* * *
20 апреля 1944 года, едва стало смеркаться, среди дюн, где обычно в это время нет ни души, началось оживленное движение. Для обеспечения трудного спуска "Негеров" на воду сухопутное командование выделило 500 солдат. Ганно Криг сначала испугался этого столь массового "привлечения рабочей силы", однако позже выяснилось, что ему пригодилось бы и вдвое большее число помощников.
Техники-минеры еще раз проверили каждый "Негер", насколько это было возможно в темный вечер, в непривычных условиях работы на песчаном берегу, служившем им "мастерской", и в течение немногих остававшихся до выхода в море часов.
Около 21 часа пришли "капитаны". Их было тридцать. Хорошо отдохнув, они только что отлично поужинали. Отдавая себе отчет в том, что эта ночь может оказаться последней в их жизни, они тем не менее были в отличном настроении. Естественно, они испытывали определенное напряжение и возбуждение, но это чувство не имело ничего общего со страхом или тем более с трусостью. Их беспокоило одно: удастся ли обнаружить и торпедировать вражеские корабли? Конечно, "капитаны" твердо решили сделать все, что от них будет зависеть, однако никаких иллюзий они себе не строили. Им, например, совершенно не приходило в голову, что среди кораблей противника они будут выглядеть подобно зубастым волкам в беззащитном стаде. Недели учебы с достаточной ясностью показали, каковы границы достижимого с помощью "Негеров". Эти границы предопределялись тремя органическими недостатками нового оружия: малой скоростью хода, ограниченной видимостью и примитивным прицельным приспособлением (состоявшим из шкалы, деления которой были нанесены на плексигласе перед глазами водителя, и несовершенной мушки, в качестве которой снаружи перед куполом было укреплено выступающее из воды железное острие). Зато имелись и неоспоримые преимущества: знание места стоянки вражеских судов, точно рассчитанный курс движения в обоих направлениях, возможность незаметного подхода вплотную к цели, другими словами – возможность нанесения противнику абсолютно внезапного удара.
Старт намечался на время между 22 час. 00 мин. и 23 час. 30 мин. "Капитаны" заняли места в тесных кабинах своих "Негеров". Каждый надел водолазноспасательный прибор и маску, в нижней части которой был укреплен шланг для подачи воздуха. Взяв в рот свободный конец шланга, водитель тем самым подключался к респиратору. Затем кабина сверху накрывалась плексигласовым куполом, закрывавшим ее герметически, и "Негер" был готов к боевым действиям.
Теперь началась тяжелая работа для 500 солдат-пехотинцев. Нужно было затащить транспортировочные тележки с "Негерами" в море настолько далеко, чтобы торпеды сами всплыли. Это означало, что люди должны заходить в воду по шею. За каждую тележку уцепились по 30 человек справа и столько же слева, и "толкание" началось. Тележка, несомненно, застряла бы в песке, если бы предварительно на ее пути не были проложены широкие фашинные маты из кокосового волокна и конопли, скрепленных проволокой. Они не давали колесам проваливаться. Всего фашинных дорожек было шесть. Каждая из них пересекала песчаный пляж и уходила на довольно значительное расстояние в море. Чтобы спустить на воду всю флотилию "Негеров", по каждой из дорожек предстояло перетащить по пяти тележек.
Работа была не из легких. Если на суше подталкивавшие тележку пехотинцы еще видели фашинную дорожку, то в воде они часто с нее сбивались и застревали. Приходилось оттаскивать тележку назад. При этом отдельные фашины перекручивались, а местами и отрывались друг от друга. К тому же вода была еще по-зимнему холодной. Солдаты, раздевшиеся, чтобы после работы иметь возможность надеть сухую и теплую одежду, жестоко мерзли и проклинали моряков. "Если нет подходящей гавани для нормального спуска на воду этих черных труб, то нужно было сидеть дома", – ворчали они. Эти "ландсеры"не чувствовали всей исключительности происходящего, не понимали, чьему успеху они содействуют своим "толканием", пусть даже этот процесс не был решающим для всей операции. Зато многолетний опыт отлично научил их всевозможными способами увиливать от казавшейся им бессмысленной работы, не имевшей ничего общего с нормальной боевой деятельностью. А в данном случае опытному пехотинцу предоставлялись для увиливания неограниченные возможности…
Не удивительно поэтому, что вскоре внушительная цифра 500 сократилась более чем вдвое. После того как две шестерки "Негеров" были спущены на воду, стало уже трудно собрать у каждой дорожки достаточно рабочих рук для выталкивания очередной тележки. Некоторые "Негеры" были просто опрокинуты в воду на мелких местах, если дальше протолкнуть их не удавалось. "Пусть плывут дальше сами!" Но они не плыли. Они зарывались в песок и застывали в неподвижности. "капитанам" пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться невредимыми из своих столь бесцеремонно выброшенных на мель боевых средств. Ничего нельзя было сделать, не существовало никакой возможности опять погрузить громоздкие торпеды на тележки, чтобы вновь попытаться затащить их в море.
Прошло более часа. 17 "Негеров" были все же вытолкнуты на достаточно глубокие места и исчезли в темноте, взяв курс на Анцио. Остальные 13 пали жертвой описанной суматохи. Они лежали вблизи берега на мелководье, и на следующий день их предстояло подорвать.
Но 17 "Негеров" все-таки вышли в открытое море. 17 бесшумных, незаметных боевых аппаратов – первая действующая флотилия нового немецкого соединения "К". Суждено ли ей добиться успеха?
* * *
Перед стартом водители были разбиты на три боевые группы. Первая, которую возглавил старший лейтенант Кох, имела задачу, обогнув мыс у Анцио, проникнуть в Неттунскую бухту и там искать корабли противника. Вторая, более многочисленная групп под командованием лейтенанта Зейбике, должна была атаковать корабли, стоявшие на рейде у Анцио. Наконец, остальные пять водителей (командир – гардемарин Потхаст) намеревались проникнуть в порт Анцио и выпустить свои торпеды по судам, которые могли оказаться там, или по причальной стенке с целью посеять панику.
В числе удачно спущенных на воду 17 "Негеров" была вся группа Коха, которой предстоял самый дальний путь, почему ее и спустили на воду первой. Кроме того, на плаву оказалось около половины "Негеров" группы Зейбике и всего 2 торпеды из числа тех, на которых предстояло проникнуть в порт Анцио. В таком составе флотилия и вышла в свое опасное плавание.
Сразу же после старта "капитаны" потеряли из виду берег и руководствовались лишь заранее исчисленными навигационными данными. В соответствии с расчетом следовало приблизительно до 2 часов ночи держать курс почти строго на юг, затем резко повернуть на восток, чтобы попасть в бухту или выйти к порту Анцио.
В отчетах "капитанов" отразилось колоссальное напряжение этого первого плавания в расположение противника. Ночь была темна, однако на небосводе различались отдельные звезды и даже целые созвездия. На это вспомогательное навигационное средство можно было положиться, и водители ориентировались почти исключительно по звездам. Море было спокойно, сила ветра достигала 12 баллов, так что и в этом отношении условия для "Негеров" были сносны.
Старший фенрих Герман Фойгт из состава группы, направлявшейся к рейду Анцио, вопреки ожиданиям не чувствовал озноба; наоборот, спину приятно пригревало. Это ощущение одновременно являлось успокаивающим доказательством того, что оксилитовый патрон, которого водитель касался спиной, действует, очищая воздух под куполом от вредной углекислоты.
"Я все время напряженно всматривался в темноту, – писал Фойгт в своем отчете, – хотя видимость была весьма ограниченной. Несмотря на трудности наблюдения, я надеялся различить вражеский корабль на значительном расстоянии по не полностью замаскированным источникам света и т. д., а затем и по его силуэту. Опознавательная таблица с изображением силуэтов лежала рядом со мной".
Фойгт отлично натренировал свои глаза для наблюдения в ночное время; кроме того, будучи кандидатом в морские офицеры, он являлся одним из немногих водителей "Негеров", обладавших навигационными и мореходными знаниями.
"Чем ближе я подходил к Анцио, тем напряженнее прислушивался ко всяким звукам, особенно взрывам. Несколько моих товарищей стартовали раньше меня и должны были уже скоро достигнуть цели. Если бы они торпедировали ту или иную цель, то я мог бы ориентироваться по звукам разрывов их торпед. Кроме того, мы предполагали, что вражеские корабли охранения, предназначенные для защиты главных сил, будут бросать время от времени глубинные бомбы. Если я шел верным курсом, то должен был вскоре услышать и эти разрывы.
Не услышав ничего подобного, я решил уже в начале второго часа ночи взять новый курс – на восток, так как боялся, что меня унесло слишком далеко в море. Однако мои опасения не оправдались. Идя новым курсом, я уже через десять минут увидел перед собой огни. Видимо, я находился вблизи Анцио. В 1 час 25 мин. заметил впереди справа малое судно, прошедшее мимо меня на расстоянии около 300 м. Орудий не видно было. Судно, судя по габаритам, могло быть тендером. Оно шло курсом на Анцио. Его силуэт был еще некоторое время различим на фоне огней, потом оно скрылось. Около 1 часа 45 мин. я увидел еще одно небольшое, по-видимому, сторожевое судно, на этот раз стоявшее на месте. Я выключил электродвигатель, чтобы со сторожевого судна не могли заметить меня или уловить шум моего мотора, и продрейфовал мимо этого судна. Тратить на него торпеду мне было жалко, так как я еще надеялся встретить крупные десантные и транспортные суда. Впрочем, пока ни один такой силуэт мне на глаза не попадался. В начале третьего часа ночи я подошел к берегу так близко, что мог различать детали: мол, отдельные здания, маяк или колокольню. Потом заметил небольшую моторную лодку. Я обратил внимание на лодку потому, что она передавала какое-то сообщение азбукой Морзе.
Теперь я был уверен, что встречу и более крупные суда, если они вообще есть на рейде".
Затем Фойгт поплыл дальше на юг, пока не оказался по другую сторону порта. Но кораблей он так и не встретил, Тогда он лег на обратный курс и затем повернул мористее, так как решил, что из-за мелководья корабли могут стоять на якоре за пределами порта. Но поиски были напрасны, и их бесполезность раздражала и утомляла водителя.
Время шло, и "капитану" пора было подумать о возвращении. Но прежде следовало избавиться наиболее целесообразным образом от боевой торпеды. "Негеру" теперь очень нужен был выигрыш в скорости на 1 милю в час, потому что назад приходилось плыть против небольшого течения, которое при выходе в море вынесло "Негер" вперед быстрее, чем можно было рассчитывать. Само собой разумеется, Фойгт хотел нанести противнику возможно больший ущерб. Теперь бы он обрадовался, если бы перед ним снова показалось одно из тех двух, пусть небольших судов, от нападения на которые он столь великодушно отказался. Но ведь тогда он и действительно не мог предполагать, что не встретит ни одного более крупного судна.
"К 2 час. 40 мин. я все еще не нашел цели, однако одной или двумя минутами позже услышал шум подводного взрыва. Я не мог установить его направления и не видел никаких вспышек. Зато заметил, как с какого-то корабля неподалеку от меня взлетела ракета. Вероятно, это был один из сторожевых кораблей, который я раньше не обнаружил, потому что он стоял носом ко мне. Увидев, что он движется в моем направлении, я сразу же резко отвернул влево, чтобы сойти с его курса. Сторожевик в свою очередь стал разворачиваться и повернулся ко мне бортом. Мне показалось, что он ждет с берега сигнала, который разъяснил бы ему, отчего произошел взрыв.
Теперь я уже решил использовать благоприятный момент. Снова развернувшись в сторону противника, я шел этим курсом, пока труба и мостик не оказались на линии прицела. Когда, по моим расчетам, расстояние сократилось до 400 м, я нажал на рычаг выпуска торпеды, одновременно взглянув на часы. Торпеда немедленно отделилась и через 65 секунд поразила цель. Впечатление было такое, что пораженный корабль рассыпался. В воздух взлетело несколько цветных ракет. На суше вспыхнуло два прожектора, их лучи заскользили по небу. Дальше наблюдать я не мог, потому что развернул торпеду и ушел курсом на северо-запад".
Фойгта не преследовали. Ему, несомненно, удалось использовать фактор внезапности. Приблизительно через полчаса он уже различил далеко впереди огонь костра, вероятно того самого, который должен был обозначать линию фронта. Но расстояние до костра было еще велико. Позади Фойгта и с суши теперь велся огонь, но, видимо, не по определенным целям, а лишь для того, чтобы помешать возможному новому нападению. Фойгта огонь уже не беспокоил. Теперь все это могло иметь для него значение только в том случае, если бы иссякла 110-вольтовая батарея, приводившая в движение мотор его "Негера", точнее, если бы это произошло до того, как он окажется у побережья, занятого своими войсками. Из-за долгого крейсирования в районе Анцио Фойгт потерял счет пройденному пути.
Медленно, но верно Фойгт приближался к огню на берегу. После 4 часов огонь уже только временами вспыхивал и наконец с рассветом окончательно погас. К этому моменту "Негер" еще не миновал его, но уже подошел к нему довольно близко. Пока мотор работал и пока еще не стало настолько светло, чтобы в воздухе могли появиться истребители-бомбардировщики противника, Фойгт решил не бросать торпеду. В 5 час. 20 мин. он наконец почувствовал себя в безопасности с точки зрения местоположения, но зато дальнейшее пребывание в "Негере" становилось с каждой минутой опаснее.
Итак, в воду!
Берег был совсем близко, плыть предстояло недолго. Водолазно-спасательный прибор должен был обеспечить преодоление небольшого расстояния до берега. Фойгт сначала освободил затвор своего стеклянного купола и попробовал, сможет ли он его легко и быстро откинуть. Затем привел в боевое положение взрыватель подрывного заряда. До взрыва он имел три минуты времени. Этого оказалось достаточно, чтобы спокойно откинуть купол, выпрямиться и, наконец, вытащить ноги из входного люка. "Капитан" охотно пронаблюдал бы и за тем, как подрывная шашка уничтожит его "корабль", но пока он вылезал из торпеды, в кабину набралась вода, и "Негер" пошел ко дну.
Прежде чем выбраться на берег, Фойгту пришлось все-таки плыть добрых четверть часа. Его сразу же встретили солдаты, немало напуганные внезапным появлением человека из морской пучины.
На свой первый, сразу же заданный солдатам вопрос старший фенрих получил успокоившее его разъяснение, что он вышел на берег в двух километрах за линией немецких окопов.
* * *
Гардемарин Карл-Гейнц Потхаст плыл к своей цели, порту Анцио, совсем близко от берега. Избрав такой курс, он надеялся, что, во-первых, обязательно выйдет к цели, а во-вторых, что ему легче будет пробираться сквозь заслон противника, поскольку сторожевые катера, по его мнению, должны были находиться мористее.
Он решил поддерживать связь с четырьмя товарищами из своей группы, обладавшими меньшим опытом, и привести их в порт всех вместе или по крайней мере так, чтобы между членами группы сохранялся контакт. Поэтому Потхаст захватил с собой сигнальный фонарик голубого света, чтобы держать связь с остальными водителями, которые должны были следовать за ним вплотную. Однако план этот сорвался. Кроме Потхаста, лишь один из "капитанов" его группы смог взять старт, но гардемарин сразу же потерял его из виду. Водить "Негеры" строем, подобно соединениям крупных кораблей, оказалось невозможным. Слишком ограниченны были пределы видимости, слишком трудна ориентировка. Таким образом, было получено еще одно доказательство того, что в данном случае речь могла идти лишь о решительном, "перемытом всеми водами" одиночном бойце, не полагающемся ни на кого, кроме самого себя.
До Анцио Потхаст доплыл без всяких приключений. Поставив рычаг скорости на "средний ход", он спокойно обогнул мол и направился ко входу в гавань. На оконечности мола Потхаст заметил часового, фигура которого довольно четко вырисовывалась на фоне звездного неба. Потхаст проскользнул на расстоянии каких-нибудь 30 м от него. У внутренней стороны мола стояло небольшое каботажное судно, других кораблей в порту не было. "Капитан" долго и тщательно наводил торпеду на судно. Ширина цели была невелика, потому что Потхасту приходилось выпускать торпеду под острым углом. "Капитан" нажал на рычаг выпуска торпеды, немедленно лег на обратный курс и поспешил в открытое море. Торпеда взорвалась через 35 секунд с оглушительным грохотом. У Потхаста не было времени для наблюдения за результатами: нужно было срочно уходить. На берегу все сразу же пришло в движение. Замелькали вспышки выстрелов, забегали по небу лучи прожекторов. Видимо, смятение в порту было велико, и никто не подозревал, что диверсант совсем рядом, в воде. Карл-Гейнц Потхаст, не обнаруженный и не преследуемый, вышел из опасной зоны и повел свой "Негер" назад, за линию немецких окопов. Возвращение было самой напряженной фазой боевого рейса. Водитель по этому поводу записал в своем дневнике следующее:
"Я вновь и вновь с ожесточением повторял самому себе: не спать! Не спать, иначе ты пропал! Уже совсем ослабевший, дошедший до полного изнеможения, я открыл купол, выкарабкался из погружающегося "Негера", и меня вынесло на берег… Задание было выполнено. Ни одного другого судна, кроме того, что стояло у мола, я так и не видел".
"Капитаны" группы, направившейся в Неттунскую бухту, также напрасно охотились за вражескими кораблями, против которых предстояло направить первый удар соединения "К".
От гардемарина Петке и ефрейтора Бергера мы знаем, что они проникли глубоко в бухту, и тем не менее их поиски оказались столь же безрезультатными. Куда же девались корабли?
Плавание в расположение противника при отсутствии там объектов для атаки означало серьезную неудачу – прежде всего потому, что "Негеры" все равно гибли. Как мы уже говорили, их нельзя было вернуть на сушу, и приходилось подрывать и топить, даже если они были совершенно исправны.