Одни профессионалы считают разведку ремеслом, другие - искусством. Ян считал разведку опасной работой, в которой есть ученики и мастера. Он хотел быть мастером, поэтому учился, как всегда, добросовестно, вникая в мельчайшие особенности профессии разведчика. Полученные в Москве знания помогли ему преодолеть многие экстремальные ситуации.
Перед отъездом Яна Черняка из Москвы его принял начальник Разведуправления Я. К. Берзин. Беседа была непродолжительной. Руководитель разведки тепло пожелал молодому разведчику успехов и сказал, что конкретные задачи он получит, когда прибудет в страну предназначения, из которой следовало организовать разведку Германии. В ходе беседы Черняк высказал предложение, которое состояло в том, что выполнение этой задачи целесообразнее организовать с территории другой страны. Это было смелое предложение. Берзин внимательно выслушал аргументы молодого разведчика, подумал и согласился с ними. В план работы Черняка за рубежом были внесены соответствующие коррективы.
Добирался Ян до места назначения на различных видах транспорта, побывал в нескольких европейских государствах, дважды менял паспорт.
Вспоминая те времена, Ян Петрович отмечал, что распад австро-венгерской империи стал трагедией для миллионов европейцев. В один миг семейные узы многих людей были нарушены. Отцы и дети, братья и сестры стали гражданами различных государств. Но, несмотря на политический катаклизм, люди смогли сохранить семейные отношения. У Яна Черняка родственники тоже оказались разделенными границами различных государств. Но они не забыли друг друга, и в трудные моменты жизни помогали друг другу. Ян иногда пользовался их поддержкой. Знание нескольких иностранных языков позволяло ему всюду быть своим. Это помогало ему и в работе.
Вскоре Черняк встретился с представителем военной разведки, получил задание и необходимые для работы и проживания деньги.
Задание было сложным. Ему поручалось добыть документальную техническую информацию по наиболее перспективным направлениям развития авиационной и танковой промышленности Германии и других европейских государств. Центр также интересовали данные о создании новейших артиллерийских систем, авиационных бомб, реактивных снарядов, стрелкового оружия, радиоэлектроники и радиолокации. Особое внимание обращалось на добывание сведений о работах немецких ученых по созданию химического оружия, которое германская армия уже применяла в 1915 году во время Первой мировой войны.
Вскоре Ян Черняк привлек к работе крупного немецкого банкира, который передал ему список закрытых счетов в различных европейских финансовых организациях, которыми пользовались секретные сотрудники нацистской партии. Затем ему стала помогать дочь одного крупного инженера-конструктора, работавшего над созданием новых образцов немецких танков. Она работала вместе с отцом в одном бюро. Когда отец уходил на обед, она передавала Яну чертежи новых разработок. Черняк фотографировал документы и незамедлительно возвращал их.
Затем у Яна появился целый ряд источников из числа антифашистов (Хеллен, Крона, Сессиль и другие), которые помогали ему добывать научно-техническую информацию по интересующим советскую разведку проблемам. Команда Черняка состояла из 20 агентов, дававших документальную информацию, и 15 особо доверенных лиц, которые обеспечивали его разведывательную работу в разных странах.
Резидентура Черняка добывала ценную информацию по важнейшим направлениям создания новых систем оружия и военной техники, а также материалы по новейшим технологиям, применявшимся в авиастроении. Большую ценность представляли материалы о германской ракетной технике, в частности данные о ракете ФАУ-2. Важным моментом в этот период было то, что ракетную программу Гитлер определил в качестве приоритетной, а интерес к "Урановому проекту", который предполагал создание атомной бомбы, был ослаблен. Об этом Джек сообщил в Центр в 1943 году.
Ян Черняк имел прекрасное техническое образование. Поэтому он умело направлял усилия своих агентов на добывание действительно важной информации. Его помощники добывали сведения о новейших образцах бронетанковой техники, артиллерийских системах, которые проходили испытания на полигонах, средствах радиосвязи и радиолокации, инфракрасной и телевизионной технике, приборах обнаружения подводных лодок, а также сверхсекретную информацию по химическому оружию, которое имелось в германской армии.
Из характеристики: "Находясь в зарубежной командировке, Я. Черняк провел исключительно ценную работу по созданию нелегальной резидентуры и лично завербовал 20 агентов…"
К этой сухой, но предельно точной характеристике можно добавить многое. Черняк лично изучал и оценивал добытые документы, сообщал о них в Центр, проводил встречи с курьерами, которым передавал разведматериалы и образцы. Остается только удивляться тому, как один человек смог создать в 30-40-е годы в Европе такую разведывательную сеть и успешно руководить ее работой. Трое из добровольных помощников Я. Черняка проработали на советскую военную разведку по тридцать и более лет. Некоторые из агентов Джека за особые заслуги в борьбе против германского фашизма и помощь советскому народу в разработке новейших образцов военной техники были награждены орденами Ленина, Красной Звезды и Красного Знамени. Естественно, они никогда не носили этих наград, но держали их в своих руках. По указанию начальника военной разведки для встреч с наиболее ценными агентами Черняка, которые награждались советскими орденами, выезжал в специальную командировку сотрудник ГРУ полковник Григорий. Работая в Центре, он руководил деятельностью резидентуры Джека. Встречаясь с агентами Я. Черняка, которых Григорий хорошо знал, он сообщал о правительственных наградах. Считалось, что такие встречи оказывали большое мобилизующее воздействие на ценных источников информации и способствовали повышению эффективности их работы на разведку. И это было действительно так.
Резиденту Черняку приходилось думать не только над тем, как и где добывать интересующие Центр данные, но и решать проблему их переправки в Москву. Для этих целей использовалась курьерская связь. Курьерами были работники Центра, которые перевозили через границы добытые Черняком образцы и материалы. Были моменты, когда целые узлы новейших радиолокационных приборов переправлялись через границу в тортах, которые везли с собой курьеры, выдававшие себя за богатых туристов.
Ян привлек к сотрудничеству очень интересного специалиста в области химического оружия. Произошло это следующим образом.
Однажды агент Сессиль узнал от своего хорошего знакомого, что тот работает в химической лаборатории, в которой создаются новые отравляющие вещества. Знакомый пожаловался своему другу, что занимается созданием "всякой дряни, которая может уничтожить любое европейское государство". Он высказал осторожное пожелание сообщить о своих работах представителю компартии.
Сессиль как бы в шутку предложил побеседовать об этой секретной проблеме с представителем Красной Армии.
Ученый, не принимая всерьез слова своего друга, спросил:
- А что, этот красноармеец на встречу прибудет в военной форме? (Из беседы автора с Я. Черняком.)
На этом первый разговор завершился. После того как Ян Черняк внимательно изучил всю имевшуюся по ученому информацию, он решил провести личную встречу с химиком. Она вскоре состоялась в одном из столичных ресторанов. Беседа носила необычный характер. Каждый из ее участников осторожно, на первых порах не доверяя друг другу, продвигался к общей цели. В конце концов, благодаря уникальным способностям Яна Черняка, собеседники поверили друг другу. Ученый согласился передавать "представителю Красной Армии" секретную информацию о ходе разработок химического оружия.
Были и другие удачные моменты в разведывательной работе Яна Черняка.
Задание ставит академик Берг…
Разведданные от Черняка поступали в советские научно-технические лаборатории, помогали создавать новые образцы оружия и военной техники для Красной Армии.
Специалисты, в руки которых попадала информация Черняка, достаточно высоко оценивали ее. В 1937 году старший инженер 5-го управления Народного комиссариата обороны Дозоров направил начальнику военной разведки заключение по материалам в области разработки телевизионных систем, в котором, в частности, говорилось следующее:
"…Наиболее важными и исключительно ценными являются материалы 1-й группы, где дано подробное описание производства иконоскопов фирмы…. Они отвечают острейшей потребности наших институтов и помогают в разработке новых высокочувствительных телепередатчиков. Такая информация поможет нам сэкономить буквально миллион рублей в валюте…"
В мае 1944 года заместитель председателя Совета по радиолокации при Государственном Комитете Обороны (ГКО) инженер-вице-адмирал А. Берг писал начальнику Разведуправления генерал-полковнику Ф. Кузнецову:
"…Присланные Вами за последние 10 месяцев материалы представляют очень большую ценность для создания радиолокационного вооружения Красной Армии и Военно-Морского Флота. Особая их ценность заключается в том, что они подобраны со знанием дела и дают возможность не только ознакомиться с аппаратурой, но и в ряде случаев изготовить аналогичную, не затрачивая длительного времени и значительных средств на разработку. Кроме того, сведения о создаваемом немцами методе борьбы с помехами позволили начать разработку соответствующих контрмероприятий. Все эти сведения и материалы позволяют нам уверенно выбирать пути технического развития новой и мало нам известной техники радиолокации, обеспечивая нам необходимую для этого перспективу и осведомленность".
11 июня 1944 года в письме начальнику ГРУ А. Берг дал еще одну оценку материалам Я. Черняка:
"Полученные от Вас материалы на 1082 листах и 26 образцов следует считать крупной и ценной помощью делу. Уполномоченный ГКО академик т. Вавилов просит о принятии мер к получению следующей части материалов".
В октябре 1944 года А. Берг просит руководство военной разведки добыть новые материалы по радиолокационным приборам и направить их непосредственно в Совет по радиолокации при ГКО, при котором был создан специальный отдел для обработки присылаемых из ГРУ материалов.
Эта просьба тоже была выполнена Я. Черняком. Об этом свидетельствует еще один отзыв, направленный в ГРУ 30 декабря 1944 года. В нем, в частности, говорилось следующее:
"…Получил от Вас 475 иностранных письменных материалов и 102 образца аппаратуры. Подбор материалов сделан настолько умело, что не оставляет желать ничего лучшего на будущее. При вызванном военными обстоятельствами отставании нашей радиоэлектронной техники от заграницы и при насущной необходимости развивать у нас эту технику в кратчайшие сроки для своевременного оснащения нашей армии и флота радиолокационным вооружением и оружием защиты от радиолокации противника, полученные от Вас сведения имеют большое государственное значение, Работу ГРУ за истекший год в данной области следует признать выполненной блестяще".
Помощники Я. Черняка добывали материалы, которые позволяли судить о состоянии оборонных отраслей промышленности Германии.
Работа резидентуры Я. Черняка была очень интенсивной. Только в 1944 году Центр получил от Джека 12 500 листов технической документации и 60 образцов аппаратуры.
"…Получил от ГРУ 811 иностранных информационных материалов (в том числе 96 листов чертежей), описаний и инструкций новейших радиолокационных средств… Совет готов поддержать представление работников, участвовавших в этой работе, к правительственным наградам или премированию…" - в очередной раз писал академик А. Берг начальнику ГРУ.
Некоторые из агентов Я. Черняка еще живы. Чтобы не навредить им, их имена сохраняются в тайне. Однако имя одного из помощников Джека было раскрыто.
Решение Аллана Мэя
В первой половине 1942 года Джек работал в одной из европейских стран, охваченных пламенем Второй мировой войны. Он действовал самостоятельно и не имел никаких связей с другими резидентурами Разведуправления Красной Армии, действовавшими в те годы в Германии, Бельгии и Франции. Это и спасло Я. Черняка. Когда германская контрразведка вышла на след и арестовала большинство членов резидентур военной разведки, которыми руководили Л. Треппер, А. Гуревич и И. Штёбе, резидентура Я. Черняка продолжала успешно действовать. Центр дал указание Джеку выехать в Великобританию и привлечь к работе на военную разведку Аллана Мэя, ученого-физика, сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета. Из материалов К. Фукса в Разведуправлении стало известно, что в этой лаборатории группа ученых под руководством профессора Холбана проводит важные исследования, связанные с расщеплением урана и созданием атомной бомбы. К этому времени Джек уже был опытным вербовщиком, который мог успешно выполнить это сложное задание Центра. Тот факт, что именно ему было поручено привлечь к сотрудничеству с разведкой ученого, работавшего в Кавендишской лаборатории, говорит о степени профессиональной квалификации разведчика и прочности его легализации в Европе.
Центру стало известно, что А. Мэй в молодости придерживался левых взглядов, осуждал нацизм. В этом ничего не было удивительного. В 1935–1940 годах ненависть к Гитлеру и нацистам были обязательными принципами, которых придерживались многие студенты и молодые интеллектуалы в странах Западной Европы и Северной Америки. Человек с такими политическими взглядами мог стать сторонником СССР в борьбе против фашизма, а мог выбрать и другую форму сопротивления и был бы прав. Задача привлечения его к сотрудничеству с советской разведкой была сложной.
Джек выехал в Лондон. Затем перебрался поближе к Кембриджу. Изучил обстановку. Собрал дополнительные данные на интересовавшего его человека.
Черняку стало известно, что Мэй родился в мае 1911 года в семье меднолитейщика в Бирмингеме, успешно окончил школу "короля Эдуарда" и Кембриджский университет, занимался научно-исследовательской работой, в 1936 году стал доктором физики. С 1933 по 1936 год А. Мэй был на научно-исследовательской работе в Кавендишской лаборатории в Кембридже. В 1936 году стал доктором физики. С 1936 по 1942 год он - один из ведущих специалистов-физиков в Королевском колледже в Лондоне, который с началом Второй мировой войны был эвакуирован в Бристоль.
Незадолго до начала войны А. Мэй получил должность преподавателя в Лондонском университете и не был призван на военную службу. Некоторое время Мэй был членом редакционного совета газеты "Scientific Worker" - органа национальной ассоциации научных работников.
В мае 1942 года профессор Холбан пригласил Мэя в свою лабораторию в Кавендиш для работы в группе ученых, которые были заняты исследованиями, по программе атомного проекта "Тьюб Эллойз".
Я. Черняку стало также известно, что Аллан Мэй был секретарем Бристольского, а позже Кембриджского отделения Национального исполнительного комитета ассоциации научных работников Великобритании, пользовался авторитетом среди ученых.
Центр сообщил Джеку, что в 1936 году А. Мэй с группой британских научных работников побывал в Советском Союзе, посетил Ленинградский физико-технический институт, беседовал с академиком А. Иоффе. В Харьковском физико-техническом институте он встречался с профессором А. Лейпунским, с которым когда-то работал в Великобритании.
Военная разведка узнала о том, что во время посещения Ленинграда у А. Мэя и одного из советских физиков установились дружеские отношения. Ученые обменивались информацией, связанной с их работой по изучению атомного ядра. В 1939 году, после начала Второй мировой войны и опубликования письма Лео Сциларда о нежелательности обмена информацией с учеными "тоталитарных государств", контакты А. Мэя с советским физиком прекратились. Военной разведке в начале 1942 года удалось получить письмо от нашего физика к своему другу в Великобритании. Это письмо Центр переправил Я. Черняку, который должен был использовать послание в качестве обоснованного повода для вступления в первый контакт с ученым. Станет ли А. Мэй сотрудничать с советской разведкой, зависело от профессионального умения Я. Черняка привлекать источников информации.
Джек выяснил адрес и домашний телефон А. Мэя и однажды вечером позвонил ему. Представился. Сообщил о том, что привез ему письмо от старого друга. Мэй согласился принять незнакомца с континента.
Однако Ян решил не торопить события. Он сказал, что занят и сможет посетить ученого только дня через два. Разведчик решил изучить обстановку в районе проживания ученого, собрать о нем дополнительную информацию.
Вечером в первых числах февраля 1942 года Я. Черняк под чужим именем посетил квартиру А. Мэя и вручил ему письмо.
Ученый прочитал короткое послание из далекого Советского Союза и неожиданно для Черняка задал ему странный на первый взгляд вопрос:
- Я действительно был в той стране. Но никто и никогда не писал мне письма оттуда на дорогой бумаге с водяными знаками. Это же не Англия.
Я. Черняк намек понял сразу и поспешил успокоить А. Мэя. Он сказал ученому, что было бы крайне неосторожно везти через всю Европу письмо, написанное на газетной бумаге. Да, в России сейчас для обычной переписки такую бумагу не используют. Но это особый случай.