"Во время короткой передышки, которую мы себе позволили, – продолжает Карл Шмидт, – я обратил внимание на то, что в суматохе этих последних минут не доходило до моего сознания: мои конечности почти совсем онемели от холода. Я начал опасаться, что не смогу преодолеть весь обратный путь. Тем не менее я подал сигнал, и мы поплыли обратно. Мне было нелегко, но первую заградительную сеть я преодолел. Оба мои товарища плыли рядом со мной. Я ничего не ощущал и не знал даже, двигаются ли у меня еще руки и ноги. Мы плыли очень, очень медленно, и я чувствовал, что товарищи наблюдают за мной. С моей стороны было бы неосторожно задерживать товарищей. Кивком головы (это движение я еще мог сделать) я подозвал их ближе и велел плыть вперед, а о себе сказал, что постараюсь выбраться на берег и побегаю немного, чтобы согреться. Быть может, мне удастся пробиться к своим, а если нет, то пусть лучше берут меня в плен: дальше плыть я не мог. Они отрицательно закачали головами, не принимая этого предложения. Я хотел приказать им, но это было бы смешно и бесполезно.
Зацепив крючки своих несущих поясов за петли моего, они просто потянули меня вперед. Все мое тело одеревенело, и я не мог да и не хотел сопротивляться, так как был рад, что товарищи заботятся обо мне. Таким образом, им пришлось в оба конца плыть с грузом: туда – с миной, а обратно – со мной…"
Через час с четвертью после старта пловцы вернулись назад к ожидавшему их катеру и были подняты на борт. Это оказалось наиболее трудным делом для Карла Шмидта, но когда сильные руки товарищей принялись растирать его тело, жизненные силы вернулись к нему.
В течение всего времени, пока боевые пловцы выполняли свое задание, старший лейтенант Дерпингхауз и рулевой вели наблюдение как за противником, так и за вторым катером. Однако ничто вокруг не обнаруживало признаков жизни. Как только боевые пловцы оказались на борту и доложили об успехе, катер отчалил от сваи и взял курс на устье Шельды. Не успели они потерять из виду последнюю сваю входного канала, как вдруг увидели позади себя шедший на полном ходу моторный катер. Между тем туман поредел и видимость стала немного лучше. Тем не менее Дерпингхаузу так и не удалось установить, был ли это "Линзе" командира диверсионно-штурмовой группы Принцхорна или вражеский патрульный катер. На всякий случай пришлось проявить осторожность, так как у людей Дерпингхауза, конечно, не было никакого желания вступать в бой с противником после того, как самая трудная часть задания была уже выполнена.
На этот раз они решили уходить, не считаясь ни с чем. Мотор взвыл, и катер понесся со скоростью 30 миль в час. Второй катер попытался преследовать их и еще в течение некоторого времени был виден, но затем растворился в ночном тумане.
На втором катере, показавшемся Дерпингхаузу подозрительным, в действительности находились люди Принцхорна. Они безуспешно проискали все это время входной канал в шлюз, поднялись вверх по Шельде почти до речного порта (что они определили по стоявшему на якоре судну), затем развернулись и приближались к найденному, наконец, каналу в тот самый момент, когда их товарищи покидали его, идя "курсом домой".
В отличие от Дерпингхауза Принцхорн не сомневался, что встреченный катер был своим, а не вражеским. Поэтому он пытался догнать его, но не решался выдавать себя громкими сигналами, так как в конце концов они находились в глубоком вражеском тылу. Скорость, с которой второй катер скрылся у него из виду, давала основание полагать, что у него не было на буксире мины, в то время как катер Принцхорна продолжал тянуть свою мину. Из всего этого Принцхорн сделал вывод, что второй группе, по всей вероятности, удалось выполнить задание и она возвращалась на свою базу. Его метод "дублированных действий", без сомнения, оправдал себя.
Вскоре после 5 часов утра в Антверпенском порту раздался сильнейший взрыв. Аэрофотосъемка показала на следующий день, что взрыв произвел эффективные разрушения в шлюзе. Уровень воды в закрытом бассейне во время отлива сравнялся с уровнем ниже шлюза. Порт был потерян для морских судов. Противнику потребовалось около трех месяцев для того, чтобы устранить повреждения, причиненные кучкой мужественных людей.
Глава седьмая. Неймегенские мосты
"Одна из самых отважных диверсионных операций этой войны". – Налеты авиации и вылазки саперов не приносят успеха. – Морские диверсанты – последняя надежда. – У кого больше шансов: у катеров "Линзе" или у "людей-лягушек"? – Гитлер присылает "специального уполномоченного". – Разведывательный поиск обнаружен, англичане усиливают охрану мостов. – Две диверсии боевых пловцов. – Железнодорожный мост взлетает на воздух, автодорожный получает повреждения. – 10 боевых пловцов убито, ранено или попало в плен.
6 октября 1944 года лондонская газета "Таймс" писала, что нападение немцев на находившиеся в руках англичан мосты через реку Ваал в районе Неймегена было "одной из самых отважных диверсионных операций этой войны". В том же духе отзывались об этом событии и другие английские газеты. Когда спустя шесть недель главный штаб германского вермахта опубликовал некоторые подробности этой диверсии, впервые упомянув при этом боевых пловцов ВМС, английское телеграфное агентство Рейтер распространило полный текст немецкого сообщения, сопроводив его заявлением о том, что "утверждение немцев об успешных действиях боевых пловцов официально не опровергнуто". Еженедельник "Пикчюр пост" в своем последнем январском номере за 1945 год вообще назвал это нападение "самым удивительным подвигом войны". Что же такое произошло, если даже в самый разгар ожесточенной борьбы английская пресса не могла не отдать должного немцам?
В нескольких километрах от германо-голландской границы Рейн делится на два рукава. На северном рукаве, который называется Лек, расположен Арнем, на южном, носящем название Ваал, – Неймеген. В сентябре 1944 года английская армейская группа, входившая в состав армии вторжения, сосредоточила свои усилия против этих двух городов. В случае захвата их англичане получили бы великолепный плацдарм для дальнейшего наступления на север и восток в глубь Германии. Но высадившиеся в районе Арнема английские воздушнодесантные части были потрепаны в жестоких боях, и единственное, чего им удалось добиться, – это удержать в своих руках крупный плацдарм на северном берегу Ваала. Огромное значение для англичан имело то обстоятельство, что они могли бесперебойно осуществлять снабжение по двум попавшим в их руки почти невредимыми мостам через Ваал в районе Неймегена: по железнодорожному мосту, на котором немцы во время спешного отступления успели лишь кое-где повредить железнодорожное полотно, и по массивному автодорожному мосту, использовавшемуся англичанами для переброски на плацдарм самых тяжелых танков и артиллерии.
Для немцев эти мосты были бельмом на глазу, и они прилагали все усилия к тому, чтобы разрушить их. Англичане, наоборот, оберегали их как зеницу ока и за насколько дней создали вокруг них плотное кольцо обороны, казавшееся неприступным. Такова была обстановка, когда немецкое верховное командование призвало на помощь соединение "К". Ударным саперным группам не удалось пробиться к мостам, авиация также вынуждена была отказаться от попытки разрушить мосты с воздуха. Теперь оставалась последняя надежда – бойцы соединения "К".
Они начали с того, что удобно разместились в неказистом сарае у реки невдалеке от голландской границы и приступили к подготовке нападения на мосты. К опытным боевым пловцам, возглавляемым старшим лейтенантом Принцхорном, присоединился командир 65-го МЕК старший лейтенант Рихард с частью своих людей. В ходе совместной работы были предельно подробно рассмотрены все важные вопросы: русло и течение реки; расположение, удаление друг от друга и состояние мостов; мостовые быки, подлежащие подрыву, и необходимые для этой цели подрывные заряды; силы противника на берегах и на самих мостах; обратный маршрут; время проведения диверсии и условия погоды; возможность поддержки со стороны других видов вооруженных сил путем организации ложных атак на суше и с воздуха – короче говоря, все, что имело значение для правильной оценки возможностей боевых пловцов и позволяло им самим ответить на вопрос: имеются ли у них реальные шансы на успех или их попытка будет обречена на провал?
Вскоре стало ясно, что по степени трудности это задание превосходило все, что до сих пор приходилось делать соединению "К". Выкристаллизовались также две различные точки зрения по вопросу о том, как лучше выполнить задание.
Рихард считал, что незаметно пробраться к мостам могут лишь боевые пловцы, так как катера "Линзе" будут наверняка обнаружены закрепившимся на обоих берегах противником.
Принцхорн, наоборот, полагал, что при благоприятной погоде атака на катерах обещает больший успех. В качестве довода против использования боевых пловцов он ссылался на очень быстрое течение реки в районе мостов. Кроме того, Ваал делает в этом месте легкий поворот, так что вся сила течения направлена в сторону. Если даже допустить, что в лучшем случае боевые пловцы заметят мостовые быки за 150 м до цели, то весьма сомнительно, смогут ли они на таком коротком расстоянии справиться со стремительным потоком и подплыть к ним. Если бы они должны были плыть одни, это им, может быть, и удалось бы, но им предстояло тянуть за собой еще тяжелые мины-торпеды. Ведь для того, чтобы взорвать массивные мосты, нужно было заложить под каждый бык по 3 т взрывчатого вещества, рассредоточенного в двух полуторатонных минах. Смогут ли боевые пловцы справиться с таким огромным грузом, не отнесет ли их течением к берегу прямо в руки противника?
Во всяком случае, в отношении характера и величины необходимого подрывного заряда неясностей не было. Мостовые быки имели длину 11 м и ширину около 4 м каждый. Поэтому здесь было недостаточно просто заложить мину на дно реки рядом с массивным каменным быком, так как взрыв такой мины мог бы его лишь повредить, но не разрушить. Для разрушения же необходим был крутящий момент, который можно было получить лишь при одновременном взрыве двух мощных подрывных зарядов, заложенных на противоположных сторонах быка. Именно так и Решено было поступить.
Как уже было сказано выше, затребованные для этой цели мины-торпеды содержали по 1,5 т взрывчатого вещества. Они имели длину 5 м и диаметр 56 см каждая. Точно рассчитанная плавучесть позволяла им так же, как и ранее использованным минам этого типа, плавать непосредственно под поверхностью воды. Установленный на определенный срок работы часовой механизм взрывателя замедленного действия включался путем удаления особой чеки из паза в верхней части мины. Затопление мины производилось нажатием на кнопку клапана затопления.
Мины-торпеды соединялись в "пакеты" по две мины в каждом. Они связывались между собой прочным пятнадцатиметровым тросом. Боевые пловцы должны были, приблизившись к быку, распустить "пакет" с таким расчетом, чтобы одна мина легла с левой, а другая – с правой стороны быка. Идеальным случаем было бы, если бы левая мина легла у верховой стороны быка, обращенной против течения, трос обмотался бы вокруг быка, а вторая мина легла бы справа у низовой его стороны, обращенной вниз по течению. Этим бы достигался необходимый крутящий момент.
Было Решено подготовить три таких "пакета": один – для железнодорожного моста и два – для автодорожного. Единственным спорным вопросом оставался по-прежнему вопрос о том, как доставить эти "пакеты" к мостам.
Все теоретические доводы были исчерпаны. Теперь окончательный ответ на этот вопрос могла дать лишь практика. Тогда два боевых пловца добровольно вызвались проплыть все расстояние в 35 км в качестве эксперимента, то есть без мин, чтобы лишь разведать силу течения у обоих мостов и испытать ее на собственном опыте. Они спустились в воду темной ночью и вышли на берег в первой половине следующего дня в условленном месте по другую сторону от английского плацдарма. Хотя попытка удалась и противник не заметил боевых пловцов, результаты были малоутешительными. Пловцы рассказали следующее:
"…Совсем неожиданно перед нами, вернее, почти совсем над нами возникли очертания автодорожного моста. Мы подошли к нему раньше, чем ожидали. А спустя минуту после того, как он был замечен нами, мы уже оказались по ту сторону от него. Насколько нам удалось определить, мы прошли между берегом и первым быком. Несмотря на все наши усилия, приблизиться к быку в этот момент нам не удалось.
Тогда, преодолевая сильное течение, мы поплыли к середине реки, чтобы у второго моста подойти к среднему быку. Но и здесь поток снес нас в сторону. Хотя расстояние, на котором мы прошли мимо этого быка, не превышало 2 – 3 м, течение и на сей раз стремительно пронесло нас мимо. Вернуться к мостам вплавь против течения невозможно…"
Эта попытка лишний раз показала, насколько незначительными были шансы боевых пловцов. Все зависело от того, удастся ли им приблизиться к быкам, а это могло оказаться возможным лишь в том случае, если они еще издали заметят мосты. Вставал вопрос, можно ли было надеяться по крайней мере на небольшую помощь авиации, чтобы хоть несколько самолетов сбросили в районе мостов осветительные бомбы? Впрочем, задача своевременного обнаружения мостов очень скоро отпала для пловцов и притом при весьма прискорбных обстоятельствах, Но до этого еще один вопрос заставил, их поволноваться: если даже боевым пловцам удастся приблизиться к быкам, не будут ли они сами раздавлены или оглушены несущимися по течению тяжелыми минами? Не легче ли было бы буксировать подрывные "пакеты" катерами "Линзе", которые благодаря своим моторам могли бы удержаться против течения и осторожно доставить мины в нужные места?
* * *
Но тут произошло событие, грозившее нарушить все планы. Ставка фюрера направила в Неймеген офицера с письменным приказом Гитлера, согласно которому этому офицеру поручалось руководство операцией по взрыву мостов и предписывалось провести ее немедленно. Это был капитан контрразведки Хуммель – человек с бурным прошлым и большим количеством псевдонимов. В ВМС он был известен под именем "капитана Хеллмерса". Отлично знали его и расположившиеся в сарае недалеко от Неймегена боевые пловцы, так как во время их учебы в Вальданьо и Венеции он был у них в течение нескольких месяцев командиром. Это случилось так.
Создавая в конце 1943 и в начале 1944 года соединение "К", вице-адмирал Гейе наряду с многими другими мероприятиями собирался организовать обучение боевых пловцов, заполучив в качестве преподавателей опытных в этом деле итальянцев. Однако германская контрразведка, привыкшая получать от ВМС лакомые кусочки, позарилась и на этот. Адмирал же отнюдь не намерен был подчинить своих боевых пловцов контрразведке, то есть практически СС. Он добился в высших инстанциях главного штаба вооруженных сил признания своей точки зрения, сводившейся к тому, что все операции на море должны осуществляться только по линии ВМС. Сюда, разумеется, относились и боевые пловцы. Даже рейхсфюрер СС Гиммлер в личной беседе с адмиралом вынужден был уступить и согласился с тем, чтобы боевые пловцы целиком и полностью подчинялись командованию ВМС. Он лишь попросил, чтобы соединение "К" приняло к себе на обучение некоторых добровольцев из контрразведки с тем, чтобы обучить их искусству "людей-лягушек" для выполнения некоторых особых заданий на реках во вражеском тылу. Гейе согласился с тем условием, чтобы на период обучения эти люди были исключены из списков своих частей и перешли в полное подчинение ВМС.
Вместе с этими контрразведчиками в Вальданьо и Венеции обучался также Хуммель, он же Хеллмерс, который, будучи старшим по званию офицером, исполнял некоторое время обязанности командира отряда. Для осуществления посредничества между контрразведкой и соединением "К" Гиммлер выделил обер-штурмбанфюрера СС Скорцени, получившего широкую известность во время "операции" по освобождению Муссолини из его заточения в Гран-Сассо. Хеллмерс, по всей видимости, также принадлежал к числу людей Скорцени.
Однако этот несколько странный уже из-за различия солдатских убеждений "союз" между соединением "К" и СС был недолговечным. Адмирал Гейе обосновывает это следующими причинами: "Это объяснялось прежде всего тем, что к нам из войск СС направлялись в основном так называемые "проштрафившиеся". Чаще всего это были провинившиеся на фронте и разжалованные, которые должны был,и искупить свою вину участием в особо опасной вылазке. Однако этот факт скрывался от командования ВМС, и мы узнали обо всем лишь позднее, когда с зтими людьми произошли некоторые неприятные истории".
Можно себе представить возмущение старших офицеров соединения "К"! Ведь а состав этого соединения принимались лишь моряки с безупречной характеристикой. Поэтому командование соединения "К" потребовало немедленного расторжения вышеупомянутого "союза".
Тогда контрразведка организовала свою собственную школу боевых пловцов, и капитан Хеллмерс (который, разумеется, не относился к числу "проштрафившихея") покинул ВМС, где его больше не видели вплоть до того самого дня, когда он внезапно появился с приказом фюрера в разгар подготовки операции по взрыву неймегенских мостов.
Чего он хотел?
Прежде всего он хотел отбросить все планы и опыт соединения "К" и действовать по-своему. Скрытый и незаметный для противника подход к мостам как основное условие успешных действий не играл, по его мнению, особо важной роли. Конечно, говорил он, неплохо остаться незамеченным, но если часовые на мостах что-либо заподозрят, то по ним нужно будет открыть пулеметный огонь с сопровождающих штурмовых катеров и обстреливать до тех пор, пока пловцы не затопят свои мины-торпеды у мостовых быков…
Столкнувшись с подобной аргументацией, бойцы соединения "К" не могли не вспомнить о немецком летчике-смертнике, который незадолго перед этим пытался таранить мост стареньким груженным взрывчаткой Ю-52. Однако вражеские зенитчики были начеку, а огонь их орудий был настолько сильным, что этот одиночный немецкий. самолет взорвался еще в воздухе. Если бы противник обнаружил попытку немцев приблизиться к мостам по реке, то часть его уничтожающей огневой мощи могла, разумеется, обрушиться и против них. При таком соотношении сил маскировка была необходимым условием не только для того, чтобы сохранить человеческие жизни, но и вообще чтобы иметь какие-либо шансы на успех.
После прибытия в Неймеген Хеллмерса командир 60-го МЕК старший лейтенант Принцхорн запросил по телеграфу у командира соединения "К" разрешения на выполнение какого-либо другого задания и руководил уже описанной нами операцией по разрушению шлюза в Антверпенском порту. К тому моменту, когда после успешного выполнения этого задания Принцхорн вернулся назад в Неймеген, там произошли следующие события.
Хеллмерс настоял на том, чтобы организовать разведку мостов на штурмовых катерах. В то время как предпринятая накануне боевыми пловцами попытка осталась незамеченной противником, высланные на разведку два штурмовых катера были, конечно, обнаружены вражеским охранением еще до того, как они достигли первого моста. Попав под сильный обстрел, они были вынуждены повернуть обратно и благополучно вернулись на исходные позиции.