Есть браки по страсти, и вокруг таких браков страсти разгораются немалые. Дело в том, что у австралийского мужчины к сорока годам, как правило, скапливается от двух до четырех жен. Естественно, женщин на всех не хватает. И поэтому их похищают. Иногда силой, чаще – по согласию. Иногда похищенную отбивают и возвращают, чаще – нет. В среднем австралийская аборигенка за свою жизнь кроме двух-трех законных браков, в которые она вступает по благословлению рода, участвует еще в одном-двух браках-похищениях. Так что романтики, причем самой крутой романтики, со встречами украдкой, с тайными переговорами, с побегом через буш, с погоней, а может быть, и с кровопролитием в финале, – такой романтики у нее в жизни бывает предостаточно.
В среднем и австралийский мужчина, и австралийская женщина имеют за жизнь четырех постоянных партнеров. Но у многих этим дело не ограничивается. У некоторых племен все мужчины рода имеют определенные права на женщин тех родов, с которыми они традиционно обмениваются женами. Конечно, настоящих жен к своему очагу каждый приводит не так уж и много. Но во время праздников, когда все собираются вместе, отнюдь не считается грехом пригласить чужую жену прогуляться в буш. Потому что эта жена не совсем чужая, а в какой-то мере общая. А уж если отмечается окончание войны, тогда и вовсе устраивается обмен женами – на время, конечно.
У австралийских племен арабана существует обычай, который называется пираунгару. Это означает, что кроме своих законных жен у мужчины есть еще и пираунгару – женщины, состоящие с ним в некотором родстве. Родство это не столь отдаленное, чтобы считать их чужими, но достаточно отдаленное, чтобы не вспоминать о нем в постели. С пираунгару можно не таясь заниматься любовью, но вести с ними общее хозяйство возбраняется: они ведь все-таки чужие жены.
Сходный обычай есть у племени диери. Сначала мужчина вступает в индивидуальный брак, который называется типпа-малку. А потом, за особые заслуги, старейшины племени на торжественной церемонии назначают ему добавочных жен – пиррауру. У вождя может быть до десяти пиррауру, обычно это сестры жен или жены братьев. Но вступать с ними в связь рекомендуется, как правило, если главная жена отсутствует. А уж если случилось, что все спят вместе, в одном стойбище, то жена типпа-малку имеет право на ближайшее к мужу место.
Свадьбы у австралийцев простые, никакой обрядности нет. Сама брачная церемония заключается в том, что родители отдают невесту мужу, вот и все. Можно, кончено, выпить и поплясать по этому поводу, но совсем не обязательно. Помолвка тоже проста. Тем более что невеста часто находится в том возрасте, когда ни на какие осмысленные действия не способна. На брачную жизнь она обыкновенно еще тоже не способна. Тем не менее (а может быть, именно поэтому) обряд сводится к строжайшим предостережениям будущему супругу. Теща подводит (или подносит) невесту к жениху и говорит: "Ты не скоро возьмешь ее в жены… Только когда мужчины прикажут, возьмешь ее в жены".
Ей вторят родственники: "Эту девушку мы даем тебе, только одну эту… Когда эта девушка вырастет, можешь ты ее взять, когда все мужчины ее тебе дадут". При этих словах стоящие вокруг мужчины грозят жениху палками. Видимо, не все женихи готовы ждать, пока невеста вырастет.
Впрочем, тот, кто ждать не готов, может пока заняться соблазнением взрослых женщин и девушек. Для этого у австралийцев разработаны ритуалы любовной магии. Мужчины племени аранда, желая прельстить свою избранницу, надевают на голову специальную повязку из шерсти опоссума. Повязку предварительно выбеливают глиной и натирают корой эвкалипта. Потом над ней произносят заклинания. Теперь влюбленному достаточно попасться на глаза своей пассии, чтобы она пришла ночью в его шалаш. Действие повязки можно усилить, закрепив на поясе украшение из раковин. А уж если мужчина начинает трубить в деревянную трубу, прокопченную предварительно над огнем под звуки заклинаний, любовная победа обеспечена.
* * *
У жителей острова Палау, расположенного чуть севернее Австралии, да и некоторых других островов Микронезии нет необходимости прибегать к любовной магии. К их услугам "мужские дома", которые называются "бай-бай". Мужчины острова объединены в союзы, члены которых вместе живут и работают. А для услаждения членов союза в "мужских домах" живут девушки из соседней деревни. Раз в несколько месяцев их заменяют на новых. Обычно девушек арендуют у их родителей или у вождя за небольшие деньги. Но если особо упрямый родитель не захочет отослать дочку в "мужской дом", то она охотно соглашается на похищение. Ведь если девушка не пройдет "службу" в "мужском доме", у нее мало шансов выйти замуж. Да и надо же ей хоть когда-то пожить в одном доме с мужчинами. После замужества женщина будет жить одна, точнее, с родственниками или с членами своего, женского союза. А с мужем будет встречаться только изредка в специальном культовом домике. Считается, что мужу и жене спать в одном доме крайне неприлично.
У жителей расположенных неподалеку Марианских островов девушки тоже могут посещать "мужские дома" без ущерба для своей репутации, а то и на пользу ей. Правда, после замужества они переселяются в дом супруга и не считают зазорным спать с ним под одной крышей. Но переспать при случае с кем-нибудь другим у них тоже не считается большим грехом. Если муж против, он может вызвать соперника на поединок, но наказывать жену права не имеет. Особо ревнивый муж может в течение нескольких дней не впускать виновную в дом, другие меры не дозволены. А вот если жена уличит мужа в неверности, для наказания изменника могут быть мобилизованы все женщины деревни. Если жена объявляет, что она больше не хочет жить с неверным мужем и собирается вернуться к родителям, возмущенные женщины могут не только отколотить виновного, но и разнести вдребезги его дом.
В Меланезии за жен принято уплачивать выкуп, чаще всего – свиньями. Сватовство обставляется без особых церемоний: мать или отец жениха приходят к родителям невесты и интересуются, не отдадут ли те замуж свою дочь. Если принципиальное согласие получено, в дом невесты отправляется первая, символическая свинья и десять – двенадцать циновок. После того как невеста подрастет, начинаются более предметные переговоры; торг длится долго. Наконец количество свиней согласовано и день свадьбы назначен. В этот день родители невесты отправляют в дом жениха корзины с ямсом: по одной корзине за каждую оговоренную свинью. Потом невесту умащивают маслом, украшают, кормят ритуальным печеньем и тоже отправляют в дом жениха с последней корзиной ямса. Здесь происходит торжественный обмен невесты на свиней. Одна из свиней должна быть особо ценной: с клыками, загнутыми в кольцо. Ее передают под звуки трубы. С этого момента брак считается свершившимся.
А вот жителям Гавайев для того, чтобы вступить в брак с полюбившейся женщиной, еще совсем недавно мало было иметь хороших свиней. Здесь, как и в Индии, общество было разделено на четыре касты и браки людей из разных каст строго воспрещались. Сложнее всего приходилось королю. Конечно, свиней у него хватало, но при этом жениться он мог только на собственной родной сестре. Для того чтобы король мог должным образом исполнять свои супружеские обязанности, среди его придворных был специальный человек, отвечавший за состояние половых органов короля. Он назывался "поэ о мами капу" и наряду с массажистом королевского желудка был одним из главных сановников государства… Впрочем, второстепенных жен король мог заводить сколько угодно, от сестры надлежало лишь рожать законного наследника. Зато личность наследника, рожденного в столь блистательном браке, была настолько священной, что на него не смели смотреть простые смертные. Общаться с царевичем можно было только ночью, а если он нечаянно попадался кому-нибудь на глаза днем, нечестивца предавали смерти. Впрочем, это случалось нечасто. Для того чтобы не провоцировать массовые казни, наследник, по словам одного из посетивших Гавайи путешественников, "вынужден был почти постоянно лежать в закрытом помещении".
На войну за женихами
На свете было, есть и, хочется верить, будет множество разных народов. И как бы ни отличались они друг от друга, всех людей объединяет одно: они женятся и выходят замуж, а некоторые еще и разводятся. Но был один народ (правда, некоторые историки до сих пор сомневаются в его существовании), представители, а точнее, представительницы которого не выходили замуж. Это – амазонки.
Амазонки, как известно, жили на черноморском берегу Малой Азии. Некоторые поздние авторы, правда, пытаются поместить их на берега Меотиды (Азовского моря) или в предгорья Кавказа, но это они делают зря. Более ранние и, видимо, более достоверные источники утверждают, что амазонки жили на территории нынешней Турции, и прекрасно жили. У них было небольшое, но крепкое государство со столицей в городе Фемискира. Была царица, было войско, были прекрасные лошади… Не было одного – мужчин. Что не мешало, а может быть, и помогало амазонкам жить значительно веселее большинства тогдашних женщин. Один раз в году амазонки встречались с мужчинами соседних племен и потом рожали от них детей. Мальчиков они, по разным источникам, либо убивали, либо отдавали отцам. А девочек воспитывали в воинском духе. И отлично обходились без мужей.
Кстати, ни одного народа, который обходился бы без жен, историки не знают. Правда, донские казаки на раннем этапе своей истории декларативно не женились. Но продержались они в своем холостом статусе значительно меньше, чем амазонки. История амазонок насчитывает, по-видимому, несколько веков. А казаки после пары набегов на Крым и на Турцию обзавелись, как они считали, наложницами. Но наложницы скоро превратились во властных супруг. Законы на Дону, конечно, были своеобразные, но жены очень быстро нашли свою нишу в нехитром казачьем законодательстве.
Однако вернемся к амазонкам. Примерно на рубеже VII и VI веков до нашей эры амазонки потерпели сокрушительное поражение от греков. Надо думать, отсутствие мужей здесь ни при чем – любое государство рано или поздно терпит от кого-нибудь поражение. Греки погрузили пленных женщин на три корабля и собрались продать их в рабство. Но в открытом море амазонки взяли реванш и перебили своих похитителей. Однако управлять судами они не умели. Корабли долго носило по морю и в конце концов выбросило на побережье Меотиды возле поселения Кремны (нынешний Таганрог). Вокруг простирались скифские земли. Амазонки сошли с кораблей на берег и первое, что сделали, – угнали табун лошадей. Ездили амазонки, как и все в то время, без седла и без стремян, а удила были достаточно нехитрыми. Амазонки оседлали коней и принялись грабить скифские земли.
Поначалу скифы приняли амазонок за молодых мужчин и отправились отбивать свое имущество. Но после того, как в их руки попало несколько трупов "захватчиков", скифы устыдились. Генетики тогда не знали, но племенным животноводством давно занимались, и скифы, чьи собственные жены славились рыхлостью и тучностью, решили улучшить породу. На совете были отобраны холостые юноши примерно по количеству амазонок. Юноши получили приказ следовать за женщинами и разбивать лагерь поблизости от них, но от битвы уклоняться. Дальнейшее описывает Геродот:
...
В полдень амазонки делали вот что: они расходились поодиночке или по двое, чтобы в стороне отправлять естественные потребности. Скифы, приметив это, начали поступать так же. И когда кто-нибудь из юношей заставал амазонку одну, женщина не прогоняла юношу, но позволяла вступить с ней в сношение. Разговаривать между собой, конечно, они не могли, так как не понимали друг друга. Движением руки амазонка указывала юноше, что он может на следующий день прийти на то же место и привести товарища, знаком объясняя, что их будет также двое и она явится с подругой. Юноша возвратился и рассказал об этом остальным. На следующий день этот юноша явился на то же место вместе с товарищем и застал там уже ожидающих его двух амазонок. Когда прочие юноши узнали об этом, они укротили и остальных амазонок.
Оба стана объединились, а сложившиеся уже пары зажили семейной жизнью. Так амазонки изменили своему обету безбрачия. Скоро они научились понимать язык скифов, и мужья сделали им официальное предложение:
...
У нас есть родители, есть и имущество. Мы не можем больше вести такую жизнь и поэтому хотим возвратиться к своим и снова жить с нашим народом. Вы одни будете нашими женами, и других у нас не будет.
Однако амазонки не захотели объединяться с племенем, которое они так долго грабили. Кроме того, им претили семейные обычаи скифов. Амазонки заявили:
...
Мы не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас не такие, как у них: мы стреляем из лука, мечем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем из упомянутого, они выполняют женскую работу, оставаясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выходят. Поэтому-то мы не сможем с ними поладить.
В конце концов скифские юноши отправились по домам, забрали свою долю имущества и вместе со своими воинственными женами отправились вверх по течению реки Танаис, чтобы обосноваться там. Они остановились в трех днях пути от устья, что примерно соответствует нынешнему слиянию Дона и Северского Донца. Античные историки утверждают, что от брака скифских юношей с амазонками произошло племя савроматов, действительно жившее в евразийских степях в VI-IV веках до нашей эры. Причем границей между ними и скифами, как говорят археологи, был именно Северский Донец.
Так завершил свою недолгую историю народ, пытавшийся ликвидировать институт брака, а заодно и институт мужей. Но женщины савроматов, хотя и выходили замуж, оказались достойными наследницами амазонок. Геродот пишет:
...
С тех пор савроматские женщины сохраняют свои стародавние обычаи: вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами… Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай.
В анонимном трактате "О воздухе, водах и местностях", ошибочно приписанном Гиппократу, утверждалось даже, что амазонке, прежде чем выйти замуж, надлежало убить трех врагов.
Воинственность савроматских женщин подтверждается археологами. Двадцать процентов савроматских могил, в которых найдено оружие, определялись как женские.
Уйдя со своими мужьями от скифов и образовав новое племя савроматов, амазонки поступили весьма разумно. И не только потому, что скифские женщины не ездили на охоту и не покидали своих кибиток. У скифов существовал целый ряд брачно-семейных традиций, с которыми амазонки навряд ли захотели бы примириться. Во-первых – многоженство. Геродот упоминает трех жен скифского царя Ариапифа, причем из контекста вовсе не ясно, что этими тремя царь и ограничился. У царя Скилура было, по разным свидетельствам, от пятидесяти до восьмидесяти сыновей, а значит, и жены исчислялись десятками. Да и у простых скифов, по-видимому, бывало по нескольку жен. Но это еще бы и ничего, возможно, кто-то из амазонок и согласился бы с участью второй или третьей жены. Хуже было то, что, умирая, скифы имели обыкновение прихватывать одну из жен с собой. Геродот, описывая похороны скифского царя, рассказывает, что, помимо виночерпия, повара, конюха, телохранителя и вестника, "в обширном пространстве могилы погребают одну из наложниц царя, предварительно задушив ее". Но археологи считают, что далеко не всегда дело ограничивалось наложницей. Рядом с женщинами, сопровождающими скифов в последний путь, часто находят погребальный инвентарь, типичный для свободных скифянок. Да и сами покойницы, увешанные золотом, порою больше напоминают свободных и любимых жен. Учитывая, что скиф, женившийся на воинственной и ревнивой амазонке, мог поостеречься заводить наложниц, единственной жене поневоле пришлось бы сопровождать своего мужа в царство мертвых. Во всяком случае, если этот муж был знатного рода. И даже когда жену не хоронили вместе с мужем, она могла по наследству перейти к его ближайшему родственнику. Этот обычай, называемый левиратом, Геродот отмечает у скифов. По его словам, Скил получил после смерти отца "царскую власть и одну из жен отца, по имени Опия"… Для амазонок, не привыкших к такому обращению, уход "в савроматы" был, конечно же, мудрым поступком.
* * *
Помимо савроматов, существовал и другой народ, у которого право на брак надо было заслужить с оружием в руках. Но только сражаться должны были не женщины, а мужчины. Зулусский вождь Чака, объединивший десятки южноафриканских племен, покрыл свои владения сетью военных лагерей. Он создал огромную армию, в которую по достижении "призывного возраста" мобилизовал едва ли не всех здоровых мужчин. Причем срок службы был большим, а жениться воины могли только по особому разрешению командования. Даровалось это разрешение лишь тем, кто особо отличился в бою. Видимо, в боях отличались немногие или же критерии у зулусского командования были слишком строгими. Во всяком случае, Чака очень скоро столкнулся с серьезной демографической проблемой: огромным количеством засидевшихся невест, у которых не было никаких шансов выйти замуж, несмотря на принятое в стране многоженство. Невесты взывали к воинственному вождю с просьбой о помощи. Они хотели замуж. Но вождь подошел к решению вопроса с другой, неожиданной для девушек стороны. Он попросту мобилизовал засидевшихся невест во вспомогательные женские полки. Первый такой полк был сформирован в 1818 году и получил официальное имя "Вутвамини" – "те, что созревают в полдень". Так называется сладкий плод, растущий в Южной Африке. Возможно, воинственный Чака считал, что, не вкусив радостей армейской жизни, девушки еще не созрели для брака.