- Со мной никого не было, я одна.
- Кто сжег эти дома в эту ночь (а в эту ночь она сожгла три жилых дома, где жили немцы, но они выбежали)?
Она ответила:
- Сожгла я. Она спросила:
- А сколько я сожгла? Я ответила:
- Три дома, и в этих дворах сожгла 20 лошадей.
Она спросила, были ли жертвы? Я ответила, что нет. Она сказала, что вам нужно [было] давно уехать из деревни от немцев. При беседе были немцы, но они не знают русский язык.
Утром она у меня просила дать во что-нибудь обуться. Немец спросил у нее: "Где Сталин?" Она ответила: "Сталин на посту". И после этого отвернулась и сказала: "Я больше с вам разговаривать не буду". Переводчика еще [не] было. Жгла она дома. Дома сожгла граждан: Кареловои, через три дома - Солнцева и через два дома - Смирнова. Я с ней говорила минут 15–20. Затем мне сказали: "Уходи". Я пошла топить печку. Ее перевели на нары. Она легла, и опять приходили сотни немцев (это было утром, в 8 часов). Они смеялись. Она молчала, смотрела на них.
Часов в 9 утра пришли 3 офицера, переводчик и стали ее допрашивать, а меня, мужа выгнали на улицу. В доме, кроме немцев, никого не было. Я вышла в соседнюю избу. О допросе ничего не знаю. Допрашивали ее часа полтора.
Когда пришли офицеры, то она сказала: "Вот ваши немцы оставили меня раздетой, оставили меня в рубашке и трусах". Ноги и таз у нее были избитыми, синими-синими.
Когда я с ней говорила, она мне сказала: "Победа все равно за нами. Пусть они меня расстреляют, пусть эти изверги надо мной издеваются, но все равно нас всех не расстреляют. Нас еще 170 миллионов, русский народ всегда побеждал, и сейчас победа будет за нами".
В 10 часов 30 минут ее вывели из дома на улицу. Вышла вместе с офицерами, ее держали 2 немца под руки, так как она шаталась. Одета она была в ватные темно-синие брюки, в темной рубашке, носках серых, на голове ничего, и повели к виселице. Расстояние от нашего дома до виселицы - 4 дома. Вели до виселицы под руки. Я ушла, не дождалась даже, пока доведут ее до виселицы, так как не могла смотреть на эту картину".
О том, что было дальше, рассказал ее муж В.А. Кулик, 39 лет: "…Вывели ее из дому, при этом было человек 100 немцев только при нашем доме, а всего их было очень много: и пешие, и конные. Между виселицей и домом, в этом расстоянии, ей повесили табличку (на которой было написано по-русски и по-немецки "Поджигатель"). До самой виселицы вели ее под руки. Шла ровно, с поднятой головой, молча, гордо. Довели до виселицы. Вокруг виселицы было много немцев и гражданских. Подвели к виселице, скомандовали расширить круг вокруг виселицы и стали ее фотографировать… При ней была сумка с бутылками. Она крикнула: "Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть - это мое достижение". После этого один офицер замахнулся, а другие закричали на нее. Затем она сказала: "Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен". Офицер злобно заорал: "Русь!"
"Советский Союз непобедим и не будет побежден", - все это она говорила в момент, когда ее фотографировали…
Потом подставили ящик. Она без всякой команды стала сама на ящик. Подошел немец и стал надевать петлю. Она в это время крикнула: "Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят". Это она сказала уже с петлей на шее. Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент ящик убрали из-под ног, и она повисла. Она взялась за веревку рукой, но немец ударил ее по рукам. После этого все разошлись. Возле виселицы в течение 3 дней стояли часовые - 2 человека… Повесили ее в центре села, на перекрестке дорог, на виселице, которая была в 50 м от домов, посреди слободы".
Окоченевшее тело Зои висело в Петрищеве целый месяц. Немецкие солдаты, проходившие мимо, нередко развлекались с ним: тыкали палками под общий и гнусный смех.
Под Новый год, перепившись шнапса, они в очередной раз окружили виселицу, стащили одежду и стали колоть тело ножами. А потом отрезали грудь. Только вечером 1 января переводчик приказал спилить виселицу, и юное тело зарыли под березой в мерзлой яме на отшибе деревни.
Уже потом, на следствии, выяснится, что Зою Космодемьянскую истязали не только немцы. Одна из жительниц Петрищева избивала ее руками, а другая злобно кричала: "Бей! Бей ее!", оскорбляя последними словами. Потом, когда уже Зою привели на виселицу, одна из них на глазах всех ударила девушку по ногам деревянной палкой, продолжая оскорблять измученную и приговоренную к смерти.
Кстати сказать, женщины, участвовавшие в избиении Космодемьянской, будут приговорены к высшей мере наказания. Сам же факт избиения будет засекречен на долгие десятилетия.
"РЕАБИЛИТАЦИИ НЕ ПОДЛЕЖИТ"
Но вернемся немного назад и вспомним, что Зоя Космодемьянская отправилась на задание не одна. Их было трое: старший группы и два бойца. Борис Крайнов вернулся один. Зою поймали немцы. Но был еще третий - Василий Клубков, который тоже не вернулся, и судьба его оставалась неизвестной до поры до времени…
Красноармеец Клубков появился для всех как-то неожиданно. Ровно через четыре дня после присвоения Зое звания Героя Советского Союза - 20 февраля 1942 года. И где? В штабе разведотдела Западного фронта. Его совершенно случайно встретил кадровый разведчик Абрамов, проходивший службу в той же части № 9903. Абрамов проговорил с Клубковым всю ночь напролет и заподозрил неладное. На следующий день с бойцом пообщался командир подполковник Спрогис и передал его офицеру особого отдела капитану Селиванову. 28 февраля 42-го Клубкова арестовали. Так началось следствие, которое длилось меньше месяца, но проводилось весьма тщательно и с соблюдением всех необходимых в этом случае формальностей. Примечательно, что только посмертное присвоение звания Героя Советского Союза Зое Космодемьянской заставило должностных лиц заняться делом Клубкова. До этого события о нем почему-то забыли.
Первым делом как свидетель был допрошен Борис Крайнов:
"Вопрос: Когда Космодемьянская была направлена в тыл немцев и с кем?
Ответ: В конце ноября 1941 года Космодемьянская, Клубков Василий Андреевич и я были направлены в тыл немцев со спецзаданием. Старшим группы был я.
Вопрос: Где и при каких обстоятельствах вы оставили Космодемьянскую?
Ответ: Перейдя линию фронта, я, Космодемьянская и Клубков направились поджечь деревню Петрищево. Я приказал направиться каждому в отдельности, с определенной стороны.
После того как был подожжен участок деревни, отведенный Космодемьянской и мне, я явился на сборный пункт, где ожидал часов 10 времени, но ко мне не явились ни Космодемьянская, ни Клубков. Клубков своего задания не выполнил, его участок деревни подожжен не был…
Вопрос: Какие были взаимоотношения между Клубковым и Космодемьянской?
Ответ: Взаимоотношения Космодемьянской с Клубковым были обостренные; почему-то они все время ругались, даже за всякую мелочь.
Вопрос: Какое настроение Клубкова было в момент направления его на задание?
Ответ: На задание Клубков шел неохотно, один идти не хотел и пошел только лишь под моим нажимом…
Вопрос: Возвратившись из плена, Клубков рассказывал вам что-либо о Космодемьянской?
Ответ: Клубков, возвратившись из плена, в разговоре со мной ничего о Космодемьянской не рассказывал и ее судьбой не интересовался, даже не спросил у меня, где она и что с ней". Этот факт особенно заинтересовал следователей.
Первую свою объяснительную записку Клубков написал 21 февраля. Тогда в ней он указал следующее: "В конце ноября, 26–27, по приказанию Крайнова я, Космодемьянская Зоя и он, Крайнов, ночью подожгли деревню. Я поджег один дом, где ночевали немцы. На других участках я увидел 2 зарева. После того, как я побежал на сборный пункт в лес. В лесу были немцы, которые набросились на меня и взяли в плен". Затем он изложил обстоятельства своего пленения и побега из него: "Утром 27-го меня повезли в штаб в Можайск. Допрос не проводили, а посадили в амбар. Ночью 28.11.1941 мы проломали пол и бежали. Двадцать девятого, заночевав в стогу соломы, пошел на Москву. В пути меня задержали немцы и повезли в лагерь в гор. Можайск, где находились около 2000 человек.
В лагере я пробыл до 12 декабря 1941 г., откуда поездом повезли в Смоленск. 16 числа прибыли в Смоленск и разместились в лагере военнопленных. В начале января перевели на работу на ж-д, где грузили уголь. Проработал 6 суток и сбежал. Снова начал пробираться к Москве.
В г. Оболгино на 9–10-е сутки (16–20 января) нас задержали полицейские и привели к старосте села. В этих же числах (число не помню) через 2–3 часа на машине отправили в Смоленск. Я спрыгнул из кузова и пошел по направлению к Москве. <…> 20 февраля я прибыл в Москву". А в самом конце Клубков указал: "О Зое Космодемьянской я ничего не знаю с тех пор, как разошлись для поджога деревни, занятой немцами".
А. Хинштейн в своей книге обращает внимание на следующий факт: "Нехитрая арифметика: если верить словам Клубкова, за четыре месяца он трижды бежал из плена. Это в лютые-то морозы! Избитый и полуголый!" И тут же поясняет: "Подобным везением может похвастаться только какой-нибудь герой Жюля Верна. Целые дивизии - да что дивизии! Армии! - оказываются в плену. Не возвращается практически никто. И только Клубков, словно птица Феникс, неизменно возрождается из пепла".
Латыш полковник Артур Карлович Спрогис (1904–1980) в годы Великой Отечественной войны был начальником штаба латвийского партизанского движения и командиром войсковой части № 9903 (уполномоченный Генштаба по организации активной разведки на Западном фронте). Впоследствии начальник диверсионно-разведывательной школы.
Личность весьма колоритная. Во время Гражданской войны в Испании был военным советником 14-го армейского корпуса (под именем майора Артуро), где организовал взрыв порохового завода франкистов. Герой романа "По ком звонит колокол" Эрнеста Хемингуэя, который писал о совместном рейде со Спрогисом: "И все, чему меня обучал Спрогис, он сам взял от него - Яна Карловича Берзина. Многие из нас погибли, так и не узнав, кому они обязаны своим кодексом разведчика, своими навыками, своей выучкой…"
За несколько месяцев до смерти он передал свою записную книжку с именами разведчиков, которых он лично готовил и отправлял в тыл врага, бывшей разведчице Елизавете Паршиной. В той книжке есть данные и о судьбе всех разведчиков. Есть там и такая запись: "Клубков Василий А. (группа Проворова). Предал Зою". Как вспоминала Е. Паршина, Спрогис ей рассказал, "что Клубков сопровождал Зою на операцию и должен был подстраховать ее. Он был схвачен немцами первым, не подал Зое сигнала тревоги и проявил крайнюю трусость, подтвердив ее принадлежность к партизанской группе при очной ставке. Его показания должны находиться в Смерше. Через два месяца после гибели Зои он явился к Спрогису и сказал, что при аресте ему удалось сбежать и что он скрывался в лесу. Спрогис "расколол" его в течение десяти минут, так как одежда Клубкова исключала возможность прятаться в лесу хотя бы несколько дней - он был одет по-осеннему, когда на улице уже давно была зима".
Дальше с Клубковым работали особисты. Им и пришлось ломать его красивую и неубедительную легенду. А это, как известно, дело времени…
3 апреля 1942 года состоялось закрытое судебное заседание Военного трибунала Западного фронта по обвинению красноармейца в/ч 9903 Клубкова В.А., 1923 пр., уроженца деревни Богородицкое Чернявского района Рязанской области. На суде Клубков рассказал все как было в надежде на смягчение приговора:
"26 ноября 41-го года я с группой красноармейцев Крайновым и Космодемьянской получил задание перейти линию фронта в тыл немецких войск в дер. Пепелище, поджечь дома, в которых были размещены немецкие войска.
27 ноября в деревне Пепелище я разошелся с Крайновым и Космодемьянской, пошел один в деревню, где размещен штаб немецких войск, а Космодемьянская и Крайнов пошли поджигать с другой стороны деревни дома, в которых также были немецкие войска.
Не доходя дома, где был размещен штаб немецких войск в дер. Пепелище, я был замечен немецкими солдатами.
Чтобы не задержали меня, я побежал в лес, но навстречу мне из лесу вышло 3 немецких солдата и задержали меня. Солдаты привели меня в тот дом, который я хотел поджечь. Это был штаб немецких войск. Немецкий офицер меня начал допрашивать, с какой я части, чем часть занимается и где она расположена, зачем я пришел и с кем. Я немецкому офицеру рассказал, что я вместе с Крайневым и Космодемьянской прибыл по заданию разведотдела Зап. фронта с диверсионными заданиями, сказал, где находится штаб Западного фронта и РО. Я отвечал немецкому офицеру, и все то, что я знаю, рассказал ему. Через несколько минут после моего допроса привели в штаб к немецкому офицеру Космодемьянскую. Немецкий офицер спросил меня, знаю ли я эту девушку. Я сказал офицеру, что это Зоя Космодемьянская, прислана вместе со мной с заданием диверсионного характера. Немецкий офицер в присутствии меня начал допрашивать Космодемьянскую, но Космодемьянская ничего офицеру не отвечала. Когда Зою начали избивать, то последняя сказала: "Убейте меня, но я ничего не скажу". Зою раздел офицер наголо и избивал ее до потери сознания, после чего ее вынесли из штаба, и я больше Зою не видел. Офицер у Космодемьянской спрашивал, откуда она, с кем пришла и для чего, но Космодемьянская ничего так офицеру и не ответила.
Когда Зою Космодемьянскую без сознания вынесли из помещения, то мне офицер сказал: "Ты будешь теперь нашим разведчиком". Я согласился стать немецким разведчиком, и через 2–3 дня я был направлен на курсы разведчиков в Красный Бор. Это под гор. Смоленском. Прошел десятидневные курсы разведчиков-диверсантов с 20 декабря 1941 года по 3 января 1942 года, которые окончил с оценкой "хорошо". Я получил задание перейти линию фронта и в тылу Красной армии собрать следующие сведения:
1) Установить, сколько разведотдел Зап. фронта готовит для переброски в тыл немецких войск диверсионных групп, куда они должны будут пойти и с каким заданием.
2) Собрать сведения о расположении частей Красной армии в районе Борятино, их вооружение и численность.
3) Устроиться в разведотделе на работу и вместе с отправляющимися группами в тыл немецких войск прибыть и передать собранные сведения немецкому офицеру, а также рассказать, кто и куда пошел из участников диверсионных групп и с какими заданиями.
Когда я прибыл на территорию Красной армии, то задание, полученное от немецкого офицера, я выполнять не хотел.
Перешел линию фронта я 7 января 1942 г. и был задержан красноармейцами. Меня доставили в штаб одной дивизии, где я рассказал о том, что я вышел из окружения, а свою принадлежность к немецкой разведке я скрыл. Я был направлен на пересыльный пункт в гор. Москву. В гор. Москве я встретил одного знакомого из разведотдела Зап. фронта, который меня взял в РО. Но в разведотделе я был арестован 23 февраля 1942 г.".
В своем последнем слове подсудимый заявил: "Я признаю себя виновным в предательстве Зои Космодемьянской и в измене своей Родине. Свою вину осознал и прошу суд сохранить мне жизнь". Однако Военный трибунал Западного фронта "приговорил Клубкова Василия Андреевича на основании ст. 58–1 п. "б" УК РСФСР к высшей мере уголовного наказания - расстрелу, без конфискации имущества за отсутствием". Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал и был приведен в исполнение 16 апреля 1942 года.
Пройдут десятилетия, и в Главной военной прокуратуре России возьмутся за пересмотр "Уголовного дела NH-1644", по которому напишут следующее заключение: "Преступные деяния военнослужащего Красной армии Клубкова, сообщившего немцам сведения, составляющие военную и государственную тайну, выдавшего им красноармейца Космодемьянскую и ставшего агентом немецкой разведки, правильно квалифицированы по ст. 58–16 УК РСФСР как измена Родине… В связи с этим Клубков Василий Андреевич реабилитации не подлежит".
Доказательств этому оказалось более чем достаточно.
"ОНА БЫЛА ВЫНОСЛИВОЙ И ТЕРПЕЛИВОЙ"
Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась 13 сентября 1923 года в селе Осиновые Гаи (также Осинов Гай, или Осиновые Гаи - "осиновая роща") Тамбовской области. К слову сказать, Космодемьянские - это старинный род священников, которые служили в православных храмах Тамбовской губернии. Сама же фамилия происходит от имен двух почитаемых в народе святых - Козьмы и Демьяна (Космы и Дамиана). Они прославились не только своими лекарскими талантами, но еще и тем, что никогда не брали за это платы.
Дедушку Зои, священника Знаменской церкви села Петра Иоанновича Козьмодемьянского, вывели из дома в роковую ночь с 26 на 27 августа 1918 года. Все это происходило на глазах жены и трех младших детей. Священника избили до полусмерти, а потом, привязав за руки к седлу, проволокли по селу и сбросили в Сосулинские пруды. Только весной тело обнаружили: "было оно неиспорченным и имело восковой цвет" и похоронили на кладбище вблизи церкви Знамения. Старожилы рассказывали, что будто бы перед смертью Петр Иванович говорил о каких-то двух ангелах, что придут, но и уйдут, так и не сумев заблудших людей образумить.
Отец Зои Анатолий Иванович Космодемьянский учился в духовной семинарии, но обучение не окончил. Женился он на местной учительнице Любови Чуриковой. Но в 29-м началась коллективизация, и вся семья отправилась в Сибирь. По одним данным, Космодемьянские бежали туда, спасаясь от доноса. Примерно через год благодаря хлопотам сестры матери Зои, служившей в Наркомпросе, Космодемьянские переехали в Москву. Анатолий Иванович до переезда в столицу сменил несколько мест работы, в Москве устроился в Тимирязевскую академию. Вскоре семье выделили квартиру. Но семейное счастье длилось недолго. В 1933 г. отец Зои умер. В. Креславский называет несколько причин этой смерти: "Сведения о причинах его смерти довольно противоречивые. По одним, он скончался от туберкулеза, но тогда почему о болезни не было известно раньше? По другим, умер Космодемьянский от какой-то инфекции, полученной на работе… Третья версия гласит, что сведения о непролетарском происхождении Космодемьянских дошли и до Москвы, и, чтобы отвести репрессии от близких, Анатолий покончил жизнь самоубийством". Однако существует свидетельство, что отец Зои умер после операции на кишечнике.
В школе Зоя училась весьма прилежно. Особенно она увлекалась историей и литературой. Ее мечтой был Литературный институт. В своей жизни она "искала высоких человеческих чувств, благородных порывов, идеальных стремлений". Кто знает, но, может быть, эта возвышенность души досталась Зое от своих предков-священников? Этот поиск человеческого совершенства. Этот поиск чистоты и справедливости. Иначе откуда все это?
"Зоенька, не суди людей так строго, - писала Космодемьянской свое пожелание на новый, 1939 год ее одноклассница. - Не принимай все так близко к сердцу. Знай, что почти все люди эгоисты, льстецы, неискренние и полагаться на них нельзя. Слова, сказанные ими, оставляй без внимания".
Прочитав эту записку, Зоя тогда отчетливо сказала:
- Если так думать о людях, то зачем жить?
А вскоре осознание этой горькой истины привело ее к первому в ее жизни нервному срыву.