие-то стандарты. Большие успехи в области архитектуры позволяют предположить, что не меньший прогресс был достигнут и в других основных видах искусства.
Одна находка, хотя и не имеет большого художественного значения, сама по себе представляет интерес. Это небрежно нацарапанный детской рукой схематичный рисунок на обратной стороне толстой красной тарелки или на большом черепке от такой тарелки, которая уже была разбита. Рисунок, тонкими линиями нанесенный каким-то острым предметом, изображает воина – вооруженного и в доспехах. Это поясной портрет воина, его голова нарисована в профиль, а плечи развернуты к зрителю. Похоже, на нем надет украшенный гребнем шлем. "Птичье" лицо нарисовано двумя острыми углами – возможно, они обозначают нос и подбородок. Небольшая голова держится на очень длинной и тонкой шее. От широких плеч торс сужается, переходя в узкую талию. Через правое плечо перекинут шарф, который по диагонали пересекает грудь и завязывается на правом боку, где к нему что-то прикреплено – возможно, колчан или какое-то оружие. Левая рука согнута в локте – создается впечатление, что в ней воин держит древко со знаменем. Правая рука высоко поднята и отведена назад так, как будто бы он собирается бросить копье или какой-то другой снаряд. Горизонтальная линия на поясе, от которой вниз отходят штрихи, напоминающие какую-то бахрому, возможно, обозначает низ кожаной кирасы. Этот незамысловатый набросок на черепке из пласта Трои II – единственное изображение фигуры человека, сделанное его современником.
Предметы, обнаруженные в остатках Второго города, почти не дают нам представления о религиозной стороне жизни троянского общества. Действительно, кроме большого количества уже знакомых нам божков из камня и кости, нет ни одного предмета, который с абсолютной уверенностью можно было бы связать с соблюдением религиозных обрядов. В коллекцию Шлимана вошло всего 445 фигурок божков: 409 – из камня, главным образом из мрамора, один – из раковины моллюска, 27 – из кости, восемь – из терракоты. Сколько из них, которых относят к периоду Трои II, на самом деле не принадлежат к нему, сказать невозможно. Тем не менее почти все фигурки с полной уверенностью можно отнести к раннему бронзовому веку. Из различных пластов культурного слоя Трои II экспедиция университета Цинциннати извлекла девять божков из камня и 11 из кости, а всего в отложениях, относящихся к раннему бронзовому веку, было найдено 49 фигурок. В целом ощутимой разницы между экземплярами из слоя Трои I и из слоя Трои II нет. То же самое можно сказать и при сравнении божков из слоя Трои II с божками из слоев Трои III, IV и V. Таким образом, похоже, что до конца раннего бронзового века сохраняется преемственность религиозных и культурных обычаев. Гётце полагает, что эти фигурки были амулетами и оберегами, которые, возможно, люди носили с собой на счастье. Также не исключено, что в доме они играли роль своеобразных икон.
Шлиман пишет об обнаружении в одном из домов Второго города скелета женщины. Дом сгорел во время пожара, и пожар, судя по всему, стал причиной смерти женщины. В любом случае положение скелета было очень необычным – оно было почти вертикальным. Понятно, что при обычных похоронах поза женщины была бы совсем другая. Рядом с останками лежало несколько шпилек из золотой проволоки, возможно служивших для закрепления прически, прямая булавка из электрона и несколько небольших золотых бусин. В юго-западной части крепости в слое Третьего города Шлиман наткнулся на два мужских скелета. Как уже говорилось выше, он считал их останками погибших во время пожара воинов. В откопанном им в "Сожженном городе" горшке находился череп молодой женщины, а в меньшем по объему сосуде из того же слоя – половина скелета зародыша. Похоже, что, кроме последнего, эти останки не были похоронены должным образом.
Три могилы были найдены экспедицией университета Цинциннати в слое Трои II в самой крепости. Одна из них, относящаяся к периоду IIб либо IIв, – это могила взрослой женщины примерно тридцатилетнего возраста. Тело, лежащее на левом боку в полусогнутом положении, было похоронено в неглубокой ямке, образовавшейся прямо под оборонительной стеной Трои IIа. Могила была обложена небольшими обломками камней, никаких предметов с покойной оставлено не было. В другой могиле, которую относят к периоду Не, находился скелет ребенка примерно восьми лет; тело было похоронено в небольшом углублении под полом дома. Оно лежало на правом боку в полусогнутом положении; никаких предметов при нем тоже не было. В третьем захоронении покоился подросток двенадцати – тринадцати лет; его тело тоже лежало на правом боку в полусогнутом положении. Могила была неглубокой, она была устроена под полом дома периода IIж. Единственный предмет, обнаруженный при покойном, был небольшой кусок свинцовой проволоки.
Тот факт, что на территории поселения могилы, за исключением захоронений детей, попадаются редко, возможно, объясняется тем, что в то время не было принято хоронить умерших в пределах городских стен. Попытки Шлимана, Дёрпфельда и экспедиции университета Цинциннати обнаружить места массовых захоронений раннего бронзового века за пределами крепости не увенчались успехом. Шлиман считал, что в то время люди практиковали сожжение покойников, однако до тех пор, пока не удастся получить доказательства, подтверждающие какую-либо из версий, однозначного вывода о том, как поступали жители Трои II со своими покойниками, сделать нельзя. Относящиеся к этому хронологическому периоду кладбища со множеством захоронений были обнаружены в Соме, Йортане, Баликезире, Босуюке и Бабакёе. Возможно, подобные захоронения есть и в окрестностях Трои – в таком случае, должно быть, они очень хорошо спрятаны.
Ясно, что в период Трои II поселение не было изолировано от окружающего мира; нет сомнения, что оно находилось в каких-то отношениях – дружественных или враждебных – с другими регионами и в определенной степени имел место даже обмен товарами. Обнаруженные в основном Шлиманом большие запасы золота, серебра, свинца, меди и бронзы явно не местного происхождения, должно быть, они откуда-то привезены. Обсидиан привозили с Мелоса, а мрамор, из которого в Трое вырезали фигурки божков и чаши, наверное, с Киклад. Нефрит и похожий на лазурит камень, из которых делали боевые топоры, поступали, как отмечалось выше, из Бессарабии или из какого-то другого, еще более отдаленного места. Наряду с приобретением сырья (и это не вызывает сомнения) для изготовления каких-то вещей (например, мраморных божков, боевых топоров, а также золотых украшений и ювелирных изделий) троянцы могли импортировать и готовую продукцию. Каменный пест для ступки и серебряные щипчики, скорее всего, были сделаны на Кикладах; золотой соусник с двумя носиками, вероятно, привезли в Трою уже в готовом виде, да и типичные для Киклад костяные трубки для красящих веществ – тоже.
Чужеземные керамические изделия, которые начали прокладывать путь еще в Трою I, поступали в Трою II и продолжали поступать на протяжении всего раннего бронзового века. Большая часть привозной керамики принадлежит к раннему Эгейскому, кикладскому и элладскому типам, для которых характерны однотонные, покрытые глазурью изделия, иногда черного цвета, но главным образом красные и красноватые. Другими отличительными особенностями, как правило, больших сосудов для хранения продуктов являются прочная плотная серо-голубая глина, тщательная обработка поверхности и покрытие ее тонким слоем красноватой, коричневатой или серой глазури. Экспедиция университета Цинциннати предположила, что это, возможно, какая-то местная разновидность кикладской глазурованной керамики, однако не исключено, что эти сосуды были произведены на каком-то из островов Эгейского моря. Существовала еще одна похожая разновидность керамики, отличавшаяся тем, что изделия не покрывались глазурью. Почти с полной уверенностью можно сказать, что они были сделаны местными мастерами как подражание более ценным образцам. Все сказанное в основном относится к большим высоким сосудам. Это обычные сосуды для повседневного использования. Малое количество из них отличается художественными достоинствами. Большинство имеют весьма внушительные размеры, и совершенно очевидно, что они были привезены не как самостоятельные предметы, а как средства транспортировки. Возможно, из эгейских стран в них привозилось оливковое масло.
Пока не удалось установить, каким именно образом попадали к троянцам все эти чужеземные предметы. Среди историков долгое время бытовало мнение, что "торговля" и "коммерция" в бронзовом веке были не более чем вежливым обозначением набегов и грабежей. Конечно, как нам известно из поэм Гомера, такая система "обмена" не прекратила своего существования и в конце позднего бронзового века. Не вызывает сомнения, что золото, серебро, бронза и другие ценности захватывались в ходе многочисленных набегов; однако маленькие плошки, чашки, кувшины и большие сосуды повседневного использования едва ли в больших количествах в виде трофеев привозились домой. Следовательно, даже в третьем тысячелетии до Рождества Христова должен был существовать какой-то способ организованной бартерной торговли.
Тогда какие же товары для бартера должны были предоставлять троянцы? Троянская керамика – или ее имитация – была найдена на большой территории: в Центральной Анатолии, Киликии, на севере Сирии, на Кикладах, в материковой части Греции, во Фракии и даже в юго-восточной части Болгарии. Особенно это относится к депасам, обладающим ярко выраженными характерными особенностями. Как продемонстрировал Биттель, во многих случаях даже не возникает вопроса о какой-либо схожести найденной керамики с троянской, и ее местное происхождение почти очевидно. Однако иногда найденная керамика настолько сильно напоминает троянскую, что практически с полной уверенностью можно говорить о связи между регионами. Хронологический период, в который в Трое производились (с весьма незначительными изменениями) и находились в обиходе эти сосуды, настолько велик, что не представляется возможным точно связывать конкретные предметы с каким-то определенным моментом времени. Тем не менее трудно не сделать вывод, что наличие депас в таком обширном регионе говорит о большом влиянии Трои. Небольшие элегантные чаши этого типа были привезены в столь далекие края, безусловно, не ради их содержимого; вероятно, они сами были желанными объектами торговли.
Однако для того, чтобы золото текло в Трою рекой, одной керамики было бы мало. Возможно, свою лепту вносило и сельское хозяйство. В ходе раскопок было обнаружено огромное количество костей животных, что свидетельствует о наличии в Трое обширных стад, особенно мелкого рогатого скота – овец и коз. В таком случае троянцы вполне могли торговать скотом. Кроме того, они обязательно должны были производить большое количество шерсти – товара, который просто не мог не пользоваться постоянным спросом у жителей островов Эгейского моря. Вполне возможно, что троянцы также производили и экспортировали шерстяные ткани, причем в значительных объемах, получая за их продажу золото. Многочисленные терракотовые пряслица или пуговицы (Шлиман нашел их от 8 до 10 тысяч), похоже, говорят о том, что троянцы предпочитали носить одежду из тяжелых, плотных тканей. Более того, можно предположить, что предприимчивые правители Троады вовсю использовали обширные леса, покрывавшие предгорья и поднимавшиеся к горе Ида. Дерево для строительства лодок и кораблей, а также для каркасов домов, которые возводились из камня и необожженного кирпича, вероятно, всегда было желанным товаром для почти безлесных Киклад. Древесина, ткани и шерсть – недолговечные материалы, и время неизбежно поглотило их, не оставив почти никаких следов. Только сохранившиеся то там, то здесь черепки от троянских сосудов могут рассказать нам об оживленной торговле, которая когда-то велась здесь по морю: из Трои суда ходили через Эгейское море на острова, в материковую часть Греции, вдоль побережья Анатолии на юг и восток – в Киликию и Сирию.
Если необходимо привести еще какие-то причины процветания Второго города, то, я считаю, обязательно нужно вспомнить об упоминавшейся выше возможности – сборе налогов с чужеземцев. Может быть, троянские цари взимали такой налог со всех торговцев, проходивших через Троаду сухопутным или морским путем.
Каково происхождение золота, ныне находящегося в коллекции Шлимана, неизвестно. Страбон утверждал, что свое время в Троаде существовали золотые копи. Неподалеку в Лидии течет известная своими золотыми песками река Пактол. Кроме того, золото могли привозить и из Фригии. Однако где бы ни было первоначально добыто это золото Трои, оно не просто так оказалось в руках одного или группы людей, причем в большом количестве. Оно скапливалось там в течение длительного времени в результате верховенства одних и тяжелого труда других. Не вызывает сомнения, что царь и его советники были, по сути дела, капиталистами, контролировавшими предпринимательскую деятельность, от которой значительная часть прибыли, вероятно, поступала им.
Пожар, погубивший все поселение и ставший причиной гибели Трои II, вероятно, нанес непоправимый ущерб процветанию города. Тем не менее те, кому удалось выжить, смогли потом его восстановить, и это положило начало долгому периоду возрождения, продолжавшемуся в период Трои III, IV и V, то есть до конца раннего бронзового века. Находки археологов свидетельствуют о том, что никаких перерывов в развитии культуры этого поселения не было, а также о том, что никакого заметного влияния извне на нее не оказывалось. Напротив, восстановленная Троя, похоже, была вновь заселена тем же самым народом, ни образ жизни, ни традиции которого ничем не отличались от образа жизни и традиций его непосредственного предшественника. Дошедшие до наших дней разнообразные предметы из бронзы и меди, орудия труда и фигурки из камня и кости, терракотовые пряслица и керамика, созданные руками троянских ремесленников, наглядно подтверждают постепенную эволюцию идей и принципов, унаследованных населением города от живших на этом месте предков.
Упорное стремление выжить на земле своих предков – одна из самых поразительных особенностей народа, населявшего троянский акрополь в раннем бронзовом веке. Как мы уже отмечали, его корни уходят в глубь веков, к началу этого периода, и действительно есть определенные основания полагать, что этот народ мог произойти от еще более древнего народа, населявшего во времена неолита район Кум-Тепе. Несмотря на большой пожар, опустошивший все поселение и ознаменовавший собой конец периода Трои II, а также на другие подобные бедствия, время от времени происходившие в городе, эти первые троянцы на протяжении ряда последующих веков (с Трои III по V) продолжали сохранять свое господствующее положение в Троаде. Причина этого, вероятно, заключается в отсутствии внутренних междоусобиц и вражеских набегов – либо в целом это был достаточно мирный период, либо властям удавалось поддерживать мир. Поэтому с большой долей уверенности мы можем сделать вывод о существовании в те времена стабильного правительства, успешно управлявшего своим народом.
Глава 5
РАННИЙ БРОНЗОВЫЙ ВЕК: ТРОЯ III–V
Работа экспедиции университета Цинциннати показала, что Третий, Четвертый и Пятый города хотя и не имели такого важного значения, но они были чем-то большим, чем предыдущие "жалкие деревеньки", как называл их Дерпфельд. Судя по всему, в каждом из них была оборонительная стена; каждое из них занимало большую территорию и имело большее количество населения, чем предшествующее поселение. В каждый из этих периодов жилые дома, построенные неровными рядами, которые были разделены узкими улочками, заполняли все пространство внутри крепости. Несмотря на то что остатков царского дворца не сохранилось, вероятно, в любом из этих поселений, могла по-прежнему находиться царская резиденция. Центральная часть крепости, где, как можно было предположить, располагалась царская резиденция, была срыта в ходе раскопок Шлимана, который велел снести все стены, подробно не описав их. Правда, он оставил упоминание о здании внушительных размеров, которое было снесено ради того, чтобы добраться до мегарона IIА, построенного на его руинах. Вполне возможно, что это здание и было дворцом периода Трои III.