Влесова книга. Троянский конь норманнизма - Сборник статей 4 стр.


Были и затруднения с буквами "ы" и "ю", которые могли читаться в разных случаях по-новому. Наконец, не всегда "я" и "ia" были равнозначны. Некоторые буквы были близки по начертанию, например, "д" и "о", "о" и "у" и т. д. Достаточно было утратиться кусочку краски, отщепиться дереву, сесть пятну и т. д., и буква могла быть прочитана неверно.

Наконец, даже когда текст вполне сохранен и разделение строк на слова не возбуждает сомнений, мы наталкиваемся на непонимание из-за незнакомых слов, необычных оборотов речи или незнания обычаев либо лиц, о которых идет речь. Некоторые слова, безусловно, изменили с того времени свое значение или смысловые оттенки.

Словом, перед исследователем – хаотическая масса языкового, исторического и других материалов, которая может быть приведена в порядок только объединенными усилиями многих лиц.

Успеху может способствовать лишь строго научная система, при которой первое место отдается логике и знанию, а не фантазии или "вдохновению".

Опыт изучения "Слова о полку Игореве", сохранившегося гораздо лучше, показывает, как много нелепостей было выдвинуто из-за необузданной фантазии и, главное, незнания предмета. Будем надеяться, что изучение "Влесовой книги" пойдет по разумному пути – медленного, постепенного поиска истины.

Техника чтения и перевода "Влесовой книги". Мы применяли следующие приемы: сначала переписывали весь "сплошняк", затем апострофами выделялись ясно понимаемые слова. Неясные места оставались нетронутыми, хотя бы они и занимали целые строки. Одно и то же место читали много раз подряд, чтобы запомнить известное сочетание звуков, а также другие места прочитывали для обогащения памяти. При этом часто обнаруживалось, что одно и то же выражение повторялось, и, будучи сравненным с разным контекстом, оно давало возможность наконец понять выясняемое.

Из хаоса прежде всего вставали отдельные, очень часто повторяемые слова и частицы. Например, слово "бо" встречается огромное количество раз, играя роль только связующей частицы. Ее употребляли наши предки для того, чтобы речь была плавной. "Бо" чаще всего означает "ибо", но часто его вовсе не следует переводить, так как оно в большинстве случаев – лишь украшение речи, элемент стиля. Бросается в глаза и очень частое употребление слова "а". Это не противопоставление, а связующее слово и обозначает "и", хотя и "и" существовало одновременно. Это "а" применялось для плавности речи, и его можно опускать.

Всюду нам попадается слово "есь" вместо "есть". В подавляющем большинстве случаев – это глагольная форма, отдельное слово, а не часть какого-то иного. Поэтому вычленение его почти безошибочно. Слово "есь" является уже промежуточной стадией в упрощении и сокращении обычнейших форм, в дальнейшем они совершенно отмерли и исчезли. Было первоначальное "есте". Далее стало "есть". Затем "есь", потом, например у украинцев, "е", и, наконец, слово вовсе отмерло. Никто теперь не скажет: "я – есмь" или "вы – есте", а просто: "я – такой-то", "вы – то-то".

Бросается в глаза наличие сложных старинных глагольных форм. Например, "Книга" пестрит словами "смехом", "ста" и т. д. Все они непереводимы, ибо в современном языке уже отмерли.

В говоре гуцулов на Карпатах, т. е. в области, где наши предки, несомненно, одно время проживали, еще по сей день существует форма "сме" или "сми" для первого лица настоящего времени и прошедшего, Например: "я ходиу сми" – "я ходил". Частичка "сме" – форма от глагола "быть". Интересно, что форма эта уцелела лишь в горах, в говоре гуцулов, в предгорьях же, т. е. на Покутьи, ее уже нет.

Отметим также, что в гуцульском говоре условное наклонение, как в церковнославянском и в старорусском, выражается с помощью остатков, аориста: "бым", "бысь", "бы", "бысьмо", "бысте". Отсюда: "ходиу бы" – "я бы ходил", "як бысте знали" – "если бы вы знали" и т. д.

Отмершая частица сложной глагольной формы "стахом" или "ста" до сих пор уцелела, потерявши смысл, в выражении "мыста", означающем некоторое превосходство. Сохранились многие теперь уже укороченные формы слов, Например "братр", встречающееся у других славян и поныне. Особенно часто отмирали конечные согласные, когда их было две. Например, вместо "могл", "принесл", "привезл" получились современные "мог", "принес", "привез" и т. д.

Обращают на себя внимание во "Влесовой книге" не только сокращения, но и частые усечения слов. Некоторые сокращения, по-видимому, имели постоянный характер. Например, писали "бзі" вместо "бозі", "слва" соответствует "слава" и т. д.

Усечения выражались в том, что не писали "Даждь-бог", а – "Дажбо". Наподобие того, как наше "спаси, Бог" превратилось в "спасибо". Интересно, что производные формы были также усеченными: "Даждь-бові внуці", а не "Даждь-богові внуці". Следует еще раз отметить, что если конечная буква слова совпадала с началом последующего, то писалась она один раз, а читалась дважды. Например, "сплошняк" "арещемусварг" расшифровывается "а реще (е)му Сварог" и т. д.

При многократном чтении текстов отмеченные слова, как и некоторые другие, им подобные, вычленяются легко и позволяют разделить "сплошняк" гораздо быстрее. Подробности будут изложены в дальнейшем.

Погрешности комментаторов. Даже совершенно ясный грамматический текст может быть понят и поставлен в сравнение неверно. Поэтому необходимо отметить несколько погрешностей в комментариях А. А. Кура, чтобы они не получили дальнейшего распространения. Как показывает фото одной из дощечек (см. дальше), все буквы писались под горизонтальной линией, идущей вдоль всей строки. Первый комментатор "Книги" А. А. Кур ("Жар– птица", 1954, январь, стр. 13) пишет: "…А над линией ставились какие-то знаки: или знаки раздела на слова, или сокращения-титлы". Эта подробность относится к письменности Индии, а не к "Влесовой книге". Однако фраза А. А. Кура построена так, что можно понять, мол, именно это относится к "Влесовой книге". Вообще, изложение А. А. Кура не всегда достаточно отчетливо, и к некоторым его объяснениям необходимо относиться с осторожностью: он явно склонен сближать "Влесову книгу" с традицией Индии, Вавилона и т. д., а между тем "Книга" совершенно своеобразна и очень далека по содержанию от упомянутых источников.

Далее (с. 14) он пишет: "На некоторых дощечках среди текста помещены фигуры, изображающие быка и собак. Это глифы, т. е. картинное письмо, наличие которых в тексте само собой указывает, что картинное письмо как основа символов, знаков-букв еще не было изжито.". Это утверждение совершенно неверно. На фото есть знак собаки (или лошади?), но вне текста. О присутствии в тексте этих знаков Ю. П. Миролюбов не говорит ни слова, а речь ведет о знаках на полях дощечек. Равным образом нет ни одной отметки в тексте, что эти знаки были. Знаки не были частью текста. Они обозначали нечто вовсе иное, имеющее к тексту лишь косвенное отношение. Они играли роль каких-то указателей.

Вообще стремление А. А. Кура связать во что бы то ни стало "Влесову книгу" с Индией, Ассирией и т. д. недоказательно и насильственно, хотя и понятно: А. А. Кур – ассиролог. Однако мы можем положительно утверждать, что картинное, идеографическое письмо начисто отсутствует во "Влесовой книге". Равным образом неверно и следующее утверждение А. А. Кура (с. 13): "Прототип этот родился где– то на юге и, безусловно, в основе своей имеет азбуку Асур, или, как ее называют, древнебиблейскую, т. е. ту, на которой писались те древние документы, из которых впоследствии выросла древняя Библия. Конечно, не надо эту азбуку смешивать с т. н. еврейской, или иудо-раввинской, как изобретенной много позже и после Рождества Христова".

Не будем удаляться во тьму времен, о которых мы почти ничего не знаем. Нам ясно одно: "влесовица", безусловно, имела прототипом кириллицу, ибо по крайней мере 9/10 ее почти идентичны. Обе эти азбуки основались на греческой азбуке. Поэтому если связывать алфавит Асур, то надо сравнивать его с греческим алфавитом, учитывая также, писались ли буквы справа налево или слева направо, ибо это влияет на технику письма и форму букв. Весьма возможно, что буквы Псалтыри, найденной в Корсуни святым Кириллом, были близки к буквам "влесовицы", но утверждать, что они были (стр. 14) "как раз теми же письменами" (подчеркнуто А. А. Куром), нельзя.

У А. А. Кура создалось впечатление, что язык "Влесовой книги" (стр. 14) – "смесь русского, славянского, польского и литовского языков". Анализ всех доступных нам дощечек показал, что литовские слова начисто отсутствуют. "Влесова книга" написана на примитивном славянском языке.

По А. А. Куру (с. 14), "встречаются слова чисто библейские, Например, при славословии Сури называют ее Адонь – госпожа". Если мы обратимся к тексту ("СУРIА, CBETI, НАНЬ, А, ДО, НЬЯ, ВIДIМО"), то убедимся, что этот отрывок вовсе не славословие и слова "адонь" вовсе нет; имеется "а до нь", т. е. "и до нас". Да и вообще, как могло попасть библейское выражение в книгу языческих жрецов, проникнутую ненавистью к грекам и христианству? Возможность библейских выражений совершенно исключена.

На той же странице находим: "Встречаются также выражения древнеиндусские; видимо, часть какого-то гимна или молитвы на языке пракрита… для примера укажу: "АНИМАРАНИМОРОКАН…"". Трудно понять, что индусского в этом отрывке нашел А. А. Кур. Во-первых, это не гимн, отрывок взят из фразы: "А ни Мара, ни Морока не смиемо сланити". На самом деле это запрещение поклоняться "чернобогам" Мару и Мороку. Во-вторых, никакой связи с Индией нет. Равным образом А. А. Кур без оснований (там же, с. 14; сентябрь, стр. 32) связывает праотца Оря с Индией. Речь идет о Причерноморье и гуннах ("идемо от земе тоя, идеже хуние наши братчи забиют"). Никогда гунны из Индии славян не изгоняли. "Влесова книга" всем своим основанием плотно сидит в Средней и отчасти Юго-Восточной Европе, и лишь ложночтения позволяли А. А. Куру найти какие-то индийские "мотивы".

Вообще даже в текстах с обычным смыслом А. А. Кур делает ошибки. Совершенно ясную фразу (дощ. № 7): "KIE БОРЗО ІДЕ, БОРЗЕ ИМА СЛАВУ, А КЫЕ ПОТІХА ІДЕ, ТО BPAHIE НА НЕ КРЯЩУТЬ" А. А. Кур ("Жар-птица", 1955, февраль, с. 28) понимает так: "Приводит в пример князя Кия, который в поход отправляется всегда тихо, даже осторожные вороны не кричат, видя его воинов в походе". Слово "кие", т. е. "которые", А. А. Кур превращает в князя Кия и совершенно извращает смысл фразы. В действительности сказано: "(те) которые скоро (борзо) идут в поход, имеют славу, а которые медленно идут, то на них (мертвых) вороны крячут". Смысл совсем противоположный тому, что дает А. А. Кур. Тем более что добавлено: "Нападем как соколы" и т. д.

Эти примеры показывают (а их можно значительно умножить), что к комментариям А. А. Кура надо относиться с большой осторожностью.

Время и место написания "Влесовой книги". Время написания "Влесовой книги", вернее последней ее части, устанавливается довольно точно: между Аскольдом, Диром и Рюриком ("Ерек") с одной стороны и Олегом с другой; вероятно, около 880 г. Летопись не была чем-то строго единым. Уже Миролюбов отметил, что писцов было по меньшей мере два. Анализ дощечек показывает, что, рассказывая о разных событиях, летопись не раз упоминает – до настоящего времени ("до суть"). Совершенно очевидно, что это настоящее время было весьма разное. По мере хода времени к основной летописи добавлялись новые события. Разновременность записей подтверждается также разницей в языке и стиле. Начало "Книги", вероятно, на несколько столетий древнее ее конечной части. Интересно отметить, что о нападении руссов на Царьград в 860 г. нет ни слова. Впрочем, вопрос о том, какая Русь нападала на Царьград, еще не выяснен. Есть место, где время написания установлено точно. К сожалению, мы не имеем вполне ясного понимания этого места. Сказано, что варяги прогнали хазар за… (не расшифровано) до настоящего времени.

В отношении места написания летописи нами была высказана мысль, что область автора ""Влесовой книги" лежала где-то на линии Полоцк – Туров, т. е. там, где язычество особенно долго удерживалось на Руси" ("История руссов в неизвращенном виде", 1957, вып. 6, с. 619–620). Основание для этого мы видели в языке книги, содержащем много "полонизмов", а также в указании местностей, имен и народов, чаще всего в ней упоминаемых. В настоящее время, после более тщательного знакомства и изучения большого числа дощечек, мы склонны отодвинуть место повествования более к югу. Если бы автор жил к северу от Припяти, он должен был бы больше упоминать о ятвягах, литве, жмуди и т. д. На деле же центр тяжести все время в Причерноморье, именно – в степной его части. Киев хотя и упоминается, но первенствующей роли не играет. Наоборот, упоминаются Волынь, Голынь, Русколунь, Воронжец и т. д. Равным образом в народе ильмерском вряд ли можно усмотреть обитателей озера Ильмеря (его прибрежья), или Ильменя, т. е. новгородцев. Из дополнительных текстов видно, что Ильмень связан с готами. А кроме того Боплан отметил, что еще в XVI столетии Днепровско-Бугский лиман назывался Ильменем. Все это относит место действия (и автора летописи) на юг, в степное Причерноморье.

Кто был автором "Влесовой книги"? Мы высказали предположение, что это был жрец или жрецы языческой религии древних руссов. Это и верно, и неверно. Сколько можно судить по всем имеющимся данным, религия руссов отличалась такими особенностями: 1) храмов руссы не возводили, хотя, конечно, были места, особо почитаемые и служившие целям разных религиозных церемоний; 2) кумиров они не воздвигали и 3) как следствие, специальных жрецов не имели. Функцию жрецов выполняли старейшие в роде. Таким образом, жрецов "de jure" не было, но они существовали "de facto".

Можно думать, что с осложнением человеческих отношений, с появлением зачатков феодализма, под влиянием варваров и т. д. должна была выкристаллизоваться и каста наподобие жрецов. Это были старейшины, хранители старины и традиций. Их возраст, знания выделяли их из общей массы и тем создавали предпосылки для их обособления. Вероятно, они также врачевали, гадали, были советниками. Из этой-то среды и вышел автор "Влесовой книги".

Несмотря на то что некоторые части летописи написаны разными авторами, летопись имеет основное ядро, написанное одним человеком. Последующие дополнения делались уже по заданному трафарету. Красной нитью проходят всюду нелюбовь к христианству и наличие упорной политической и идеологической борьбы с ним. Автор был закоренелым язычником и прежде всего патриотом. В измене своей вере он видел гибель народности, он рьяно отстаивал традиции.

Почти наверное можно сказать, что киевлянином он не был. О родственных отношениях племен вокруг понятия "Русь" будет речь впоследствии.

Публикация о "дощечках Изенбека". В журнале "Жар-птица" за 1954 г. имеются статьи А. А. Кура (январь, февраль, сентябрь и декабрь). Там же – за 1955 (январь, февраль). В 1956 г. о дощечках ничего не напечатано.

Типографским способом опубликован текст дощечек в том же журнале. Приводим время в порядке дощечек: № 1, 2а – 1958, март; № 2б, 3, 4а, 4б – 1959, май; № 4в, 5 – 1957, сентябрь; № 6а – 1957, декабрь; № 6б – 1958, январь; № 6в, 6 г – 1959, март; № 7а – 1958, июнь; № 7б – 1958, июль; № 7д, 7с – 1958, сентябрь; № 8а, 8б – 1957, август; № 9 – 1957, март; № 10 – 1957, апрель; № 11, 12, 13 – 1959, февраль; № 14 -??; № 15 – 1958, май; № 16 – 1958, ноябрь; № 17а, 17б – 1958, апрель; № 18 – 1959, январь; № 19 -??; № 20 – 1958, декабрь; № 21, 22, 23 -??; № 24а, 24б -1957, июль; № 25, 26 -??; № 27 – 1958, октябрь.

Л. П. Жуковская
Поддельная докириллическая рукопись
(К вопросу о методе определения подделок)

От редакции журнала "Вопросы языкознания"

Как сообщает в своей книге "История "руссов" в неизвращенном виде" (вып. 6, Париж, 1957) Сергей Лесной (С. Парамонов), в 1919 г. А. Изенбек вывез из какого-то имения Орловской или Курской губернии деревянные дощечки с текстом, по всей видимости славянским, получившие позднее название "Влесовой книги". После смерти А. Изенбека (1941 г.) дощечки были утеряны. Сохранилось лишь несколько фотографий и переписанный, вернее транслитерированный, текст "Влесовой книги", выполненный Ю. П. Миролюбовым. Этот текст в настоящее время издается в журнале "Жар-птица" (Сан-Франциско). В своих статьях ""Влесова книга" – летопись языческих жрецов IX в., новый, неисследованный исторический источник" и "Были ли древние "русы" идолопоклонниками и приносили ли они человеческие жертвы", присланных в адрес Славянского комитета СССР из Австралии (г. Канберра), С. Лесной призывает специалистов признать важность изучения "дощечек Изенбека", в которых он видит подлинную древнерусскую рукопись IX в., не предлагая, впрочем, необходимого для обоснования подобного мнения палеографического и лингвистического анализа текста. Публикуем в разделе "Письма в редакцию" ответ Л. П. Жуковской на просьбу редакции высказать свое мнение относительно опубликованной С. Лесным ("История "руссов"…", вып. 6) фотографии одной из "дощечек Изенбека", содержащей начало "Влесовой книги".

Фотография, опубликованная С. Лесным, не является снимком с доски. В ней на расстоянии 2–2,5 см, 6,5 см, 10,5-11 см, 15,5 см от левого края прослеживаются тени, образовавшиеся, по-видимому, от сгибов материала, с которого производилось фотографирование. С доской этого произойти не могло. В правой половине снимка начертания многих букв расплылись; следовательно, фотографировался не твердый материал с начертаниями, выполненными посредством прорезывания и выщербления его, а письмо, расположенное в одной плоскости, нанесенное красящим веществом. Все это говорит о том, что фотографировалась не сама "дощечка", а бумажная копия с нее или прорись. Есть основания полагать, что при изготовлении снимка была произведена ретушевка. Все это совершенно недопустимо при научном воспроизведении текста.

Назад Дальше