Поколение, родившееся на Западе после 1945 года, не знало войн. Конфликты происходили вдали, не затрагивая жизненно важные национальные центры стран Западной Европы и Северной Америки. Отчасти именно этим объясняется тот шок, что испытали американцы 11 сентября 2001 года.
Прогресс позволил покончить с тысячелетиями голода, подчас вопиющего и вызывавшего смертоносные схватки между странами вплоть до Второй мировой войны. На этой основе европейская культура создала новый путь к сексуальному равновесию в обществе. Изменения произошли так быстро и были так глубоки, что, пожалуй, можно считать, что в 1960-е годы действительно произошла революция. Впервые весы качнулись в сторону женщин. Женщина обрела возможность самостоятельно решать, насколько связаны для нее половая жизнь и де
I Из трех групп населения, вовлеченных в половые отношения, - зрелые мужчины, женщины, юноши и подростки - изменения в наименьшей мере коснулись последних. Подростки, как и в XVI веке, проводят около 10-12 лет в неопределенном социальном состоянии, однако в наши дни это лишь восьмая часть средней продолжительности жизни, а не третья или четвертая, как при Старом порядке. Увеличилась и продолжительность жизни в браке: если раньше юноша думал, что проживет в браке 10-20 лет, то теперь он рассчитывает на продолжительную сексуальную жизнь. Социальное положение молодежи нельзя назвать легким и в наши дни, о чем свидетельствует и статистика безработицы, и периодически вспыхивающие волнения. Однако молодой человек считает, что еще сможет реализоваться и прожить долгую успешную жизнь, чему способствует развитие системы социального обеспечения. Гомосексуалисты отвоевали себе гораздо большее и лучшее место под солнцем, чем лондонские "молли" и французские педерасты XVIII века. Теперь они требуют признавать их права и уважать нетрадиционную сексуальную ориентацию, вплоть до разрешения вступать в брак и усыновлять детей. Этой тенденции активно противостоят общественные силы в США, хотя в Сан-Франциско и Нью-Йорке издавна существуют коммуны геев, а в некоторых либеральных штатах официальторождение; женщина обрела право на оргазм. Все былое здание сексуальной морали пошатнулось, отдельные его части пришлось заново подгонять друг к другу.
Сексуальная революция шестидесятых
но разрешено заключать браки между людьми одного пола. Первым штатом, принявшим 17 мая 2004 года такой закон, стал Массачусетс48.
Принципиальные изменения коснулись уже состоявшихся мужчин и, в еще большей степени, женщин. Мужчины обрели возможность предаваться различным эротическим удовольствиям без необходимости прибегать к лицемерному буржуазному двойному стандарту. Но увеличение продолжительности жизни сопровождается и давлением на мужчин: со всех сторон им предлагают разнообразнейшие удовольствия и возможность наслаждаться ими до глубокой старости. Тем, для кого подобное давление становится невыносимым, заботливо предлагают свои услуги толпы психоаналитиков и специалистов по проблемам супружеской жизни. Все средства массовой информации наперебой говорят об уязвимости и незащищенности мужчин, вынужденных постоянно стремиться к новым достижениям. Повсюду рекламируются чудодейственные средства и снадобья от полового бессилия. В 2003 году вышел пародийный американский фильм, в котором изображены муки стареющего героя - его играет Джек Николсон. Он все еще тянется к женщинам, что более или менее получается при помощи виагры, но его организм подорван многолетним употреблением пищи с избытком холестерина. В конце концов он находит себе подругу по возрасту (ее играет Дайана Китон), и после разнообразных приключений на фоне больницы, окрашенных к тому же голливудской романтикой, герои обосновываются в Париже49.
Необходимо добавить, что в образе супермужчины появляется новая черта - он демократизируется. В XVII веке в этой роли мог выступать только сеньор, в
XIX веке наслаждения плоти были уделом богатых и влиятельных людей. В рамках нового, всевозрастающего ге-донизма многие европейцы желают получить свою долю счастья немедленно. Личность еще не абсолютный властелин, но стремится быть им. Границы между поколениями и социальными группами в области сладострастия размыты, вступление в брак перестало быть обязательным, во всяком случае, в густонаселенных городах. Прочность союза зависит гораздо больше, чем ранее, оттирании оргазма. Взрослые мужчины неожиданно оказались в новых тисках. Раньше речь шла о разделе женщин по воле отцов, и часто мужчине приходилось долго ждать, когда он получит причитающуюся ему женщину. Теперь, после того как исчез двойной стандарт 1700-1960 годов, оберегающий мужчин, они почувствовали себя незащищенными и хрупкими. В начале третьего тысячелетия прозвучало штормовое предупреждение: мужская индивидуальность под угрозой. Правила игры принципиально изменились. Женщины требуют и социальных прав, и права на удовольствие и вот-вот возьмут в свои руки управление плотскими сношениями. Произошло потрясение основ, всех представлений о личности и отношениях между полами - всего того, о чем до сих пор не принято было говорить в обществе.
Искать женщину
Контрацепция ускорила процесс освобождения женщин и позволила им войти в мир, доступный ранее толь* ко мужчинам, - мир самореализации и поисков собственной сексуальной идентичночти50. Они больше не святые и не шлюхи, хотя некоторым хочется считать их таковы*
ми; они отныне сами распоряжаются своей детородной функцией и своими чувствами. Они не ждут безоговорочного восхищения или порицания от мужчин, некогда доминировавших в культуре. Возможно, именно поэтому в традиционных авторитетных кругах периодически разворачиваются дискуссии о вреде контроля над рождаемостью. В XVIII веке противозачаточные средства уже объявлялись "темными путями обмана природы", их считали дьявольскими кознями, призванными совратить людей с пути истинного. Сейчас упор делается на то, что они враждебны биологической природе человека.
В 1973 году Верховный суд США легализовал абор-тьі, но противники не сложили оружие. Значительная часть населения США - более половины - настроена к абортам враждебно и склонна скорее к пуританскому представлению о том, что сексуальность - исключительное право мужчины. Такое представление основано на системе законов, принятых по образцу европейских в 1960-е годы, оно базируется на мощной сублимации полового влечения в интересах развития культуры потребления, индустрии досуга и спорта. Фрустрация порождает ненасытный аппетит к жизненным радостям и приобретает форму настоящей религии потребления. Женщины у семейного очага - жрицы и мишени этой религии, из их уст исходит истина, в то время как "эротические маргиналы" выглядят еретиками. Они опозорены и отвержены, чему, в частности, служит культ спортсменов - "мачо". Нарушение в сознании основано здесь на традиционном распределении ролей между полами и группами людей. Личность оказывается зажатой в двойные тиски. Первые - традиционное противопоставление состоявшихся мужчин подросткам, но у последних еще остается надежда преуспеть в будущем. Вторые жестко определяют о (щественные роли мужчин и женщин, причем у последних нет возможности выйти из роли матери семейства иначе как ценой утраты социального статуса или обретения репутации "падшей".
Можно понять, насколько значимым было появление контрацептивных таблеток, поскольку теперь выбор становился уделом женщины, а не мужчины, как при использовании презерватива или прерывании полового акта. "Честные женщины" прошлого не могли распоряжаться своим телом, принадлежащим Господу, как считалось при Старом порядке, или мужу по "естественному праву" буржуазного общества XIX века. Разрыв с прошлым в 1960-1970-е годы был тем более ощутимым, что он давал право выбора угнетенной стороне; тому служили и противозачаточные таблетки, и распространение абортов, несмотря на протесты против них. Господству мужчин в сексуальной сфере пришел конец. Дочери Евы теперь сами могут выбирать себе партнера, определять форму, продолжительность и время половых сношений, что казалось немыслимым их предкам. Женский оргазм перестал быть запретной темой, его не стыдятся, о нем говорят. И средства массовой информации описывают, каким он должен быть, чтобы женщина могла почувствовать себя настоящей до мозга костей.
Последствия перемен, особенно в Старом Свете, неисчислимы. Разрушились не только представления о теле и сексуальности, но и основы взаимоотношений между полами, которые раньше строились вокруг брака даже там, где речь шла о подростковых сексуальных Ш употреблениях51. Изменились и отношения между поколениями. Во многих семьях дети живут с отчимами или мачехами, молодые стали позже уходить из родительского дома, бабушки и дедушки стали больше заниматься воспитанием внуков. В новых условиях меняются даже представления о любви: различия в возрасте или расе перестали быть существенными, зато в планы построения совместной жизни вторгаются соображения карьеры. Многие встают перед выбором, что лучше: завести ребенка или вкушать наслаждение в объятиях партнера. Общество в целом стало похоже на груду перемешанных костяшек домино, из которых составляется игра. И все потому, что женщины отказались от раз и навсегда установленных ролей целомудренной святой, идеальной матери или шлюхи, некогда навязанных им нашей культурой. К старому возврата не будет, хотя мы и не знаем, что именно из широкого спектра возможностей выберут будущие поколения.
До какой степени изменилось сознание всего за каких-нибудь тридцать лет! В 1976 году состоялся междисциплинарный коллоквиум, посвященный женщинам. Организатор, Эвелин Сюйеро, признавалась, что коллоквиум произвел "эффект разорвавшейся бомбы". Она была поражена тем количеством нравоучений и упреков, которые ей пришлось выслушать, и препон, которые ей пришлось преодолеть, прежде чем коллоквиум состоялся52. Далеко не все выступления носили революционный характер. Один из докладчиков сказал: "С точки зрения естественного отбора брак весьма важен. Представьте себе, что 90% человеческих, особей вступят в брак и заведут детей. Это будет весьма стабильная система"53. Проблемы, которые казались наиболее острыми, - "женский эротизм, любовь, проявления чувств, творчество" - были отодвинуты на второй план. Аргументировалось это тем, что все подобные понятия лежат в плоскости "новой культурной реальности", контуры которой пока еще неясны, а притязания порой не оправданны. Разумеется, категории, о которых идет речь, важны, но не настала ко, насколько это пытаются иногда показать, а роль их в формировании "Субъекта" не так велика. Было также подчеркнуто, что "Субъект" не может быть предметом науки, если подразумевать под этим словом личность с ее маленькими (или большими) частными историями. Наука призвана иметь дело с населением, популяцией, классами людей, объединенных тем или иным опытом54.
Сегодня подобные замечания вряд ли могут быть сделаны, а тогда они свидетельствовали о том, что научное поле еще не открыто для изучения истории наслаждения или либидо, потому что "Эго" казалось большинству исследователей подозрительным. Тем временем историческая демография все время обращалась к сексуальности, но представляла ее в бесплотном виде, в графиках и таблицах, отражающих общие закономерности. Проблемы, обсуждение которых вызывало робость, скрывались под маской "научного знания". Стойкая защита семьи как единственно достойной модели, видимо, была вызвана желанием дать отпор проповедникам "свободной любви" 1968 года. Через четверть века кризис семьи стал более очевиден, мнение о ценности супружеской пары уже не было так категорично, поскольку эротическое желание проделало свою работу в системе общественных ценностей, сметая одну за другой многовековые преграды.
Но не опасно ли для человеческого будущего наслаждение без границ, в обход законов природы? В начале XXI века проблема встала во весь рост, так как все больше супружеских пар ограничиваются одним ребенком или вообще отказываются от детей, чтобы полнее наслаждаться плотскими радостями. Нет ли в этом крайнего проявления эгоизма? Некоторые идеологи даже в гомосексуализме видят тенденцию к упадку белой расы. Катастрофисты и трезвомыслящие наперебой перечисляют признаки, свидетельствующие, по их мнению, об упадке западной цивилизации. Самое удивительное, на мой взгляд, то, что подобные идеи гораздо шире распространены в США, чем в Европе, и чем больше людей выдвигают их, тем активнее отмахиваются от них политики. Быть может, так проявляется молчаливое приятие этих черт как неотъемлемой части нашей умиротворенной культуры.
Источник наслаждений
С недавних пор иметь доступ к удовольствиям само по себе доставляет удовольствие. Нельзя сказать, что подобного не было раньше, но сейчас это явление приобрело особые масштабы. В первые две трети XX века общество тянулось то к пороку, то к добродетели, и периоды сменяли друг друга невероятно быстро. Время свободы нравов сменялось временем тревог и лишений мировых войн; строгие моральные нормы, воцарившиеся в 1950-е годы, были сметены ветром свободы мая 1968. Затем, как кажется, маятник замедлил качание и весы склонились в сторону моральной вседозволенности наших дней. Значит ли это, что цикл колебаний "подавление-свобода", установившийся в западной цивилизации с 1700 года, прекратил свое существование? Сохраняет ли свою роль в гедонистическом европейском обществе
XXI века усилие сублимации, необходимое в фазе под ления? Возможно, наше общество, вставшее на путь унификации, оказалось во власти новой логики развития, Три процесса способствуют освобождению личности от нравственных оков - ослабление жесткости в вопросах морали в церкви, как католической, так и протестанте кой; признание вопросов прав и свобод личности более важными в мировом масштабе, чем вопросы экономического и коммерческого развития; революция в сфере прав женщины, наступившая после многовекового патриар* хального угнетения. Классический треугольник, состоящий из взрослых мужчин, юношей-иодростков и женщин, покоился на неоспоримом главенстве первой группы, определяющей способ существования двух других. Но ни вторая, ни в особенности третья группа не желают больше принимать правила игры в ущерб собственным интересам. Все хотят наслаждаться жизнью как можно быстрее и как можно полнее. Терпеть и страдать - ради чего? Копить, но не пользоваться накопленным - зачем?
Мощь той или иной цивилизации проявляется в том, насколько быстро она приспосабливается к наступившим переменам и потрясениям. Готовность Европы к скачку, на мой взгляд, не вызывает сомнений. Однако историк, наблюдающий и оценивающий современные ему явления, перестает быть историком. Он может только судить; хорошо или плохо живется ему в современном мире. Среди меняющихся ценностей он теряет иллюзии райского существования после смерти, но остается вера в старые гуманистические принципы, которые некогда были призваны разнести по всему миру необычайные материальные, интеллектуальные и экономические запасы, собранные в этом уголке планеты с умеренным климатом. При этом гипертрофия "Эго" продолжает существовать и приводит к патологическим расстройствам, особенно часто у мужчин, вынужденных отвечать на вызов, брошенный женщинами. А женщины прекрасно понимают, чем обладают они одни, причем после изобретения противозачаточных таблеток они обладают этим без риска для себя. В руках у женщин ключи к самому изысканному, к самому ценному из всех удовольствий, изобретенных человечеством, - к удовольствию секса5?" Дверь, открытая в мир чувственности, сделала более утонченными и другие наслаждения. Хотя тело субъекта таит в себе все возможные удовольствия, для того чтобы предаваться им, нужен еще кто-то или что-то. Если бы общество не преследовало мастурбацию, разве стала бы она настоящим наслаждением, а не простым удовлетворением потребности, как возможность почесать там, где чешется? Уже не раз говорилось о том, что культура умело манипулирует человеком, управляя его желаниями, импульсами и потребностями так, что они служат на благо коллектива.
Мне хочется задаться вопросом: быть может, источник наслаждений, забивший из европейской почвы в 2000-е годы, есть часть общей стратегии смешанного капиталистического общества, окрашенного в эпикурейские тона, которое стремится приспособиться к новым потрясениям на мировой арене? Отказ от механизма личной вины, вызвавшего некогда стремление к сублимации половых инстинктов, связан с ослаблением роли идеологии по обе хтороны Атлантики. Некогда и светская, и религиозная мораль обещала человеку, что ценой аскезы и подавления "низких инстинктов" каждого все человечество в целом достигнет сияющего будущего. В настоящее время общество потребления отвергло идеал сознательной умеренности и экономии энергии либидо радн прилива жизненных сил. Теперь считается, что личность может полноценно существовать лишь тогда, когда ей доступны все возможные удовольствия, падающие, как манна небесная, с калиталйстического небосклона. Однако, на мой взгляд, есть существенная разница между тек, как расценивается удовольствие (в первую очередь плот ское) в Европе и в Северной Америке. В США все еще очень сильна роль традиционной патриархальной семьи, а стремление к удовольствиям и сексуальное влечение ограничиваются чувством личной вины, не столь явным, как в былые времена, но все-таки существующим. Европа по большей части освободилась от оков такого рода, и лишь немногие сожалеют об их исчезновении. Европа пошла по пути создания общества потребления - материального и духовного. Для тех, на кого оно ориентировано, это благодатный путь, так как развитию потребления сопутствует освобождение от чувства вины, особенно! эротической сфере. Общепризнано, что существует про: тиворечие между скрытыми инстинктами в психоаналитическом смысле этого слова и дозволенным поведением. Человек ощутил себя свободным, хотя им по-прежнему управляют мощные скрытые законы, в том числе законы экономического рынка. Теперь все знают, что накопление само по себе еще не дает счастья. Жизнь тех, кто добился и богатства, и власти, и высокого положения; часто имеет горьковатый привкус. Иначе обстоит делов Соединенных Штатах, где ощущение греховности часто оказывается необходимым условием полноценного наслаждения прелестями жизни56.
Новая европейская мораль идет в том же направлении: тревога уступает место осознанию того, что полнота ощущений возникает, лишь когда на пути к наслаждению нарушаются какие-либо запреты. Сексуальность больше не подавляется, необходимость в сублимации отпала, однако порой возникают новые формы фрустрации и потери самоидентичности. Они связаны с тем, что общество более не предлагает человеку определенную роль, внутри которой он чувствовал бы себя защищенным. Нечто подобное ощущают обычно молодые мужчины, столкнувшись с возросшими притязаниями девушек-сверстниц, или же состарившиеся "мачо" перед лицом растущего феминистского движения. Но наша изобретательная эпоха предлагает самые различные способы, как найти выход из положения, - от экстремальных видов спорта до рискованных предприятий разного рода. И то и другое вызывает холодок азарта, дрожь от опасности, которой подвергаются добровольно. Наслаждение проистекает от угрозы саморазрушения, причем необратимого, подобно тому, как доставляют удовольствие поначалу, а потом неизбежно ускоряют конец жизни алкоголь, табак и наркотики.