Теперь перейдем к "обстоятельствам места". На наш взгляд, накопленный на сегодняшний день научный материал позволяет описать и.-е. прародину довольно точно. Как мы уже писали, лексемы, касающиеся палеофауны и флоры из древнейших слоев и.-е. языков свидетельствуют, что это была территория в лесной зоне Европы, причем ближе к умеренному поясу.
Мифология многих арийских племен указывает туда же, и даже еще севернее, куда-то в Приполярье. Антропологический материал, сопоставленный с древними описаниями этих племен, также говорит в пользу регионов Европы, где ныне обитают сравнительно высокорослые и светлопигмен-тированные европеоиды.
Помогает уточнить искомую прародину и метод исключения. Те же данные древней и.-е. лексики показывают, что культура носителей этой лексики была если не примитивной, то значительно более простой, чем захватившие южную половину Европы развитые культуры дунайского неолита и энеолита. Это обстоятельство также косвенно указывает на умеренную зону Европы, где как показывают археологи, в праиндоевропейскую эпоху преобладали более простые формы хозяйствования и ремесел.
И самое главное – как мы уже указали, во время, большинством исследователей считаемое за период существования ПИЕ языка – V–IV тыс. до н. э. – именно в умеренной и отчасти высокоширотной части Европы – от Скандинавии до Среднего Поднепровья – присутствовала, по сути, общность близкородственных археологических культур.
Степень этой общности подкрепляется и достаточно однотипным антропологическим материалом, согласно которому носители этих культур были представителями близких вариантов северной европейской расы (черепа длинноголовые, массивные, с относительно широким, сильно профилированным лицом).
Возникает вопрос: кто же были эти древние народы, если не индоевропейцы? Поборники малоазийских и прочих южных концепций либо не отвечают на него (видимо, вслед за О.Н. Трубачевым полагая, что территория к северу от Карпат вообще была необитаема), либо говорят о неких неопределенных давно исчезнувших древних этносах. Но это явная отговорка. Народы, заселявшие столь огромную территорию, бесследно исчезнуть просто не могли. В таких случаях следы всегда остаются – в виде реликтовых языков (например, баски), субстратной лексики (народы "дунайского неолита" оставили такую лексику, допустим, грекам).
В данном случае на роль реликтового языка не подходит ни один современный европейский язык, и даже оставшийся в прошлом. Например, протосаамский, во-первых, не выходил южнее Невы, во-вторых, как мы видели, индоевропейцы не могли его "вытеснить" из Европы, поскольку сами вполне вероятно, участвовали в его генезисе.
У противников североевропейского происхождения и,-е. остается, пожалуй, один серьезный аргумент. В 1940 году брат знаменитого поэта, археолог А.Я. Брюсов раскопал на русском Севере останки неолитической культуры, ареал которой, как позже выяснилось, во многом налагался на территорию указанной общности: от Кольского полуострова до Курска, и от Балтики до Оби. Только эта культура, названная по характерным отпечаткам на керамике "совокупность культур гребенчато-ямочной керамики", зародилась чуть позже, во второй половине IV тыс. до н. э.
Эту совокупность культур тут же объявили угро-финской, что соответствовало не только различным советским "автохтонистским" теориям, но и ряду популярных на Западе концепций, в т. ч. упомянутым трудам Луи Люсьена Бонапарта, утверждавшего, что именно предки финнов были древними обитателями Европы вплоть до Пиренеев.
В случае верности этих концепций и.-е. языкам в древней Европе места не оставалось: юг ее занимали, получается, "дунайские" народы, север и восток – уральские. Однако, похоже, это было не так.
Прежде всего, сомнения внушала "уральская" принадлежность культур гребенчато-ямочной керамики. В частности, лингвисты выяснили, что предки уральских народов, судя по "корневым" данным их языков, жили достаточно далеко от основных центров этих культур. По мнению В.В. Напольских, их прародиной была зона темнохвойной тайги, располагавшаяся в древности восточнее Урала. И только начавшееся во II тыс. до н. э. похолодание, вызвавшее наступление этой зоны в Восточную Европу, привело вместе с ней в Поволжье, а затем и в Финляндию предков угро-фин-нов, носителей культуры "текстильной керамики" (см. Исследования по древней…, с. 51). Что касается ямочно-гребенчатой керамики, то ее носители, по имеющимся данным, были искусными мореходами (История Швеции…, с. 49) – характеристика не относящаяся к предкам угро-финнов, которые морскую лексику заимствовали у и.-е., в частности, балтских народов.
В то же время археологи (Ю.В. Кухаренко) подчеркивают, что эта культура, во всяком случае ее варианты в Прибалтике и Белоруссии, сложилась на основе местных еще мезолитических культур, причем они наиболее многочисленны на юге, в Полесье. То есть в местах, считать которые родиной "уральской" языковой семьи могли только люди с очень большой фантазией. И действительно, данные лингвистики показывают, что на указанной огромной территории распространены древние названия (особенно рек и озер), которые обнаруживают и.-е. основу. Причем, как было показано выше, эта основа обнаруживается под поздними уральскими напластованиями даже на севере.
В свою очередь, другие исследователи, также отмечая отсутствие угро-финнов в древней не только Северной, но и Восточной Европе (Сереб., с. 29) утверждают, что задолго до пришествия уральских народов с востока северная часть Европейской России заселялась с запада, в особенности из района Карелии (там же, с. 26–27).
В этой связи представляется вполне логичным вывод В.В. Напольских о том, что культуры гребенчато-ямочной керамики на самом деле относились к и.-е. кругу, и широкое распространение их на восток связано с потеплением в конце атлантического периода и распостранением в Восточной Европе широколиственных лесов – привычной среды для бесспорно и.-е. культур (фатьяновской и др.). Только следует учесть, что это движение природной среды и человеческих масс было в период полу– или распада и.-е. общности, когда из нее уже активно выделялись праязыки.
Во времена же существования этой общности ее северо-восточная и восточная граница проходила, видимо, недалеко от центра формирования культур гребенчато-ямочной керамики и одновременно в пограничье смешанных и хвойных лесов – в районе Северной Двины и Верхней Волги. Далее к востоку между и.-е. и прауральцами вероятно, обитали еще какие-то племена. Именно последние, возможно имели отношение к некоторым восточным вариантам культуры ямочно-гребенчатой керамики, а также к ряду загадочных гидронимов Севера и субстратных слов в языке саамов.
Что касается других границ древней и.-е. общности, то на юго-востоке по границе леса и лесостепи – в районе верхнего Дона, спускаясь затем к Среднему Поднепровью (культура Средний Стог), где, как уже говорилось, была граница соприкосновения северных и дунайских (Триполье) культур. Далее к западу она огибала те же средиземноморско-дунайские культурные регионы в Прикарпатье и Польше (Лендьел) и выходила к низовьям Эльбы, где мы видим присутствие и.-е. элемента еще в культуре воронковидных кубков (кон. IV – нач. III тыс. до н. э.), распространившей свое влияние на значительную часть Скандинавии, Северную Германию и Польшу, а также шаровидных амфор.
Разумеется, это весьма условные границы. Где-то на севере, на Кольском полуострове в ареал индоевропейцев могли вторгаться какие-то загадочные арктические (самодийские?) народы, на западе – иберийско-средиземноморские этносы (культура мегалитов и дошедшая до Ютландии, правда, уже в поздний период, в конце III тыс. до н. э. культура колоколовидных кубков).
Тем не менее, в целом получается, что предки и.-е. занимали огромную территорию. Возникает естественный вопрос: мог ли на ней существовать единый праэтнос? При слабых контактах между сильно удаленными друг от друга, относительно замкнутыми человеческими коллективами или центрами цивилизации в древности мог ли существовать на таком пространстве единый язык?
Некоторые версии, в частности, Гудзь-Маркова, предполагающего существование праиндоевропейцев на огромном пространстве от Среднего Днепра до Средней и Передней Азии включительно, или Хауслера (от Эльбы до Урала) отвечают на такой вопрос положительно.
Ностратическая теория, давно имеющая немалое число сторонников в филологии, отвечает на в общем-то схожий вопрос также утвердительно. Ведь согласно ей, не только и,-е., но и большинство других ныне существующих языковых семей (уральская, семито-хамитская и т. д.) якобы произошли из единого источника, что практически допускает факт единоязычия на значительной части Евразии и Северной Африки. При этом учитывалась бедность и слабая обновляемость древнего словарного запаса, а также то, что хотя стоянки каменного века были расположены далеко друг от друга, зато люди того времени часто мигрировали на большие расстояния под воздействием климатических факторов и это облегчало контакты.
Добавим к этим суждениям следующее. Вышеуказанное слабое присутствие или даже отсутствие у многих и.-е. народов воспоминаний об общем происхождении может быть вызвано не только фактором большого прошедшего времени. Несмотря на отмеченную в начале общность основных терминов, а также личных имен и теонимов в древних и.-е. языках, или точнее даже языке, степень этнокультурного единства индоевропейцев могла быть далеко не абсолютной. Собственно, это показывают и археологические материалы – при том, что древние материальные культуры на пространствах Северной и Восточной Европы родственны и во многих чертах близки, все-таки это разные культуры: нарвская, валдайская, днепро-донецкая и т. д. Вполне вероятно, что и язык на очерченной территории не был так уж монолитен и делился на диалекты.
Но это не так уж важно.
Заключение
Таким образом, никаких древних "вторжений на север", о которых грезил О. Монтелиус, по всей видимости, не было. Достоверно и то, что индоевропейская культура шнуровой керамики также не была привнесена, а наследовала местные "нордические" традиции. Наоборот, как и в более поздние времена, описываемые Иорданом Готским, именно север был тем "горнилом", или "утробой", рождавшим и выталкивавшим все новые и новые человеческие массы в более пригодные для обитания края.
Начавшаяся в середине IV тыс. до н. э. экспансия индоевропейцев на юг продолжилась в следующем тысячелетии, по мере увеличением числа населения и необходимостью активного экстенсивного освоения все новых и новых территорий.
Индоевропейцы же наступали на запад и юг, где часть из них постепенно перешла к кочевому быту. Первым примером такого типа стала еще ямная культура степей Причерноморья – по нашему мнению, созданная предками тохаров, кельтов и италиков. Первые мигрировали на восток, в район Алтая и верхнего Енисея (афанасьевская культура). Вторые – на запад, в район среднего Дуная, где произошло новое разделение (протоиталики переместились в районы нынешней Хорватии и Албании, откуда, уже видимо морем, во II тыс. до н. э. попали на Апеннины).
Распад и.-е. общности начался, таким образом, в первой половине III тыс. до н. э. и был обусловлен движением ее части в далекие степи юго-востока (тохары), на Балканы и в Малую Азию (хетты, лувийцы, палайцы). На новых местах обитания мигранты встречали совершенно новую природную среду, а иногда и сложившуюся цивилизацию (хатты), вследствие чего серьезные изменения в языке пришельцев были неизбежны. Основная часть и.-е. разделилась несколько позже, о чем свидетельствует долго сохранявшися общие черты в культурах шнуровой керамики и боевых топоров.
В середине того же тысячелетия из того же единого массива окончательно выделилась индо-иранская группа, вскоре также распавшая на две составные части. Первая прошла через донские, кубанские степи и Кавказ в район Сирии и Междуречья, где оставила существенный след в Митаннийском государстве, а затем продвинулась к берегам Инда. Что касается протоиранцев, то двигаясь с северо-запада, она постепенно занимали районы Северного Прикаспия и Приаралья, создав там андроновскую культуру, а в конце II тыс. до н. э. проникли и в Среднюю Азию, а затем и нынешний Иран. Как уже было указано, арийскому завоеванию Азии сильно способствовали климатические изменения, подорвавшие жизнеспособность традиционных очагов земледельческой культуры.
Относительно того, как происходил дальнейший распад и.-е. общности, можно строить немало гипотез. Лингвисты конструируют выделение локальных групп, например греко-армяно-фригийской или славяно-балто-германской. Другие с такими комбинациями спорят и предлагают свои. Однако при всех спорах трудно сомневаться в том, что в первой половине II тыс. до н. э. процесс почкования великого языкового древа в основном завершился. Технология металлообработки, также как и пашенного земледелия, гончарного ремесла и других видов деятельности той эпохи (бронзы) предстает в нынешних и.е. языках слишком по-разному. Продвигаясь где мирно, а где с боями по просторам Евразии, арийцы не только расширяли, но и изменяли свой словарный запас.
Новая окружающая среда, новые способы ведения хозяйства, новые культурные контакты, смешение с другими племенами стимулировали окончательное оформление новых этнических образований, все более терявших воспоминания об общих предках и общей северной родине. В течение тысячелетий самостоятельного развития у новых племен – греков, персов, германцев, славян – появилась собственная история. Со своими легендарными героями, часто поднимавшихся в фольклоре до уровня богов, со своими рассказами о славных походах, чудесах и свершениях. Ветви единого индоевропейского древа разрослись вширь и дали новые побеги. Однако корни остались общими.
Литература
1. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. М.,1965.
2. Авеста в русских переводах. СПб., 1997.
3. Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М.,1989.
4. В.П. Алексеев, А.А.Аскаров, Т.К Ходжаибов. Историческая антропология Средней Азии. Ташкент, 1990.
5. Анохин Г.И. Системы личных имен у народов мира. М.: Наука, 1986.
6. Антинорманизм. Сборник Русского исторического общества № 8 (156). М.: Русская панорама, 2003.
7. Античная балканистика. М.,1984.
8. Антропологические типы древнего населения на территории СССР. М.,1988.
9. Археология Карелии. Петрозаводск, 1986.
10. Археологические исследования в Карелии Л.,1972.
11. Балто-славянские исследования. 1982. М., 1983.
12. Балто-славянские исследования. Т. XVI. М., 2004.
13. Бернар С. Бахрах. Аланы на Западе. М.: Ард, 1993.
14. Брайчевский М.Ю. Когда и как возник Киев. Киев, 1964.
15. Буданова В.П. Этнонимия племен Западной Европы на рубеже античности и средневековья. М., 1991.
16. Буров В.А. О семантике каменных лабиринтов Севера // Этн. обозрение. 2001, № 1, с. 53.
17. Вессен Э. Скандинавские языки. М.: Изд-во ЛКИ, 2007.
18. Вопросы истории. 1990, № 5, с. 15–27.
19. Всемирная история, т. II. М.: ГИПЛД956.
20. Галкина Е.С. Тайны русского каганата. М., 2002.
21. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Т. 1–2. Тбилиси, 1984.
22. Гинзбург В.Б., Трофимова Т.А. Палоантропология Средней Азии. М., 1972.
23. Гумилев Л.Н.Этногенез и биосфера Земли. Л.: Гидрометеоиздат, 1990.
24. Гурина Н.И. История культуры древнего населения Кольского полуострова. СПб., 1997.
25. Дебетц Г.Ф. Палеоантропология СССР. М., 1948.
26. Джаксон Т.Н. Austr I Gordum.: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М., 2001.
27. Долуханов П.М. История Балтики. М., 1969.
28. Древнейшие государства Восточной Европы – 1999. М.: Восточная литература, РАН, 2001.
29. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М.: Логос, 2003.
30. Жиров Н.Ф. Атлантида. М.,1964.
31. Златковская Т.Д. Этнические процессы во Фракии во II–I тыс. до н. э. М., 1964.
32. Кузнецов Е.В. Этногенез восточных славян. Арзамас, 2006.
33. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005.
34. Меркулов В.И. Откуда родом славянские гости? М., 2005.
35. Мерперт Н.Я. Кавказ в системе палеометаллических культур Евразии. Тбилиси, 1987.
36. Ингстад X. По следам Лейва Счастливого Л.: Гидрометеоиздат, 1969.
37. Исследования по древней истории и этногенезу финно-угорских народов. Ижевск, 1990.
38. Ключевский В.О. Сочинения в 8 т. Т. 1. М., 1956.
39. Кобычев В.П. В поисках прародины славян. М.: Наука, 1973.
40. Кондукторова Г.С. Антропология населения Украины эпохи мезолита, неолита и бронзового века. М., 1973.
41. Короткина Л.В. Рерих в Петербурге-Петрограде. Л.: Лениздат, 1985.
42. Кузьмин А.Г. Начало Руси. М., 2003.
43. Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов // Вопросы истории, 1974, № 11, с. 54–83.
44. Ю.А. Ааврушин Четвертичные отложения Шпицбергена. М., 1969.
45. Лебедев Г.С. Вернемся к началу //Знание-сила, 1986, № 10, с.18.
46. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005.
47. Лелеков Л.А.Авеста в современной науке. М., 1992.
48. Лер-Сплавинский Т. К современному состоянию проблемы происхождения славян // Вопросы языкознания. М., 1960. № 4. С. 20–30.
49. Ловмяньский X. Русь и норманны. М.: Прогресс, 1985.
50. Лушникова А. В. На материале языков разных семей: диссертация… д-ра филол. наук: 10.02.20. М., 2006.
51. Маруашвили Л.И. Палеогеографический словарь. М.,1985.
52. Матюшин Г.Н. Археологический словарь. М.: Просвещение, 1996.
53. Напольских В.В. Балто-славянский языковой компонент в Прикамье // Славяноведение, 2006, № 2, 3-19.
54. Ономастика европейского севера СССР. Мурманск, 1982.
55. Палеоантропология исследования степного Приднепровья. Киев, 1984.
56. Порциг В. Членение индоевропейской языковой общности. М., 1964.
57. Проблемы антропологии древнего и современного населения севера Евразии. Л., 1984.
58. Расогенетические процессы в современной истории. М., 1974.
59. Рассоха И.Н. Украинская прародина индоеверопейцев. Харьков, 2007.
60. Седов В.В. Формирование славянского населения Среднего Поднепровья // СА, 1972, № 4.