Расчет на силу обороны в горных районах австро-венгерской и итальянской границ оправдался в полной мере. Предвосхищая обстоятельства, можно уже здесь заметить, что атакующий до последних дней зимы 1915–1916 г., несмотря на превосходство как в численности войск, так и в средствах, оказался не в силах достигнуть каких-либо выгод, достойных внимания. Что происходившие здесь бои все же отзывались тяжело на других театрах, где принимали участие австро-венгерские части, об этом после всего сказанного говорить не стоит. Какое они оказали влияние на временно неблагоприятное положение дел на Галицийском и Южно-польском фронтах в конце мая 1915 г., пусть вопрос об этом останется открытым.
Решение продолжать Галицийскую операцию за Сан
На фронте Войрша и 1-й австро-венгерской армии в изгибе Вислы южнее Пилицы русские не продолжали свое отступление за речку, а задержались на левом берегу, оказывая сопротивление. Слабых сил союзников было здесь недостаточно, чтобы сбросить русских с их позиции.
Правее Верхней Вислы, в Галиции, благодаря подходу очень крупных русских подкреплений, наступили новые обстоятельства. Эти подкрепления, по большей части, состояли из частей одесской группы, которая первоначально была собрана для действий против Турции. Меньшая часть их была взята с фронта севернее Нарева и из-под Варшавы. 4-я австро-венгерская армия достигла нижнего Сана лишь своим правым флангом, где она была поддержана 11-й армией, но едва-едва выдерживала русские контрудары. Признаки разложения в некоторых из ее частей были налицо.
И своему южному соседу, двигавшейся на Перемышль 3-й австро-венгерской армии, 11-я армия также была вынуждена оказывать помощь. Отсюда было ясно, что продолжать наступление собственными силами 11-я армия была уже не в силах. Направленные против нее удары русских, конечно, всюду терпели неудачу, неся с собою тягчайшие потери для атакующего.
Но несмотря на получаемую поддержку, 3-я австро-венгерская армия делала столь же мало удовлетворительные шаги, как и примыкающая к ней 2-я австро-венгерская армия, австро-венгерская армейская группа Шурмая и Южная армия.
7-я австро-венгерская армия в Буковине выдерживала тяжкую борьбу, в которой преимущества были в большинстве случаев на стороне русских.
В результате на всем атакуемом фронте операции грозили застопориться. Определенным результатом этого было бы то, что или все сосредоточенные здесь немецкие силы оказались бы крепко прикованными к району, или последовали бы тяжкие контрудары русских. В первом случае наступил бы надлом в ведении общих операций немцами, а во втором – с большой вероятностью последовал бы в недалеком будущем разгром Австро-Венгрии.
Единственной реальной мерой против такой опасности Главная квартира считала подвод достаточно свежих немецких частей в Галицию. Поэтому она распорядилась направлением этих сил, в самом широком пока еще возможном размере, но предварительно еще раз обдумав, не будет ли выгоднее применить эти подкрепления в каком-либо другом пункте Восточного фронта. Однако эта мысль оказалась невыполнимой. Нигде нельзя было рассчитывать на более быстрый и крупный успех, как именно при решительном продолжении наступления на существующем фронте атаки. Более быстрый потому, что на всяком другом месте приготовления потребовали бы слишком большого времени, и более крупный потому, что при продолжении союзниками наступления в Галиции наступивший здесь стратегический охват русской группы обещал такие перспективы, как нигде в другом место.
В особенности нельзя было на это рассчитывать на северном немецком крыле. На запросы по этому поводу главнокомандующий Восточным фронтом неоднократно сообщал, что в его районе даже подвоз двух корпусов с запада мог доставить разве только более значительные тактические выгоды. Такого числа подкреплений Западный фронт дать не мог; да и, кроме того, тактические результаты для немецкого командования никогда не были самоцелью. Только такие успехи имели для нас смысл, который подводил нас ближе к конечной цели – обеспечению хорошего мира.
Ко всему этому решающим фактором было то обстоятельство, что удачи в Галиции казались скорее всего достижимыми. Противник мало-помалу сосредоточил здесь очень крупные массы. Но эти силы подвозились не компактно, а по частям, разрозненно, почему превосходство в силах оказывалось немного большим, чем на других фронтах, о которых приходилось подумать. Боеспособность русских частей в Галиции по сравнению с другими явно понизилась. Кроме того, подвижность частей, как благодаря оперативной обстановке, в которой они очутились, так и благодаря сильному расстройству тыла, была до крайности ограничена. Основательно укрепленными позициями русские не располагали, исключая разве воздвигнутых в районе Перемышля.
Если, наконец, принять во внимание, что при дальнейшем продолжении наступления в Галиции следовало в ближайшем будущем ожидать отнятия Львова, а этот факт при общей обстановке на востоке должен был произвести на русских удручающее впечатление, то этим подводился окончательный итог в пользу намеченного решения.
Итак, решено было продолжать наступление в Галиции. Для него были вновь притянуты все батальоны до последнего из тех, без которых еще можно было обойтись на германском фронте. Рассчитывать на Австро-Венгрию, к сожалению, было уже невозможно.
С Западного фронта были взяты 2,5 дивизии. Этим самым здешние резервы свелись к едва-едва терпимому минимуму. Но имелась уверенность, что на некоторое время с этим не будет связана какая-либо опасность, после того, как отвлекающие удары до сих пор так блестяще отбивались удивительным мужеством наших войск; На долю собственно Восточного фронта выпало отдать две дивизии, из которых одна была взята из 9-й армии, стоявшей перед Варшавой, а другая из новых формирований. Это не вызывало особых затруднений. Русские в этом районе, хотя они и послали из него подкрепления в Галицию, оставались еще в преобладающих силах, но им пришлось отдать туда же такое количество снаряжения и материальной части, что ожидать с их стороны на севере какого-либо успешного наступления уже не представлялось вероятным.
Наконец, была подготовлена перевозка двух немецких дивизий из Сирмии, где они закончили свое развертывание. Угрожавшая опасность волнений в Сербии, Румынии или у южных славян считалась устраненной после того, как России был нанесен удар, и пока Италия не достигала еще грозных успехов, что в ближайшее время было маловероятным. Оставление последней германской дивизии на Саве и Дунае последовало по тем соображениям, чтобы располагать в этом районе на всякий случай совершенно надежной боевой силой. Она также была необходима, чтобы при начавшихся с некоторого времени разведывательных и подготовительных работах по переходу через реку оказать нужную помощь.
Результат, ожидавшийся от привлечения свежих сил. был достигнут, хотя по вине одной части карпатского крыла охватное воздействие осуществлено не было. После того как русские покинули Перемышль по взятии штурмом немецких частей некоторых из его фортов, они со введением в дело наших подкреплений быстро и с тяжелыми потерями отбрасывались с одной позиции на другую. Южная часть общего русского фронта, находившаяся в Восточной Галиции, совершенно оторвались от северной. На Волыни временно образовалось широкое пустое пространство. Прорыв был завершен. 22 июня пал Львов.
VI. Операции против России летом и осенью 1915 года. Приостановка беспощадной подводной войны
Перемена направления наступления в Галиции с восточного на северное
События, завершавшиеся обратным взятием Львова 22 июня 1915 г., имели большой смысл для Центральных держав. Полное устранение опасности для Венгрии, полученная для Австрии возможность сосредоточить на итальянском фронте достаточные силы, освобождение Турции от опасности быть атакованной на Босфоре русской одесской армией, успокоение Румынии, возобновление связей с Болгарией – таковы были ближайшие и в высокой степени важные последствия. Но достигнуто было еще не все.
Противник мог из своего практически неисчерпаемого людского запаса вновь пополнить потери, которые по строгому подсчету далеко превышали полмиллиона. Достоинство войск этим, конечно, сильно понижалось. Людьми совершенно не обученными или обученными наполовину, офицерами, которым не хватало предварительных данных для последующего выполнения своих задач, нельзя было рационально восполнить потерянное. Если пополнение у русских боевым материалом и имело шансы на улучшение, то все же еще многого недоставало, чтобы признать его удовлетворительным.
Последующие события показали правильность вывода о том, что на ближайшее время русские не представляют угрозы для немецких войск.
К сожалению, этого никак нельзя было утверждать относительно австро-венгерских частей не немецкого или не венгерского происхождения. В такой же мере, как и у русских, хотя и по другим причинам, понизилась и их боеспособность. В состоянии ли были некоторые части отбить натиск противника без немецкой помощи, вопрос этот тем более вызывал сомнения, что они нигде не располагали укрепленными позициями. Это обстоятельство было тем серьезнее, что русские, которые в точности знали нашу слабость, на всем фронте от румынской границы до Пилицы всюду остались в соприкосновении с союзниками и выслали на этот фронт значительные подкрепления, состоявшие из еще прочных единиц, – частью, как уже было сказано, из Одессы, частью с варшавского и наревского участков. Главная масса русских войск находилась между Вислой и Бугом перед 4-й австро-венгерской армией, о состоянии которой говорилось в предшествующей главе, и перед частями 11-й немецкой армии, отклонившимися к северу.
При таком положении дел было ясно, что о прекращении операции на востоке не могло быть пока и речи.
С другой стороны, имелись серьезные основания не вести этих операций в таком духе, чтобы они могли затянуться до бесконечности, не говоря уже о том, что такого рода ведение дел стояло в резком противоречии со взглядами верховного командования на ведение войны, вообще.
Благодаря упорству турок противники до сих пор не достигли на Дарданеллах какого-либо значительного успеха. При этом появление в Средиземном море немецких подводных лодок оказало свое благодетельное влияние. Все же англичане сумели создать на Галлиполи плацдарм, из которого дальнейшее движение делалось относительно легким. Что они обдумывали дальнейшие продвижения, считалось очевидным. Имелись сведения о значительных подкреплениях, направленных в Средиземное море. К тому же материальные ресурсы турок значительно ухудшились, несмотря на все попытки их улучшить. И теперь это был не только вопрос военной необходимости, это был вопрос чести, чтобы возможно скорее открыть связь с востоком и тем быть в состоянии подать, наконец, руку помощи храброму союзнику.
Возможность этого намечалась ввиду возобновления связи с Болгарией. Насколько ненадежен был быстрый и основательный успех при одностороннем фронтальном наступлении Центральных держав на Сербию, настолько действителен он был при одновременном фланкирующем содействии Болгарии. Правда, в то время еще нельзя было с некоторой определенностью предвидеть, дойдет ли дело до совместных операций и когда оно дойдет. Но тем более при колеблющемся настроении руководящих людей Софии желательно было избежать долговременной задержки в каком-либо другом месте тех сил, которые могли пригодиться для совместного действия с Болгарией, в момент использования благоприятного поворота в настроении дирижеров Софии. Во всяком случае, предполагалось, что, самое позднее, придется быть готовыми к сентябрю. Было очевидно, что Болгария, живущая по преимуществу земледелием, не пойдет на военные предприятия раньше окончания жатвы, которая приходилась на упомянутый месяц. Но рядом с этим было необходимо не особенно затягивать начало операций, так как иначе наступающая, обычно, в ноябре дурная погода в Сербии – бури на Дунае, дожди, делающие немногие и притом не шоссированные пути непроходимыми, – грозила серьезным влиянием на военные действия.
При этом анализе было взвешено, не будет ли целесообразнее дорогу на восток искать не через Сербию, а через Румынию. Но мысль эту пришлось оставить. Выгоды последней были налицо: освобождение Австро-Венгрии от беспокойств из-за Румынии, приобретение богатой зерном страны. Но невыгод было больше. По мнению политического руководства, не было надежды каким-либо путем привлечь Румынию на сторону Центральных держав. Поэтому пришлось бы ее, как и Сербию, брать силой оружия. Уже этот факт заставлял смотреть на предприятие как на нежелательное. Для Германии не было смысла без особой к тому нужды создавать себе еще нового открытого врага, и тем менее, что отношение Румынии к Центральным державам после прорыва Тарнов – Горлица существенно изменилось к лучшему. Обстановка на Западном фронте также давала о себе знать при принятии решении. После того как отвлекающие атаки первой половины июня затихли, до крупных столкновений дело уже более не доходило. Но недостаток в резервах делал напряжение здесь столь сильным, что обратное возвращение из Галиции и в первую голову на Западный фронт четырех дивизий признавалось необходимым.
Взятие частей из других пунктов Восточного фронта было бы нецелесообразным, частью оттого, что нельзя было обойтись без них в занимаемых ими районах, частью потому, что войска, до того дравшиеся только на Востоке, как показал опыт, лишь после продолжительного времени осваивались с значительно более тяжелыми условиями борьбы на Западе. Скорое облегчение казалось здесь, однако, необходимым.
Уже теперь можно было предвидеть, что, самое позднее, в первой половине сентября должны будут иметь место дальнейшие и очень напряженные передвижения частей с востока на запад. Сведения об огромных приготовлениях французов для какого-то нового и, на этот раз, решительного наступления звучали определенно. Наступление ожидалось в Шампани. Хотя приготовления, судя по донесениям, находились только в первичной стадии, все же можно было с уверенностью заключить, что наступление начнется не позднее сентября. Только в этом случае противник мог рассчитывать еще до начала неблагоприятного времени года довести операцию до какого-либо определенного результата. Все эти соображения побудили верховное командование продолжать операцию на Восточном фронте с ограниченной целью.
Но для этого являлась необходимой решительная перемена направления. До сих пор главный нажим атаки направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни и Подолии за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо. Здесь, то есть на фронте от Хотина на Днестре через Галич до Сокаля на Буге, он оставил лишь относительно слабые, незначительно превосходящие союзников силы, и для них, кроме того, имелись налицо безграничные возможности уклониться. Но его главные группировки располагались в пространстве между Бугом и Вислой позади низменностей Золокии и Танева. Отсюда враг самым действительным образом фланкировал наше продвижение на восток. Таковое имело бы все невыгоды эксцентрической операции. Поэтому было решено главный нажим наступления повести теперь в северном направлении в пространство между Бугом и Вислой. Какие сопрягались с этим надежды, подскажет взгляд на прилагаемую карту.
4-я австро-венгерская и 11-я армии получили директиву к середине июля подготовиться для движения в северном направлении. 11-я армия к этому времени должна была усилиться немецкой дивизией, еще остававшейся в Сирмии, тремя дивизиями германского Бескидского корпуса, которые до сих пор дрались на левом фланге 2-й австро-венгерской армии, и одной германской кавалерийской дивизией из Бельгии. Кроме того, немного дней спустя, из четырех дивизий, снятых с фронта для отправления во Францию, две были отданы 11-й армии. Наступившее здесь временное затишье делало это возможным. Так как 11-я армия благодаря такому усилению сделалась слишком большой, чтобы подчиняться одному лицу, то из нее на ее правом крыле была выделена бугская армия под начальством генерала от инфантерии фон Линзингена. Вместо него командование над Южной армией принял генерал от кавалерии граф фон Ботмер при начальнике штаба подполковнике Геммере.
Для обеспечения правого фланга этой сильной ударной группы против крупных русских сил, сосредоточенных в районе Владимира-Волынского, было решено три дивизии 1-й австро-венгерской армии из района севернее Верхней Вислы перевести на правый фланг бугской армии в район Сокаля, откуда они должны были наступать на Владимир-Волынский. Что они продвинутся далеко в этом направлении, это, конечно, с немецкой стороны не предполагалось. Так как для указанной задачи армии могли временно быть приданы только две немецких дивизии с правого крыла бугской армии, то наступающим частям не хватало достаточной ударной силы для крупного успеха, который, впрочем, и не входил в их задачу. Сверх того по всему тому, что было известно о свойствах местности по ту сторону Буга, приходилось опасаться, что уже это обстоятельство поставит операции в дальнейшем ее ходе непреодолимые препоны.
Эти данные послужили между прочим и причиной выбора того направления, по которому решено было повести главный удар. Существовавшие карты и описания Пинских болот, а также южных притоков Припяти говорили о непригодности района для передвижения крупных частей. И действительно, опасение подтвердилось, поскольку это касалось операций 1-й австро-венгерской армии. Позднее мы, правда, узнали, что карты и описания, так же как и сведения, собранные в последнее время, частью устарели, частью преувеличивали затруднения. Крупные работы, произведенные в последние годы перед войною по осушению болот, понизили уровень воды в такой мере, что проходимость местности в столь сухое лето, каковое было в 1915 году, нарушалась только реками. Очень возможно, что местность допускала бы передвижение и более крупных войсковых частей, если бы только удалось преодолеть трудности организации подвоза. Таковые, при полном отсутствии железных дорог и шоссе, естественно, оставались в полной своей силе.
В то время как ударная группа готовилась для движения вперед, было важно помешать сосредоточению против нее неприятельских подкреплений с других участков вражеского фронта.
На юге это было относительно легко. Можно было надеяться, что выполнение отданных 2-й австро-венгерской и Южной армиям приказаний окажется достаточным, чтобы они продвинулись в пространстве до Днестра, против Золотой Липы. Соотношение сил на этом фронте было столь благоприятно для союзников, что русские при таком нажиме не могли бы осмелиться снять со здешнего фронта сколько-нибудь значительные части. 7-я австро-венгерская армия предварительно не должна была принимать участия в продвижении ее соседей, так как ей надлежало привести свои части в порядок. Она получила директиву быть в готовности у Днестра на фланге противника.
Уже труднее было решить вопрос в изгибе Вислы южнее Пилицы. С предположенным отбытием 1-й австро-венгерской армии здесь должно было наступать значительное ослабление сил. Предприимчивый противник мог бы, конечно, попытаться его использовать. Однако не верилось, что русские проявят нужную решимость для того, чтобы под впечатлением развивающегося правее Вислы огромного наступления самим осмелиться на контрудар по эту сторону реки, да к тому же зрелый учет пространства и времени и не сулил особых выгод подобному предприятию. Оно могло оказаться неудобным, но не опасным.