Профессиональные и окказиональные слова
Любая профессия имеет свою терминологию, использование которой вполне естественно. Но слишком узкие профессионализмы неуместны за пределами специальной литературы. Например: Когда освободился док, баржа ушла доковаться; Редис осеннего сбора закладываем на хранение способом пескования и реализуем зимой; Заметка была посвящена вопросу о задачах путейцев по подготовке к водоборьбе и т. п. Разумеется, сказанное не относится к тем случаям, когда профессиональные слова и обороты используются в художественных произведениях, где их употребление связано со стилистическим заданием, например: Я встретился с молодой женщиной… Подкатываю к ней с правого траверза и барабаню по-матросски: "Позвольте покрейсировать вместе с вами" (А. Новиков-Прибой).
Источником засорения литературного языка нередко становится неоправданное индивидуальное с л о в о - творчество, появление "плохо выдуманных словечек", или окказионализмов (от греч. казус - случай) - слов, созданных "по случаю" и употребленных автором лишь в индивидуальном контексте. Лет шестьдесят назад стилистам претили такие, например, слова: взбрыкнул, трушились, встопорщил, грякнул, буруздил. Во времена жестокой бюрократизации всей нашей жизни неологизмы нередко рождались как плод "канцелярского красноречия": книгоединица, недоотдых, переполив, недоперевыполнение, законвертовать (письмо), одноидейник, умельцедатель, головодень, скотопомещение, обилечивание пассажиров, охотоустройство, перереорганизация и т. п.
Канцеляризмы, речевые штампы и слова-паразиты
Засорение языка нередко связано с неуместным использованием так называемых канцеляризмов и речевых штампов, которые лишают речь простоты, живости, эмоциональности. Это явление К.И. Чуковский удачно назвал "канцеляритом" - заболеванием "канцелярским вирусом".
К канцеляризмам относятся слова и словосочатания, имеющие типичную для официально-делового стиля окраску: наличие, за неимением, во избежание, проживать, изымать, вышеперечисленный, имеет место и т. п. Употребление их делает речь невыразительной. При наличии желания можно многое сделать по улучшению условий труда рабочих; В настоящее время ощущается недокомплект учителей английского языка.
Канцелярскую окраску речи часто придают отглагольные существительные, образованные с помощью суффиксов - ени-, -ани- и др. (выявление, нахождение, взятие, раздутие, сомкнутие) и бессуффиксальные (пошив, угон, отгул). Канцелярский оттенок их усугубляют приставки не-, недо- (необнаружение, недовыполнение). Русские писатели нередко пародировали слог, "украшенный" такими канцеляризмами: Дело об изгрыз ени и плана оного мышами (А. Герцен); Дело о влетении и разбитии стекол вороною (Дм. Писарев); Объявив вдове Вониной, что в неприлеплении ею шестидесятикопеечной марки… (А. Чехов)
Отглагольные существительные не имеют глагольных категорий времени, вида, наклонения, залога, лица. Это сужает их выразительные возможности в сравнении с глаголами. Например, невозможность выразить отглагольным существительным залога может привести к двусмысленности: утверждение профессора (профессор утверждает или его утверждают?), люблю пение (люблю петь или слушать, когда поют!).
В предложениях с отглагольными существительными сказуемое часто выражается страдательной формой причастия или возвратным глаголом, это лишает действие активности и усиливает канцелярскую окраску речи: По окончании ознакомления с достопримечательностями туристам было разрешено их фотографирование. Лучше написать: Туристам показали достопримечательности и разрешили их сфотографировать.
Употребление канцеляризмов связано с так называемым "расщеплением сказуемого", т. е. заменой простого глагольного сказуемого сочетанием отглагольного существительного со вспомогательным глаголом: вместо растет - происходит рост, вместо усложняет - приводит к усложнению. Так, пишут: Это приводит к усложнению, запутыванию учета и увеличению издержек, а лучше написать: Это усложняет и запутывает учет, увеличивает издержки.
Однако при стилистической оценке этого явления нельзя впадать в крайность, отвергая любые случаи употребления глагольноименных сочетаний вместо глаголов. В книжных стилях часто употребляются такие сочетания: приняли участие вместо участвовали, дал указание вместо указал и т. д. В официально-деловом стиле закрепились глагольно-именные сочетания: объявить благодарность, принять к исполнению, наложить взыскание (в этих случаях глаголы поблагодарить, исполнить, взыскать неуместны) и т. п. В научном стиле используются такие терминологические сочетания, как наступает зрительное утомление, происходит саморегуляция, производится трансплантация и т. п. Для публицистического стиля привычны выражения: рабочие объявили забастовку, произошли стычки с полицией, на министра было совершено покушение и т. п. В таких случаях без отглагольных существительных не обойтись.
Употребление глагольно-именных сочетаний иногда усиливает выразительность речи. Например, сочетание принять горячее участие лучше, чем глагол участвовать. Определение при существительном позволяет придать глагольно-именному сочетанию точное терминологическое значение: помочь - оказать неотложную медицинскую помощь.
Влиянием канцелярской речи часто объясняется и неоправданное употребление отыменных предлогов: по линии, в разрезе, в части, в деле, в силу, в целях, в адрес, в области, в плане, на уровне, за счет и др. Они получили большое распространение в книжных текстах, однако нередко увлечение ими наносит ущерб изложению, отяжеляя слог и придавая ему канцелярскую окраску.
Такую же отрицательную роль, как канцеляризмы, играют всякого рода речевые штампы, избитые выражения, например: нацелить внимание на…, работа по разъяснению, работа по ознакомлению, работа по использованию, мы имеем на сегодняшний день, тесно увязывать беседы, рассмотреть под углом зрения, поставить во главу угла, в результате проведенных мероприятий, направленных на осуществление…, поставить вопрос, увязать вопрос, заострить вопрос, утрясти вопрос, осветить вопрос, подчеркнуть вопрос, обсудить вопрос, продвинуть вопрос и т. п.
Некоторые лингвисты разграничивают термины "речевой штамп" (шаблон, трафарет) и "речевой стереотип" (клише, стандарт). Если первые - "стертые пятаки", то есть слова и выражения с выветрившимся значением, потускневшей эмоционально-экспрессивной окраской, что делает их стилистически ущербными, то без вторых в определенных стилях (официальноделовом, отчасти научно-техническом) и жанрах (газетных) мы практически не обходимся. И это вполне естественно: подобные клише удобны и для пишущего, и для читающего. "Язык газеты кишит штампами - готовыми оборотами, нередко целыми небольшими предложениями", - писал известный французский стилист Шарль Балли, отмечая неизбежность такого явления. Другое дело - язык художественной литературы, которому принципиально противопоказаны как штампы, так и речевые стереотипы. Предъявляя законные требования к выразительности этого языка (добавим - и публицистического), мы помним об огромной силе его воздействия на воспитание вкуса к слову, повышение речевой культуры читателей.
Близки к речевым штампам так называемые слова-спутники, "парные слова": если критика, то резкая, если поддержка, то горячая, если размах, то широкий; если мероприятия, то практические, если задачи, то конкретные, если вопрос, то острый и т. п..
Писатель Г. Рыклин в фельетоне "Совещание имен существительных" остроумно высмеял это тяготение к "словам-спутникам" и привел такие примеры: впечатление неизгладимое, пуля - меткая, борьба - упорная, волна - мощная, отрезок времени - сравнительно небольшой, речь - взволнованная, утро - прекрасное, факт - яркий, ряд - целый и т. д. В результате, как указывает автор, можно создать такой текст:
"В одно прекрасное утро на лужайке недалеко от окраины, которая за сравнительно короткий отрезок времени до неузнаваемости преобразилась, широко развернулись прения, и целый ряд ораторов выступил со взволнованными речами, где были приведены яркие факты упорной борьбы имен существительных против шаблона. Получилась любопытная картина, которая не могла не оставить неизгладимого впечатления. Собравшиеся разошлись только тогда, когда наступил ясный полдень. Будем надеяться, что эта мощная волна протеста против однообразия прилагательных дойдет до литераторов, и они твердой поступью пойдут по пути улучшения своего языка".
Подобные выражения не вызывают в сознании нужных ассоциаций, теряют оценочные значения, превращаются в "стертые пятаки". А.Н. Толстой справедливо указывал: "Язык готовых выражений, штампов, каким пользуются нетворческие писатели, тем плох, что в нем утрачено ощущение движения, жеста, образа. Фразы такого языка скользят по воображению, не затрагивая сложнейшей клавиатуры нашего мозга".
Нередко в недостаточно отработанной речи встречаются "слова-паразиты": значит, так сказать, ну, вообще и др. Ими могут быть вводные слова, то есть слова, указывающие на отношение говорящего к высказываемой мысли. Но, не к месту употребленные, они превращаются в слова-паразиты, не несущие смысловой нагрузки. Эту особенность нелитературной речи прекрасно подметил Н.В. Гоголь и дал блестящий образец ее в "Повести о капитане Копейкине" (первый том "Мертвых душ"). В рассказе малокультурного почтмейстера находим такой отрывок:
"Ну, можете представить себе, эдакой какой-нибудь, то есть капитан Копейкин, и очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире. Вдруг перед ним свет, так сказать, некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада. Вдруг какой-нибудь эдакой, можете представить себе, Невский проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, черт возьми! или там эдакая какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой-нибудь в воздухе; мосты там висят эдаким чертом, можете представить себе, без всякого, то есть, прикосновения, словом, Семирамида, судырь, да и полно!"
Нанизывание в речи слов-паразитов, речевых штампов, канцеляризмов свидетельствует о бедности словарного запаса, о беспомощности говорящего.
В заключение остается сделать одно существенное замечание. Нельзя ратовать за "стерильный язык", напоминающий дистиллированную воду, лишенную всякого вкуса. В жанрах литературно-художественных и публицистических иногда нарушение нормы составляет их прелесть. Важно лишь, чтобы отступление от нормы было стилистически обоснованно.
УМЕСТНОСТЬ РЕЧИ
В речи, так же как и в жизни, надо всегда иметь в виду, что уместно.
Цицерон
Вы задумывались когда-нибудь над тем, какие из слов, близких или одинаковых по значению, более уместны в той или иной ситуации? Ведь мы по-разному строим свою речь, если нам приходится говорить, например, с директором предприятия, дома, на официальном собрании и во время отдыха.
Чтобы показать, насколько выбор слова зависит от обстановки и собеседника, один лингвист привел такой смешной пример.
Представим себе, что муж за обедом спрашивает жену, чем она сегодня занималась. В ответ он слышит:
В первую половину дня я ускоренными темпами обеспечила восстановление надлежащего порядка на жилой площади, а также в предназначенном для приготовления пищи подсобном помещении общего пользования. В последующий период мною было организовано посещение торговой точки с целью приобретения необходимых продовольственных товаров.
Ненормальность такого ответа, если только за ним не скрывается нарочитая шутка, совершенно очевидна. Но он правилен как по существу, так и с точки зрения норм литературного языка. Однако эти слова уместны в официальном отчете, в постановлении, в деловом письме, но не в беседе между мужем и женой. Здесь ситуация речи требует простого, обыденного ответа:
Утром я быстро убрала комнату и кухню, а потом сходила в магазин за продуктами.
Как видим, обращение к языковым средствам, имеющим определенную стилевую прикрепленность, должно быть обоснованным, использование их может быть и неуместно.
Уместность речи - это такая организация языковых средств, которая более всего подходит для ситуации высказывания, отвечает задачам и целям общения, содействует установлению контакта между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим).
Речь - это связное целое, и каждое слово в ней, любая конструкция должны быть целенаправленны, стилистически уместны. "Каждый из ораторов, - отмечал В.Г. Белинский, - говорит, сообразуясь с предметом своей речи, с характером слушающей его толпы, с обстоятельствами настоящей минуты".
Уместность речи теснейшим образом связана с ее стилем: недаром нередко употребляется выражение "слово выпадает из стиля". Широкое понятие стиля речи позволяет в каждом отдельном случае применять принцип дихотомии: уместно - неуместно. Приведем примеры уместного использования отобранных речевых средств в текстах на одну и ту же тему, обладающих признаками различных стилей.
Научный текст
Гроза - атмосферное явление, заключающееся в электрических разрядах между так называемыми кучево-дождевыми (грозовыми) облаками или между облаками и земной поверхностью, а также находящимися над ней предметами. Эти разряды - молнии - сопровождаются осадками в виде ливня, иногда с градом и сильным ветром (иногда до шквала). Гроза наблюдается в жаркую погоду при бурной конденсации водяного пара над перегретой сушей, а также в холодных воздушных массах, движущихся на более теплую подстилающую поверхность.
Энциклопедический словарь
В тексте уместно использованы слова и словосочетания терминологического характера (атмосферное явление, электрические разряды, кучево-дождевые облака, осадки, шквал, конденсация, водяной пар, воздушные массы). Остальные слова употреблены в прямом, номинативном значении, отсутствуют образные средства языка, эмоциональность речи. В синтаксическом отношении текст представляет собой сочетание простых предложений, характерных для жанра энциклопедической статьи.
Художественный текст
Гроза
Между далью и правым горизонтом мигнула молния, и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой. Страшная туча надвигалась не спеша, сплошной массой; на ее краю висели большие, черные лохмотья; точно такие же лохмотья, давя друг друга, громоздились на правом и на левом горизонте. Этот оборванный, разлохмаченный вид тучи придавал ей какое-то пьяное, озорническое выражение. Явственно и не глухо проворчал гром. Егорушка перекрестился и стал быстро надевать пальто. (…) Вдруг рванул ветер и со свистом понесся по степи, беспорядочно закружился и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа колес. Он дул с черной тучи, неся с собой облака пыли и запах дождя и мокрой земли. Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по краю дороги спешили куда-то назад облака пыли и их тени. (…)
Чернота на небе раскрыла рот и дыхнула белым огнем; тотчас же опять загремел гром. (…)
Дождь почему-то долго не начинался… Было страшно темно. А молнии в потемках казались белее и ослепительнее, так что глазам было больно. (…)
Вдруг над самой головой его (Егорушки) со страшным, оглушительным треском разломалось небо; он нагнулся и притаил дыхание, ожидая, когда на его затылок и спину посыпятся обломки… Раздался новый удар, такой же сильный и ужасный. Небо уже не гремело, не грохотало, а издавало сухие, трескучие, похожие на треск сухого дерева звуки.
"Тррах! тах, тах! тах!" - явственно отчеканивал гром, катился по небу, спотыкался и где-нибудь у передних возов или далеко сзади сваливался со злобным, отрывистым - "трра!..".
Раньше молнии были только страшны, при таком же громе они представлялись зловещими. Их колдовской свет проникал сквозь закрытые веки и холодом разливался по всему телу. Что сделать, чтобы не видеть их? Егорушка решил обернуться лицом назад… "Трах! тах! тах!" - понеслось над его головой, упало под воз и разорвалось - "Ррра!". (…)
… Молния сверкнула в двух местах и осветила дорогу до самой дали… По дороге текли ручейки. и прыгали пузыри.
А.П. Чехов "Степь"
В отличие от научного текста, раскрывающего понятие "гроза", второй текст предназначен для иной цели - создать яркую, живописную картину, образно воспроизводящую наступление грозы. Если картина, нарисованная на полотне, статична и воспринимается только в пространстве, то описание грозы в отрывке из повести Чехова "Степь" дано в динамике, развивается во времени.
Для создания картины нужны краски, цвета, и они представлены в тексте: ясное небо, чернота, черные лохмотья, черная туча, лунный свет стал грязнее, белый огонь, колдовской свет.
Живопись словом позволяет показать не только богатство красок, но и целую гамму звуков: явственно проворчал гром, ветер со свистом понесся, поднял такой шум, загремел гром, оглушительный треск, раздался удар, трескучие звуки, "тррах!".
Добавим, что при анализе языка художественного текста, в частности при описании своеобразия речевой структуры произведений такого мастера художественного слова, как Чехов, вряд ли можно руководствоваться положением "уместно - неуместно": перед нами законченное, во всех деталях отшлифованное произведение речевого искусства, по отношению к которому применим тезис Л.Н. Толстого: "единственно нужное размещение единственно нужных слов".