*
Париж, март 1940 г.
Что отвратительно в Париже: нежность, чувство, мерзкая сентиментальность, которая называет прекрасное хорошеньким, а хорошенькое прекрасным. Нежность и отчаяние этого хмурого неба, мокрых блестящих крыш, этого бесконечного дождя.
Что замечательно: страшное одиночество. Словно лекарство от жизни в обществе: большой город. Теперь это единственная настоящая пустыня. Тело здесь уже не в цене. Оно скрыто, запрятано под бесформенными шкурами. Только душа, душа со всеми ее порывами, хмелем, чересчур слезливыми переживаниями и прочим. Но еще и со своим единственным величием: молчаливым одиночеством. Когда смотришь на Париж с вершины Холма, он кажется ужасной, запотевшей под дождем серой, бесформенной опухолью, вспучившей землю, если же повернуться к церкви Святого Петра на Монмартре, чувствуешь единство страны, искусства и религии. Все прожилки этих камней дрожат, все распятые и подвергшиеся бичеванию тела ввергают душу в такое же беспамятство и скверну, как и сам город.
Но с другой стороны - душа никогда не бывает права, и здесь она неправа особенно. Ибо самые великолепные лица, которые она подарила этой религии, столь пекущейся о душе, высечены из камня по образу лиц из плоти и крови. И здешний Бог трогает нас прежде всего своим человеческим лицом. Странная ограниченность человеческого существования, которая мешает ему выйти за пределы человеческого, которая являет в плотском обличье символы, отрицающие тело. Они отрицают его, но пользуются его очарованием. Только тело великодушно. Римский легионер выглядит как живой благодаря огромному носу или сгорбленной спине, Пилат - благодаря выражению беспредельной скуки, которое увековечено в камне.
Христианство это поняло. И если оно тронуло нас так давно, то именно благодаря тому, что его Бог принял облик человека. Но правда и величие этого Бога кончаются на кресте, в тот миг, когда он вопиет о своей покинутости. Вырвем последние страницы из Евангелия, и перед нами окажется человеческая религия, культ одиночества и величия. Конечно, она невыносимо горька. Но в этом ее правда, а все остальное - ложь.
Отсюда следует, что целый год одинокой жизни в убогой каморке в Париже учит человека большему, чем сотня литературных салонов и сорок лет опыта "парижской жизни". Это существование суровое, страшное, порой мучительное, постоянно балансирующее на грани безумия. Но это соседство должно либо закалить и укрепить мужество человека, либо сломить его. Впрочем, если мужество оставит вас, значит, оно не было жизнестойким.
*
Эйзенштейн и празднества Смерти в Мексике. Мрачные маски на забаву детям, сахарные черепа, которыми они с наслаждением хрустят. Смерть смешит детей, она веселая, сладкая, сахарная. Отсюда "покойнички". И в конце - "Наша подружка Смерть".
*
Париж.
Женщина с верхнего этажа покончила с собой, выбросившись из окна. Ей был тридцать один год, сказал один из жильцов, - этого довольно, и если она успела пожить, то можно и умереть. В доме еще бродит тень драмы. Иногда она спускалась и просила у хозяйки позволения поужинать с ней. Внезапно она принималась целовать ее - из потребности в общении и теплоте. Это кончилось шестисантиметровой вмятиной на лбу. Перед смертью она сказала: "Наконец-то!"
*
Париж.
Черные деревья на фоне серого неба и голуби цвета этого неба. Статуи в траве и это томное изящество…
Взлет голубей, словно хруст разворачиваемого белья. Воркование в зеленой траве.
*
Париж.
Маленькие кафе в пять утра - окна запотели - варится кофе - посетители Центрального рынка и торговцы - утренняя рюмочка и божоле.
Часовня Сент-Шапель. Туманы - воздушные пути и фонари.
*
Леже. Этот дух - эта метафизическая живопись, которая переосмысляет материю. Занятно: когда начинают переосмыслять материю, постоянным остается лишь то, что являлось видимостью, - цвет.
*
Тип в пивной, который слышит, как дама звонит по телефону, называя его номер и его имя. Он отвечает. Она говорит с ним так, словно он находится на другом конце провода (семья, все подробности и т. д.). Он не понимает. Вот так.
*
Бесперспективно.
"Произведения, о которых говорит здесь Ж.М., были сожжены. Но совершенно ясно, что он с таким же успехом мог их опубликовать, и встретил бы только безразличие или возражения, что, в сущности, одно и то же". С.Л.
*
Чтобы передать пульсацию жизни и дыхание, писать всю жизнь. "Сегодня мне двадцать семь лет" и т. д.
*
Использовать систему, комментируя (или вкратце все изложить в предисловии).
*
Испанский солдатик в ресторане. Ни одного слова по-французски, обращается ко мне, страдая без человеческого участия. Эстремадурский крестьянин, борец за республику, концентрационный лагерь в Аржелесе, вступил во французскую армию. Когда он произносит слово "Испания", ее небо отражается в его глазах. У него недельный отпуск. Он приехал в Париж, и город в несколько часов раздавил его. Не зная ни слова по-французски, блуждая в метро, чужой, чуждый всему, кроме родной земли, он мечтает о встрече с однополчанами. И даже если ему суждено сдохнуть под низким небом среди грязных луж, пусть это хотя бы будет рядом с земляками.
*
Апрель.
В Гааге. Человек живет в пансионе, не подозревая, что это бордель. В столовой никогда ни души. Он спускается в халате. Входит какой-то господин в визитке и цилиндре. Он чопорен, степенен и чернокож. Он заказывает самые дорогие блюда. В столовой воркует голубка. Пообедав, господин удаляется, оставив плату на столе. Внезапно наступает тишина. Официант возвращается и приходит в ужас: негр унес в своем шапокляке голубку.
*
Роман (часть вторая - последствия).
Человек (И.Х.) назначил себе такой-то день для смерти - довольно близкий. И сразу получил удивительное превосходство над всеми общественными и прочими силами.
*
В метро коротышка военный. Лет сорока. Пытается пригласить на свидание довольно молодую девицу. "Быть может, вы позволите мне зайти к вам через несколько дней, когда я снова буду в городе?" - "Нет, меня брат будет ругать". - "Да, наверно, это вполне естественно, вы правы. А можно вам написать?" - "Нет, давайте лучше где-нибудь встретимся". Он теряется, слыша, что она впрямую соглашается на то, чего он пытался добиться окольными путями. "Да, конечно, конечно. Да, вы правы, совершенно правы, так лучше. Ну-ка, посмотрим. Завтра у нас понедельник… Да, понедельник. Посмотрим, в котором часу. Я пытаюсь сообразить, знаете ли, потому что при моей работе… Да, так завтра понедельник. Давайте в пять?"
Она (с прежней прямотой): Вы не можете попозже?
Он (в том же смятении): Да, да, вы опять правы.
Она: В восемь.
Он: Да, да, в восемь. В "Террасе", если вы не против.
Она: Хорошо.
Он молчит. Но чувствуется, что его внезапно охватил страх, который он тщательно скрывает. Он хочет принять меры предосторожности, чтобы свидание, которого он так легко добился и которое для него так много значит, не сорвалось. "А если вы вдруг не сможете, я вам напишу?" - "Нет, лучше не надо". - "Тогда давайте на всякий случай договоримся о другой встрече, если вы вдруг не сможете завтра". - "Хорошо, в четверг в восемь на том же месте". Он доволен, но вдруг пугается, как бы это второе свидание не обесценило первое, завтрашнее. "Но завтра мы встречаемся непременно, не так ли? Это только на всякий случай". "Да", - отвечает она. Она выходит на площади Согласия, а он у вокзала Сен-Лазар.
*
Художник отправляется в Пор-Кро, чтобы делать зарисовки. Там так красиво, что он покупает дом, убирает свои картины и больше к ним не притрагивается.
*
Почувствовать в "Пари-Суар" все сердце Парижа и его гнусный дешевый дух. Мансарда Мими превратилась в небоскреб, но сердце осталось прежним. Оно развращено. Сентиментальность, тяга к ярким цветам, самолюбование, все эти сомнительные прибежища человека в городе, столь суровом к человеку.
*
Вы не писали бы столько об одиночестве, если бы умели извлекать из него все возможное.
*
"Я, - говорит он, - человек обоняния. А это чувство не годится ни для какого искусства. Только для жизни".
*
Новелла. Священник в провансальской деревне, довольный своей участью. По случайности присутствует при последних минутах осужденного на смерть. Утрачивает веру.
*
Апрель.
Предисловие к Террачини…Многие из нас тоже тоскуют по изгнанничеству, питают к нему пристрастие. Земли Италии и Испании воспитали столько европейских душ, что стали достоянием Европы, всей мыслящей Европы, которая всегда будет одерживать верх над Европой, выкованной оружием. В этом, быть может, значение этих страниц. Но так обстояло дело уже двести лет назад. Так оно обстоит и сейчас. И ни в коем случае не надо терять надежду, что так будет обстоять дело и в тот день, когда на руинах в конце концов распустятся цветы.
*
2-я серия. Для Дон Жуана. Смотри "Ларусс": монахи-францисканцы убили его и распустили слух, что Командор его испепелил. Последний акт. Обращение францисканцев к народу:
"Дон Жуан уверовал" и т. д. "Слава Дон Жуану".
Предпоследний акт: вызов Командору, который не приходит. Горечь от сознания собственной правоты.
*
2-я серия. Для Дон Жуана.
(Святой отец и Дон Жуан выходят из покоев Дон Жуана, и тот провожает монаха к двери.)
Начало I.
Монах-францисканец: Так вы ни во что не верите, Дон Жуан?
Дон Жуан: Напротив, святой отец, верю в три вещи.
Монах: Можно узнать, в какие?
Дон Жуан: Я верю в храбрость, ум и женщин.
Монах: В таком случае мне ничего не остается, кроме как пожалеть о вас.
Дон Жуан: Да, если счастливый человек достоин жалости, святой отец.
Монах (в дверях): Я буду молиться за вас, Дон Жуан.
Дон Жуан: Благодарю вас, святой отец. Я вижу в этом проявление отваги.
Монах (мягко): Нет, Дон Жуан, здесь проявляются два чувства, которых вы упорно не признаете: милосердие и любовь.
Дон Жуан: Мне ведомы только нежность и великодушие, - мужественные формы этих женских добродетелей. Но прощайте, святой отец.
Монах: Прощайте, Дон Жуан.
*
Май.
"Посторонний" закончен.
*
Дивный "Мизантроп" с его грубыми контрастами и типическими характерами.
Альцест и Филинт
Селимена и Элианта
Однообразие Альцеста - абсурдное следствие характера, доведенного до крайности, - вот и весь сюжет. И стих, "дурной стих", почти такой же монотонный, как и характер.
*
Исход.
Клермон. Сумасшедший дом и его странные башенные часы. Гнусные рассветы в пять утра. Слепцы - местный безумец, который весь день рычит, - наша земля в миниатюре. Здесь все притягивают к себе два полюса, море и Париж. Именно в Клермоне можно узнать Париж.
*
Сентябрь.
Закончена первая часть Абсурда.
Человек стирает с лица земли свой дом, сжигает свои поля и посыпает их солью, чтобы они не достались другим.
*
Мелкий служащий Французского банка. Когда его переводят в Клермон, пытается сохранить верность старым привычкам. Это ему почти удается. Но есть неуловимая разница.
*
Октябрь 1940 г, Лион.
Святой Фома Аквинский (будучи подданным Фридриха) признает за подданными право на бунт. Ср. Бауманн. "Политика святого Фомы", с. 136.
*
В Падуе, опустошенной чумой и осажденной венецианцами, последний из рода Каррара с воплями метался по залам своего дворца: он призывал дьявола и молил его о смерти.
Где-то, кажется в Сиене, один кондотьер спас город. Он требует награды. Мнение народа: "Ничто и никогда не будет ему достойной наградой, даже высшая власть. Убьем его. А после будем ему поклоняться". Так они и сделали.
Джан-Паоло Бальоне, о котором Макиавелли говорит, что, упустив случай убить папу Юлия II, он упустил случай обессмертить свое имя.
Бурхард: "Коварство, нечестивость, воинская доблесть и обширные познания - все эти качества слились в Дж. Малатесте" (умер в 1417 г.).
Филиппо Мария Висконти, миланский кондотьер, не желал слышать о смерти и отсылал с глаз долой своих умирающих фаворитов. Тем не менее, по словам Бурхарда, "он встретил смерть благородно и достойно".
В Равенне народ забирал свечи с алтаря и ставил их перед могилой Данте: "Ты больше достоин их, чем тот, распятый".
*
Новелла: Рона, Сона, вниз по течению, одна скачет, другая запинается и в конце концов, слившись с первой, исчезает в ее волнах. По ним плывут двое: параллель.
*
Новелла: история Y.
*
Терне, Маленькая деревушка, пустынная и холодная, возвышается над Роной. Серое небо и ледяной ветер, словно облегающее платье. Земли под паром. Несколько черных борозд, а над ними вороны. Маленькое кладбище, сливающееся с небом: все они были примерными супругами и примерными отцами. Все они оставили по себе вечную память.
*
Старая церковь с копией картины Буше. Служительница, сдающая напрокат стулья: она так испугалась, когда налетели немецкие бомбардировщики. В последнюю войну коммуна потеряла тридцать человек. Нынче всего восемнадцать человек в плену, но и это немало. Сейчас состоится венчанье молодой пары. Учительница, беженка из Эльзаса, потерявшая связь с родными. "Как вы думаете, месье, это скоро кончится?" Сын ее погиб в 14-м году, он был тяжело ранен, она поехала к нему и видела, как наши отступали на Марне. Она увезла его с собой, он умер дома. "Я там такого навидалась, ввек не забуду".
На дворе все то же небо и все тот же холод. Распаханная земля и ровная, сверкающая река, которая течет внизу, время от времени покрываясь легкой рябью. Чуть подальше зал ожидания на вокзальчике в Серрезене. Освещение, соответствующее военному времени; афиши, приглашающие счастливо жить в Бандоле, - в полутьме. Печка погасла, ее холодные плитки все в разводах от поливки дезинфицирующими средствами. Предстоит час ожидания под стук далеких поездов и вой вечернего ветра над долиной. Так близко и так одиноко. Здесь приближаешься вплотную к своей свободе, и до чего же она ужасна! Единство, единство с этим миром, где цветам и ветру никогда не искупить всего остального.
*
Декабрь.
(Египет).
Греки - Этруски - Рим и его упадок - Александрия и христиане - Священная Римская империя и дерзость мысли - Прованс и провансальские еретики - итальянский Ренессанс - елизаветинцы - Испания - от Гёте до Ницше - Россия.
Индия, Китай, Япония.
Мексика - Соединенные Штаты.
Стили - от дорической колонны через готику и барокко к цементной арке.
История - Философия - Искусство - Религия. П.С.М.
*
Декабрь.
Греки. История - Литература - Искусство - Философия.
*
Сознательно или бессознательно женщины всегда пользуются чувством чести и верности данному слову, которое так сильно развито у мужчин.
*
Сыны Каина - во всей красе. Господь видит убийство Авеля, но ничему не препятствует. Но страдание закаляет Каина. Господь готов простить его, но Каин отвергает прощение: "От лица твоего я скроюсь".
(Или стихотворение - там же, Иуда.)
*
Оран. Январь 41-го г.
История II. Старичок, бросающий из окна второго этажа обрывки бумаги, чтобы привлечь кошек. Потом он на них плюет. Когда плевок попадает в одну из кошек, старик смеется.