Итак, со времени обнаружения "дощечек" никто из специалистов за рубежом ими не занимался. В конце 1950-х годов фотография текста одной из них (точнее, фото с прориси или копии Миролюбова) была прислана С. Лесным на заключение в Комитет славистов СССР. В отзыве, данном 15 апреля 1959 г. академиком В. В. Виноградовым, и в статье Л. П. Жуковской указанный текст характеризовался как подделка. Это устанавливалось путем анализа графики, палеографии, орфографии текста, воспроизведение которого весьма далеко от научных способов (изготовление фотографии не с "дощечки", а с прориси или копии, наличие ретушировки).
Казалось бы, все это должно было положить конец дальнейшему распространению сведений о так называемой "Влесовой книге". Однако в статье В. Скурлатова и Н. Николаева ("Неделя", 1976, № 18) читатели были вновь оповещены о существовании памятника, который (если будет доказана его подлинность) должен быть причислен к открытиям, проливающим якобы новый свет на древнейшую историю восточных славян. Правда, авторы ставят вопрос как будто альтернативно: памятник, который они называют "таинственной летописью" или "Влесовой книгой", может быть, с их точки зрения, или подделкой, "интересной мистификацией", или "бесценным памятником мировой культуры"; "следствие" о "Влесовой книге", пишут они, "еще не закончено, и научный суд над ней не вынес окончательного приговора". Содержание же статьи показывает, что В. Скурлатов и Н. Николаев склонны считать "таинственную летопись", написанную на "дощечках", источником достоверным, подлинным. Поскольку содержание ее "необычно", "не укладывается в рамки существующих представлений о древности славянской письменности", постольку, многозначительно замечается во вводных словах к статье, "недоверие было первой реакцией некоторых ученых". Тем самым авторы как бы отмежевываются от ученых, высказывающих сомнения в подлинности "Влесовой книги".
Вопрос об ее подлинности важен потому, что в ней идет речь о восточных славянах, их хозяйственных занятиях, верованиях, столкновениях с соседями и прочих событиях, происходивших с начала I тыс. до н. э. почти до конца IX в. н. э., то есть на протяжении почти двух тысяч лет. В. Скурлатов и Н. Николаев полагают, что прародителем русов был Богумир и что "во времена Богумира, то есть в конце II тыс. до н. э., и в Северную Индию, и в нынешнюю Венгрию пришли из Центральной Азии племена скотоводов, одинаковые по хозяйственному укладу, обычаям, обрядам, богам, горшкам и внешнему облику. Они очень похожи на древних славян-русов, изображенных во "Влесовой книге". В статье утверждалось также, что "древней письменностью пользовались обитатели пространств от Дуная до Хуанхэ за две с лишним тысячи лет до финикийцев, в IV тыс. до нашей эры".
С той же "легкостью необыкновенной" В. Скурлатов и Н. Николаев подходят к обстоятельствам находки рекламируемого ими памятника и к оценке его содержания и языка. "В начале этого века, – пишут они, – в старинном имении под Орлом была найдена рассыпавшаяся связка ветхих дощечек, испещренных неизвестными письменами". Туман некоей таинственности окутывает и все последующее изложение, вводя читателей в явное заблуждение. Авторы склонны думать, что "Влесова книга" написана русским докирилловским письмом, в котором использованы знаки, предшествовавшие тем, которые были включены Кириллом в составленный в 863 г. вариант славянской азбуки. Вполне возможно, что до Кирилла и существовало какое-то "русское письмо". Но В. Скурлатов и Н. Николаев ошибаются, когда утверждают: "К сожалению, даже сама эта мысль допускается редко", – и делают многозначительный вывод: "А где не ждут, там и не ищут". Далее высказывают соображения о том, какими путями следует вести поиск: о рунических письменах германских и тюрко-монгольских племен и народов, с которыми "активно общались" древние славяно-русы; алано-хазарских надписях на камнях и флягах VIII–IX вв. (их знаки "почти совпадают с буквами кириллицы и особенно глаголицы"); финикийском алфавите, древнееврейской, древнегреческой и других системах письма. В обстановке возникновения и развития древних систем письма и могли появиться древние славяно-русские памятники дохристианской поры; "именно таким свидетельством, возможно, и является "Влесова книга"", заключают В. Скурлатов и Н. Николаев. К сожалению, указанные авторы не одиноки в попытках усмотреть во "Влесовой книге" достоверный источник. Время от времени сообщения подобного рода продолжают появляться.
Между тем по проблеме существования письменности у восточных славян дохристианского периода накопилась обширная литература, и само существование докирилловского письма – "протокириллицы", а также "протоглаголицы" – изучалось дореволюционными и советскими учеными. Формирование "протокириллицы" (на основе использования греческого буквенно-звукового письма) они относили к VII–VIII векам. Черноризец Храбр в сказании "О письменах" (конец IX – начало X в.) сообщает о славянах-язычниках, что они не имели "книг" и букв, а использовали "черты" и "резы"; эта более древняя манера письма, так называемая пиктографическая, или фигурная, начала применяться, согласно новейшим исследованиям (например, о "календарных знаках" на вазах и кувшинах Черняховской культуры), уже во II–V веках. Приведенные и многие другие свидетельства источников давно показали, что в дохристианский период восточные славяне использовали какое-то не сохранившееся до нашего времени письмо (или разные его виды) в силу растущих потребностей своего общественного развития, сначала в пору формирования из небольших и разрозненных родовых коллективов более крупных, сложных и прочных объединений – племен и союзов племен, затем в эпоху вызревания в среде последних элементов классовых отношений и государственности. Прокириллическим письмом и были, возможно, написаны те книги и документы дохристианской поры, о которых глухо упоминают древние авторы.
"Влесова книга" не может быть отнесена к числу памятников того времени. Дело в том, что подделки под древний текст можно довольно легко выявить, зная закономерности развития языка, путем сравнительно-исторического изучения родственных языков и диалектов. Как известно, языки развиваются во времени, но это развитие неодинаково реализуется в пространстве. В результате в определенное время и на определенной территории язык характеризуется сочетанием только ему присущих особенностей. Благодаря этому можно установить предыдущие и последующие этапы развития языковых черт. Историкам, знакомым с древнерусскими и средневековыми письменными источниками новгородского происхождения, хорошо известно, например, "цоканье" – неразличение на письме (вследствие неразличения в устной речи!) букв Ц и Ч. Так же, если писец не слышал разницы между Ф и фитой, он путал обе буквы. Имея опору в своем произношении, тот же древнерусский писец не спутает М и Ж, Р и П, 3 и К, но может спутать Ч и Ц, Ф и фиту и т. д.; позднее начнется неправильное употребление букв Е – ять, О – А и т. п. На совпадении безударных гласных основаны многие ошибки нашего правописания. Однако в рукописях XII–XIII вв. (если исключить смоленские с их ранним смешением Е и ять) таких ошибок нет, так как в то время все названные звуки произносились различно в соответствии с происхождением (этимологией).
Фальсификатор, желающий подделаться под древний язык, если создаваемый им текст достаточно велик, непременно допустит какую-либо нелепую ошибку, которой не может быть в подлинном тексте или из-за его хронологической отнесенности, или из-за территориальной (следовательно, языковой и этнической) приуроченности. Например, о фальсификаторе первой трети XIX в. А. И. Сулакадзеве академик И. И. Срезневский писал: "В подделках он употреблял неправильный язык по незнанию правильного, иногда очень дикий".
"Влесова книга" выдается за текст, написанный до того, как у славян появились глаголица и кириллица. В то время у них (всех славян!) бытовали только открытые слоги, носовые гласные О и Е, особые звуки ять, Ъ, Ь; после мягких согласных могли следовать только определенные гласные звуки, а после твердых, наоборот, другие. Были и иные особенности фонетики и морфологии, позднее исчезнувшие или изменившиеся по разным языкам. Но орфография "дощечек" показывает, что тот, кто их надписал, не умел обозначать носовые: он воспроизводил их в соответствии с тем, как это гораздо позже делалось в польском языке; в то же время на "дощечках" есть места, показывающие изменения, которые позднее произойдут в сербском, хотя эти процессы взаимоисключают друг друга. Во "Влесовой книге" отражено смешение Е и ять, которое появится только в смоленских грамотах в начале XIII в., отвердение шипящих и Ц – процесс еще более поздний в славянских языках; приведена глагольная форма БЯ вместо существовавшей бъ; при слове женского рода употреблено числительное в мужском роде; имеется ряд нелепостей в склонении существительных, в образовании причастий и т. п. и т. д.
Содержание "Влесовой книги", ее язык (о чем можно судить хотя бы по тому отрывку, который приведен в статье В. Скурлатова и Н. Николаева) свидетельствуют, что перед нами явная подделка. Авторов, пытающихся доказать обратное, нисколько не спасают рассуждения о "совершенно неожиданной картине далекого прошлого славян". Во "Влесовой книге" речь идет о славянах-скотоводах, живших "за тысячу триста лет до Германриха" – за 13 столетий до готского вождя середины IV в. Германариха (то есть в начале I тыс. до н. э.). Ни автор "Повести временных лет" (начало XII в.), располагавший многими источниками, ни авторы первых повестей, летописей и предполагаемых летописных сводов конца X–XI в. не сообщают о славянских племенах и князьях даже V–X вв. таких сведений, какие содержит составленная якобы в конце IX в. "Влесова книга" о временах гораздо более отдаленных, отстоявших от ее "появления" почти на два тысячелетия! Не спасают В. Скурлатова и Н. Николаева и исторические параллели, связанные с характеристикой передвижений из Центральной Азии в Европу скотоводческих племен, среди которых, по их мнению, могли быть и славяне. Эту "оригинальную версию о степном центральноазиатском происхождении наших предков" авторы, со ссылкой на историков-"евразийцев", а также на итальянских археологов, ведущих раскопки в Пакистане, поддерживают, хотя давно доказано, что славяне задолго до этого (еще в III тыс. до н. э., во времена трипольской культуры) были земледельцами и автохтонами, то есть обитали в районе Среднего Поднепровья.
Текст "Влесовой книги", повествующий о славянских праотцах Богумире и Оре, их дочерях и сыновьях, от которых пошли названия славянских племен (древляне, кривичи, поляне, северяне, русь), настолько наивен, что даже В. Скурлатов и Н. Николаев вынуждены признать, что ее язык "действительно понятен не до конца", что в тексте встречаются "лингвистически вроде бы противоречивые языковые образования". Тем не менее они утверждают, что "писцы "Влесовой книги" знали, о чем писали", а на дереве писали-де многие древние народы (далее сказано и о Бояне, который "растекался мыслью по древу", и о берестяных грамотах, и о еловой палочке из киргизского Ачекташа с вырезанной на ней "Таласской надписью", и т. д.).
В. Скурлатов и Н. Николаев, которые приводят ряд правильных сведений о древнейших этапах истории восточных славян, развитии их письменности, в основном заполнили свою статью рассуждениями и параллелями, не опирающимися на новейшие достижения науки. На приведенный ими отзыв В.В. (а не Л., как у В. Скурлатова и Н. Николаева) Виноградова, авторитетнейшего специалиста по истории русского языка, авторы, по существу, не обратили внимания. Между тем высказывавшееся им мнение о "Влесовой книге" как одной из подделок Сулакадзева имеет веские основания. Академик М. Н. Сперанский отмечал "грубую и наивную" подделку Сулакадзева, названную последним "Перуна и Велеса вещания в киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим…". В 1812 г. отрывок из этих якобы древних "вещаний", поверив в них, перевел на современный русский язык Г. Р. Державин. Сулакадзев имел своего рода "музей", в котором хранились и подлинные рукописи (нередко со вставками на полях самого фальсификатора), и подделки, изготовленные им самим. В каталоге своего собрания рукописей Сулакадзев упоминает, между прочим, источники, вырезанные на досках, например "предревний" синодик. Там же числится сочинение "Патриарси (то есть патриархи. – Авт.). На 45 буковых досках Ягипа, Гана, смерда IX в.". Как тут не вспомнить, что и так называемая "Влесова книга" доведена до последней четверти IX века.
О. В. Творогов
"Влесова книга"
Предлагаемая читателю работа необычна по своему жанру и теме для научного ежегодника, каким являются "Труды Отдела древнерусской литературы": исследуется и публикуется источник, являющийся, как мы попытаемся доказать, фальсификатом нового времени – середины нашего века. Но сочинение это – так называемая "Влесова книга" (далее – ВК) – интересно для истории науки и для истории общественной мысли.
Во-первых, потому, что на примере полемики вокруг ВК, объявлявшейся "бесценным источником" для познания древнейшей истории нашего народа, наглядно раскрываются сам механизм создания псевдонаучной сенсации, мотивы и приемы несерьезного популяризаторства в его борьбе с "официальной наукой". Споры вокруг ВК убеждают в непреложности требования, чтобы трезвый источниковедческий анализ, осуществленный специалистами, всегда предшествовал публичному обсуждению тех или иных открытий и гипотез в области истории культуры и гуманитарных наук.
Во-вторых, нужно признать, что ВК не совсем заурядный памятник по ответственности затронутых в нем проблем и по грандиозности самого предприятия – ведь текст ВК составляет по объему более трех печатных листов. Поэтому на нем можно проследить методику создания историографического и языкового фальсификата, установить идеологическую его программу, которая (как в нашем случае) может быть скрыта от малоосведомленного читателя.
В-третьих, важно представить не только всесторонний анализ текста ВК, рассмотрев источниковедческие, лингвистические и историографические проблемы, к этому относящиеся, но и познакомить с самим этим текстом. Только таким образом можно дать возможность каждому убедиться в его искусственности и навсегда похоронить надуманное обвинение, будто ученые из каких-либо престижных или конъюнктурных соображений "скрывают" текст ВК от народа.
Выражаем глубокую признательность инженеру из г. Руайя (Франция), нашему соотечественнику по рождению – Б. А. Ребиндеру, любезно приславшему в Отдел древнерусской литературы материалы о ВК. Без них наша работа не смогла бы состояться.
История находки и публикации "Влесовой книги" за рубежом
Название "Влесова книга" дано рассматриваемому памятнику одним из энтузиастов его изучения и публикации – С. Лесным. С. Лесной – псевдоним доктора биологических наук, специалиста по систематике двукрылых С. Парамонова. Парамонов бежал из Киева в 1943 г. и впоследствии обосновался в Австралии. Под псевдонимом С. Лесной он опубликовал несколько дилетантских книг об истории Руси и "Слове о полку Игореве". В его сочинении "Влесова книга…" наиболее подробно изложена история находки и публикации памятника. История эта такова.