Между тем перестройка Германии действительно сопровождалась чистками как по политическому, так и по расовому признаку. Из государственных учреждений, полиции, армии, увольняли коммунистов, социалистов (если они не покаются, а еще лучше – вступят в нацистскую партию). Увольняли и евреев. Впрочем, когда речь шла только о национальных признаках, чистки были более чем умеренными. Да иначе и быть не могло. Германская знать и дворяне редко могли похвастать богатством. А чтобы поправить семейные дела, традиционным выходом считалась женитьба на дочках торгашей, ростовщиков. Многие генералы и офицеры находились в той или иной степени родства с евреями. Однако в вооруженных силах "чистка" стала вообще символической: из армии и флота было исключено всего 7 офицеров, 6 курсантов и 35 унтер-офицеров, солдат и матросов [149].
Но преобразования, намеченные нацистами, включали не только экономику, армию и политическую систему. Намечалось кардинальным образом переделать весь народ. На эту роль выдвигался орден СС. В нем видели инструмент для преобразований Германии, а одновременно это был зародыш будущей Германии. Собрание лучших, "посвященных". По мере того, как Гиммлер получал все большую власть и полномочия, он совершенствовал свое детище. "Духовным центром" ордена был выбран старинный замок в Кведлинбурге. Гиммлер полюбил его, специально уединялся в подвалах и верил, что общается там с духами мертвых. Кстати, духи пророчили ему великое будущее. Здесь же, в Кведлинбурге, при свете факелов, в расписанных рунами и свастиками залах осуществлялись церемонии посвящения новичков. Посвящали по образцу крестоносцев, вручали эсэсовский кинжал – он символизировал рыцарский меч.
Кандидатов в СС Гиммлер сперва отбирал лично, потом учредил специальные комиссии. Желающие поступить в его структуры должны были представить свою "арийскую" родословную с XVIII века, проходили проверки и испытания. Если члены СС вступали в брак, им следовало представить аналогичные документы о расовой чистоте невесты. Предъявлялись и другие требования. Перед замужеством девушки проходили антропологические осмотры и медицинские проверки, подтверждая способность к рождению здорового потомства. Для эсэсовских жен были устроены обязательные курсы. Там преподавались политические дисциплины, "идеология, вытекающей из понятия расовой чистоты", домоводство, правила ухода за детьми. Считалось также желательным, чтобы супруга эсэсовца умела стрелять, ездить верхом.
Христианские конфессии в Германии не запрещались. Немцы могли исповедовать свою традиционную веру, в одних землях католическую, в других протестантскую, под Рождество наряжать елочки и умиленно петь святочные песенки. Нацисты даже установили связи с православными, с русской Карловацкой церковью (т. е. нынешней Зарубежной). Для нее в Берлине построили храм за государственный счет [102]. Это давало возможность выставить себя борцами с советским безбожием. Но верхушка государства и партии от христианства подчеркнуто отстранялась. В армии и на флоте коллективные богослужения не вводились и не дозволялись, и нацистские вожди в храмы не ходили. Геринг указывал: "Неправда, что нацизм создает новую религию. Он и есть новая религия".
Гиммлер, правда, не забыл своих юношеских католических убеждений и Христа не отрицал. Но даже христианство теперь соединилось у него с оккультными учениями, рейхсфюрер считал его лишь одним из проявлений некой "высшей" религии. По подсказкам приближенных предсказателей он стал верить, что и сам он – воплощение средневекового германского императора Генриха Птицелова. Новая германская религия была магической и неоязыческой. А сами нацистские руководители в том мире, который они строили, становились чуть ли не богами! Такими же, как древние германские вожди-асы, обожествленные потомками: Один, Тор, Фрейр… Воюй, стяжай бессмертную славу, а потом, среди морей жертвенной крови врагов, возносись в светлую Валгаллу, где пируют аналогичные боги и герои.
Правда, при более детальном рассмотрении нацистские предводители не слишком тянули на сверхчеловеков и богов. Представить собственные справки об "арийском" происхождении большинство из них вряд ли смогло бы, и по внешности ни Гитлер, ни его соратники нордическим воинам не соответствовали. Экономический диктатор Германии и главнокомандующий люфтваффе Геринг страдал наркоманией и ожирением. На высоких постах в нем проснулась жадность, он обогащался всеми возможными способами. Руководитель Трудового фронта Лей был запойным алкоголиком. Министра пропаганды и культуры Геббельса прозвали "бабельсбергским бычком" – он выставлял себя примерным семьянином, образцовым мужем и отцом, но всех германских актрис числил своим "стадом", их по очереди таскали на загородную виллу министра в Бабельсберг. Глава Рейхсбанка Функ и предводитель молодежного Гитлерюгенда Бальдур фон Ширах отличались гомосексуальными склонностями.
Не составляли исключения и высшие чины СС. Гейдрих отличался болезненной жестокостью, любил посещать концлагеря, наблюдать за казнями. Садизм соединялся в нем с сексуальной распущенностью. В свободное время он брал в компанию своего заместителя по гестапо Мюллера и закручивал умопомрачительные турне по борделям и притонам [147]. Гиммлер был не похож на него. Он всегда придерживался внешних приличий, держался как эдакий школьный учитель, идеальный начальник и наставник. Но из-под маски прорывались болезненные комплексы. Он, например, самолично ездил на медосмотры эсэсовских невест, как бы по долгу службы. Изображая подчеркнутую "бесстрастность", разглядывал, как голых "ариек" обмеряют, взвешивают, заставляют делать физические упражнения. Но ведь "богам" простительны маленькие слабости. Языческие боги тоже были им подвержены…
Заготовки новой нации предстояло расширять, взращивать. Гитлер всерьез рассуждал, что со временем надо будет ввести многоженство. Так же, как у древних языческих воинов. Тогда "настоящие" арийцы быстрее расплодятся. Но это виделось позже, чтобы не шокировать свой же народ. Пускай сперва привыкнут к одним новшествам, а уж потом придет черед следующих. Однако Гиммлер, уловив мысль вождя, сумел воплотить ее сразу же, и даже без принятия соответствующих законов. В 1935 г. он организовал под эгидой СС систему "Лебенсборн" ("источник жизни"). Забеременеть от случайных связей (но от арийца, желательно эсэсовца) признавалось отнюдь не позорным, а почетным. Женщина, зачавшая ребенка от мимолетного отца, могла обратиться в учреждение "Лебенсборн", за ней ухаживали, помогали родить, выдавали пособие на поправку здоровья. А ребенка принимали на воспитание в государственный приют (Между прочим, после войны обнаружилась полная несостоятельность эксперимента, дети из "Лебенсборн" значительно отставали в физическом и умственном развитии от тех, кто рос в семьях [39, 149]).
Когда гитлеровцы пришли к власти, они не забыли и своих оккультных учителей. Карл Хаусхофер получил новые ученые степени и должности, стал играть важную роль теневого советника в партийной канцелярии Гесса. А на основе его "Общества Врил" и других подобных оккультных структур возникло общество "Анэнербе" ("Наследие предков"). Его также привлек под свою эгиду Гиммлер, собирая туда и научных работников, и специалистов в области магических учений. Среди ордена "посвященных", СС, появилась еще одна, более высокая ступень "посвящения". Внутренний круг, обеспечивающий ордену мистическую силу, потустороннюю помощь.
Правда, стоит отметить, что официальный пост Гиммлера в государственной иерархии оставался довольно невысоким – начальник полиции, даже не министр внутренних дел. Но на самом деле юрисдикция в Третьем рейхе была крайне запутанной, и действовала не государственная иерархия, а партийная. Вся Германия знала, что "наци номер два" – Геринг. Третий – Гесс. Четвертый – Геббельс. А Гиммлер начал выходить на пятое место, разделяя его с Борманом и Риббентропом.
Но выдвигали и поддерживали рейхсфюрера СС не только Гитлер с Гессом. И не только неведомые нам потусторонние духи. Его инициативы в СС и "Аненербе" получили еще одну мощную опору. Выше уже упоминался германо-американский промышленник Кепплер, экономический советник Гитлера. Теперь же Кепплер и его правая рука Фриц Краннефус вдруг надумали организовать "кружок друзей рейхсфюрера СС". Вошли в него многие виднейшие промышленники и финансисты Германии – сам Кеплер, Ялмар Шахт, директора и президенты "ИГ Фарбениндустри", "Дойче банк", "Дрезденер банк" и пр. "Кружок друзей рейхсфюрера СС" оказался закрытым клубом миллиардеров!
В "Дрезденер банк" появился особый счет "R", куда "друзья" переводили взносы на нужды СС. Сохранились письма Гиммлера членам "кружка" с благодарностями – за то, что они "дали ему возможность выполнить некоторые задачи, для которых не хватало средств". Существовали и какие-то другие счета и источники финансирования, поскольку выплаты со счета "R" превышали взносы "друзей" [7]. И собирался "кружок" вплоть до января 1945 г.! Как видим, эксперименты по построению "нового мирового порядка" и внедрению "новой религии" не были фантазиями одного лишь Гиммлера и его сотрудников. Они соответствовали заказам могущественных закулисных сил и ими же оплачивались.
Но чтобы строить свое, надо было отмежеваться от чужого. В 1935 г. в Германии была запрещена деятельность масонских структур. Это косвенно ударило и по германским оккультистам, ведь они были переплетены с масонами, розенкрейцерами, иллюминатами. Членам СС и нацистской партии отныне возбранялось состоять в рядах "Германского ордена" и связанных с ним организаций, вроде "Туле". Но эти организации больше не требовались. Гитлеровцы взяли от них все, что видели полезным, к нацистам перетекли все подходящие кадры. Зачем рыхлые собрания и расплывчатые обсуждения интеллигентского "Германского ордена", если уже существует реальный, железный орден СС?
Но запреты и начавшиеся преследования масонских структур, как и увольнения по национальному признаку, до поры до времени отмечали только сионисты. Они несколько раз повторяли свои "объявления войны". А потом полилась кровь. В Швейцарии, как и в Австрии, возникло отделение нацистской партии. Руководителя этого отделения Вильгельма Густлова вдруг застрелил некий Давид Франкфуртер – при расследовании обнаружилось, что он состоял в еврейской террористической организации LICRA.
Симпатиям нацистов к евреям подобные провокации, конечно, не способствовали. И тем не менее, никакими конкретными антиеврейскими акциями в данный период еще не пахло. Даже призывы к бойкотам товаров и магазинов остались пустыми словами. Крупнейшие фирмы Запада продолжали как ни в чем не бывало торговать с Германией. А немцы привычно ходили в еврейские магазины. Да и как же не ходить, если большинство торговых точек, пивных, увеселительных заведений принадлежало евреям? Но в нацистском руководстве заговорили о том, что германская нация возрождается, вступает на новый путь. Поэтому надо бы оградить ее от чуждых воздействий и враждебных влияний.
Осенью 1935 г. в Нюрнберге съезд НСДАП выработал и принял расовые законы. Рейхстаг уже давненько не созывался, но ради такого случая его специально собрали, и Нюрнбергские законы были приняты официально. Провозглашалось, что гражданином Германии может быть только лицо, в жилах которого течет значительная часть германской "или родственной" крови. Евреи из гражданства и из системы государственной службы исключались. Под угрозой каторги запрещались браки немцев с евреями, внебрачные связи, евреям строго возбранялось нанимать прислугу из немок младше 45 лет.
Впрочем, приложения к законам определяли, кого же именно следует понимать под евреями. Таковыми признавались люди, у которых трое из четырех дедушек и бабушек являлись евреями. Если же их было не трое, а двое или один, то евреем признавался лишь тот человек, который исповедует иудаизм, ходит в синагогу, принадлежит к еврейской общине. Между прочим, вопрос о дедушках и бабушках оставался вообще неопределенным и открытым, кого из них считать евреями, а кого можно признать немцами?
По сути, жителям Германии, имеющим смешанное происхождение, предоставлялся выбор. Хочешь считать себя немцем – пожалуйста, будь им. Но в этом случае ты не еврей и не должен иметь ничего общего с еврейской общиной. Или, если хочешь, будь евреем. Но в этом случае ты не немец, государство для тебя чужое. Иудеям дозволялось носить национальную еврейскую одежду, сохранять свою веру – эти права обеспечивались и защищались законом. Они могли по-прежнему торговать, трудиться. Но им уже не разрешалось поступать на государственную службу, для них закрывались некоторые профессии – например, быть учителями у немецких детей. Разве может воспитывать детей человек чужой нации, чужой веры и морали?
Нюрнбергские законы еще не означали преследований по расовому признаку. Они только отделяли иудеев от немцев, признавали их чужеродными элементами в Германии. Но тут уж мировое "общественное мнение" вскинулось на дыбы. Газеты раскипятились обвинениями в антисемитизме. Хотя скандал оказался каким-то мимолетным, коротеньким. Первыми подали голос берлинские банкиры Оскар Вассерман и Ганс Привин, срочно телеграфировали в Нью-Йорк, умоляя коллег сделать все возможное, чтобы "прекратить распространение вредных и абсолютно безосновательных слухов" (об этом сообщает американский историк О. Блэк в своем исследовании "Передаточное соглашение", вышедшем в Нью-Йорке в 1984 г.). Подействовало! "Свободная" пресса быстренько свернула эту тему, распространение "безосновательных слухов" заглохло, будто чья-то невидимая рука одним махом дернула за рубильник средств массовой информации.
Дальнейшего сотрудничества с западными державами Нюрнбергские законы ничуть не омрачили. Британские и американские банкиры по-прежнему не отказывали Германии в кредитах. Компания "Стандарт ойл" начала строить в Гамбурге нефтеперегонный завод, позволяющий производить в год 15 тыс. тонн авиационного бензина, передала для "ИГ Фарбениндустри" особые свинцовые присадки, необходимые для производства авиатоплива. Концерн "Дженерал Моторс" входил в единый картельный организм с фирмой "Опель", вложил 30 млн. долл. в предприятия "ИГ Фарбениндустри". Морган финансировал строительство и расширение авиационных заводов.
Между прочим, все германские филиалы американских фирм подчинялись законам Третьего рейха, и добросовестно отчисляли положенную часть прибыли (5 %) в "Фонд немецкой экономики имени Адольфа Гитлера". Средства из этого фонда шли на вооружение [7]. Значительно позже, во время Нюрнбергского процесса, в разговоре с тюремным психиатром Джильбертом Ялмар Шахт будет смеяться: "Если вы, американцы, хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогали вооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение самим себе" [101]. Нет, "мировая закулиса" не забыла и не простила Нюрнбергских законов их авторам. Поставила на заметочку. Разве случайно для суда над нацистскими главарями и их казни американцы выберут именно Нюрнберг? Но это будет позже…
Кстати, самих-то германских финансистов и промышленников расовые законы вообще не касались. О происхождении и вероисповедании Варбургов, Шредеров, Вассерманов (да и Шахтов) никто не вспоминал. Родственник тех же банкиров, Отто Варбург, являлся президентом Всемирной сионистской организации и спокойно жил в Берлине, никто его не трогал и гражданских прав не лишал. А американский магнат Феликс Варбург даже выдвинул проект создать в Германии синдикат американских банков – объединив их с компаниями своего брата Макса Варбурга и "Хандельсгезельшафт". Феликс полагал, что "американское лицо" учреждения привлечет многих еврейских и немецких вкладчиков. Но подобное предложение не реализовалось. Для американской "закулисы" было нежелательным столь открытое присутствие в Германии. Знали – через несколько лет эта страна предстанет в ином облике, в облике агрессора и "врага цивилизованного человечества", в том числе и США.
Гитлер как раз сделал еще один шаг в данном направлении. 7 марта 1936 г. в одностороннем порядке, без всяких согласований и переговоров, он перечеркнул статус демилитаризованной Рейнской зоны у границ Франции. Приказал войскам войти туда. Силенок у Германии было еще очень мало, она смогла выставить всего 30–35 тыс. солдат без танков, без самолетов. Поэтому решение было очередным "пробным шаром". Гитлер сохранял за собой возможность извиниться. Командиров частей строго-настрого предупредили: если французы двинут на них хоть одну роту, боя ни в коем случае не предпринимать и отходить обратно на исходные рубежи [149].
Но французы и англичане не предприняли ничегошеньки. А Лига Наций лишь спустя 13 дней после ввода войск приступила к голосованию – нарушила ли Германия границы Рейнской зоны? После долгих дебатов все же приняла резолюцию о нарушении статьи 34 Версальского договора и Локарнского соглашения. Но резолюция только констатировала факт нарушения, даже формально не осудила немцев, не говоря уж о каких-то санкциях. Германия перешагнула этот рубеж и маршировала дальше. Куда? В свою "Валгаллу"…
16. Антикоминтерновский пакт
Идея о возрождении Римской империи в первую очередь не давала покоя ее автору, Муссолини. Больно уж красиво она выглядела. Но как станешь ее воплощать? Римские легионы подминали страны Европы, Азии. Африки, а в XX в. все было давно поделено и переделено. Привлекала внимание разве что Эфиопия. Она оставалась единственным независимым государством в Африке, остальные – колонии, полуколонии. Лежала очень удобно – между итальянскими владениями в Сомали и Эритрее. Если её захватить, можно объединить их. Правда, Италия уже пыталась это сделать в 1895 г., ее поддержала Англия. Но и император Эфиопии Менелик II нашел тогда союзницу – Россию. Она прислала современные для той эпохи винтовки (берданки), пушки, отряд инструкторов – артиллеристов, казаков. Итальянцев разнесли наголову, они признали суверенитет Эфиопии, уступили ей некоторые районы Эритреи, выплатили контрибуцию [119].
Теперь это могло стать дополнительным поводом к войне – надо "смыть позор". Но… Эфиопия была членом Лиги Наций, Италия тоже. Значит, международное сообщество должно было вмешаться. Однако события в Китае уже продемонстрировали – никто не желает всерьез связываться с агрессором. Гитлер после конфуза с Австрией понял, что с Италией в данном вопросе придется договариваться. Германская дипломатия принялась наводить дружбу с Муссолини. Соответственно, намекала, что готова поддержать те или иные притязания дуче. Англия и Франция вели собственные игры, с ними тоже можно было негласно сторговаться.
Муссолини решился. Летом 1935 г. итальянские пароходы повезли в Африку дивизии регулярной армии и фашистского ополчения, чернорубашечников. Сосредотачивались две группировки, в Эритрее и Итальянском Сомали. Призвали в строй подвластные племена, набралось 250 тыс. солдат, 700 орудий, 6 тыс. пулеметов, 150 броневиков и танкеток, 150 самолетов. Император Эфиопии Хайле Селассие I взывал к западным державам, искал союзников, но все было тщетно. В Лиге Наций в защиту Эфиопии выступил только Советский Союз. Нарком иностранных дел Литвинов 5 сентября заявлял: "Налицо несомненная угроза войны". Предлагал решительные меры, чтобы обуздать агрессора – его не поддержали [48].